***
Цзян Чэн не знал, что на него нашло. В какой-то момент после услышанных слов он явно понял, что не сможет сделать вид, что ничего не было. Он ждал, мучительно, годами ожидал чуда. И оно свершилось. И это чудо, прямо сейчас, провоцирует его: — Глава, неужели вы… ммм струсили? — наглая ухмылка появляется на розоватых губах. Усянь сам не понимал, хотелось ему продолжения или нет, но отчего-то выбесить Цзян Чэна сейчас, казалось до невозможного правильным. Заставить его желать его. Хах, и давно он превратился в обрезанного рукава? Но какое это имело значение, когда перед ним стоял сам Саньду Шэншоу, сильный, мужественный и до неприличия сексуальный? Сколько женщин побывало в постели такого опытного мужчины? Спал ли он с мужчинами? Стоило этой мысли появиться, как ему стало до жути интересно, насколько же нежен будет великий глава. Или может наоборот, он предпочитает погрубее? И вот, уже в следующую секунду, Цзян Чэн, посылая всё к гулям, заваливается сверху, не обращая внимания на слегка удивлённый взгляд. Он сам спровоцировал его. И целует. Жадно, словно всю жизнь только и мог мечтать о конфетке, которую у него отбирали каждый раз. Так и есть. Губы его шисюна были сладкими, словно и правда были конфетой. А затуманенный взгляд заставлял хотеть его ещё сильнее. Поцелуй в висок. Один. Второй. Губы, нос, подбородок, шея. Ваньинь желал съесть свою конфетку полностью. Сколько лет он отчаянно желал увидеть его вновь? Руки тянутся вниз, потирая полувставший член, одеяния только мешают, но снимать их только начав кажется не правильным. Стоны, наполненные нежностью и взгляд боже-что-ты-творишь-прошу-продолжай. Движения бёдер навстречу его руке, совсем не нежные касания рук на плечах, растрёпанные волосы на подушке и застрявшие слова между строк. Продолжай, ну же. Пытка. Только так можно было описать действия главы Цзян. Он испытывал своего шисюна, прикусывал мочку уха и протяжно вздыхал, посылая табун мурашек по коже. Вызывая в каждой клеточке мозга желание, дикое, неосознанное, правильное. Каждое прикосновение кожа к коже горело, хотелось везде. Прошу, быстрее. Грудь ходила ходуном, бёдра неконтролируемо дрожали, шея горела от поцелуев, собственный голос уже срывался и ощущался как нечто инородное, за кадром, не здесь. Ничего не имело значения, кроме рук, надрачивающих его член, кроме губ, шептавших «как же долго я этого ждал». Ноги разъезжались сами по себе, руки бессознательно цеплялись за спину, царапая, губы искусаны в кровь, хриплые вздохи только больше будоражили. Ему так мало. — Ц-цзян Чэн, пожалуйста, — полустон-полувыдох. Он раскрыл себя. Плевать. Ничего не имело значения, кроме ускорившихся движений. Он скоро. Ещё чуть-чуть. Ему надо немного. — Амх, — недовольный стон вырывается сам по себе, когда движения внезапно прекращаются. Почему? — А-Чэн? — Ты задолжал мне правду. Он прав. Прав, но… Неужели это нужно обсуждать сейчас?! — А ты мне оргазм. — нагло так. Хриплый смех тут же разнёсся по всей комнате, да такой, что невольно Усянь и сам улыбнулся. Кто бы мог подумать, что его шиди такой красивый, когда смеётся. На душе так тепло и спокойно, большего и не надо. Вот бы так было всегда.***
— Я не собираюсь признавать то, в чём не виноват! — О? Так вы не виноваты? — ехидный голос главы Ордена Цзян эхом разнёсся по помещению, проникая глубоко под кожу каждому из присутствующих. Цзинь Гуаняо вздрогнул. Чёрт, он так много сделал, неужели ему придётся сдаться прямо сейчас, на пол пути у цели? Нет, нет, скоро его люди подоспеют и вытащат его, а потом он вернётся и отомстит. — Не сможешь, — внезапно у самого уха раздался мелодичный голос. — ты уже труп. — Кто ты?! — О чём вы? На собрании присутствовали все, кроме главы и младшего брата Ордена Гусу Лань. Как странно, ведь именно они предали огласке правду, но не явились? — Нить уже очернилась. — Замолчи! Кто ты? Покажись. — хозяин золотой башни взялся за голову, пытаясь игнорировать смех неизвестной. — Он что сошёл с ума? — Что это с ним? — Разве кто-то говорил? — Где глава Лань? — Он что-то бормочет себе под нос. — Пойдем А-Лин, больше нам здесь делать нечего, — мужчина в фиолетовых одеяниях похлопал по плечу своего племянника, прекрасно понимая что он в шоке. — Как странно, даже Ханьгуан-Цзюнь не появился. — Чего они этим добиваются? Шёпот так и продолжался слышаться с каждой стороны, паника всё возрастала. Глава Цзян поспешил покинуть Гусу вместе со своим племянником, по пути заметив невменяемое состояние Лань Сичэня. И вправду, тот, словно не контролировал себя, шёл прямо под взгляды всех присутствующих глав Орденов. — Дядя, уверен, что нам не следует остаться? — Цзинь Лин выглядел обеспокоенным. — Не думаю, что мы там нужны. К тому же, нас ждёт Усянь. Эти сами разберутся и без нас. Мальчик кивнул, ему не хотелось там оставаться, обстановка наколялась, наверняка, скоро пойдут речи о его становлении главой. Сейчас ему не хотелось думать об этом. Лучше подумать о том, что совсем скоро они с дядей доберутся до Юньмэна, где их уже ждал его новый дядя. Совсем не такой, каким описывали его в страшилках. Он был добрым, весёлым и очень милым, иногда. Правда Цзинь Лин ни за что не скажет этого в слух. И только через сутки до них дойдут вести о том, что по непонятым причинам, ворвавшийся в здание Лань Сичэнь заколол своего названного брата мечом, на глазах у всех присутствующих.