Мертвец

      Суматоха была страшная.       Встревоженные люди постоянно сновали из стороны в сторону, кричали друг на друга, а порой даже затевали драки за драгоценные места в немногочисленных повозках и телегах. Со всех сторон доносилась ругань, и, обернувшись на один особенно звонкий голос, Лориан увидел, как молодая женщина в испачканном льняном платье, отчаянно спорила с грузным бородатым мужчиной. Последний сидел на краю уже готовой отправляться телеги и, судя по всему, наотрез отказывался уступать своё место. Женщина со слезами на глазах всё продолжала кричать на него и сидящих рядом людей, но все прочие старательно делали вид, будто совершенно её не замечали. В какой-то момент её голос повысился настолько, что даже в общем гвалте Лориан смог расслышать слово «дочь». Женщина стояла к нему спиной, и потому Лориан только теперь обратил внимание на то, что на руках она удерживала девочку лет пяти, которая по всем признакам вот-вот была готова расплакаться.       Лориан и сам был готов от такой картины.       — С дороги! — громко крикнул Рихтер, расталкивая окруживших кольцо из стражников людей. — Немедленно освободите дорогу! Пропустите Её Высочество! — всё продолжал он надрывать горло, в один момент даже начав размахивать закованным в железо кулаком. Схожим образом поступали и его подчинённые.       Лориан поднял взгляд на идущую слева от него принцессу и по прикушенной нижней губе понял, что её терзали те же самые сомнения и угрызения совести. Нет, скорее всего, в случае с Её Высочеством всё было намного хуже, ведь именно она должна была принимать такие решения. Именно по её приказу Рихтер и остальные сейчас отгораживали их от паникующего народа, пробивая путь к специально подготовленной для неё карете. Ответственность и вина лежали только на ней.       — Это неправильно, — тихим голосом пробормотала Лина, которая шла чуть позади и руку которой Лориан крепко сжимал в левой ладони. — Нечестно, что только мы…       — Молчи! — необычайно резко, к своему собственному удивлению, шикнул на неё Лориан. Он проследил за направлением её взгляда, и перед ним предстало трое ребят примерно его возраста, что, держа друг друга за руки, вели неравную борьбу с бушующим потоком взрослых. — Ничего не говори.       Хоть Лориан и полностью разделял её чувства, он не мог позволить Лине произносить всё это перед Её Высочеством. Уж точно не сейчас.       «Нет», — внутренне укорил он себя, вдруг осознав, что защитой принцессы всего-навсего прикрывал собственную слабость. — «Я сам не хочу этого слышать».       В конце концов, как принцесса, пользуясь своей властью и влиянием обеспечивала себе спасение тогда, как другие могли на него только надеяться, так и Лориан, практически без колебаний воспользовался её предложением, уговорив затем взять с собой и Лину. Он пытался и Брата Вирруса убедить присоединиться к ним, но тот сам отказался, сказав, что он останется там, где более всего нужен.       — Ваше Высочество, куда вы?!       — Постойте, пожалуйста, Ваше Высочество!       — Вы бросаете нас, Ваше Высочество?!       — Пожалуйста, возьмите меня с собой, Ваше Высочество!       — Ваше Высочество, прошу вас, заберите хотя бы моего сына!       Ваше Высочество. Ваше Высочество. Ваше Высочество. Ваше Высочество. Ваше Высочество. Ваше Высочество.       Доносящееся со всех сторон словосочетание повторялось столь часто и сопровождалось столь яркими эмоциями и интонациями, что стало причинять Лориану почти физически ощутимую боль. Так много просящих и напуганных голосов… Они давили сильнее, чем непрекращающийся удар молота по наковальне. И это при том, что направлены все они были даже не на самого Лориана.       — Ваше Высочество! — очередной громкий голос обратился к принцессе, отчего Лориан уже был готов крикнуть на него в ответ. Лишь спустя мгновение он смог опознать этот голос. — Прошу, садитесь! — перекрикивая всех прочих, Рихтер открыл дверь богато украшенной кареты (личной кареты барона МакРемитца, которую он отдал в их распоряжение) и вежливым жестом пригласил принцессу войти.       Её Высочество сдержанно кивнула в ответ и, поставив ногу на выступающую ступеньку, первая поднялась внутрь. Следом взошла Лина, которую Лориан пропустил перед собой, а затем и сам он снял со спины отцовский щит и, перехватив его вместе с мечом правой рукой, начал взбираться в карету. Напоследок Лориан ещё бегло высказал Рихтеру слова благодарности, однако дверца после этого сразу же закрылась, и он не был уверен, что тот смог его услышать.       — Мне жаль, что вам пришлось пройти через это, — произнесла Её Высочество, едва он уселся на мягкую обивку сиденья. — Такого не должно было произойти.       — Не стоит, миледи, — слегка натянуто улыбнулся Лориан. Предоставленная бароном карета была достаточно качественной, чтобы суметь отрезать львиную часть сотрясающего форпост шума, так что он даже мог придать своему голосу негромкое и успокаивающее звучание. По крайней мере, Лориан изо всех сил пытался это сделать. — Никто не мог предсказать… — запнулся он, спешно перебирая в уме подходящие слова, — такого, — остановился Лориан на самом нейтральном.       Да, того, что известие о скором пришествии армии мертвецов станет всеобщим достоянием настолько быстро не мог предугадать никто. Лориан не был в курсе всех подробностей, но из услышанного им тут и там следовало, что барон МакРемитц планировал сначала отослать из форпоста принцессу и только потом сообщить людям о необходимости срочной эвакуации. Вроде бы, кроме тех, кто присутствовал на совещании, с которого Лориана выгнали, и пары доверенных лиц барона, ни одна живая душа до назначенного часа не должна была знать о надвигающейся угрозе.       И тем не менее все узнали.       С другой стороны, наверное, чего-то подобного как раз и следовало ожидать, ибо надеяться, что такую значимую новость удастся скрывать от людей хоть сколько-нибудь долго, было верхом оптимизма. У солдат тоже имелись свои друзья и семьи. И стоило хотя бы одному из них, хотя бы отрывком услышать о происходящем, как он непременно поспешил бы предупредить тех, кто ему дорог. И тогда скорость распространения лесного пожара показалась бы скоростью самой медленной из улиток. Возможно, в свете всех последних событий принцессе, барону и остальным просто хотелось верить во что-то оптимистичное. Хотелось надеяться на чудо.       Но чуда не произошло.       К моменту, когда Её Высочество пришла в лазарет будить Лориана, обрывочные слухи о мертвецах уже вовсю гуляли по форпосту, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Продираясь с принцессой сквозь мельтешащую толпу, ища Лину и чуть ли не с боем пробиваясь к карете, Лориан слышал поистине бессчётное количество версий происходящего. И если некоторые из них, как например, предположения, что армия мертвецов уже на подходе и нет никаких полутора дней в запасе, можно было объяснить простой нехваткой информации, то о большинстве других сказать такого же никак не получалось. Кто-то кричал, что Её Высочество вместе с бароном собирались использовать их в качестве приманки, чтобы сбежать самим. Другие дополняли это тем, что и все солдаты, и стражники были с ними заодно. Третьи, надрывая глотки, уверяли, будто Её Высочество была заодно с принцем Артасом, и это именно она привела поднявшуюся из могил армию за собой. Четвёртые с пеной у рта заявляли, что и сама принцесса, и вся знать также были ожившими мертвецами, которые лишь притворяются нормальными людьми. А ведь были ещё и пятые, и шестые, и седьмые, и многие-многие другие. И не было никакой возможности объяснить им, что всё было абсолютно не так.       Никто и не собирался их бросать.       Совсем наоборот, предполагалось что барон МаКремитц и большая часть его войск останутся держать оборону, изо всех сил стараясь выиграть простым людям столько времени, сколько они только смогут. Когда Лориан сам узнал об этом, то был просто в шоке. Он никак не ожидал, что барон окажется до такой степени самоотверженным человеком.       — Стоять здесь защитной стеной всегда было нашим долгом. И мы продолжим исполнять его несмотря ни на что.       Именно так, со слов принцессы, прокомментировал барон МаКремитц своё намерение пожертвовать собственной жизнью. Такие простые слова, но несущие в себе столь многое. Лориан с чистой душой мог назвать этого человека героем. И не его одного. Каждый, кто намеревался остаться с ним и разменять своё будущее на будущее всех остальных, был достоин этого титула. Тот же сэр Гавинрад, пускай и не был приписан к этому форпосту и даже не являлся прямым подчинённым барона, вызвался оказать ему всю возможную поддержку. Его желание изничтожить проклятую нежить нисколько не изменилось от осознания, что обречённая на провал попытка совершить задуманное будет стоить ему всего.       Все они в глазах Лориана являлись величайшими из героев.       И оттого было во сто крат тяжелее слушать, как их имена смешивали с грязью.       — Поехали! — донёсся из-за закрытых дверей мощный крик Рихтера, после чего карета в сопровождении двадцати вооружённых всадников двинулась с места.       Но Лориан его голоса практически не различил. Всем его вниманием в данный момент завладели совершенно иные голоса.       — Они просто бросают нас! — крикнул смуглый лысеющий мужчина, стоило только Лориану отодвинуть шторку и посмотреть на творившееся снаружи. — Вот как они платят нам за нашу преданность! — вещал он, взобравшись на какую-то бочку и яростно размахивая палкой. — Знатные выродки!       Лориан перевёл свой взгляд на группу солдат из пяти человек, что изо всех сил пытались успокоить и организовать облепившую одну из телег толпу и получали за это в свой адрес одни лишь оскорбления и упрёки.       — Пшёл вон! — гневно крикнула сидящая на углу бабушка и ударила свой тростью одного из солдат по лицу. — Руки прочь от него! — одарила она ударом и другого, что оттаскивал от телеги взбиравшегося на неё буквально по головам двухметрового мужчину. — Скорее залезай, сынок! — замахнулась она уже и на третьего, но тут и её, и её сына вытолкали с телеги другие пассажиры.       Дальше она потерялась где-то в ногах хлынувшей к освободившимся местам людской массы.       Подобные и даже ещё более худшие сцены разыгрывались повсюду. Куда бы Лориан ни обращал свой взор, везде неизменно натыкался на одно и тоже. Склоки, драки и столкновения. Солдаты, как могли, старались взять ситуацию под контроль и привнести в этот бурлящий хаос хоть немного порядка, однако что бы они ни предпринимали, результат был прямо противоположный. Словно масло, подливаемое в огонь, все их усилия только распаляли всеобщие страх и ненависть.       Но и бездействовать они не могли. Было страшно представить, сколько уже людей погибло в устроенной давке. Казалось бы, соберитесь да идите к дальним воротам, самый быстрый и эффективный способ убраться как можно дальше от надвигающейся угрозы. Но нет, неисчислимое число людей и думать не хотело о побеге на своих двоих. Страх настолько заволок их разум, что они зациклились на идее добыть себе какой-нибудь транспорт, не давая этому самому транспорту и с места сдвинуться, хотя он и был уже переполнен. Логично было бы усадить туда в первую очередь тех, кто просто не мог долго передвигаться на своих двоих — женщин с маленькими детьми да стариков — но из виденного Лорианом выходило, что такие занимали менее половины всех имеющихся мест. Большая же часть оставалась за мужчинами, сумевшими эти места себе отбить силой.       Кто-то сделал это ради своих родных и близких, в то время как другие махали кулаками только ради самих себя.       — Как так можно… — очень тихо прошептал Лориан и до боли стиснул зубы.       — Хватит, Лориан, — сказала принцесса, положив ему руку на плечо и заставив отвернуться от окна. — Не нужно смотреть на это.       Она сидела прямо напротив него и очень пристально посмотрела ему в глаза.       Спустя секунду Лориан отпустил шторку и, получше расположив щит с мечом на полу промеж ног, повернулся к Лине. Она, как и он только что, внимательно следила за происходящим с другой стороны, и Лориан решил, что ему также следует остановить её.       — Ли… — начал он произносить её имя, но Лина его опередила и отвернулась сама, уперев затем взгляд в сжимающие подол юбки кулаки.       Сказать ей что-то иное Лориан сейчас не мог. Он всё ещё чувствовал вину за то, как говорил с ней ранее, и потому любые приходящие в голову слова вставали комом в его горле. Ещё только этим утром они болтали без умолку, а теперь, когда небо окрасилось в цвета заходящего солнца, Лориан был не способен выдавить из себя ни звука. Это действительно был очень долгий день.       Лориан откинулся на спинку сиденья и, прислонив голову к стенке, закрыл глаза. Одолевавшая его с самого обеда усталость не отступила даже после нескольких часов дневного сна, и потому теперь, вопреки всему произошедшему и ещё происходящему, он собирался провалиться в сон снова. Может, это было неправильно и неуместно. Почти наверняка это было неправильно и неуместно. Но Лориану было уже плевать. События развивались с умопомрачительной скоростью, и он отчаянно нуждался в перерыве, чтобы как-то уложить всё в голове. Кричащие люди снаружи, молчащая Лина внутри и подавленная принцесса. Лориану просто не хотелось думать обо всём этом прямо сейчас. Он желал лишь забыться. Хотя бы на время.       И Лориан уснул. Легко и беззаботно.

***

      Проснувшись Лориан обнаружил за окном яркое солнце, и Её Высочество сообщила ему, что уже перевалило за полдень. Она выглядела очень уставшей, что вместе с хорошо различимыми синяками под глазами с головой выдавало проведённую ею без сна ночь. Лина, как поведала принцесса, также не смыкала глаз до самого утра и только после этого, окончательно лишившись сил, позволила дремоте взять верх. Она заснула, уложив голову на плечо Лориана, отчего он, несмотря на затёкшие и нуждающиеся в разминке конечности, не смел лишний раз шевельнуться. Что, впрочем, вряд ли имело так уж много смысла, учитывая, как покачивало карету на ухабистой дороге.       — Вам тоже лучше поспать, — шёпотом, чтобы не разбудить Лину, предложил он Её Высочеству воспользоваться возможностью и также немного отдохнуть.       На это принцесса только слабо улыбнулась и покачала головой, заявив, что в полном порядке и совершенно не чувствует себя уставшей. Очевиднейшая ложь, но Лориан не стал по этому поводу что-либо говорить. Он вообще решил пока что воздержаться от любых слов.       Спустя примерно час было решено сделать остановку. Следуя приказам Рихтера, солдаты быстро организовали несколько костров и принялись готовить обед. Барон щедро снарядил их провизией, под которую была отведена отдельная крытая повозка, так что проблем с поиском чистой воды и наличием необходимых продуктов не возникало. Котлы кипели, дрова горели, а переговаривавшиеся меж собой солдаты регулярно сыпали различными байками и анекдотами. Обычная походная обстановка.       Могло бы показаться тому, кто не обладал по-эльфийски острым слухом.       Лориан слышал их. Слышал всех и каждого, даже тех, кто старался говорить самым тихим и неприметным шёпотом. И потому он яснее прочих сознавал, насколько тягучей и тяжёлой была атмосфера. Подчинившись приказу, эти люди оставили своих товарищей на верную смерть. Насколько мог судить Лориан, в отряде, призванном сопровождать принцессу, не присутствовало ни одного солдата, у кого среди оставленных позади беженцев были бы друзья или родственники. Наверное, это было одним из критериев, которыми руководствовались барон и Рихтер, когда подготавливали список. Несколько циничное, на взгляд Лориана, но всё же здравое решение. Чем меньше у охраны будет сомнений и отвлекающих факторов, тем в большей безопасности будет находиться Её Высочество. Вот только люди — это не какие-нибудь бездушные механизмы, вышедшие из-под рук гномов или гоблинов. Их всегда будут одолевать всевозможные переживания, и тренированные солдаты отнюдь не являлись в этом плане исключением.       — Лучше бы я остался с остальными, — недовольно выдохнул один из расположившихся поодаль солдат.       Скатерть, которую расстелили на траве специально для принцессы и на которой она вместе с Лорианом и Линой неспешно поглощали свои порции горячего супа, находилась достаточно далеко, чтобы он мог не бояться говорить об этом вслух. Ни Её Высочество, ни стоявший по стойке смирно всего парой метров левее Рихтер никак не могли его расслышать.       — Завязывай, — отвечал второй солдат. — У них своё задание, у нас своё. Не забывай, что защита Её Высочества — сейчас самое важное.       — Знаю, — процедил первый с нетерпением в голосе. — Но всё равно… Лучше бы я остался там.       И подобные разговоры не были таким уж большим исключением. Многих не устраивал расклад, при котором их друзья обречены были умереть далеко не самой лёгкой смертью, тогда как сами они пребывали в относительной безопасности. Фактически бежали с поля боя.       Однако всё это были только слова. Все прекрасно понимали свой долг и не позволяли глупым мыслям влиять на их суждения. Несмотря на гложущие их сожаление и вину, каждый закованный в броню воин оставался верен своим обязанностям и командиру. Никто из них не произносил ничего, в чём можно было бы прочитать хотя бы намёк на неповиновение и желание предать Её Высочество. Их мечи и жизни принадлежали исключительно ей.       По этой причине Лориан ничем не выдавал того, что знал об этих разговорах. Он просто молча ел свой суп из овощей и никак на услышанное не реагировал. У него и собственных-то дум и сомнений более чем доставало.       От и до их остановка отняла чуть более двух часов. Можно было бы управиться и быстрее, однако лошадям тоже требовался отдых. Колонна всю ночь двигалась в ускоренном темпе, и хотя всадники с кучерами и использовали переменный аллюр, средняя скорость всё равно оставалась заметно выше обыденной. Лошадей нельзя было загонять — неизвестно, смогут ли они потом найти им замену или нет — из-за чего их как следует накормили и напоили, дав затем время на усвоение. Дорога предстояла неблизкая, и недопустимо было относится к ней безответственно.       Когда они снова двинулись в путь, утолившая голод принцесса уже не могла более бороться с усталостью и задремала в первые полчаса. Несколько следующих часов Лориан и разбуженная им перед самым обедом Лина провели в давящем молчании. Лориан всё пытался подобрать в голове какую-нибудь подходящую для разговора тему, но его губы неизменно отказывались разжиматься, дабы произнести заготовленные фразы. Он всякий раз вспоминал то подавленное выражение, что увидел на её лице прошлым вечером, и это пресекало на корню все порывы начать с ней беседу. Лориан уже не одну сотню раз успел назвать себя трусом и идиотом за неспособность пересилить такие глупости, как вдруг слово взяла смотрящая вдаль через окно Лина.       — Я всё думаю о вчерашнем, — заговорила она отстранённо, не поворачивая головы.       — Вчерашнем? — осторожно переспросил Лориан.       — Да, — кивнула Лина. — Когда ты крикнул на меня, — обернулась она.       — А, вот оно что, — отвёл взгляд уже Лориан. — Так я ещё и накричал, — пробормотал он себе под нос, даже не догадываясь, что настолько сильно повысил тогда голос. — Ну… это… почесал он в неуверенности затылок, — извини за это. Я не собирался, просто…       — Прекращай, нечего тебе извиняться, — перебила его Лина. — Всё ты правильно сделал, — вздохнула она и вновь отвернулась к окошку. — Это я сплоховала. Растерялась, вот и начала чушь городить.       — Ты… — попытался было вставить слово Лориан, но его снова перебили.       — Не подумай, я правда благодарна тебе за то, что попросил Её Высочество взять меня с вами. Я очень благодарна, — сделала она акцент. — Но когда мы шли там, среди всех этих криков и толпящихся людей, я вспомнила Столицу.       Лориан опять захотел высказать Лине слова поддержки, но остановился, даже не начав. На этот раз сам. Его внезапно настигло осознание, что именно молчание сейчас и было для неё лучшей поддержкой. Лине просто нужно было выговориться. Излить накопившееся внутри кому-то, кто смог бы её понять. Кто смог бы хотя бы выслушать.       — Тогда мы тоже бежали, оставив позади очень многих, — продолжила говорить она ровным, где-то даже безжизненным голосом. — Смешно, но я практически не задумывалась об этой стороне медали. До вчера, — последняя часть была произнесена столь тихо, что была сродни простому выдоху. — А ведь всё могло повернуться совершенно иначе. Это я могла бы оказаться среди тех, кто в тот день умирал на наших глазах, а какая-нибудь другая девчонка смогла бы спастись, заняв моё место. Она бы продолжила жить, а я либо превратилась в очередную восставшую тварь, либо осталась лежать где-то на мостовой в луже собственной крови.       Лориан стиснул кулаки и заскрипел зубами, только представив сцену, которую Лина описывала. А представлял он её очень красочно. Было слишком много примеров, от которых можно было отталкиваться.       — Это пугает, — сказала Лина, повернувшись к нему лицом. И у Лориана перехватило дыхание от скопившихся в уголках её глаз и еле сдерживаемых слёз. — Мне очень страшно, Лориан, — сказала она дрогнувшим голосом и обхватила ладонями его левую руку. — Я не хочу умирать… — приглушённо выдавила она из себя, и одинокая слеза скатилась-таки по её правой щеке. — Как только представлю это, так сразу дрожь пробирает. Я не хочу оказаться на их месте… — к первой слезе присоединилась вторая с противоположной стороны. — Брат Виррус так спокойно улыбался, когда говорил, что останется. Неужели он не боялся этого? — подалась Лина вперёд так сильно, что Лориан смог ощутить её прерывистое дыхание. — Как он мог так легко отказаться? Может… может, мне тоже следовало? — всё продолжала она сыпать вопросами, на которые Лориан не знал, как ответить. — Нужно было остаться и пустить вместо себя тех детей? — слезы текли уже без остановки. — Скажи, Лориан… уткнулась она лицом ему в грудь, — что я должна делать?       Он старался. Лориан правда изо всех сил старался заставить себя ответить, сказать то, что смогло бы помочь Лине. Смогло бы избавить её от этих вопросов. Дать такой ответ, который бы сразу разрешил все мучащие Лину проблемы. Он был готов биться головой об стену, лишь бы найти нужные слова…       Но у него ничего не получалось.       А затем карета резко остановилась.       Лина тут же отстранилась от Лориана и, отвернувшись, принялась спешно вытирать ладонями лицо. Лориан протянул вслед руку, дабы сделать для неё хоть что-то, но, заметив краем глаза, что от вызванного остановкой толчка проснулась Её Высочество, быстро себя одёрнул. Что бы он ни собирался делать, это было не для чужих глаз и ушей.       Снаружи началось какое-то активное движение, о чём свидетельствовал изменивший своё звучание лязг доспехов. Через некоторое время в оконце рядом с Лорианом постучали.       — Ваше Высочество, — раздался снаружи голос.       Лориан отодвинул штору, за которой показалось лицо молодого темноволосого солдата, вслед за чем, дождавшись утвердительного кивка принцессы, открыл и саму дверцу.       — В чём дело? — немедленно спросила она.       — Дорога впереди заблокирована перевернувшейся телегой, — быстро склонив и подняв голову, доложил солдат. — Сдвинуть её не проблема, однако капитан опасается, что это может быть подстроено, поэтому…       Что ещё хотел передать через него Рихтер, никто из присутствующих в карете узнать так и не смог.       Потому что его голова взорвалась, окатив их всех мозгами и кровью.