если в сказку поверить, то она сбудется?
Это была середина декабря. В телевизорах и во всех новостях твердили о высокой вероятности «шторма», практически каждый день утверждая, что вот-вот начнётся настолько сильный «шторм», что практически сравнится со всемирным потопом. Но по факту то, что американцы утверждают под «штормом», чаще всего оказывается обычный средний или сильный дождь. Девушка совершенно не понимала причину такой бурной реакции на обычный дождь. И несмотря на то, что её русская душа всё ещё помнит то время, когда она рано утром вставала с тёплой постели и шла по снежным улицам, где снег был, в лучшем случае, по талию, она приняла эту и другие странности людей, что живут в городе Ангелов. Потому когда ей на телефон пришло очередное сообщение «фотосессия на природе отменяется» она совершенно этому не удивилась. Алекс спокойным шагом возвращалась домой. Капли дождя с громким звуком разбивались об асфальт, на улице гулял запах сырости и океана. Девушка чувствовала тепло, исходящее от горячего асфальта, но даже это не согревало её. На ней была белая майка, что уже насквозь промокла и противно прилипала к телу. Светлые джинсы на высокой талии, которые Росс недавно разрисовывала рыбами карпы кои. Обувь, которую девушка по-тихому забрала у Коди. Те самые сапоги-копыта, которые девушке понравились ещё когда она увидела фотографию Ферна на премии «Золотой глобус». И девушке было совершенно всё равно на то, что обувь была на пару размеров больше, на толстый носок пойдёт, если что на два.***
Девушка зашла в дом и на пороге её встретили Лео и Чиа. Собаки весело кружились и бегали вокруг Саши, не давая возможность ступить и шаг. — Саша, это ты?! — послышался голос Ферна из глубины дома. С некоторых пор мужчина начал всё чаще называть девушку русским вариантом её имени. Это всегда забавляло саму девушку, ведь с уст актёра её имя звучало забавно и даже очаровательно. — Да, это я! — в ответ крикнула Росс, снимая обувь и проходя в дом. — Я думал ты придешь ближе к обеду, — продолжил Коди, продолжая прятаться в одной из комнат дома. Его голос звучал странно и как-то торопливо. Алекс пришла в гостиную и почувствовала запах чего-то смутно знакомого. — Заказ отменили, солнце, ты где? — продолжила Саша оглядываясь и пытаясь найти в современном модерн интерьере мужчину. Тут из коридора кухни вышел Коди, одетый в домашние шорты и большую футболку. Как только его взгляд зацепился на женском теле, его глаза стали по пять копеек, а на лице смешалась палитра эмоций. — Боже! Ты что, решила в океане искупаться?! Быстро в ванную! — нервозно сказал Ферн, заталкивая девушку в ванную комнату и параллельно снимая с Алекс мокрую одежду. — Ты почему такая мокрая? — Тебя увидела. — Алекс, я серьёзно! — Коди явно не оценил похабный намек девушки. Тем не менее, Александра продолжала игриво улыбаться, извивалась под руками мужчины, что торопливо снимал с Росс липкую одежду. — На улице, между прочим, дождь. Почему ты не взяла зонтик? — Потому что это даже дождём назвать нельзя, не видел ты питерских дождей, — гордо ответила девушка. Когда блондинка оказалась полностью голая, Ферн посадил её в горячую ванну. Лицо мужчины было задумчивым и мягким, он будто бы в голове решал какую-то дилемму перед тем как её озвучить. Алекс особенно любила смотреть в этот момент на смену эмоций на лице австралийца. Он казался ей как никогда похож на персонажа картины из эпохи Возрождения. Руки Коди достали из нижних полок раковины шампунь. Актёр начал медленными и аккуратными движениями массировать голову Росс, параллельно намазывая её волосы средством. По всей комнате распространился дух глинтвейна, запах терпкости специй и сладость алкоголя одурманивали, заставляя желать большего. Больше запахов, больше прикосновений, больше жара. — О чём ты думаешь? — тихо сорвалась само собой с губ Александры. — О твоём доме, — тихо ответил Коди. — Ты так часто вспоминаешь о нём. Скучаешь? — А ты скучаешь по Австралии? — улыбнувшись спросила в ответ Алекс. Что-то её в этой ситуации забавляло. — Не переводи тему, — недовольно пробурчал Коди, смывая шампунь с волос девушки — Я скучаю. Но не по стране, а по воспоминаниям и людям, которые там остались. — Знаешь, говорят, что дом — это не место, а люди, — как бы невзначай сказал Коди, он отвёл взгляд и не поднимал его на девушку. Он говорил спокойно, даже слишком монотонно, Алекс потянулась и мокрой рукой прикоснулась к щеке любимого. Казалось ни его ни её это не смущало.Волны на берег роняют брызги. Пишешь — и то с трудом. Дом — там, где сердце, душа и мысли. Надо же — ты мой дом.
— В таком случае мой дом — это ты. Где бы мы не находились, — я хочу быть рядом с тобой, — твёрдым тоном сказала девушка смотря прямо в глаза мужчине. Какое-то время они продолжали сидеть в такой позе и не смели отводить взгляд друг от друга, будто бы время замерло. Они медленно придвинулись друг к другу, их губы слились в мягком, сладком и чувственном поцелуе. Привкус искренности и огня перемешались, весь мир ушёл на второй план. Алекс отметила, что каждый раз, когда она находится рядом с этим мужчиной — она теряет голову. Она каждый раз находит что-то новое, необыкновенное и прекрасное в нём. Когда прикасается к ней, когда говорит с ней, когда смотрит на неё, когда находится рядом, даже когда она просто ощущает его запах. Коди словно ребус, который девушка никогда не сможет решить, но Саша продолжает ломать голову, находя новые выходы, новые буквы и строки. Росс кажется, что этот огонь, разгоревшийся однажды из-за этого мужчины, с каждым днём возрастает и никогда не погаснет. Ей остаётся только надеяться что он чувствует то же самое. — Хватит, — сказала девушка отрываясь от губ актёра. — Если мы продолжим, то… — То что? — с нахальной улыбкой спросил Ферн — Ты сам прекрасно знаешь. А теперь выйди. Я хочу одеться. — И чего я там не видел? — сказал Коди, но всё-таки поднялся на ноги. — Выйди сейчас же.***
Переодевшись в домашнюю одежду, а именно в спортивные шорты и в одну из футболок Ферна, девушка вышла из ванны и, посмотрев по сторонам, не заметила мужчину. — Коди! Ты где?! — На кухне, только не заходи, — послышался в ответ голос. Плавным шагам Александра приблизилась к дверному проему кухни, однако не успев и взглянуть в комнату, как перед ней появилась мужская статуя. — Что ты делаешь? — Ничего, — самой невинной интонацией сказал актёр. — Можно мне посмотреть на это «ничего»? — Нет, нельзя. — Коди, что ты уже натворил? Обещаю, не буду злиться, — сказала Саша серьёзным тоном смотря на Ферна. — Только не говори, что ты опять поставил электрический чайник на работающую плиту. — Это было всего раз, — возмущенным, даже детским тоном сказал мужчина. — Я тот раз хорошо запомнила. Нам пришлось покупать новый чайник и несколько дней чистить плиту, — раздражённо говорила девушка. В ней перемешалось два чувства, беспокойство и жуткое любопытство. Что одно, что второе девушка терпеть не могла, потому всеми силами пыталась добраться до этой чёртовой кухни и узнать что там находится. Дошло до такой степени, что она буквально залезла на Ферна и висела на нём, как мартышка, а он упрямо защищал что-то. — Ты ведёшь себя как ребёнок — Кто бы говорил! — сказала Александра, всё-таки выбравшись из заточения рук мужчины и зашла в кухню. На кухне не было пожара, дыма или хотя бы сгоревшего чайника, лишь небольшой бардак. Столовые приборы, тарелки, продукты, мука, тесто, прямо-таки реклама пирогов. Алекс заметила, что на барной стойке стояла тарелка чего-то горячего, а подойдя ближе девушка увидела в тарелке скрученный в тесто фарш и бутылку уксуса недалеко. Ощутив знакомый запах, это слово будто бы само появилась на устах Росс. — Пельмени? — Девушка обернулась и увидела около входа в кухню стоящего Коди — Весь сюрприз испортила, — он скрестил руки за спиной. Это выглядело скорее неловко, чем властно, как это было у Майкла. — Ты приготовил это для меня? — с удивлением спросила Саша смотря прямо на мужчину. — Конечно, для кого же ещё. Зашёл на YouTube, посмотрел ингредиенты, пытался повторить как их собирают. Но чёртов кубик-рубик легче собрать, — говорил Ферн отводя взгляд куда-то в сторону. Недолго думая девушка набросилась на мужчину и сладко целовала его лицо, обнимая его. — Спасибо, спасибо, спасибо. Мне никто ещё никогда так приятно не делал. — Ты понимаешь как это двусмысленно звучит? — Заткнись, — Александра шуточно ударила актёра в плечо, а тот лишь ярко засмеялся. — Я хочу попробовать. — Нет! Они слиплись и невкусные прошу тебя не надо, — умоляюще говорил Коди. Но не слушая Ферна, Саша взяла вилку и кинула себе в рот один «пельмень» — Не так уж и плохо, иди сюда, попробуй.***
— Кстати говоря, к чему были твои вопросы? — спросила девушка, беря тарелку в руки и подходя к посудомоечной машинке. — Какие именно? — спокойно ответил Коди. — Те, которые ты задавал в ванной, о том, не скучаю ли я по России. — Просто было интересно, — уклоняясь от ответа сказал актёр. — Интересно? Ты так говорил, будто пытался меня обвинить в том что я хочу от тебя сбежать и вернуться на родину, — со смешком подметила Александра. — Я просто хотел убедиться что ты достаточно соскучилась. — Мужчина подошёл к девушке и обнял её за талию сзади не давая ей возможность увидеть его лицо. — То есть достаточно? — Перед глазами девушки появились две бумажки с изображением самолётика в углу. Некоторое время они оба молчали и оба смотрели на билеты, точнее только Росс смотрела на билеты, не понимая что происходит. Медленно она подняла голову и смотрела на абсолютно спокойное лицо Ферна. — Это что такое? — тихо спросила Саша. — Билеты с Лос-Анджелеса в Москву. Надеюсь, ты не против, что я не купил обратно, неизвестно насколько мы задержимся, — как ни в чём ни бывало говорил актёр, явно наслаждаясь реакцией девушки. — Какой же ты… Ты дурак! — Девушка со смехом и радостью набросилась на мужчину заключая того в объятия. — Нормально? Я ей билеты к её родне, а она меня ещё и обзывает придурком, — обиженным детским голосом сказал Коди. — Я назвала тебя дураком, это разные вещи. — Ну да, конечно. — Они оба тихо засмеялись и продолжали стоять, обнимаясь. — С чего бы это всё? — Ты о чём? — С чего бы ты захотел поехать вместе со мной в Россию, вроде и намёков не было. — Мне нельзя съездить к семье своей девушки? — Конечно можно. Однако, это подозрительно. Неужели ты нарушил закон и мы теперь в бегах? — игривым тоном сказала девушка, пытаясь серьезно смотреть на Ферна. Однако в их парочке профессиональный актёр не она, потому получалось у неё это очень плохо. — В таком случае нас поймают быстрее, чем мы зайдём на самолёт. — А вот Коди держался молодцом, серьёзное лицо и приятный бархатный тембр, прямо-таки Джеймс Бонд. — Тогда я сдам тебя властям, а сама буду жить в Duty Free. — Не думаю, что тебе это кто-то позволит. — А их и не спрашивают. — И они снова громко засмеялись кружась по всей кухне, тем самым пугая собак.***
Это был вечер, точнее, уже ночь. Солнце давным-давно зашло за горизонт, а Лос-анджелес начал превращаться в ночной город, грехами и ангелами там совершенно не пахло. Коди и Алекс сидели на диване в гостиной, и ещё несколько минут назад они смотрели фильм и ели фисташковое мороженое из больших контейнеров, как в лучших традициях Америки. Фильм закончился, пошли титры, морожено съедено. Александра уютно лежала на плече Ферна, а их собаки мирно посыпали в своих лежаках недалеко от дивана. — Может мы поспешили? — тихим хриплым голосом сказала девушка. Этим безбожно разрушая момент спокойствия и уюта, которого и так было слишком мало, в особенности с тех пор, как Коди стал более востребованным как модель и актёр, а Александра начала чаще уделять внимание своему творчеству. В этом плане у них всё было понятно и без слов. Они оба знали, что без творчества не смогут прожить ни дня. Они были сильны в своих стремлениях, они жаждали познать искусство, всё больше и больше примеряя на себя всё более разнообразные роли и воплощая все более немыслимые идеи. — В чём именно? — спросил мужчина, слегка поворачивая голову и пытаясь взглянуть в лицо девушки. Пытаясь распознать её эмоции. — Я о поездке. Тебе не кажется, что мы поспешили с этим решением? Мы недавно уже путешествовали в Австралию к твоим родителям и толком не успели ещё отдохнуть, — тихо говорила Алекс, будто боясь спугнуть своим голосом то ли себя, то ли весь дом. Она приподнялась на локтях, вглядываясь в лицо актёра. Коди смотрел на неё спокойно. — Что ты хочешь? Сдать билеты? — Я не об этом. — А о чём тогда? — Просто мне кажется что это решение было поспешным, — ответила Росс, поднимаясь на ноги слишком резко и нервно. Саша потянулась к пульту и выключила телевизор, параллельно направляясь в спальню. — Ничего уже изменить нельзя. Мы уже всё оплатили. Отменим сейчас — потеряем деньги и нервы. Надо было думать об этом раньше, — сказал мужчина, поднимаясь с дивана и направляясь вслед за партнёршей. Его голос был спокойным и размеренным, — точь как прохладный шёлк, спускающийся по обнажённой коже, — ненароком подумала девушка, но Александра тут же стряхнула голову, пытаясь отогнать от себя подобные мысли. — В том-то и дело, что думать надо было раньше. Или хотя бы как минимум обсудить это. — Фотограф зашла в спальню и, не включив свет, начала расправлять кровать. Голос её подобный натянутой струне, что в любой момент могла порваться или сыграть фальшивую ноту. Движения её рваные и резкие, она даже толком сама не могла понять из-за чего злится: из-за этой ситуации или из-за спокойствия Ферна? — Если бы я у тебя спросил — это бы не было бы сюрпризом. — Коди скрестил руки на груди и стоял в дверном проходе, наблюдая за Алекс. Казалось, что ничего не может ускользнуть от его взгляда: каждое слово, взгляд, движение, даже вздох, всё было под его пристальным надзором. При этом нельзя было сказать, что у него на уме. Он смотрел на Росс с неподдельным интересом и в то же время спокойствием. — Ты мог подарить билеты хотя бы за неделю, а ещё лучше за месяц. Сейчас мне приходится отменять заказы, менять свои планы и молиться Богу, что из-за постоянных смен часовых поясов и бурных перемен в климате я не сдохну прямо в самолёте, в котором мы будем лететь двенадцать часов, если повезёт, — бурчала себе под нос Саша, словно дикая кошка. Она окончательно позаботилась об постели и, повернувшись лицом к актёру, смотрела на него сердито и даже обидчиво. — Прости, — легко и свободно сказал мужчина, смотря на девушку будто бы на маленького обиженного ребёнка. Хотя, учитывая их разницу не только в росте, но и возрасте, — это было вполне ожидаемо. Тем временем Александра сердито надула щёки и будто бы проглотила язык, это не то, что она хотела. — Я и правда виноват. Прости, что сделал тебе такой «сюрприз» слишком поздно. Но, с другой стороны, это прекрасная возможность. Слышал, в это время в Москве снежно и я познакомлюсь с твоими родителями, — глаза девушки тут же расширились, собственно, как само её лицо, показывая искреннее удивление. По сути желание встретиться с родителями говорит о серьёзных намерениях. Возможно, это в какой-то степени тупо, они уже не первый год вместе, но всё же знакомство с родителями — это важный шаг. Ладно она, — познакомилась с его родителями, которые приняли его даже когда он привёл в дом гея, — но её… Нет, это совершенно другое. Пока Росс стояла в ступоре, погруженная в свои мысли, Коди, воспользовавшись этим моментом, плавным и медленным шагом подобрался к ней, раскрывая свои объятия и начиная снимать с неё верхнюю одежду. В этой ситуации подтекст, хотя какой чёрт «подтекст»? Здесь говорится прямо в лицо о желании близости. Однако, зная Ферна и его резкие порывы заботы и нежности, Александра точно могла сказать, что он её раздевает лишь для того, чтобы переодеть и уложить в кроватку, давая ей возможность переварить мысли и чувства. Справившись со своей задачей на твёрдую десятку, Ферн ложится на кровать рядом с Алекс, укрывая их обоих толстым одеялом. Несмотря на тёплый, даже горячий климат Лос-анджелеса, они оба имели привычку спать под толстым одеялом, при этом с открытыми окном. Уютно расположившись, Александра всё-таки привычно улеглась на любимого сверху, опуская голову ему на плечо, скрещивая их ноги и давая возможность обнять себя, лишь слегка прикрывая глаза.***
POV CODY
Я проснулся, но ещё не открыл глаза, сон был мучительным, тело немеет, голова кружится. Давно мне не снились подобные сны, хотя с обстоятельствами это было вполне ожидаемо. Поездка в Австралию, возвращение в Лос, теперь ещё и поездка в Москву. Вся эта беготня — ни минуты спокойствия и ни одного удачного момента, чтобы уединиться с Алекс. Хотя, говоря откровенно, в доме родителей у нас было предостаточно таких моментов. Я окончательно открыл глаза, комната встретила привычной темнотой и всевозможными оттенками синего, и лишь за занавесками виднелись проблески уличных фонарей. Повернулся на другой бок и увидел перед собой лежащую, мирно спящую Алекс. Её лицо выражало абсолютное спокойствие. Она дышала спокойно, равномерно и глубоко. Её грудь медленно поднималась и также опускалась. Футболка, как обычно, задралась, чуть ли не оголяя всю грудь. И слегка приоткрытые губы… Так и хочется их поцеловать, укусить и провести языком, «попробовать» на вкус.если вы не хотели съесть человека, вы никогда не любили
Я убрал пряди её пепельных волос за ушко, кончиками пальцев прикасаясь к коже, из-за чего Росс очаровательно сморщила носик. Девушка машинально повернулась ко мне спиной, ложась на бок. А мне только и оставалось смотреть на её бледную спину с родинками и шрамами. У неё всегда была странная манера получать шрамы в самых неожиданных местах и самых скверных обстоятельствах, для меня они всегда были из ряда фантастики. Шрам на коленке из-за того, что упала на кирпичи, когда гуляла по стройке. Шрам на руке — резала арбуз в восьмилетнем возрасте. На спине — упала с дерева. Этот список можно продолжать бесконечно, по сравнению с ней я был домоседом. Мне нравилось называть её воробушком. Несмотря на яркую внешность, я всё-таки находил некие схожести с этой маленькой, чудесной птичкой. Птица любит быстро летать, забавно двигаться и внимательно, не моргая, смотреть на что-то или кого-либо. Так и моя милая девочка. Меня накрыло ранее неопознанная волна возбуждения. Жар затуманил всё моё тело и голову. Возможно это из-за недавнего сна, возможно из-за всей этой спокойной атмосферы уюта и сладости. Но это не важно. Главное, что сейчас мне нужна Алекс, она и только она. Я прижимаюсь к ней. Кажется, ей всё-таки было прохладно. Неудивительно, на дворе конец декабря, а мы спим с открытым окном. Хотя у меня была надежда, что каким-то образом, воздушно-капельным путем или миндальной связью Саше передалось моё настроение. Ведь если я её разбужу, а она будет не в таком настроении, то устроит мне казнь на ровном месте. Но меня это совершенно не волнует. Я готов на всё. Саша. Мне нравилась её русское имя, оно казалось таким простым и странным, чужим, но одновременно таким родным. Каждый раз, когда я произносил её имя, я ощущал, будто на кончике языка появился кисловато-сладкий привкус киви, экзотичного чая и запах дороги. Мои руки начали медленно ползти по её телу, будто впервые ощущая в своих объятиях. Наслаждаюсь каждым дюймом контрастно холодной и горячей кожи. Краем уха услышал мычание. Это меня не остановило. — Коди, — тихо пробурчала Алекс. От её произношения моего имени я вздрогнул. Мне нравится как она произносит его, с небольшим акцентом и заостряя внимание на букве О. Но больше всего на свете мне хотелось, чтобы она простонала его. — Что такое? — прошептал я. Но почему-то мой голос прозвучал скорее как гром в океане, бесповоротно разрушая прекрасную атмосферу тишины и уюта этой ночи. Её же голос звучал как что-то неизменное, то, что и так должно быть этой ночью, как шелест листвы или как свет фар, озаряющий комнату, как только проезжает машина. — Ты мешаешь мне спать, — пробурчала моя девочка, не открывая глаз. А тем временем мои руки продолжали двигаться по её телу, медленно залезая ей под футболку. Пальцами очерчивая живот, мышцы, слегка выпирающие кости рёбер. Тем временем я опустился на её шею. Прикасаюсь к ней исключительно своим дыханием, ощущая, как Саша покрывается гусиной кожей. Я ощущал, как под моими руками она начала медленно извиваться, как маленький цветок, извивающийся под порывами ветра. — Я сплю, — пробубнила Росс. — Не мешай… — Я не мешаю, — усмехаюсь ей в шею. Воробушек, конечно же, это чувствует. Медленно своими ладонями обхватываю её грудь, бережно и пока что невинно. — Коди, — воробушек снова лениво поёрзала. Холодными ладонями схватила меня за руку. Пока что Алекс просто держала её. Знала, что если уберёт мои руки, то я больше к ней не прикоснусь, по крайней мере, до утра. Моя девочка окончательно проснулась. Я это почувствовал, даже не смотря на её лицо, но ощущаю, как она всё больше и больше извивается под моими руками. И то ли нечаянно, то ли специально ёрзает своими бёдрами об меня, что только сильнее меня раззадоривает. — Мне надо выспаться, — сказала девушка уже понятным, но тихим голосом. — Я помогу тебе с этим, — ответил я, прижимаясь своим телом к ней, заставляя ощутить моё достоинство. Саша быстро затихает. — Ты невыносим, — пробубнила Алесандра, ложась на спину. Теперь я в полной мере смог лицезреть мою девочку. Её молодое лицо, мягкое и спокойное, было покрыто пунцовым румянцем, а губы неестественно красные, покусанные, в глазах моей девочки танцевали черти. Она смотрела на меня и только на меня. Будто бы больше ничего в этом мире нет, кроме меня. И нет ничего важнее нас. Саша смотрела на меня, я смотрел на неё. Всё это выглядело как какая-то картина, изображение, навечно замерший момент, неизменный и этим самым уникальный. И лишь прерывистое, учащённое дыхание Алекс, и моё глубокое, но спонтанное давали осознание, что это не фотография и не картина, и даже не строчка в книге, что можно перечитывать до бесконечности. Она знает чего я жду. Команды, грубо говоря. И дело даже не в том, что «я не имею права прикасаться к ней без её разрешения» — это само собой разумеющееся. Мне просто хотелось, чтобы она попросила, возможно, даже по умоляла. Но правда в том, что как только с её губ сорвётся такая желанная фраза, или хотя бы просто слово «можно», я не стану медлить и тут же сорвусь. Вместо того, чтобы сказать хотя бы что-то, она тянет меня за футболку и впивается в губы, будто бы она странник, побывавший в пустыне Сахара, а мои уста — это вода. Подминаю её под себя. Алекс стонет, стоит лишь поцеловать её чуть выше ключицы. Медленно начинаю спускаться поцелуями, вырывая у неё стоны, целуя каждый участок кожи, пока не встречаюсь с горлышком футболки. Даже не пытаюсь снять с неё эту чёрную «ночнушку». В этом есть что-то куда более эротичное, чем если бы она была полностью голая. Поднимаю ткань ещё выше, полностью оголяя её грудь. Мягкие, тёплые, ещё не затвердели. Некуда спешить. Сосок наполняет мои губы, и я невольно сжимаю его зубами, оттягивая осторожно. И я получаю прекрасную реакцию. Сбитое дыхание и еле слышный стон, — моё имя. Всего четыре буквы, но благодаря ей оно приобретало особую интимность, душу, эмоцияю. Увлечённый своим занятием, я и не замечаю, как рука Сашы спускается под одеяло, и как холодная ладонь прикасается к моиму члену. Её пальцы скользят по головке, чуть задевая тонкую полоску кожи, сползая на ствол, двигаясь уверенно и дерзко. Что же я такого сделал ей? За что мне такие мучения? — Коди? — Вопросительно смотрит на меня снизу вверх. У неё не получается сдержать улыбку от превосходства. Слишком хорошо меня знает. Взглядом спрашивает: «чего ты медлишь?» — Дай тобой надышаться, — утыкаюсь в её волосы носом, лишь бы отвлечься, лишь бы не выдать того, что я схожу с ума. Скрываю в пепельный каскад волос улыбку и долгий рваный выдох. Только не спеши, не торопи меня. Ловлю ладонью упругую полусферу груди, зажимая между пальцев сосок. Моя девочка вся дрожит. Взгляд тёмный, безумный. Наверное, я сейчас выгляжу так же. Мы верно сошли с ума, оба поехавшие и оба причины безумства друг-друга. Мягко целую её живот. Нежнее, по мере того как смещаюсь ниже. Я дам ей все что она хочет. Она хочет меня. Она нуждается сейчас. Ныряю лицом между её ног. Хочу, чтобы обняла меня ими теснее. Кожа её бёдер горячая и шелково-гладкая. Я трусь о неё щекой, задеваю губами, засасываю целую. Алекс дрожит у меня в руках и стонет. — Коди, милый, Боже, — она прерывисто дышит, громко стонет, а её взгляд постоянно мечется по всей комнате. — Смотри на меня, — хрипло приказываю я и она, на удивление, подчиняется. Стоны нетерпения и желания. Хочу, чтобы она видела, как я наслаждаюсь этим. Хочу, чтобы знала, что я не остановлюсь. Мне нравится, как она выгибается, как дрожит от каждого прикосновения, как покрывается гусиной кожей от моего дыхания. Крепче обхватываю её бедра и рывком подтягиваю к своим губам. Зализываю, покусываю, целую. Меня самого это чертовски заводит. Я доволен, что наши желания совпадают. Растягиваю ее пальцами. Вскользаю глубоко. Стараюсь быть бережным, но она не хочет, чтобы я берег её. Она хочет эмоциональности, страсти и безумства. А я же даю ей нежность и чувственность. Ей этого мало, она хочет ещё и ещё. Хочу, чтобы она хотела, хочу, чтобы она хотела меня до безумства. Алекс пробует развести ноги шире. Манит к себе. Цепляется за мои волосы. Движется под моими губами. Изнутри она горячая и мокрая. Снаружи мягкая и податливая. Я сдаюсь. Набрасываюсь на Алекс как животное. Терзаю языком, губами и руками. Я азартен. Я увлечён. Я слышу, как её недоверие слабеет, истончается и полностью исчезает. Я счастлив когда она отдается мне целиком. Саша выгибается. Саша вырывается. Ей больно, но это другая боль. Боль, которую она хочет чувствовать. Та, которую я причиняю осознанно, лаская сильнее и дольше, чем она может выдержать. Я хочу этого. Я не могу оторваться. Это не вопрос выбора. Ее пальцы дрожат в моих волосах. Чувствую себя котом, которому дали кошачью мяту. Моя девочка задыхается в оргазме. Её запах… как же хорошо она пахнет. Мы вместе уже долго, — возможно год, возможно два, — не помню. Но я до сих пор не могу привыкнуть к её запаху. Особенный. Хвойный лес, перемешанный с запахом старых книг и краски, не могу надышаться. Моя девочка, воробушек, Сашенька, я никуда тебя от себя не отпущу, можешь сколько угодно рваться в эту Россию, убегать от меня под любым предлогом, — не отпущу, как бы как бы психоделически это не звучало. Погруженный в свои мысли и не замечаю, как Алекс опрокидывает меня на лопатки, смело улыбаясь. Чую, что-то задумала. Её губы беззастенчиво скользят от моих. Кусает за кожу на кадыке, оттягивая. Мурашки словно сдурели. Даже до спины добрались. Девочка, что же ты со мной творишь, нервы в узел завязываешь. Её пальчики на моем достоинстве. Эти губы. Прохладно касающиеся сосков. Всё-таки в ней есть эти замашки доминанта. Укуси меня. Она дразнится, намеренно, игриво, она отрывается от моего тела и начинает снимать с себя пижамные шорты, что ещё пару часов назад я сам на неё и одел. Александра возбуждена так, что это уже сложно не заметить. Но она потрясающе владеет собой, в отличие от меня. Еще немного, и я сорвусь. Саша впускает меня в себя. Ни с чем не сравнимое ощущение. Моя девочка, горячая, тугая, влажная. Дразнит, не позволяя проникнуть на всю глубину, играя лишь головкой. Она медлино опускается на мои бедра и я сейчас, кажется, задохнусь… В груди вакуум, а чёрт, забыл, что дышать надо. Будто бы всё это впервые, впервые с ней, впервые в этом доме, в этой комнате, на этой кровати. Половых отношений у меня было немало и партнеров тем более, но то, что сейчас между нами, происходит, и уже не первый год. Возможно именно это и называется любовь, истинной любовью. Алекс двигается так, что у меня сводит всё тело. Это что-то особенное. Её грудь колышется в такт бёдрам. Я вцепляюсь негнущимися пальцами в её ножки, понимая, что невольно причиняю боль, оставляю синяки, но я уже не могу иначе — то, что сейчас происходит со мной, сильнее. С полуприкрытых глаз наблюдаю, как футболка девушки колышется от каждого движения, медленно спускаясь и снова скрывая половину тела Александры. Я словно в плену, и я не хочу освобождаться. Как назло она склоняется надо мной, прижимается к моей груди и жадно целует в шею, оставляя ощутимый засос. — Успокойся, — шепчу в нежное ушко. — Ты же не хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас? Саша смеётся, раскрасневшаяся, вкусная, сладкая. Она распрямляется, и я чувствую. Мне и дискомфортно, и сладко одновременно. Член пульсирует, неимоверно налившись и окаменев. Я замираю. Алекс чувствует меня. Чувствует, понимает с полуслова, а иногда даже слова не нужны, словно она часть меня или я часть неё. Ждёт. Не двигается. Смотрит так. Хочет командовать и распоряжаться всем процессом, контролировать. Саша поднимается и резко опускается на член, сводя меня с ума. Движения всё ускоряются, становятся всё грубее и резче. Меня разрывает. Отпускает тянущее, ноющее желание.***
Вот знаменательный день поездки настал. Семейным собранием было решено оставить собак в Америке, поскольку смена климата и часовых поясов, тем более долгая дорога может негативно повлиять на питомцев, потому они оставили их в приюте под надёжным присмотром. Куда более большой дилеммой оказалась проблема с жильём. Родители Алекс настаивали на том, чтобы они остались у них, однако, вспоминая прошлые года, да новогодние праздники и постоянные взбучки по поводу и без, было решено снять квартиру неподалеку. После долгой дороги и ещё большего перелёта, они прилетели в Москву. Столица их встретила привычной слякотью, пробками и постоянно недовольными людьми. — Какое блаженство наконец-то оказаться в нормальном обществе, — сказала Александра, выходя из дверей аэропорта. — Почему так холодно? — говорил Коди, выходя за ней и плотнее укутываясь в шарф. — Холодно? По-моему, даже тепло, всего лишь минус три. — Всего лишь? Милая, в принципе, самолёт ещё не улетел, — сказал актёр, разворачиваясь обратно к двери аэропорта — Стоять. Папа с минуты на минуту должен приехать. Потерпи немного. Морозный воздух приятно щипал щёки, от каждого дыхания исходил пар, формируя с собой некое облако. Саша выглядела, как ребёнок, только что увидевший первый снег. И несмотря на грязь под ногами, замёрзшие руки и капризного недовольного Ферна, она была счастлива, безумно счастлива, и это заметил мужчина. — Возможно и в такой погоде есть своя прелесть, — сказал актёр лишь слегка показывая из плотного шарфа и шапки свою улыбку. Посмотрев на него Алекс невольно вспоминала свои детские фотографии, где она была одета в зимнюю одежду и внешне была похожа на снеговика, а то и на гусеницу. Ростова улыбнулась и взяла любимого за руку, переплетая пальцы и греясь об его тёплую ладонь. — Тебе понравится Москва. Москва прекрасна ночью, особенно когда идёт снег. — Думаешь выпадет снег? — Сейчас же Новый год. Нам всем нужно новогоднее чудо. Они оба тепло улыбнулись, смотря друг на друга, но тут девушка заметила краем глаза знакомую машину. — А вот и папа. Считай, тебе повезло, если бы нас встретила мама, начался бы допрос с пристрастием, — сказала Александра подходя к машине. — С нетерпением жду знакомства с твоими родителями! — Коди загадочно улыбнулся и двинулся вместе с девушкой к машине.