Call me maybe

[Ваа ~ Вот мы и снова встретились с вами, дорогие ПЧ! Вы так активно лайкали и комментили работу, что мы под большим секретом пообещали себе написать спэшл главу, если будет 100 лайков. Так сказать, проверить себя. И как вы видите, они есть! Это наша первая сотня, отчего все очень волнительно. Надеюсь, маленький сюрприз вас порадует. Спасибо вам за вдохновение!] Осень выдалась довольно теплой. Но Сынхён все равно замотан в свитер по самое горло, а сверху умудрился нацепить еще и шарф. Щенок шарпея Гахо иронично смотрит на выгуливающее его пугало и старательно делает вид, что с ним незнаком. - Что уставился? – бурчит Топ на собаку и оглядывается по сторонам, чтобы его окончательно не приняли за сумасшедшего. - Ты какать будешь или нет?! Ему кажется, будто Гахо морщит нос; разговоры на эту тему щенка удручают. - Ты же понимаешь, если ты не покакаешь, Джиён кормить нас не будет. Обоих! - Сынхен вздыхает и закуривает «Мальборо». - Дожил, моя кормёжка зависит от какашек собаки. Джиён и Сынхён вместе уже три месяца. Пока ни один из них не решается съехаться в одну квартиру, поэтому они ночуют друг у друга по очереди. А из-за собаки Сынхён ночует не дома чаще, нежели Джиён. Когда Джи на смене в баре, Топ после репетиций приходит гулять с собакой. Он ничего не имеет против этого пса, но характер у Гахо больно манерный, впрочем, как и у его хозяина. Когда хлопает входная дверь, Джиён не может сдержать улыбки. Ведь перед ним двое самых его любимых мужчин. Пока Сынхён снимает ботинки, Гахо рвется с поводка к хозяину, и Джи чувствует, как внутри разливается тепло. Потому что они и правда «его». За последние несколько месяцев он готовил столько, сколько не делал этого за всю свою жизнь, и удивительное дело - ему это нравилось. Есть не в одиночестве, спать не в одиночестве, принимать ванну не в одиночестве. Все это было настолько волшебно, что ощущалось совершенно ирреальной сказкой, сном. - Не забудь помыть Гахо лапы, - наставительно говорит Джи и выкладывает на журнальный столик последнюю вилку, расправляя салфетки пальцами. - Я помню, - бурчит Топ и, поднимая пса на руки, включает воду в раковине. Ужин ничем не примечательный и прямо в гостиной. Им нравится нарушать небольшие правила: есть, где не принято, курить, где нельзя, не спать до утра, наслаждаясь друг другом, а иногда просто терять время, смотря глупые дорамы. Сынхён ест с завидным аппетитом, как обычно; Джи любит наблюдать за ним во время еды, от этой мелочи счастье становится максимально полным. Гахо тоже доволен своей порцией ужина и энергично виляет хвостом. Эту идиллию нарушает разве что немытая посуда, но Джиён не сильно расстраивается на этот счет, когда укладывает голову на живот Сынхёна, чтобы посмотреть телевизор. Посуду можно помыть и завтра. Они выкуривают одну сигарету на двоих. Сынхён по привычке чиркает зажигалкой, чтобы прикурить, а Джиён поднимает взгляд, чтобы увидеть, как блеснет золотая искорка в глубине темных глаз. - Пока не горькие, - извиняющимся голосом шепчет Джи и легонько целует Сынхёна, - теперь давай. Чхве хмыкает, затягивается и, приобняв за талию, подтаскивает Джиёна к себе поближе. Парень улыбается, закрывает глаза и зарывается носом в пушистый свитер. Шумит телевизор, Гахо, тихо урча, шуршит подстилкой в своей корзине. А Джи до сих пор иногда боится проснуться, не до конца веря в реальность происходящего. Репетиции у Сынхёна в театре, как обычно, проходят утром. Джиён любит в выходной приходить к нему на работу. Топ радуется его присутствию, не замечая косых взглядов остальных актеров, особенно той самой Мидлен. Актеры все еще припоминают ему мокрую историю с тем выступлением, когда он вульгарно обратил на себя внимание режиссера и получил главную роль в мюзикле. Зависть и недопонимание - не самые лучшие качества коллектива. Было бы еще Чхве до этого дело. Актер улыбается как идиот и улучает момент, чтобы махнуть рукой в темный зал. Джиён тихонько сидит на третьем ряду, следя за ходом репетиции, и иногда хихикает, когда Сынхён по случайности опрокидывает на пол что-нибудь из реквизита. Ему нравится видеть своего парня на сцене - это факт. Подмостки волшебным образом идут ему, разом добавляя и без того немаленькому объему его шарма еще один приличный кусок. Удивительно, но факт: тот крикливый режиссер, про которого Чхве успел понаговорить Джи кучу всего, оказывается вовсе не такой истеричкой. Хотя, может быть, он становится поспокойней, только когда на прогон приходят посторонние? А может, не все посторонние, а именно Джи? Проверить это у него как-то не выходит. По окончании репетиции Джиён так же тихо встает и бочком выбирается из зала, чтобы встретить взмокшего уставшего Сынхёна бутылочкой минеральной воды и ободряющим поцелуем в лоб. Вечера в баре тоже становятся веселее. И дело вовсе не в соджу за счет заведения для Сынхёна, а в том, как бармен общается с девушками. Топ, как и тогда, сидит за стойкой бара, попивая прохладный напиток после работы и глазея по сторонам. Джиён в свое время всегда получал особое внимание девушек в силу специфики своей должности и миловидной внешности; сейчас ничего не изменилось. Все как всегда. Но когда очередная пассия цепляет его за галстук, притягивая к себе и мурча на ушко «есть ли у тебя девушка» или «не занят ли вечер», Сынхён обожает ловить растерянный взгляд Квона в его сторону. Сдерживая улыбку, Чхве иронично выгибает бровь, как бы поддакивая: «Ну, а действительно, девушки-то у тебя нет». Джиёна такие шутки с его стороны здорово злят. Это действительно выводит из себя. - Ммм... - продолжает очередная охотница, кокетливо накручивая невидимые узоры по столешнице, - так что насчет вечера? - Простите, - елейно отвечает Джи, намеренно повышая голос до почти мальчишечьего, - я еще не в курсе. Но если вам так интересно, - он показывает на давящегося от смеха Чхве, - то вы можете спросить об этом у моего сутенера. Девица пару секунд непонимающе хлопает ресницами и поворачивает голову вслед за его указывающим пальцем, упираясь взглядом в поперхнувшегося в тот момент от соджу Сынхёна. - Мой парень шутит, - отвечает Топ, откашлявшись. Девушка все так же непонимающе смотрит сначала на одного, потом на другого, и в ее глазах проскальзывает осмысление. Она оскорбляется, фыркает и уходит. Черин укоризненно смотрит на эту парочку; ей определенно не нравится, что ребята распугивают посетительниц, девушка как-то пыталась даже сказать об этом Джиёну, но тот не придал этому особого значения. Зато он придал значение расфранченному миловидному парнише, нагло севшему на стул рядом с Чхве под самый конец Джиёновой смены. Паренек весьма недвусмысленно улыбается Сынхёну и ставит острые локти на стол. - Вы тут часто бываете? - Да, собственно... Почти ежедневно, - теперь очередь Топа растерянно смотреть на Джи. Парниша, кажется, совершенно не замечает этой переглядки. Он придвигается ближе и проникновенно заглядывает Чхве в лицо. - Не хотите волшебно провести этот вечер? Сынхён впадает в ступор. Неужели он всего-то за какие-нибудь три месяца успел обзавестись аурой прожженного гея? Он снова смотрит на Джиёна и тихо охает, потому что если бы взглядом можно было бы убивать - парень давно лежал бы с рассеченной черепушкой. Джи отставляет бокал в сторону и перегибается через стойку, маня того юношу пальцем. Посетитель заинтересованно подается вперед. - Он и так каждый раз волшебно проводит вечер - со мной, - проникновенным голосом сообщает Джиён, растягивает губы в улыбке серийного маньяка и возвращается за стойку. Паренек зависает в том же положении с полминуты, потом бросает на Чхве взгляд затравленного кролика и тут же исчезает в неизвестном направлении. Сынхён позволяет себе выдохнуть и тянется было к руке Джи, как вдруг, словно фурия, из ниоткуда возникает Черин. - Так! Парни, вы достали. Кончайте уже людей от стойки отбивать. По-моему, если провести тут высоковольтные провода ограды, от них и то толку будет меньше, чем от вас двоих. Ты! - девушка сморит на Джи, невозмутимо натирающего стакан, - вали отсюда! И этого, - она тычет пальцем в Сынхёна, - тоже забери. И пока не научитесь себя вести сдержанно, носу сюда не показывайте. Джиён вздыхает; когда Черин в таком настроении, лучше не перечить. Он послушно переодевается и, маня за собой Чхве, выходит из бара. По улице они идут молча. Молча Джиён ловит авто, молча они усаживаются в темный салон и молча же едут до дома. Выйдя из машины, Сынхён переступает с ноги на ногу, не совсем понимая, как поступить. Он понимает, что Джи разозлен, но никак не может допереть, в чем именно его собственная вина. Оставлять все так не хочется, и, решившись, он идет за ним вслед. Гахо, прыгая, радостно встречает своих хозяев, а щенок искренне уверен, что их двое, но они как-то не спешат потискать его и погладить как обычно. Пес обиженно поджимает хвост и отходит в гостиную. Чхве наблюдает, как Джи удаляется в комнату, и тоже начинает злиться: - В чем проблема? Что я сделал? - он заходит за ним и устремляет взгляд на Квона. - Ничего, - Джиён дергает головой и поджимает губы, - липнут только к тебе всякие... - Как и к тебе, ну и что?! - юноша подходит к нему сзади и запускает руки под его рубашку. - С другой стороны, я же красавчик, как можно устоять, - он смеется и целует Джиёна в шею. Джи и сам понимает, что бесится ни за что. На всякий случай он продолжает изображать неприступную стену, но его хватает только на несколько секунд. - Ну, я бы не устоял, - честно признается Квон и поворачивается к нему, ногой закрывая дверь в спальню прямо перед носом у обиженного Гахо. - Я бы тоже, - размышляет Топ, хмурится и снова хихикает, - хотя у меня есть ты, зачем мне еще кто-то? - он ласково касается ладошкой его щеки и, приближаясь, извиняюще целует, чувственно и нежно. - То-то же, - шепчет Джиён прямо в губы и падает на кровать, увлекая его за собой, - и не забывай об этом... Топ ведется, облокачиваясь руками о мягкое одеяло. Он расстегивает рубашку своему ревнивому тонсену, целуя его в шею, покусывает тонкую кожицу и обжигает между поцелуями своим горячим дыханием. Джи плавится от прикосновений и запутывается пальцами в мягких Сынхёновых волосах. Почему-то от этого парня крышу сносит как-то разом, и всю. Он ловит воздух пересохшими губами и жмурится. - Скажи уже что-нибудь, гребучий ТиОуПи. Сынхён замирает, обиженно смотрит ему в глаза: - Я тебе сто раз говорил - не просить меня делать это, - он отстраняется от Джиена. - Ты не мой клиент, а я не работник секса по телефону... Я больше не ТиОуПи! - практически кричит он и окончательно садится на кровать. Желание продолжать у него уже пропало. Джиён растерянно прикасается к его плечу. - Но что в этом такого? Я честно не понимаю... Это весело и заводит. Тем более, ТиОуПи или Сынхён - мне-то какая разница? - То есть? - хен озлобленно поворачивает голову в его сторону и поджимает губы. - Тебе все равно, кто тебя имеет, лишь бы у него голос был подходящий? А тут тебе свезло дважды: мордашкой я тоже вышел. Так, может, я тебе позвоню с соседней комнаты, и ты подрочишь себе, как ты это делал? Тебе ведь это больше нравится! Джиён прищуривается и отдергивает руку, словно бы обжегшись. Каждое слово Чхве отпечатывается изнутри незаслуженной пощечиной. С языка хочет сорваться, но не срывается фраза: «Мне неважно, как тебя называть, лишь бы это был именно ты». Вместо этого Джи кривит губы в нехорошей усмешке и поджимает ноги, поднимаясь с кровати. - А что? Это идея. Или, может быть, я позвоню тебе и расскажу по телефону о том, какой ты придурок? Так до тебя вроде быстрее доходит. - Буду ждать звонка! - Сынхён на пределе, ему не хочется сейчас смотреть на Джиёна. Он выходит из комнаты, громко захлопывая за собой дверь, и всю ночь спит на долбанном бежевом диване. Джиён прикусывает нижнюю губу, провожая его спину, и падает обратно на кровать. Половину ночи он ворочается, замерзая на непривычно большой для одного постели, и лишь под утро беспокойно засыпает, свернувшись в ее уголке в большой одеяльный комок. Когда он открывает глаза - на часах уже двенадцать. Джиён выпутывается из одеяла и раскидывается на кровати звездой. Сейчас их вчерашняя ссора кажется совершенно бредовой и не стоящей даже выеденного яйца. Джи вздыхает и заставляет себя подняться. Гахо радостно встречает хозяина, догрызая одну из его любимых тапочек, но Джиён слишком погружен в размышления, чтобы на это реагировать. На автопилоте он идет на кухню, щелкает тумблером кофеварки и отмечает, что сегодня ее еще не включали. Видно, Сынхён так торопился свалить отсюда, что решил не тратить времени на завтрак. Джи нехорошо усмехается и медленно плетется в душ. Говорят, уборка неплохо помогает отвлечься от проблем. Так как у него сегодня выходной, Джиён методично и скрупулезно вылизывает всю квартиру. На глаза то и дело попадаются вещи Сынхёна, мешая уборке приводить в порядок его эмоциональное состояние. Он постоянно смотрит на часы, понимая, что репетиция давно закончилась, и Сынхён мог бы по крайней мере написать смс о том, ждать его или нет. Психанув, Джи достает поводок и, натянув его на чудовищно счастливую собаку, гуляет с ним так долго, что устает даже щенок. За все время ни одного звонка, ни одной смс. Джиён возвращается в квартиру, моет псу лапы и снова меряет спальню шагами от угла до угла. Наконец, плюнув на все разом: и на гордость, и на собственную незаслуженную обиду, он набирает номер Сынхёна. Гудки, гудки... Сплошные гудки, длиной в несколько минут. Джи смотрит на мобильник как на предателя и отбрасывает его в сторону, словно дохлую крысу. Настроение стремительно уходит в минус, приближаясь к абсолютному нулю. - Все равно, говоришь? - цедит Джи и вдруг останавливается, поднимая брови. - А, ну, если все равно, тогда почему нет? Есть тысячи тех, кто покруче тебя будет. Джиён давно удалил из записной книжки номер «Sweet voices», но интернет - лучшая справочная. Джи кликает на первую попавшуюся ссылку с каким-то «Strawberry-call», находит номер, злобно нажимает на кнопки и прижимает телефон к уху, падая на диван. - Доброго вечера! - раздается из трубки приятный женский голос. - С вами «Клубничные звонки», и мы готовы исполнить любые ваши желания. Скажите, кого вы предпочитаете? Девушек? Парней? Джиён опешивает; он не думал, что с ним вот так сразу начнут вести беседы. Видимо, здесь система подбора оператора немного другая, нежели в «Sweet voices». - Парней, - Джи произносит это как приговор. На другом конце провода, кажется, совершенно не удивляются. - Соединяю вас, приятного вам вечера! - Приветствую! – игриво говорит ему через мгновение трубка уже мужским баритоном, - с вами Сынри, лучший из лучших в Клубничных звонках, и я сегодня буду вашим проводником по миру удовольствий. Сынхён просыпается очень рано; решив поесть в кафе, он быстро одевается и уходит из этого дома. Он все еще зол на Джиёна, а может, на самого себя. Ему хочется понимания, одобрения, но в итоге он получает всегда не то, о чем мечтал. На работе все спрашивают, почему не пришел Джиён, не поссорились ли они, Чхве бесится, махая рукой, и говорит, что все нормально. К вечеру он уже и сам так думает. Подумаешь, вспылил, Джиён не из тех, кто долго дуется, и это значительно облегчает их отношения. Правда, пришлось задержаться на работе, помогая с реквизитом. Сломались декорации, и всех актеров припахали помогать с восстановлением. Уставший и голодный, Сынхён все еще не спешит домой. Он прогуливается по городу пешком, давясь сигаретным дымом - это хоть как-то перебивает голод. Когда он добирается до квартиры Джиёна, уже поздний вечер, а сам он морально готов мириться. Снимая ботинки, он устало смотрит на телефон, узнавая время. Один пропущенный - от Джиёна. Сынхён как-то не подумал предупредить его хотя бы смской. Теперь извиняться еще и за это. Парень обреченно вздыхает, проходя в квартиру на звук, доносящийся из гостиной, и замирает около двери, потому что Джи, кажется, говорит по телефону свой... ник?! - Хорошо, Джиди, ты сегодня, наверно, был плохим мальчиком? Расскажи, как ты выглядишь, - Сынри интересуется очередным геем без особо энтузиазма, а голос его скорее шутлив, нежели интимен. - Да, - неожиданно соглашается Джи, - сегодня я, кажется, был очень плохим мальчиком. Я... - он бегло осматривает себя в потухшем экране мобильника и решает ответить честно, – на мне домашние шорты, желтая майка на два размера больше, у меня темные волосы и… - он осекается, - я устал. - Тогда, - немного заминается Сынри, - я встаю за твоей спиной и делаю тебе массаж плеч. Чувственно и нежно, тебе нравится? - Массаж... Плеч? - Джиён поджимает губы. Нет, ему не нравится. Это не_тот_голос и совсем не_тот_человек. Джи ругает себя за столь глупый поступок. Он вздыхает, но на том конце провода этот вздох, видимо, принимают за одобрение, потому что Сынри начинает описывать весь процесс. Джи жмурится, потирая переносицу, и отводит телефон от уха, чтобы нажать на «сброс». Сынхён слышит и ушам своим не верит: его ненаглядный действительно позвонил, только вот не ему - быстро же он нашел замену! Сначала хочется уйти. Убежать от обиды. Потом он желает зайти, разбить в гневе телефон об стену и сказать что-нибудь гадкое. Но потом Топ решает доказать. Как доказал ему три месяца назад, что он самый лучший. И это Сынхён может сделать даже молча. Юноша подкрадывается к нему со спины и кладет руки на плечи, массируя их. Топ наклоняется к свободному уху Джиёна и тихо шепчет: - Включи сейчас же громкую связь, пока я не придушил тебя этими же руками... Джиён вздрагивает от неожиданности и едва не выпускает мобильник из рук. Такое ощущение, будто его поймали со спущенными штанами на чьей-то чужой жене. Он затравленно озирается на Сынхёна и шипит: - Совсем с ума сошел? Я... - чужие пальцы сжимаются чуть сильнее. Парень чувствует, как изнутри поднимается злость. Ну вот, снова он заставляет его чувствовать себя полным идиотом. Вновь психанув, Джиён демонстративно поднимает телефон, нажимая на кнопку громкой связи. - Я пробегаюсь пальцами по твоему позвоночнику, - живописует тем временем Сынри, разглядывая свой маникюр, - и стаскиваю с тебя эту желтую майку. Без нее ты выглядишь куда лучше. Сынхён грубо залазит рукой под майку и сдирает ее через голову Джи, разлохматив его уложенные черные волосы. Он раздраженно кидает одежду на пол и обходит диван. Никогда раньше Джиён не видел такой ярости на его лице. Еще немного, и он, кажется, испепелит его взглядом. Чхве кивает на мобильник, и оттуда как раз доносится голос оператора: - Я сажусь перед тобой на колени и раздвигаю твои ноги в стороны. Топ иронично приподнимает брови, как бы говоря: «Мог бы что поинтереснее придумать», но молча садится перед Джиёном и продолжает давить его взглядом. - Джиди, ты еще тут? - обеспокоенно спрашивает Сынри, потому что перестал получать хоть какие-то одобрительные «ага». - Тут, - машинально отзывается Джи и охает, когда руки Сынхёна и в самом деле с силой разводят его колени в стороны. - Черт, перестань... Чхве медленно отрицательно качает головой. - Но мы ведь только начали, - удивляется Сынри, - тебе понравится, не ломайся, - нагло и самодовольно добавляет он. Сынхён снова удивленно смотрит на мобильный и снисходительно кивает ему, чтобы тот не ломался. «Где он его только нашел?» - Я расстегиваю ремень на твоих брюках и чуть приспускаю их, смотря в твои глаза, - говорит Сынри, а Чхве претворяет это в реальность, правда, грубее и отрывистее, чем обычно. Он все еще злится на Джиёна. Квон психует и пытается подняться, но Топ силой удерживает его на диване. Сложно понять, раздражает его эта игра или заводит - грань слишком тонка. Джиён поджимает губы и отвечает на взгляд Чхве своим, не менее упрямым и колючим. - Я стягиваю вниз белье, обнажая розоватую плоть твоего члена, и провожу по ней языком, - заливается соловьем Сынри. Джиёна корежит, он хором вспоминает все любовные романы, что когда-либо читал, и синтезирует из них то, «что не стоит говорить, чтобы не показаться убогеньким». И надо же, Сынри выбрал максимальную концентрацию самых засаленных штампов. А лицо Сынхёна смягчается, искажаясь в ухмылке, и он послушно исполняет команды телефона, снимая Джиёну боксеры и обхватывая рукой его член, который на удивление уже почти твердый. Чхве снова многозначительно смотрит на него: «Вот даже так?! Нравится?», но все-таки проводит по коже кончиком языка. Джи тихонько стонет, вцепляясь пальцами в обивку. «Значит, он будет повторять все, что будут говорить в трубке? Отлично». - Можешь... полностью? - вкрадчиво спрашивает Джиён то ли у мобильника, то ли у самого Чхве. Сынри оживляется; похоже, дело пошло, недаром ведь он настолько неотразим. - Конечно, дружок. Я лижу твой член полностью, круговыми движениями и зигзагом, и волнообразно. Сынхён на мгновение отрывается и снова непонимающе смотрит на телефон: кто пустил этого дилетанта на линию?! - А потом полностью забираю в свой рот всего тебя. То есть, всю твою плоть. Топ закатывает глаза, уже сомневаясь, сможет ли вытерпеть его глупые команды, но все-таки делает это, помогая себе рукой. Джи не слушает Сынри, он смотрит на Чхве, чувствуя его, что даже волосы на руках встают дыбом. Губы Сынхёна делают с ним что-то невообразимое всякий раз, как прикасаются к его коже. Сынри все еще что-то бубнит, в то время как Топ, прикрыв глаза, двигает его член у себя во рту. Наконец оператор перестраивается: - Я оставляю твой «ствол» и облизываю всего тебя до ключиц. Ты ложишься на спину, а я нависаю над тобой. - Голос Сынри все так же самодоволен. Чхве бесится. Мало того что он использует странные выражения типа «ствол» или «меч», так у него еще полностью отсутствует игра интонаций в голосе. Парень выводит член Джиёна из своего рта, оставляя его влажным и окончательно твердым. Решив, что слишком мягко будет делать то, что говорит этот телефон, Сынхён хватает Джи за горло и просто валит хлопком на диван. Сотовый оказывается прямо около уха Джиёна, и Топ кивает ему, чтобы он ответил ненаглядному оператору, в какую сторону надо продолжать его монолог. Переход из вертикального положения в горизонтальное выходит каким-то совсем уж рваным. Джи на секунду теряет ориентацию в пространстве. Откуда-то около уха раздается докучливый бубнеж, но Джиёну сейчас нужен совсем другой голос. Голос того, чья рука только что едва не перекрыла ему кислород. Джи облизывает губы, не отрывая взгляда от Чхве, и командует и Сынхёну, и Сынри: - Смазка слева от тебя. На нижней полке столика. Сынри замолкает на несколько секунд, соображая, о каком столике идет речь. Но потом, решив, что это просто клиент попался немного с тараканами в голове, решает милостиво пойти на уступки. К тому же ему внезапно становится безумно интересно, что там вообще сейчас происходит по ту сторону телефона. - Разумеется. Я тянусь туда и достаю ее. Я выдавливаю немного на пальцы и, прикусывая нежную бусинку твоего соска, ввожу в тебя один палец. Джи изумленно расширяет глаза: бусинку чего? Бесшумно хмыкая, Сынхён в очередной раз убеждается в своем превосходстве. Слишком рано для смазки, решает Чхве, да он бы и разговор повел совсем не так. Какой-то доминант в нем бушует, решая все равно делать все по-своему, но не отходить от заданного плана. Действительно найдя смазку, он держит ее в правой руке, а левой берет Джиёна за плечо и приподнимает, приводя в сидячее положение, оказываясь с ним почти на одном уровне глаз. Топ присаживается на колени напротив него и ехидно улыбается, на лице так и светится какой-то коварный план, и Джи это не нравится. Сынхён расстегивает себе брюки, приспуская их и отодвигаясь от Квона, ясно дает понять, чего он хочет. Джиён кусает губы, сразу смекая, куда клонит Сынхён; сначала он просто хочет врезать ему промеж ног, но желание узнать, что будет дальше, чересчур велико. Поэтому он медленно наклоняется, заправляет челку за ухо и осторожно прикасается губами к головке его члена. Сынхён доволен как удав, ощущая нежные прикосновения Джиёна. Но нечего терять время даром. Нетерпеливо выдавив на руки немного влажной субстанции, он перегибается через спину Джиёна и входит в него одним пальцем. Джиён дергается, стараясь отстранится, но ладонь правой руки на затылке настойчиво удерживает его на месте, проталкивая член Сынхёна глубже. Джи упирается руками в диван и подчиняется, раздвигая зубы и чувствуя, как соленая головка скользит по небу. Чхве тихо стонет. Чем-то это напоминает эксгибиционизм, и обоих это чертовски будоражит. - Ну как? - спрашивает Сынри, озадаченный отсутствием звуков из наушников, - тебе нравится? Топ снимает давящую руку с головы Джиёна и подносит телефон к его уху, подаваясь бедрами ему в рот. Джи ошарашенно вздрагивает, но продолжает двигаться головой ему навстречу: «Он что, хочет, чтобы...?» Джиён в последний раз сжимает губы, языком выталкивает изо рта его член и, тяжело дыша, шепчет: - Ага... - Отлично, милый, - мурчит Сынри, радуясь, что этот мастурбатор хоть иногда выходит на связь, отвечая парой слов, - тогда я проталкиваю второй палец и начинаю двигать ими быстрее. В тот момент Джи чувствует, как ловко в его анус проникает второй палец, расширяя его изнутри. Джиён сжимается и еле слышно всхлипывает, неосознанно подаваясь им навстречу. - Давай третий, - он облизывает напрочь искусанные губы и сжимает кулаки. - Окей, а ты горячий, как я посмотрю, - замечает Сынри, подозревая, что Джиди просто кайфует от всего, что он говорит, - тогда я просовываю и третий палец в твой очень узкий зад. - Очень узкий, - шепчет Сынхён эхом, не выдерживая обет молчания, и, блаженно прикрывая глаза, протискивает еще один палец. - Ты что-то сказал, Джиди? - переспрашивает Сынри. Но Топ лишь ускоряет движения рукой. - Н... Нет, я молчу,- выдавливает из себя Джи, упираясь лбом в живот Сынхена, стараясь не сорваться на стон. Присутствие Сынри - это как присутствие третьего лишнего прямо тут, в комнате. Джиёну безумно стыдно, но еще более безумно хочется проверить, как далеко может зайти Сынхён. - В какой позе хочешь это сделать? - Так сегодня ночь твоих желаний, и тебе выбирать, дружок, - интригуя, говорит телефон и даже хихикает. - Совсем нечем меня удивить? - хрипло выдыхает Джиён, и что-то в его голосе заставляет Сынри беспокойно поерзать на месте. - Тогда давай наездника. Сынхён наконец вынимает пальцы из Джи, присаживается полностью на свои пятки, приподнимая его лицо за подбородок, и иронично выгибает левую бровь. Ишь чего Сынри этот раскомандовался, да и Джи хорош. Топ все еще молчит, когда робко тянется к его губам. - У тебя хороший вкус! - отвечает оператор и продолжает что-то бубнить. Только когда Сынхён касается губ Джиёна, его робость сменяется страстью, и он откидывается спиной на диван; не размыкая поцелуя, привлекает его за собой. Остатки одежды падают на пол. - Джиди, ты продлевать будешь? Час вышел, - отвлекает их Сынри. - Отвали, - шепчет Джиён, приподнимаясь и вынимая из рук Чхве смазку. Он выдавливает на ладонь совсем немного и нежно гладит рукой член Сынхёна, то и дело волнующе прикасаясь им к ягодицам. - Ох, - стонет Топ от его ласк и холодной субстанции. Сынри все еще что-то сладко щебечет, но обоим парням плевать: они слишком поглощены друг другом. Джиён выпрямляется, привставая на коленях, и уверенно направляет член Сынхёна в себя. Ему уже надоели игры, да и в прошлый раз у них ни черта не получилось, поэтому сейчас Квон практически изнывает от желания. Он опускается ниже, чувствуя, как проходит внутрь головка, и тихонько стонет. Сынри замирает, не понимая, что происходит на той стороне линии. Звуки не очень-то похожи на то, что кто-то себе передергивает или вставляет в зад всякие непотребства. Но тогда что? Сынхён не сводит глаз с его действий, с его фигуры, с его члена... Он дотягивается до его плоти и ласкает, подаваясь вперед бедрами и давая понять Джи, чтобы он не сдерживался ни в желаниях, ни в движениях. Джиён, поморщившись, садится до конца, прижимаясь к бедрам Чхве. Он замирает, прислушиваясь к своим ощущениям, и легонько качается вверх-вниз. Странная поза, странные ощущения, странная ситуация, и, черт возьми, они еще даже не помирились. Внутри у Джи узко, Сынхён никак не может к этому привыкнуть. Каждый раз от сдавливания члена внутри сносит крышу. Парень тихо постанывает басом, все чаще дергая бедра вверх, навстречу ему. Сынри сглатывает. Там этот Джиди явно не один, и в связи с малым опытом работы - это первый раз, когда парень попадает на такое. Он растерянно смотрит на монитор, держа курсор мышки напротив надписи «завершить вызов» и впервые не может решить, что делать. По-хорошему нужно принять новый звонок, подзаработать деньжат. Может, сводить сегодня Минан в какое-нибудь милое кафе. Или с Хиёри сходить в кино, сейчас куча клевых фильмов в прокате. Но почему-то именно сейчас ему хочется остаться на линии и дослушать до конца. Сынри облизывает сухие губы и тихо кликает на окончание платного звонка, переводя его тем самым на обычную линию. Сынхён оставляет развлечение с чужим членом, перемещая руки на ягодицы Джиёна. Он крепко сжимает их и разводит в стороны, чуть приподнимая тело над собой. Он двигает бедрами резко и быстро, толчками отдаваясь звоном в позвоночнике Квона. Секс с ним - всегда безумие, но слушать чужое дыхание по телефону, понимать, что их шлепки слышит кто-то еще... Чхве жмурится от прилива похоти в его сознании. Джи выгибает спину назад, беспорядочно скользя пальцами по груди Чхве, царапая кожу, задевая соски. Направляющие руки Сынхёна заставляют горло сжиматься, проглатывать стоны в жалких попытках вдохнуть. Еще каких-нибудь три месяца назад он понятия не имел, что ощущения от того, что тебя имеют, настолько крышесносны. - Теперь... - шепчет Джи, продолжая блуждать руками по торсу Сынхёна, - давай как тебе нравится? Джи пододвигает телефон поближе и улыбается словно вор, укравший самый большой бриллиант на планете. В глазах Чхве проскальзывает безумие, а потом загорается идея. Он улыбается ему в ответ и крепко закрепляет сотовый у Джи в руках. Все еще держа его за ягодицы, Топ встает и вместе с ним на руках идет в спальню, так и не выходя из Джиёна. В комнате у Джи огромный шкаф-купе с разными шмотками и обувью. Первое, что впечатлило Сынхёна, когда он его увидел - так это зеркала на все секции шкафа, визуально увеличивающие все пространство комнаты. Но сейчас Топ думает совсем не о пространстве. Прислонив спину Джиёна к холодной поверхности зеркал, продолжая держать его на весу, парень вторгается в его рот, целуя и возвращая толчкам тот ритм, который они потеряли. Джи впечатывается в дверь, лихорадочно цепляясь за плечи Чхве свободной рукой. - Что?.. - едва успевает он выдохнуть, когда Сынхён неожиданно разрывает поцелуй, выходит из него, опуская на пол и рывком разворачивая к зеркалу лицом. Джиён смотрит на второго Джиёна. У его брата-близнеца растрепаны волосы, приоткрыты искусанные губы и совершенно по-волчьи голодный взгляд. А еще у него в руке телефон, и там, на проводе, все еще их слышат. - Что ты делаешь?.. - тихо шепчет он срывающимся голосом, но не может оторвать взгляд ни от своего лица, ни от силуэта Сынхёна позади. Топ снова молчит. Сколько сил и выдержки ему требуется, чтобы сдержать все те слова, которые ураганом мечутся в его голове, отвлекая от Джиёна. Он резко входит в него, облизывает выступы на чужом позвоночнике и проскальзывает свободной рукой к его члену. Сынхён не намерен говорить ему ни слова, выражая все в жестах и действиях. Он гладит, ласкает Джиёна. И хотя его движения отрывистые и грубые, он не желает делать ему больно. Смазка издает характерное хлюпанье, а зеркала предательски дрожат от их движений. Сынри совсем не понимает, что там произошло, но начинает окончательно убеждаться, что кто-то кого-то жестко трахает. Это как смотреть на самого себя со стороны. Джи сводит пальцы в судорожно сжатых кулаках. Он и не предполагал, что это так невозможно пошло и будоражаще выглядит. Впрочем, если говорить честно, то он вообще не думал над тем, как это выглядит. Он настолько раскрывается навстречу Сынхёну, растворяясь в ощущениях, что забывается и расслабляется. Когда Чхве входит особенно глубоко, Джи непроизвольно стонет сквозь зубы, сразу же испуганно затыкая себе рот ладонью. В ту же секунду Топ убирает его руку ото рта - он хочет слышать его стоны, хотя бы их, иначе он точно сорвет свой обет молчания. Целуя его плечи, он двигается быстро, понимая, что чертово возбуждение накапливается в нем и скоро вырвется наружу. Сынри вздрагивает, едва не падая со стула. Нет, он тут не так давно, но все-таки думал, что всякое повидал и привык ко всяким звукам, но секс вдвоем-втроем в прямом эфире - это все-таки что-то новенькое. А сколько там именно человек, Сынри не мог конкретно определить. Он даже не пытался выходить с ними на контакт, просто слушал и офигевал. «Черт... Если у него есть, кому его трахать, зачем мне звонил? Чтобы я послушал? Извращенец», - думает парень, не замечая, как задерживает дыхание в ритм влажных вздохов и шлепков, раздающихся из наушников. А Джиён больше не намерен себя сдерживать, он подается бедрами навстречу Сынхёну и, всхлипывая, стонет уже на каждом движении. Изнутри поднимается какая-то сумасшедшая волна, начисто стирая все его ощущение реальности. Он заводит руку за голову, хватая Сынхёна за шею, и притягивает к себе, жарко шепча: - Глубже... Топ круговым движением головы освобождается от его рук и, надавливая Джиёну на шею, заставляет сползти по зеркалу на девяносто градусов, расставляя ему пошире ноги. Глубже так глубже. Сынхён тихо стонет от вожделения, но скорее жалобно - он не думал, что будет так тяжело делать это молча. Прикусывая себе язык, он вдалбливается в Джиёна, не жалея ни его, ни себя. Его рука на члене не отстает от ритма бедер. Топ сам мельком видит это все в зеркале и радуется, что зрение у него не очень, ибо завтра будет очень неловко смотреться в него, когда он будет одеваться на работу. Джиён послушно стекает вниз, опираясь ладонями о стекло. Роняя телефон на пол, он оставляет на зеркале запотевшие следы. Ему чересчур остро не хватает звуков, единственный стон Чхве рефреном перекатывается от уха до уха, заставляя подгибаться колени. Джи содрогается от поясницы до лопаток и, дернувшись ему навстречу, прогибается в позвоночнике. - Сынхён...- стонет он, чувствуя, как его накрывает, - бля, Сынхён...- и, дрожа, кончает, пачкая стекло. Сынри вздрагивает сначала от резкого звука, кажется, уронили телефон, потом он слышит имя, ЕГО имя. Ведь в реальной жизни его зовут Ли Сынхён. Сынри икает и с перепугу кладет трубку. На данном этапе жизни ему больше не хочется работать здесь и, возможно, не захочется никогда. Топ дрожит, когда Джиён зовет его по имени; это чертовски приятно, приятно, что Сынхён, а не ТиОуПи, и, подаваясь последний раз, он останавливается, заполняя его изнутри. Устало Чхве обхватывает Джиёна за талию и прижимается щекой к его горячей коже, все еще тяжело дыша: - Так и быть, я пересмотрю свое решение относительно фраз во время секса, а то меня такие дилетанты не устраивают. - Он выпрямляется, выходит из него, и разворачивает Джи, прижимая к стеклу лопатками и вглядываясь в его затуманенный взгляд. - Я все-таки заинтересован, чтобы у тебя было самое лучшее. Джиён вдыхает через раз, выдыхает через два и облизывает губы, пьяно улыбаясь: - А у меня... - он стукается затылком о зеркало, - и так уже есть все самое лучшее. Кухня. Сынхён виновато смотрит на кружку остывающего кофе за столом и не ведет глазом на мельтешение Джиёна где-то сбоку. Он только что из душа, сытый и в чистой одежде, а вот совесть вымыть от своих действий он так и не смог. Чхве долго рассуждал и спрашивал себя, чего он, собственно, ждал от Джиёна, что он хотел доказать всеми этими разговорами. Он не в состоянии найти ответ. В итоге вывод приходит сам собой – ему просто нужен Джи рядом. Каждый день и каждую минуту, быть с ним и есть жизнь. - Давай, - немного нерешительно начинает он, растворяя кофейную тишину, - найдем новую квартиру. Джиён дует на горячий напиток в своей чашке и смущенно закусывает губы. Он поднимает на Чхве глаза, согласно кивая. - Она будет «нашей». Поближе к работе, чем моя, и побольше, чем твоя. Сынхён улыбается, протягивая руку через весь стол, и сжимает пальцы Джиёна; он чувствует себя самым счастливым на Земле. - А насчет, - Джи тушуется, - ну... Насчет этого разговора. Я просто разозлился, черт подери. Как ты мог подумать, будто все, что мне нужно, это 3D версия нашего телефонного безумия? - Все в порядке. Я ревнивый дурак, приревновал к самому себе, чему ты удивляешься? - Сынхён смущенно отпускает его руку и как ни в чем ни бывало пьет кофе, заинтересованно разглядывая перевернутую газету. Ему все еще стыдно за себя. - Того чувака я вообще во внимание не беру, слабая конкуренция. Джи хихикает и переворачивает газету лежащую на столе. - Конечно! В конце концов, что плохого в том, что мне нравится твой голос? Мне вообще все в тебе нравится: глаза, улыбка, руки, зад, - он смеется, а Топ молча слушает, лишь хмыкая самодовольно на фразе про зад. - Так может быть... - в горле у Джи пересыхает; говорить что-то подобное безумно тяжело, особенно при учете того, что перед ним парень. - Может быть, дело просто в том... - Джиён вдруг встает, нервно сбрасывая чашку с недопитым кофе в раковину, и резко огибает стол, прижимаясь к Сынхёну со спины. Чхве замирает, не до конца понимая, что он задумал, и вздрагивает, когда мягкие губы обдают горячим дыханием ухо. - В том, что я люблю тебя, идиота? Люблю - это очень громко. Люблю - это не просто нравится. Это не любить вещь, животное или друзей. Это совсем другое слово, и Сынхён никогда не думал услышать его от парня. Они раньше никогда не говорили друг другу ничего подобного. Это пугает, но с бешеной радостью, словно птица, бьется сердце в его груди. Он медленно поворачивается и вглядывается в лицо Джиёна, глупо улыбаясь. Не торопятся ли они? Не разочаруются ли? Руки Сынхёна ласково касаются Джи и притягивают к себе; он слегка целует тонсена в губы. Чхве встает со стула, выпрямляясь во весь рост, и, смущаясь, как и Джиён, тихо отвечает: - Я тоже люблю тебя, поэтому и веду себя как идиот. Прости меня. Джиён выдыхает, кажется, впервые за весь вечер по-настоящему и притягивает его к себе. - Желтые, - говорит Джи, и Сынхён вопросительно приподнимает брови, а тот как ни в чем ни бывало продолжает, крепче сжимая руки за его спиной, - обои в нашей квартире будут желтые. Чхве улыбается, обнимая его в ответ очень-очень крепко и счастливо жмурясь: - Банановые? Мне нравится. _______________________ спешл глава, гоу гоу >>