Несколько лет спустя
Всматриваясь в собственное отражение в зеркале,Хену дважды глубоко вздохнул, повторяя много раз «ты справишься, ты молодец, файтин». Хотя он не был уверен, что справится, что все будет все также легко. Он просто понимал, что выбора у него нет и это сражение – сражение за жизнь дорогого ему человека. Посмотрев на прикрепленное совместное фото с отцом в левом уголке зеркала, юноша улыбнулся, проводя по своим коротко стриженным темным волосам своей пятерней и чувствуя где-то глубоко внутри себя возрастающий огонь уверенности. «Ничего, это не страшно. Мы сможем!» Ударив в ладоши, Хену в последний раз глянул на себя в зеркало, улыбнулся и двинулся на выход. Оставалось не так много времени, зрители бушевали. Они ожидали один из самых захватывающих боёв этого месяца. Ещё бы, внезапно появившийся новичок, что крошил одного за другим гигантов данного спорта – боёв по тхэквондо. Конечно, он тренировался в этом направлении еще в детстве, но тут другое... Сказать по правде, тут нет почти правил и сражения идут на деньги. Ну и немножечко на жизнь. Согласитесь, не всяк готов внезапно оказаться калекой на всю жизнь. Вот только Хену не боялся, нет, у него была причина вставать и двигаться дальше всякий раз, когда удар, казалось бы, должен был отправить тебя в нокаут. Но он не мог, не имел права позволить себе такую роскошь – спрятаться в забытье. Не сейчас, ни тогда, когда все-все на кану. Он бы хотел спросить у кого что же делать, но не было, не было того, кто бы ему ответил – сейчас его ожидал бой, бой с очередным злым человеком, не имеющего целей и стремлений–здесь все такие, кроме него. У него есть цель – он должен заработать как можно скорее, как можно больше денег на операцию. Операцию отцу. Раздался восторженный гомон людей, затем ведущий, скользкий типчик в желтоватом костюме объявил его имя. Хену ещё раз обернулся к зеркалу, находя глазами маленькое фото в углу и двинулся на выход. Свет софитов его ослепил, но он не переставал передвигать ногами – он не мог сдаться.Наверное, я должен быть виноватым. Наверное, я должен был сказать все раньше. Столько этих «наверное», столько всего...
Я могу смотреть назад, видеть все свои ошибки и...
Анализировать и думать, что должен был сделать иначе, я должен был сделать иначе, это мой долг.
Но правда такова, что ничего не изменить.
Мои ошибки повлекли другие.
Но я просто должен был хранить своё обещание, я дал клятву.
Наверное, я должен сожалеть.
Но это не так. Не с этими людьми.
Однажды мы назвали себя кланом. Пусть так. Клянусь, что буду верен. Клянусь, что не отступлюсь.
Не теперь, когда обрёл знание. Не теперь, когда появилась цель. Враг будет повержен, даже если на его пути лишь семеро людей. И нет, дело не в превосходстве силы. Дело в мыслях.
Минхек. Черновик признания
Хенвон медленно прислонил затылок к стене, пытаясь сосредоточиться взглядом на стене. Очередная ссора с отцом едва не кончилась для него новыми побоями. Ему повезло. Наверное, потому что отец встретился со старым другом сегодня на рынке, а может он просто изменился? Нет, стоп, бред какой-то. Столько времени прошло с того первого удара и тут он резко меняется? Нет, это не про его отца. Из длинных пальцев выскользнул попрыгун и четко ударился об стену напротив, рикошетом летя назад. Несмотря на состояние полной отключки, пальцы Хенвона четко поймали попрыгунчик прямо перед глазами. Юноша тяжко вздохнул, всматриваясь в красный, слегка прозрачный шарик. Он не думал о том, что хранит в себе эта вещь, он не думал о схожестям, он просто смотрел, представлял и воображал, что этот попрыгун внезапно увеличился в размерах и поглотил его. Может быть, так оно и было бы лучше? Может, так бы было проще? Но увы, попрыгун не мог быть другой планетой, не мог увеличиться, как бы он не хотел... Попрыгун был попрыгуном. И это такой отстой. Наверное, ему надо было расстроиться. Наверное, это помогло бы ему. Сколько этих «наверное» сейчас в его жизни, просто не сосчитать. Интересно, думал он, медленно поднимаясь на ноги и продолжая откидывать от себя попрыгун и затем ловя его, если бы тогда, в тот решающий момент их сражения за место в этом мире он бы не сдался, смогли бы они выстоять? Нет, конечно, никто его не винил в слабости. Да и какое там – все видели, что там был его отец. Просто они не знали, они не понимали, почему Хенвон такой слабый. И дело совсем не в силе, дело в голове. Юноша посмотрел на окно, чувствуя зияющую пустоту в груди. Наверное, даже там, где должно быть сердце, да? Попрыгунчик вывалился из пальцев, отпружинил от пола несколько раз и покатился куда-то за диван, но Хенвон не побежал за ним. Он смотрел на своё отражение в окне. Слабое отражение на сером фоне. Так похоже на него сейчас. Слабый. Невидимый. Схватившись за голову, ноги юноши резко подкосило. Он осел на пол, лихорадочно выискивая руками телефон. Ему нужен был его телефон! И чем скорее, тем лучше. Атака. Они начинаются неожиданно, резко и с болью, невероятной болью, хотя, казалось бы, что может быть больного? Может, он чувствовал боль, хотя никто его не трогал. И эта атака, его борьба со своим собственным телом... Ноги совсем потеряли силу и Хенвон грохнулся на пол, скатываясь в комочек и сжимая руками толстовку. Ему стало сложно дышать, на грудь словно что-то давило, и он боялся, он так боялся... В этот раз, именно в этот раз все окончится, да? Он прикрыл глаза, переставая делать хоть какие-либо попытки выбраться из этого состояния, он просто хотел, чтобы это завершилось. Оно должно кончится. Вот... Сейчас. – Хенвон, идиот! Дыши, дыши! – внезапно подняли его две тёплые руки. – Дыши, кому сказал! Ты обещал мне! Давай, давай... Хенвон сделал глубокий вдох, а затем закашлялся. Лёгкие наполнились заветным кислородом и мир перестал быть одной огромной точкой – точкой боли. Зрение стало медленно приходить в норму, мир перестал крутиться... Он снова мог жить, снова... – Хенвон, ты обещал! – повторил голос и перед его взором предстал светловолосый юноша. Глаза взволнованные, сам бледный-бледный. – Минхек~а! – смог лишь выдавить Хенвон, растягивая губы в улыбке. Друг, конечно, улыбнулся, выпустил его из своих объятьев, но всё ещё держался как-то встревоженно. Он явно не мог поверить, что в очередной раз успел. – Я не могу с тебя, почему ты не выпил свои таблетки, Хенвон? У Хенвона не было ответа, он лишь плечами пожал и издал смешок. Минхек покачал головой, поглядывая на дверь. – Его нет, – понял его Хенвон. – Сегодня все было нормально. В относительности. Минхек тут же скользнул оценивающим взглядом по Хенвону и только после этого немножечко расслабился. – Я что пришел? Хену снова в городе. Уж не знаю где он там все время пропадает, но столько слухов за его спиной... Кихен признался, что видел его выходящим из клуба. Того самого, где идут бои без правил. Хотя Хену и сказал, что он просто зритель, Кихен считает, что он лжет... – Его не было несколько месяцев в городе и тут же в запрещённый клуб? – удивился Хенвон, медленно поднимаясь с пола. Минхек тут же подскочил помочь. Хенвон благодарно кивнул. – Кихен тоже удивился. Ну я и предложил нам собраться... Хенвон резко замер, хватаясь за руку Минхека. – А это будет... В смысле... Нормально, что я буду там тоже? – Да, – ничуть не смутился Минхек такому вопросу. Казалось, что он не считал этот вопрос важным. А зря, ведь Хенвон после того... После той... В общем, после его «предательства» ему не сильно-то выпадало встретить всех друзей в одном месте. Минхек всегда оставался рядом, иногда он виделся с Хосоком, но тот совсем куда-то ушел в свои идеи и создания чего-то там ему понятного в своей отдаленной ото всех мастерской. Ещё ему везло в общении с Кихеном. Они вместе работали в пекарне, помогая чем могли, ведь в такое время... В общем, не шибко было много работы. Либо что-то очень сложное, либо поход в армию. Третьего не дано. Им ещё повезло. Он, кстати, немного завидовал Хосоку, ведь кроме того, что он что-то там создавал, чертил и прочее в том же духе, Хенвон не сильно вдавался в детали, он просто знал, что Хосок ещё и машины чинит. И нет, не те, о которых вы подумали. Машины, которые делают оружие, а не возят. Хену почти со всеми не общался, но по крайней мере, когда появллся, то общался так, как и всегда. Но… Чжухон и Чангюн единственные кто хоть как-то появлялись противоположные дружбе эмоции по отношению к нему, и он считал, что они правы. Остальные же не считали их позицию истинно верной, отсюда Хенвон старался не попадаться тем двоим на глаза. – Нет, Минхек... Если кому-то… – Хенвон~а! Слушай, я сказал «да», значит это так и есть. Мы хотим пообщаться, как раньше. Да и есть ещё много чего... Красноречивый взгляд Хенвона. – Я обещал молчать о недуге, ты думаешь я сказал им? Да? Хенвон покачал головой, отпуская свою руку. – Я не знаю... Но я очень хочу пойти. На лице Минхека озарилась счастливая улыбка. – Отлично!***
Вставляя в оба уха наушники, Чангюн несколько раз оглянулся по сторонам, затем накинул на волосы капюшон ветровки и перескочил дорогу, стремительно направляясь в сторону заброшенного бассейна. Это было его место, он так давно научился обходиться малым и быть одному, что уже и не помнил, когда нашел это место, не знал как быть в обществе и уж тем более не представлял свой мир без этого прекрасного тайного места. Перескакивая с одного блока на другой, Чангюн зацепился за ветку дерева, подтянулся и осторожно прошёлся по ветке прямо к заветному окну. Перепрыгнув с ветки на подоконник, юноша легко спустился на пол и целеустремлённо двинулся по темным коридорам с обшарпанными стенами в поисках лестницы. Он совсем не боялся оставаться здесь один. Напротив, ему нравилась эта тишина. И особенно, когда эта тишина была в темное время суток. Днём здесь не было того особого шарма, которое присуще ночи. И он, хоть и приходил сюда днём порой, ночью ему проще было собраться с мыслями, что главное, быть с самим собой честным. Мир, который он знал сейчас его пугал и этот заброшенный бассейн, место, о котором никто не знал, был тем единственным, где его прошлое и настоящие становились тем, чего давно нет в мире – островом спокойствия. Спустившись по лестнице, Чангюн попал в зал с огромной дырой в полу, на дне которой была обвалившаяся со стен синяя плитка да лестница, которая давно поржавела от частых дождей. Там же было и несколько коричневатых луж, по глади которых плавали опавшие листья с веток дерева, что склонила ветки в дыру крыши. Пройдя мимо, словно не замечая этого разгрома, юноша устроился в излюбленном уголке, где у него было постелено покрывало и прятался масленый фонарь. Там же лежала огромная сумка, в которой он хранил еду от местной живности, парочка комиксов и излюбленный древний магнитофон. Усевшись поудобнее, он достал из сумки свой смартфон, давно запрещённую вещицу в это «суровое время», вошёл в приложения и нашел одну из любимых игр. На самом деле, очень много вещей за последние месяцы стали нелегальными. Запрещенными и прочее в то же духе. Даже был определенный стандарт одежды, которую должны были носить все юноши определенного возраста. Только наедине с собой можно было быть тем, кем ты являешься. Но даже дома, даже там, где все твои родные и близкие, и там появились свои правила, свои обязанности, которых совсем недавно ещё не было. Как все быстро меняется! Чангюн возвел глаза к потолку и глубоко вздохнул. Он не хотел признаваться, но ему было сложнее всего. Ему, любителю всего нового и необычного, яркого и прямого, сейчас было сложнее всего. Ещё и дома давили, чтобы он скорее уходил в армию, чтобы скорее попасть на фронт и стать типа как бы взрослым. Но почему, почему они решили, что он не мог повзрослеть и без этого? Чангюну сейчас не хватало элементарного понимания. Признания. Он знал, что есть те, кто его, если что, поддержат, но ведь хотелось другого, хотелось обычного... Почему нельзя все вернуть вспять, и чтобы не произошло того, что случилось? Почему этот мир так внезапно спятил... Внезапно на экране смартфона загорелся входящий вызов. То был от Хосока, что немало удивило юношу и он поскорее взял телефон. – Алло? – Чангюн, давно не виделись. Где ты сейчас? Чангюн огляделся по сторонам, особое внимание уделяя бассейну и уж после ответил: – То тут, то там, ты же знаешь... – Хорошо, – не дал договорить ему Хосок, а Чангюн хотел ему ещё многое сказать, чтобы только не спалиться где он. – Ты сможешь внезапно оказаться у меня, скажем, к часам пяти? – У тебя? – удивился юноша. – С чего это? – Помнишь, я обещал тебе велик? Чангюн пытался припомнить, но на ум так ничего и не пришло. – В общем, я его сделал. Но это не причина, конечно, на самом деле... Хену вернулся, Чангюн. – Хену, серьезно? Когда и как давно? – Всего двенадцать часов тому назад его встретил Кихен. А о назначении встречи... – Неважно, я приду. Я хочу увидеть хена, давно его... Слушай... А Хенвон..? – Минхек обещал привести его, – уверил Хосок. Чангюн сам себе кивнул. Этого хена он тоже жаждал увидеть, дабы извиниться. В последнее время он часто думал о их противостоянии с законом и тот момент, когда Хенвон перестал драться, ибо там был его отец... В общем, он понимал, что был тогда не прав. – Тогда мы наконец соберёмся все вместе как в старые времена? – с надеждой спросил Хосок. – Очень надеюсь, – произнося это, Чангюн встал с места и двинулся в обратную сторону. Предстоял недолгий, но все же сложноватый путь до гаража Хосока. Добравшись до пункта назначения, Чангюн нерешительно потоптался у входа. Из-за открытой двери были слышны звуки работы, да пара голосов. Скорее всего, кто-то уже пришел. Ну, по крайней мере, он не один такой ранний – и то радует. Войдя вовнутрь, Чангюн громко кашлянул. Склонившиеся над огромной машиной юноши резко обернулись. Хосок был в обычной футболке и джинсах, поверх чего был испачканный маслом фартук.Волосы Хосок успел покрасить– на кончиках был яркий голубой цвет, так непривычно выделявшийся ото всех них в это… это…Словом, в нынешнее время цвет волос означал определенный вид деятельности среди молодых людей, что не находились на фронте и цвет должен был быть только один. Но не у Хосока. Как? – Волосы, – без приветствий сказал Чангюн, поднося к своим будто на автомате руку – его были каштановые, намекающие на то, что у юноши не было профессии вообще. Хосок зеркально коснулся своих волос, после чего его лицо озарила улыбка. – Мне кажется, так намного лучше. Нет? – пока он все это произносил, всё ещё сидевший молча Чжухон, закатил глаза – а ведь он тоже был светленьким, работал на заводе. – А чем вы занимались до моего прихода? – сменил тему Чангюн, соглашаясь с Хосоком, но все же считая синие пряди каким-то перебором что ли. Правда, отдать должное надо, Хосоку очень шло. – Сегодня привезли эту махину. Говорят, она очень-очень важная, – отходя к столу, заваленному чертежами и инструментами, Хосок схватил первое попавшееся полотенце и вытер руки. – Мне пообещали, если я починю ее, мне покажут фотографии Завоевателей! Тут Чангюн от изумления распахнул рот – увидеть тех, из-за кого мир полетел по наклонной так быстро, что не успели они все оглянуться, а правила вмиг стали другими, выборы и решения – все совсем другое. Свобода молодости и это... запрещенное. – Вааа, везунчик. Воочию увидеть и понять с кем мы боремся и зачем… Хосок бросил озорную улыбку в сторону Чжухона. Они оба явно что-то скрывали от Чангюна, знали нечто другое – казалось, эти двое совсем не были рады таким привилегиям и, судя по тому, как пнул машину Хосок, проверяя ее, там не было и стремления работать над этой кучей металлолома. – Да, это предел мечтаний, –Чжухон важно кивнул, но Чангюн видел наигранность во всей его позе. – Естественно, я не могу пропустить такую пьянку. Интересно даже, как они выглядят. Завоеватели...– присоединился с энтузиазмом Хосок, посмотрел на Чангюна, будто ожидая от того какой-то реакции, но тот не понимал, что же от него хочет его друг. Пропуская мимо ушей последующий диалог, Чангюн внимательно изучал необычный аппарат – машину для истребления Завоевателей Земли. Было какое-то у них название, по–научному, но в обиход пошло – завоеватели. И точка. И эти машины… Паллец зачарованно скользил по металлу, всматриваясь в кривое отражение самого себя – что-то в этом было такое, знаете, удивительное и необычное – казалось, отражение было совсем не таким, каким он видел в глади луж, которые ему встретились на пути сюда. Остановив палец над заклепкой, Чангюн задумчиво посмотрел на болтающих друзей. Они словно не видели его – стояли что-то задорно обсуждали и словно бы все нипочём им. Интересно, когда-нибудь наступит тот день, когда они смогут свободно общаться, без всякого там, не воруя пару минут, а то и секунд в неделю на общение?! Чангюн не представлял, что же его ожидает дальше – граничащий в ближайшем будущем фронт огромным грузом давил его и без того полные переживаний и болью плечи. И все же, какой холодный металл! Почему он холодный? –Чангюн, ты чего? – окликнул его Хосок, широко улыбнулся. – Иди сюда, тут у нас пиво… будешь? Юноша убрал руку от машины и спросил: – А это точно… наш металл? Хосок, который до этого делал глоток пива из бутылки, отставил то на чертежи на столе, сложил домиком перед собой руки и сказал: – Ты задаешь вопросы… ответы на которые и без меня знаешь. Чжухон вышел из-за Хосока и протянул Чангюнуоткрытую бутылку пива. – Выпьешь? Чангюн взял из рук друга бутылку, снова посмотрел на машину и сделал глоток из бутылки. Кивнул сам себе. – Верно, о чем это я…***
Минхек выглянул из-за угла здания. Он обещал ждать Хенвона у их любимого магазина, но все же не мог бросить его одного, после приступа, с отцом. И теперь, как последний идиот, он будто бы заигравшийся в шпиона, поглядывал на дом Хенвона, надеясь, что в случае чего, услышит то, что надо и тогда.... Тогда... Входная дверь резко распахнулась, ударяясь об стену. На ее пороге оказался Хенвон. Оглядываясь по сторонам с слегка недовольным выражением лица, закинул на плечо рюкзак, накинув на волосы капюшон огромной темной толстовки – Минхек знал ее, потому что та была защитным слоем от вопросов окружающих. Немного постояв на лестнице, Хенвон хлопнул дверью, после чего засеменил в противоположную их месту встречи сторону. Минхек закатил глаза. Нет, если этот дурак что-то удумал... Отцепившисьот стены, Минхек также накинул на голову капюшон своей темной безразмерной толстовки и засеменил за Хенвоном на почтительном расстоянии. Что же, надо же понять куда это его друг собрался в такое время, когда у них встреча... И, что главное, зачем?! И хотя дорога петляла, а мест и людей по дороге встреченных было много – Хенвон, по сути, никого и ничто не трогал. Он просто шел. Минхек следом. Последний уж отчаялся понять логику друга, когда как один из проулков вывел их к мастерской Хосока. Хенвон издал нечленораздельное восклицание, достал телефон и набрал номер. В кармане Минхеказавибрировало. Закатив глаза, пару раз ударив по голове и отбежав на почтительное расстояние, Минхек взял в руки смартфон и принял вызов. – Ты ещё не на месте? – спросил Хенвон, поглядывая на вывеску с названием мастерской. – Н-нет, а что? – Понимаешь, я уже на месте. В смысле, я добрался до мастерской Хосока. Ты сможешь прийти уже туда сразу, я не могу зайти один! Минхек уставился на дрожащего у входа в мастерскую спину Хенвона. Да, он действительно выгляделнапугано и очень нерешительно. – Если пять минут подождёшь... – Но ведь... – Я не так далеко от мастерской. Ща буду. Только подожди. Отключившись, Минхек стал смотреть за реакцией. Недоумение, затем резкоежелание перезвонить, после осознание и... Смирение. Да, он продолжал с опаской поглядывать на здание мастерской, но по крайней мере, не сбежал. Какой никакой прогресс! Стянув со светлых волос капюшон, да пряча руки в карманы толстовки, Минхек уверенно двинулся из своего укрытия к Хенвону. Он обещал быть рядом – он будет.