Полдень

- В-Ваше величество, нам н-неизвестно чем отравили Наследного принца, - неуверенно и тихо доложил главный лекарь, ударяя лбом о каменный пол кабинета Императора. В предрассветном сумраке у открытого всем ветрам окна стоял Государь, не смея и сдвинуться с определенного им самим себе места. Он безотрывно вглядывался в небо, наблюдая как потихоньку тьма отступает и мир наполняется светом. Его взгляд был устремлен на Запад, туда, где сейчас медленно умирал Наследный принц. Мужчина держал в руках гайвань, он не смог сделать и глотка, как узнал о состоянии брата, поэтому чай в пиале уже давно остыл. Но отчего-то он продолжал крепко сжимать в ладонях бедную чашку, будто стоит ему отпустить ее и весь мир рухнет в то же мгновенье. - Где Сасори? – спросил Император, не отрывая взгляда от горизонта. Евнух Майто Гай, находившийся подле Господина, приподнял голову и бросил вопрошающий взгляд на девушек, прислуживающих в кабинете Императора. Но все они лишь испуганно посмотрели на евнуха в ответ и виновато помотали головой. - М-мы сейчас же пошлем за… - не успел слуга договорить, как в его сторону тут же полетела чаша. Ударившись о косяк двери, пиала со звоном разлетелась на множество осколков. - Вы все бесполезны! – прорычал Итачи, не сумев сдержать свой гнев. Евнухи и служанки, наблюдавшие за сценой, опустились на колени, присоединяясь к главному лекарю, который не смел оторвать лба от пола. Следовало бы попросить Императора не гневаться и умолять о смерти, но страх сковал сердце даже самого Майто Гая, а потому никто не решался что-либо сказать Господину. - Как жаль, мне нравились цветы на этом фарфоре, - изящно приподнимая подол своего халата, Сасори переступил порог кабинета Императора, в его голосе было отчетливо слышно разочарование. Он осторожно обошел лужу чая и, собрав в ладонь крупные осколки пиалы, приблизился к грозной фигуре Повелителя. - Это был не яд, - евнух взял в руку ладонь Императора и вложил в нее подобранные осколки, которые в ту же минуту по милости Господина полетели в окно. Сасори оставалось лишь со скукой наблюдать за их полетом, а он ведь хотел склеить гайвань. - Если не яд, то что? – нетерпеливо спросил Итачи. Напряжение, сковывавшее всю ночь его разум и тело, давало о себе знать. - Наследный принц был отравлен «Лунным светом», - доложил главный евнух, нехотя переводя взгляд на Хозяина и поправляя прядь своих длинных красных волос. В отличии от других евнухов Сасори не носил шапку и не убирал свои волосы в тугой пучок. Он собирал только часть из них на макушке и закалывал шпилькой, позволяя остальной части струиться по плечам и спине. Из-за своей красоты его не раз принимали за наложницу Императора и ему это скорее льстило нежели обижало. Государь шумно выдохнул, евнух опять играл в свои игры и не стремился выкладывать все сразу. Спокойствие Сасори однако передалось ему, ибо неторопливость слуги в поиске противоядия, означало лишь то, что жизни Наследного принца ничего не угрожало. - Пудра? – будто не веря своим ушам, Кабуто оторвал голову от каменного пола, - Как Его Высочество мог отравиться пудрой? «Лунный свет» абсолютно безопасен, - тон, с которым мужчина возражал евнуху, ярче его слов выражал презрение лекаря к, как он считал, «ущербному созданию, лишенному всякого достоинства». - Да, - равнодушно согласился евнух, подхватывая Итачи под руку и провожая его к рабочему столу, он был, как всегда, безгранично верен и внимателен к своему Господину, не обращая внимания на, как он говорил, «всякий сброд» - она безопасна, только если вы не решите нагреть ее, - он помог Повелителю усесться за стол и хлопнул в ладоши, приглашая тетушку из Управления исполнения наказаний войти в кабинет Императора. - Эта недостойная приветствует Его Величество Императора! Желаю Императору долгих лет жизни! – широкоплечая полная женщина переступила порог кабинета и тут же упала в низком поклоне на пол. В руках она держала небольшой сверток, который, как понял Итачи, и таил в себе секрет отравления принца. - Встань, - приказал Повелитель, ожидая скорейшего прояснения ситуации. Женщина встала на колени и протянула сверток евнуху Майто Гаю, не смея подойти ближе к Господину, ибо ее статус был настолько низок, что даже находиться с Императором под одной крышей считалось для нее благословением богов. Она не смела посмотреть в лицо Правителя, так как могла лишиться головы за подобную наглость, поэтому передав сверток евнуху, она смиренно опустила голову. Ее вид был неряшлив и только сейчас, устремив взгляд к своим рукам, она заметила, что костяшки ее пальцев не до конца отмылись от крови служанок Наследного принца, и поспешно спрятала ладони в рукавах халата. Заметив эту глупую попытку скрыть свой дурной нрав, Сасори чуть заметно ухмыльнулся. Ему было все равно на то, каким образом тетушки из Управления получали информацию, однако его забавляло, свойственное этим грязным созданиям, стремление казаться праведными и благородными блюстительницами порядка Внутреннего дворца. Майто Гай развернул сверток в своих руках и, убедившись в безопасности содержимого, положил кусочки оплавленной свечи на стол Императора. - Ваше Величество, лекари исключили отправление через еду, воду и кровь, ибо принц накануне не ел и не пил ничего такого, что не было бы опробовано и проверено, - начал свой доклад главный евнух, - его еду, воду и прочие предметы осматривали и пробовали, однако одна из девушек Западного павильона указала, что, когда они нашли Его Высочество, в комнате стоял необычный запах, а все свечи до одной были оплавлены до самого основания. Данный факт заставил меня тут же изъять все остатки свеч и в них я нашел ответ, - Сасори взял в руки остывшую лужу воска и поднес к лицу Императора, - вдохните аромат, Ваше Величество, - евнух хитро улыбнулся, смотря прямо в глаза своего Господина «Какая из ваших наложниц пахнет так же?», - читалось в его взгляде, но он не стал озвучивать свой вопрос и продолжил, - А теперь взгляните на воск, Ваше Величество, - Сасори наклонял кусок воска то в одну, то в другую сторону, - Разве воск так мерцает? – спросил он, будучи удовлетворённым необычной находкой. Его воистину не волновала жизнь мальчишки и если бы способ убийства не был так изящен, то он бы ослушался даже Императора и не стал бы расследовать это дело. В конце концов, его нанимали губить жизни, а не спасать их. - В состав «Лунного света» входит киноварь. Было очень умно добавить его в свечу, ведь киноварь при нагревании ядовит и если бы он был использован сам, а не в составе пудры, то я бы никогда не понял, как это было сделано, - признался Сасори, - однако популярностью эта косметика обязана именно своему нежному цветочном аромату, - евнух достал из своего широкого рукава небольшой свиток, - В этом документе содержится информация о том, какими путями свечи были доставлены в Западный павильон, - он положил доклад на стол Государя и встал на свое законное место по правую руку от Повелителя. Итачи недоверчиво посмотрел на своего слугу и развернул свиток. Никакого доклада там, разумеется, не было, лишь имя его наложницы: «Госпожа Самуи». К утреннему собранию министров расследование было уже прекращено, народу объявлено, что Наследный принц заболел и нуждается в лечении, а потому будет направлен на юг к морю в поместье князя Орочимару. Объявлено было одно, однако же влиятельные вельможи уже знали о ночном происшествии и понимали мотивацию Императора: молодая наложница, заимев во чреве своего наследника, поспешила избавиться от конкурента, а Повелитель нуждался в законном принце, потому принял решение отослать его подальше от столицы. - Прошу прощения Ваше Величество, но Его Высочество Наследный принц будет дорогим гостем и в поместье клана Узумаки, - высказался молодой господин Наруто, временно представлявший своего дядю на совете. Он был еще слишком юн и нетерпелив, чтобы уметь доносить свою мысль до Правителя. К тому же все ожидали, что он будет лишь передавать слова Нагато, не участвуя в дискуссиях самостоятельно. Сейчас же поведение наследника главы клана Узумаки вызывало у большинства лишь раздражение. «Этот мальчишка не знает, о чем говорит. Жалкая шавка», - думали чиновники, когда-то преклонявшие колени еще перед самим Мадарой и видевшие истребление правящего клана. У «мальчишки» же не было дурных помыслов, он лишь хотел позаботиться о друге и не знал о реальном состоянии дел. - Мы благодарны клану Узумаки за щедрое предложение, - спокойно ответил Итачи, посматривая из-за ширмы шапки Императора на чиновников, что злобно косились на смелого юнца, - однако сейчас глава клана Узумаки, Наш дорогой друг, сам нуждается в лечении, вам есть о ком позаботиться, - закончил Государь. - Н-но… - пытался возразить Наруто и был перебит евнухом Майто Гаем, который часто сопровождал Владыку Поднебесной на утреннее собрание. Он не мог при всех поучать юного господина влиятельного клана, а потому лишь хлопнул в ладоши, и евнухи у дверей зала ударили два раза в гонг, оповещая о конце времени утреннего собрания. Все остальные разговоры следовало продолжать уже наедине с Императором, но это было возможно только если он сам тебя пригласит, что с Наруто, конечно, не случилось. Ночное происшествие взбудоражило весь Дворец: евнухи пересказывали новости служанкам, служанки сплетничали с рабами и даже садовники и прачки уже знали, что Наследный принц будет отослан из столицы в земли змеиного владыки. Кончено, ссылка к человеку, которого простой народ считал колдуном и некромантом, считалась наказанием. Слова Императора были сто раз извращены и тысячу раз перевернуты с ног на голову. Отравление ушло на второй план, слуги утвердились во мнении, что Государь сам хотел убить неугодного принца, которого два года держал взаперти и теперь ссылает на верную смерть к сумасшедшему старику. Слухи также дошли и до баолинь Самуи. Сегодня Повелитель, обещавший навестить свою наложницу, не появился у порога ее Дворца хризантем. Ее не заперли, не отняли слуг, никак не наказали, но красавица чувствовала, что в этом деле было что-то не так. Она бы тешила себя мыслью о том, что Император был занят из-за случая с Наследным принцем, только вот накануне ее брат Ацуи, в прошлом месяце занявший место в совете Государя, проведал ее и пообещал, что скоро сделает свою сестру Императрицей. Он был необычайно возбужден и говорил, что совсем скоро она сама все узнает. «Не об этой ли новости ты хотел поведать, глупый братец?», - ругалась про себя баолинь. Ее острый живот, любовь к кислому говорили о том, что Самуи непременно родит мальчика, первого принца, но неудачное отравление законного наследника трона не было тем поступком, который можно легко простить даже матери своего первенца. Все ожидали казней, наказания отравителей, смещения министров, но было подозрительно тихо. Владыка Поднебесной объявил о переезде Наследного принца и закрылся во Дворце небесной чистоты. Народ Дворца, привыкший к постоянным потрясениям, недоумевал. И только лишь в Западном павильоне ни один слуга не смел заговорить о казнях. Весь персонал был сменен на новый: евнухов отправили служить в конюшни городской стражи, служанки были определены наложницами северным князьям, а старшая служанка Мей выслана из Дворца без жалования и приданного за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Все это было милостью Императора. Каждый из «наказанных» ожидал куда худшей участи. Только лишь рабыня Сакура словно забытая вещь, связанная и с пыльным мешком на голове, ожидала своего конца. Рабы – это не служанки и даже не евнухи. Если первых просто били, пытаясь добиться большей информации, не успев перейти к пыткам, то к девочке тетушки из Управления исполнения наказаний отнеслись жестоко. Ей даже не дали ответить на вопрос, сразу связав руки и приступив к истязаниям. Говорят, что женщины по природе своей милосердны и ласковы, ведь именно им определено давать жизнь, растить детей. Считается, что женщина не способна поднять руку на ребенка, ведь женское сердце полно сострадания и любви. Об этом явно не знали те, кто вогнал во все десять пальчиков тринадцатилетней девочки длинные швейные иглы, пока она плакала и молила о пощаде. Они явно не знали ничего о сострадании и милосердии, смотря как халат девочки весь обагрился кровью, когда одна из тетушек из интереса ударила Сакуру кулаком и разбила ей бровь с такой силой, что ее глаз почти полностью закрылся. Сейчас девочка просто лежала на холодном полу сарая, где когда-то хранились злополучные свечи, чуть не погубившие ее Наследного принца. До нее откуда-то издалека слышались голоса новых слуг, которые докладывали кому-то о здоровье господина, и девочка была счастлива. Все ее тело болело, было тяжело дышать, а пальцы она уже почти не чувствовала и мысленно попрощалась с ними. Кажется, что после того, как все иглы вынули, там уже не осталось ничего, кроме кровавого месива. Если не пальцы, то ногти, под которые вгонялись иглы, уж точно отвалятся, была уверена Сакура. И ей было все равно. После этой ночи ей было уже не важно, будут ли у нее пальцы, будет ли она сама жить. Главное, что Наследный принц жив и скоро он будет свободен. Неожиданно кто-то зашел в сарай, он медленно приблизился к маленькому тельцу девочки, присел рядом, усадил ее на циновку и снял с рабыни мешок так, что она теперь могла увидеть своего «посетителя». - Г-господин Кабуто? – хриплым, ослабшим голосом прошептала Сакура. Она впервые видела его так близко, ведь господин просил ее не попадаться этому человеку. Отчего-то перед глазами рабыни неожиданно встала картина из ее недавнего прошлого: бездыханное избитое тело служанки и жуткая дыра вместо карего глаза. Спокойствие сменилось страхом, который комом встал в горле девочки, вызывав приступ рвоты, однако ей было нечего извергать из себя, и рабыня от резкого спазма мышц лишь согнулась пополам, обессиленно упав на циновку обратно. Главный лекарь опять поднял девочку. - Наконец я тебя нашел, наша красавица Сакура, - Кабуто ласково улыбнулся, поправляя грязную от крови прядь волос за ухо девочки. За спиной мужчины открылась дверь и незнакомый рабыне евнух внес в сарай безжизненное полуголое тело другой девочки. Ее раны были очень похожи на те, что имелись у Сакуры. Лекарь указал жестом евнуху и тот, положив тело на пол, направился в сторону рабыни Наследного принца и развязал веревки, освобождая девочку. - Знаешь ли, Его Высочество просил в случае чего сохранить твою жизнь, красавица, - он сунул руку в рукав и достал оттуда маленький бумажный сверток, внутри которого находилось медовое пирожное, - поешь, - приказал он в несвойственной ему заботливой манере, - сегодня ты должна была умереть, но моя чудесная Кагеро умерла за тебя, - улыбнулся Кабуто, будто этот факт был чем-то очень забавным. Все впечатление адекватного человека, которое старательно создавалось им до сих пор, улетучилось в то же мгновение. Сакура лишь могла держать в ладонях пирожное, не имея сил схватить его и поднести ко рту. - Кажется, я понимаю, почему наш принц так старательно прятал ее, Араши, - обратился лекарь к своему помощнику, он медленно провел пальцами по щеке рабыни , - Она красивее даже твоей сестры, - лекарь кивнул в сторону трупа девочки, а потом издевательски рассмеялся, - снимай одежду, милая, сегодня «твои» похороны. Как того и хотел лекарь Кабуто, Сакура «умерла». Тело девочки сожгли у задних стен Дворца. Сейчас вместо Сакуры уже месяц жила «Кагеро», милая, молчаливая служанка-помощница из уважаемой семьи Фуума, совсем недавно определенная в лекарскую палату. Ее «брат» Араши был евнухом при той же палате, а также приближенным главного лекаря, ее «старшая сестра» Сасаме помогала повитухам вести беременность наложницы Самуи и готовила для нее лекарства. «Кагеро» пришлось запомнить множество имен, лиц и фактов из «ее» жизни с тех пор как она перешла на службу к Кабуто. Она смирилась с невозможность видеть своего настоящего господина и довольствовалась лишь той крупицей информации, что порой доносил до нее сам главный лекарь. Работа служанки в лекарской палате почти ничем не отличалась от работы в Западном павильоне, однако была здесь одна жуткая странность: евнухи и рабыни лишались языка, как только попадали на службу, а потому во всех помещениях палаты, кроме комнаты, в которой заседали сами лекари, царила удушающая тишина. Однако же нельзя было не оценить гениальность Кабуто. Он создал идеальную среду для своей работы. Вся обслуга была до ужаса напугана, чтобы распространять какие-либо слухи о делах лекаря, а большая часть просто не имела физической возможности. Служанки, наученные горьким опытом, предпочитали молчать, а посему «Кагеро» было не с кем поговорить и сблизиться с кем-то было затруднительно. Сасаме и Араши зло поглядывали на девочку и явно проявляли свою неприязнь. Впервые с момента своей продажи во Дворец Сакура почувствовала тоску по дому, которым теперь для нее являлся Западный павильон. Дни следовали один за другим, погода становилась все теплее, расцвели и отцвели вишня, персиковые деревья и в один момент, когда Сакуре начало уже казаться, что она совсем разучилась говорить, ее к себе позвал Кабуто. Он сильно торопился и, бросив в руки служанки сверток с лекарственными травами, лишь строго приказал следовать за собой. Быстрый шаг господина лекаря и его слуги евнуха Араши заставил Сакуру всю дорогу почти бежать за мужчинами, и она не заметила, как дорога привела ее к дверям покоев Наследного принца. От волнения у служанки перехватило дыхание. Кабуто медленно вошел в зал для приемов Западного павильона и велел прислуживающим у постели принца покинуть покои, подтолкнув Сакуру к дверям опочивальни Саске. Он ничего не говорил и от этого ей становилось только страшнее. Служанка со скрипом открыла резные, выкрашенные красной краской двери и, пройдя в комнату, по привычке закрыла их за собой, хотя то было не принято правилами Дворца, ибо молодой девушке не следовало оставаться наедине с мужчиной. Однако данная привычка осталась у Сакуры еще с детства, когда они с принцем жили одни в Западном павильоне и старались всеми силами зимой сохранить тепло в единственной жилой комнате. - Ты как всегда игнорируешь элементарные прави… - не смог договорить Саске, заметив, как девочка уверенно и четко совершает обряд коутоу (прим. автора: обряд коутоу - обряд тройного коленопреклонения и девятикратного челобитья, который по китайскому этикету было принято совершать при приближении к особе императора), - Что ты делаешь? Прекрати сейчас же! – испуганно приказал Наследный принц, так как случайный свидетель мог интерпретировать это как то, что служанка и наследник проклинали Императора, желая ему скорейшей смерти. Саске, до этого сидевший опираясь на подушки, откинул одеяло и было рванул останавливать глупую служанку, но не сумев подняться упал обратно на матрац. Сакура, даже заметив слабость своего господина, достойно закончила обряд и покорно села на голый пол поодаль от Наследного принца, впервые принимая свое положение низкородной слуги, хоть сейчас по документам она и была дочерью уважаемой семьи. Она не рвалась трогать его под предлогом помощи, не стремилась прикоснуться к объекту влюбленности. Для себя Сакура решила, что ее любовь должна выражаться в служении и пользе, которую она может принести хозяину, а излишняя близость могла подобно яду отравить жизнь обоих. - Ваше Высочество, желаю Вам долгих лет жизни! – почти слово в слово повторила служанка приветственные слова, которые могли быть адресованы только Императору, - эта недостойная, не смеет желать большего, кроме как, чтобы Вы были живы, здоровы и прожили счастливую жизнь, - ее голос дрогнул, - возможно, мы никогда больше не сможем говорить так же открыто как сейчас, но до того, как вы взойдете на престол, - Сакура закусила губу, - я хочу быть первой, кто признает вас своим Государем. - Глупая девочка, - Саске зло исподлобья посмотрел на служанку. Кончики ее пальцев даже через месяц отдавали неприятной синевой и желтизной от кровоподтеков, кое-где неприятной на вид коркой застыла черная кровь, а некоторые ногти вовсе отвалились. Голова, руки и запястья девушки были перевязаны, ибо некоторые раны загноились и заживали чересчур медленно. От осознания того, что она ничего не знала о его делах, но так сильно пострадала лишь из-за того, что служила ему, сердце принца неприятно защемило. - Подойди ко мне, - тихо попросил молодой человек, удивляясь такой отчужденности, пожалуй, своего самого близкого человека, - я хотел тебе отдать до того, как ты уйдешь из Дворца, - Саске протянул Сакуре небольшую длинную, деревянную шкатулку, которую служанка уважительно приняла обеими руками, но не стала сразу открывать. - Я покину Дворец? Когда? Зачем? – ее любопытная натура, не признающая этикета, вырывалась наружу. Саске на это лишь улыбнулся. Старая добрая подруга наконец вела себя как обычно будто и не случилось его отравления, будто ему ничего не угрожало и все было как раньше. - Открой, - шепотом приказал юноша, - почти вплотную приблизив лицо к служанке. Сакура, словно загипнотизированная голосом господина, подчинилась ему и обнаружила внутри, обитой красным шелком, шкатулки маленькую шпильку, вырезанную полностью из белоснежного нефрита. На ней не было цветов, не было украшений, это была самая простоя нефритовая шпилька, которую только можно было отыскать в Поднебесной. - Прими мою благодарность, Сакура, за свою верную службу, - но не успел Саске договорить, как служанка тут же его перебила. - Нет, - она закрыла шкатулку и решительно протянула его обратно господину. Он с ней прощался, и она теперь поняла это. Шпилька была его прощальным подарком, но такой дар Сакура не хотела принимать. Она могла не видеть его, могла лишь прислуживать ему из тени, но он своим жестом разрывал с ней всякую связь. - Послушай меня, - пытался ее образумить Наследный принц, - послушай! - Нет, нет, нет, - голос Сакуры дрожал, но она упорно стояла на своем, - Вы не можете бросить меня, - совсем тихо сказала она, съежившись от боли, нанесенной господином, - только не Вы, - Саске перестал сопротивляться и принял дар обратно, что позволило девушке убрать руки от шкатулки и поднести их к груди в попытке утешить себя. Наследный принц впервые в своей жизни сам протянул руку и коснулся ладони Сакуры. Он притянул ее к себе и накрыл своей ладонью, отчего они оба сильно смутились, однако он не намеревался отступать, хоть ее слезы и могли его растрогать, но не могли заставить отступить от намеченного плана. Воспользовавшись замешательством служанки, Саске продолжил: - Тебя уже ждут, - сообщил принц, заметив высокую тень за полупрозрачной бумагой дверей, - возьми его, - он нежно провел ладонью по ладони девушки и вложил в нее шкатулку, продолжая другой рукой придерживать руку служанки, - иди… - он чуть замешкался, но набравшись смелости оттолкнул руку Сакуры, и она уже не посмела возразить ему. Девушка встала на ноги, но не могла никак заставить себя покинуть принца. Неужели она видела его в последний раз? Неужели их пути разойдутся теперь навсегда? Она жадно старалась запомнить его лицо, его худую фигуру, его грустные глаза. Сакура с печалью оглядела всю комнату. Бывшая рабыня Наследного принца шумно вздохнула и с силой прижала шкатулку к груди. Это все? Вязкое, тягучее и такое тяжелое чувство собственной ненужности и беспомощности буквально затягивало девушку, лишая всяких сил сделать шаг навстречу новой, возможно, более беззаботной и точно более безопасной жизни вне Дворца. За дверью послышался недовольный кашель. Сакура стояла. Наследный принц, виновато опустив голову, сидел на кровати, не смея ни посмотреть на свою бывшую служанку, ни окончательно выгнать ее из покоев. Мужчина за дверью еще громче кашлянул, надеясь привлечь внимание подростков. Сакура, проглотив всю свою злость и обиду, направилась к дверям. Но, как только они захлопнулись за ней, она осознала, что снова лишилась дома. Ее опять выкинули. От нее опять отказались. «У меня кроме Вас никого ведь нет. Если Вас не будет, то я останусь совсем одна», - думалось юной служанке и горькие слезы стекали по ее покрасневшим щекам. Однако для ее страданий не было времени. Какаши, который согласился вывести девушку из Дворца, недовольно цокнул и тут же приказал следовать за собой, не желая видеть женские слезы. - Надень этот халат, завяжи его и спрячь волосы под этим платком, - раздавал указания учитель Наследного принца, по пути кидая в девушку сверток с одеждой. Сакура на ходу выполнила все требования господина Хатаке. - Возьми в руки этот ящик, - приказал Какаши, переступая порог ворот Западного павильона, показав на высокий деревянный ящик в руках у евнуха, видимо, прислуживающего Наследному принцу, - опусти голову, иди молча и не смотри по сторонам, -продолжил он раздавать указания. Девушка, вытирая слезы, застилающие ее взор, тихо повиновалась. Они шли долго. Ни единая душа не смела остановить самого господина Хатаке, соратника Императора, учителя Наследного принца. Ноги Сакуры начали побаливать. Успевать за быстрым шагом Какаши, почти ничего не видя перед собой из-за высокого ящика, закрывающего ее лицо, было крайне сложно. Ей еще ни разу не приходилось преодолевать такие расстояния, Дворец воистину был сродни большому городу с широкими площадями, длинными улицами и величественными садами. Приблизившись к высоким каменным стенам Дворца и к ее огромным красным вратам, рядом с которыми люди казались лишь жалкими букашками, у Сакуры перехватило дыхание. Ее привели через боковые маленькие врата, когда она была совсем мала и не могла запомнить всего, но только сейчас до нее начало доходить насколько велика была мощь той Державы, которой желал завладеть ее хозяин. И ей внезапно стало страшно за принца. Почему-то вид этой огромной стены и закрытых огромных главных врат Дворца внушали ей страх. - Вот пропуск, служанка пришла из моего поместья, - голос господина Хатаке вывел девушку из своих мыслей. Слева и справа от закрытых главных врат располагались врата поменьше. Левые, видимо, служили, чтобы чиновники и посетители могли входить по Дворец, а через правый все могли выйти. Какаши привел девушку к выходу и показывал внимательной страже свою именную табличку. Один из солдат, быстро сбегав к «соседям», которые впускали людей и убедившись, что дворянин действительно пришел с прислугой, выпустил их из Дворца, несколько раз извинившись за задержку. Перед Сакурой предстал вид огромной площади, которую, казалось, сейчас использовали в виде временного рынка и стоянки повозок многочисленных посетителей Дворца. Каждый торговец со своей тележкой, стараясь не сильно приближаться к Императорской страже, пытался продать очередному дворянину свой товар. Какаши быстро направился к своей повозке, окруженный слугами его поместья, и все молча тронулись в сторону к дому. Сакуре же служанки подсказали, что ей следует вместе с ними идти за повозкой господина. Подходя к столичному поместью клана Хатаке, Сакура, почувствовав холодный ветер, немного поежилась, но продолжила пусть в след за повозкой. Процессия остановилась перед зелеными воротами, такой цвет был весьма необычен и притягивал взгляд, однако они уже казались чем-то совсем незначительным и небольшим по сравнению с тем, что девушке посчастливилось увидеть совсем недавно. Молчаливый хозяин поместья вышел из повозки и медленно прошел внутрь, лишь мельком бросив взгляд на юную служанку, будто говоря ей: «Иди за мной». Как только Сакура шагнула за порог, врата с шумом захлопнулись. От чего девушке стало не по себе. Насколько она могла знать, обычно дворяне запирали врата только на ночь, поэтому такая предосторожность днем казалась немного излишней и подозрительной. Поместье господина Хатаке утопало в зелени, по пути девушка увидела несколько искусственных водоемов с красными карпами и цветущим лотосом. Через небольшие канальца были перекинуты изящные мостики с низкими перилами, выкрашенные в красный цвет, который так выделялся на фоне роскошного зеленого сада. У каждого пруда или небольшого озерца росли ивы, ветки которых почти касались водной глади. В этом саду не было иных цветов кроме лотоса, ибо почти весь сад находился в тени высоких деревьев, садовых стен с круглыми проемами и под крышей многочисленных галерей и небольших беседок. Теперь Сакура знала, откуда дул этот холодный ветер, который заставил ее поежиться по дороге в поместье. Он исходил отсюда, из тени над холодными водами прудов поместья. Наконец Какаши остановился. Он будто вмиг растерял всю свою уверенность. Его фигура вдруг стала меньше, голос тише, а дыхание таким тяжелым, будто он стоял перед усопшим и оплакивал его. - Рин, - тихо произнес он, очевидно, обращаясь к женщине, что неподвижно стояла в тени круглой беседки посреди еще одного большого пруда. Шум деревьев заглушал слова хозяина поместья, но она услышала его и нехотя совсем немного повернула голову в его сторону, будто желая сказать: «Говори, я тебя слушаю». Какаши не смел даже вступить на длинную дощатую дорожку, ведущую к беседке и держал большую дистанцию. Поэтому Сакура, стоящая позади него, никак не могла разглядеть подробнее к кому он обращался, тем более, что она не соизволила даже повернуться в сторону мужчины. Девушка терялась в догадках, кто же мог так открыто игнорировать столь влиятельного человека как главу клана Хатаке. Женщина казалась молодой, по крайней мере в ее блестящих каштановых волосах, что струились по ее спине, не было ни единого признака седины. - Я взял сироту на воспитание, - продолжил Какаши, на что Сакура удивленно вскинула брови. Ей опять придется лгать окружающим. – Может, она скрасит твои дни, - дрожащим голосом добавил мужчина, - останься тут, - тише обратился он девушке и похлопал ее по плечу, скорее удаляясь от беседки подальше от сада. Ему очень тяжело далось это подобие разговора. Как только шаги господина Хатаке утихли, женщина повернулась в сторону Сакуры и жестом пригласила ее подойти поближе к себе. Она улыбнулась одними уголками губ: - Оставь свое бремя, - женщина одними глазами указала на ящик и девушка тут же выполнила ее просьбу, однако непроизвольно двумя руками схватилась за дар своего хозяина, будто ей угрожали отнять его. - Кто ты? – таинственная особа приблизилась к Сакуре, провела кончиками своих длинных тонких пальцев по ее волосам, которые медленно соскользнули к подбородку девушки, мягко призывая поднять голову и наконец обратить внимание на собеседницу. - Сирота, - повторила ложь Какаши Сакура, чуть отводя взгляд в сторону, не смея прямо посмотреть в большие карие глаза женщины. - Полагаю, что у тебя и правда может не быть семьи, но как давно обычных сирот пытают в Управлении исполнения наказаний? – Рин с любопытством рассматривала маленькое лицо подростка, отчаянно пытаясь найти в ней что-то, что было известно только ей одной. - Госпожа, эта недостойная не смеет говорить больше, чем то ей дозволено, - эти слова Сакура произнесла уверенно, с вызовом глядя прямо в лицо женщины. Отчего ее собеседница громко рассмеялась, отнимая свою руку от лица девушки: - Да, я, действительно, являюсь госпожой клана Хатаке, - она аккуратно вытащила из своего рукава шелковый платок и промокнула слезинки, выступившие в уголках ее глаз, -Но посмотри только, как ты говоришь, - ее смех превратился в нежную улыбку, которая, казалось, так редко появляется на ее лице, - даже низкорожденный бы понял, откуда ты пришла. Сакура засмущалась и прикусила губу. Она плохо умела притворяться и лгать, но ей почему-то начало казаться, что это была не последняя ее большая ложь и не последнее притворство кем-то другим, казалось, будто она больше уже никогда не вернется к себе настоящей, к простой рабыне, что служила Наследному принцу.