Смогут ли они быть вместе?

«Я не могу поверить, что ты сказала мне его пристрелить». Дейзи намертво останавливается в середине коридора, сопротивляясь желанию повернуться и посмотреть Дику в лицо. Она вымотана, команда бодрствовала, по крайней мере, тридцать шесть часов, с тех пор, как они прыгнули в 1930-ые и из них. Она хочет горячую еду и хороший долгий сон, а не щенячьи глазки Дика и его предательское выражение лица. «Что, прости?». Судя по голосу Дика, он буквально вибрирует от ярости, даже не смотря на то, что контролирует свой голос. «Ты приказала мне застрелить Фредди», – он повторяет, – «Не смотря на то, что Мак, Бабуля, Коулсон, Йо-Йо… все остальные утверждали обратное». Дейзи не вздрогнула, хоть и хотела, когда поворачивалась к нему. Он выглядел уставшим, глаза его горели со странной смесью гнева и обвинения. Она сопротивляется с желанием съязвить по поводу того, как Дик назвал Симмонс, что крайне неуместно для взрослого мужчины и придурка звать женщину, выглядящую моложе его «Бабуля». Ведь сказав это, делу не поможешь. Вместо этого, она выдаёт, – «Я же говорила тебе. Преждевременная смерть Уилфреда Малика спасла бы миллионы жизней». «И пожертвовала Щ.И.Т.ом в процессе». Даже забавно, что Дик говорит так. Как будто он внезапно поверил в Щ.И.Т. Дейзи издает тихий невесёлый смешок и делает шаг к Дику. В резком свете Зефира, тени под его глазами стали более заметны. Она замечает, как взгляд останавливается на изгибе его подбородка, резкой линии носа, пухлых губах, прежде чем она опоминается. Она измучена, иначе бы не глазела так на Дика, чёрт его побери, Шоу. Так говорит она себе, в любом случае. «Внезапно тебя заботит Щ.И.Т.?», – Дейзи не понимает, откуда берутся эти слова, но как только она начала, они полились как вода из прорванной плотины. «Теперь, когда так удобно?». Дик нахмурился, но в нём всё равно чувствовался жар. «Я такого не говорил. Я не…». Дейзи смеётся, перебивая его. Голос звучит сухо и почти жёстко. «Ты не подумал об этом?», – подсказывает она. «Это ты хотел сказать?». «Дейзи, не надо…». «Потому что ты не подумал, Дик. Смерть Фредди Малика…». «Должна случиться естественно», – Дик многозначительно перебивает. Он явно всё ещё расстроен, он использует руки для жестов: больших, величественных и драматичных. «Убить такого парня это не палку в реку бросить, Дейзи. Это бы имело серьёзные последствия для будущего, неважно, что ты думаешь». Дейзи чувствует, как всплеск гнева разжигается в ней. «Знаешь ли ты что такое Холокост?», – она вдруг усмехается. «Нацисты? Гидра? Ты хоть знаешь, что они означают?». Дик смотрит на неё, заставший врасплох внезапной вспышке гнева. «Я…». «Они убивали почти всех, кто не выглядел как они, не вёл себя как они, или не верил в их идеологию», – выпаливает она. «Включая евреев. Представь себе, Дик, ты способен избежать шесть миллионов смертей!». «Речь не об этом!», – кричит Дик, и она моргает от внезапной громкости. Он тычет пальцем ей в грудь, обвиняющее и достаточно сильно, чтобы было больно. «Это о таймлайне, Дейзи, и ты приказываешь мне убить невиновного и безоружного человека!». «Я тебе сказала», – говорит Дейзи, обдумывая каждое слово, – «кем он был. Я говорила, что он отец Гидеона Малика. Я говорила, что его смерть предотвратит гибель тысяч, а может быть, миллионов людей». «Он ничего из этого ещё не сделал!», – Дику было больно говорить это, хотя честно, она не представляет почему. «И он не был вооружен». «Ты сказал, что взял его пистолет…». «Это к делу не относилось», – Дик тяжело дышит, его глаза сверкают какой-то нечитаемой эмоцией, которую Дейзи не может назвать. «Ты не можешь просто… просто приказать мне убить человека». «Откуда такая внезапная волна морали? Неужели Директор устроил тебе разнос?», – насмехается она, зная, что это удар ниже пояса, но не в силах остановиться. «Сказал тебе перестать позволять чувствам быть на поле боя первыми?». Колебание Дика было достаточным ответом. «Разговор с Маком не твоё дело», – твёрдо говорит он, словно ребёнок, защищающийся перед взрослым. «Стоило догадаться, что ты подслушивала». «Мне и не надо было. Это написано на твоём лице, тупица», – парирует она. «Прекрасно!», – он сдаётся в свойственной ему манере. Он оглядывает комнату и смотрит куда угодно, но только не на неё. «Он велел мне оставаться более уравновешенным, но я… Мак знает, о чём говорит», – добавляет он неуверенно. В конце концов, это новая территория для них обоих. «Тебе тоже, видимо». «Я понятия не имею, о чём ты говоришь», – Дейзи вздёргивает подбородок, дабы придать хоть какое-то подобие уверенности, хотя она прекрасно знает, о чём идёт речь. «Ты знала, что я тебя послушаю», – голос Дика звучит почти унизительно, будто скрежет в ушах Дейзи. «Ты знала, что когда это дойдёт до этого, я послушаю тебя, а не Мака». «Дик…». «Я не закончил!», – он рявкает и Дейзи вздрагивает. «Я доверял тебе, Дейзи, и ты использовала меня». Дейзи чувствует как горячий и тяжёлый гнев течёт по её венам, и она насмешливо смотрит на Дика (чёрт возьми, когда она стал таким высоким?). «Почему ты вообще мне доверяешь?», – бросает Дейзи. «Я Квейк. Разрушительница миров. Ты знал это, Дик, с самого начала. Я ничего не сделала, чтобы заработать твоё доверие, так что не жалуйся. Я сделала то, что должна была». «Это неправда!», – протестует Дик. «Ты… ты спасла нас. Тогда в Маяке. Ты спасла меня». Он берёт её руку и кладёт к себе сердцу; Дейзи чувствует, как оно бьётся под ладонью, живое и спокойно. «И всё же это твоя вина», – подчёркивает она. «Доверять мне». В глазах Дика снова вспыхнула та же эмоция. «Прекрати… прекрати это делать!», – сдавленным голосом восклицает он. «Дейзи…». «Делать что?», – нота недоумения звучит в голосе Дейзи. Она невозмутимо встречает его взгляд. «Что я делаю, Дик?». «Хватит отталкивать меня. Как только я открываюсь тебе…». «О, ты думаешь, мы близки?», – она показывает жестом между ними, почти издевательски. Дейзи знает, насколько обидны её слова, но она не может заставить себя волноваться об этом. «Мы не близки, Дик. Ты просто душа, вырванная из времени, и ты ходишь за мной повсюду как потерянный щенок. Это не мило. Это не привлекательно. Это чертовски раздражает. Ты оставайся на своей полосе, а я на своей». Дейзи резко замолкает, тяжело дыша, и она вдруг понимает, что её Дик всё ещё прижимает её руку к своей груди. Они стоят ужасно близко; Его дыхание щекочёт её щеки. Когда она поднимает своё взгляд, его глаза горят эмоциями – ненависть, злость, ярость, а затем… смиренное принятия того, что он собирается сделать. «Как только кто-то открывается тебе», – повторяет он, едва слышно, – «ты их отталкиваешь. Это защитный механизм, но пожалуйста, прекрати это». И целует её, отчаянно и жадно. Дейзи издаёт маленький, удивлённый звук в глубине своего горла, когда наклоняется к нему, запуская руки в его короткие волосы и позволяя себе хоть это. Даже если она вымотана, вся грязная и сердитая, она может заполучить Дика. Прямо здесь, прямо сейчас. Никаких обязательств. «Дик», – она шепчет ему на ухо, когда они пятятся назад. «Только не здесь. Там… там есть шкаф. За тобой». С усмешкой в губах, Дик находит ручку двери позади себя и открывает её. Шкаф тускло освещён и запирается изнутри – идеально, прямо как Дейзи и помнила. Она позволяет себе забыться, просто на полчаса. Позволяет себе забыть о ЛМД Коулсоне и Фредди Малике, и перемещающемся во времени Зефире. Она позволяет себе забыть выражение на лице Мака, когда он осознал, что она приказала сделать Дику. Позволяет себе забыть её собственные конфликтующие между собой чувства о мужчине напротив неё. И вместо этого, фокусируется на Дике.