Dissimulation

«Одинокий призрак, он возвещает правду, которой никто никогда не расслышит». 

Когда внутренние часы Коннора пробили пять утра, он автоматически вышел из спящего режима. Результаты диагностики мелькали перед глазами быстрее, чем их мог бы уловить человек, но Коннору стремительно сменяющиеся потоки данных были предельно понятны. Все системы работали должным образом. Коннор на пробу сжал кулаки, повел плечами, пошевелил пальцами ног. Он заметил, что компонент #3599С, правый голеностопный сустав, встречал при движении чуть больше сопротивления, чем соответствующая деталь левой лодыжки. Быстро проведенный анализ подтвердил, что проблема не была острой — в любом случае, капли смазки на основе тириума было вполне достаточно, чтобы ее разрешить. Напротив, казалось, Коннор был на пике формы. Удовлетворенный результатом, Коннор сморгнул числа и уведомления, автоматически появившиеся при выходе из стазиса, и принялся наблюдать за своим непосредственным окружением. Он все еще находился на диване Хэнка, а мужчина сидел, неудобно согнувшись, на другом конце дивана. По телевизору шла реклама какой-то бесполезной кухонной утвари, предназначенной для подвешивания и чистки бананов. Сумо тяжелым грузом лежал у него на коленях, дергая во сне носом. Коннор снисходительно улыбнулся, глядя на большого пса. Конечно, вот, почему я не смог встать. Смирившись со своей участью, андроид зарылся поглубже в подушки и позволил взгляду вернуться к спящему лейтенанту. Хэнк завалился на бок под странным углом, поставив ноги на пол (разумеется, ведь Сумо занимал так много места). Коннору казалось странным, что лейтенант мог спать в позе, которая даже андроиду представлялась неудобной. Коннор колебался: стоит ли разбудить бывшего напарника и проводить его до кровати, чтобы тот смог как следует поспать еще пару часов, но бросившаяся в глаза деталь прервала его мысли. В какой-то момент вечера Хэнк собрал волосы в неаккуратный пучок, видимо, чтобы те не падали ему на лицо во сне. Коннор наклонился вперед — неспешно, чтобы не разбудить огромного пса, спящего у него на коленях. Он сосредоточился на седых прядях, выбившихся из-под резинки в волосах Хэнка и устроившихся на его скуле. Складки век переходили в морщинки — Коннор слышал, что их называют «гусиными лапками» — и эти маленькие несовершенства манили его, вызывая желание прикоснуться. Даже ресницы Хэнка завораживали своей густотой, смягчая ожесточенное годами утраты лицо. Взгляд Коннора соскользнул со впалой щеки ко рту Хэнка, к чуть приоткрытым губам, слегка обнажающим передние зубы. Линия его челюсти вела точно к затылку, и область, которую Коннор никогда раньше не видел из-за длинных волос лейтенанта, теперь была на виду. Была в этом какая-то хрупкость, что-то сокровенное в том, чтобы мельком увидеть этот оголенный мрамор кожи, и это всколыхнуло в андроиде неведомое чувство. Заставив себя отвернуться, Коннор безмолвно устыдился собственному поведению. Было неприлично засматриваться на спящих людей, тем более — мечтать о том, чтобы нежно коснуться лица. В нем бурлило чувство, похожее на вину, и он отчаянно пытался отвлечься. Проверив внутренние часы, Коннор обнаружил, что было только одиннадцать минут шестого. Он достаточно хорошо знал Хэнка, чтобы понимать, что, разбуди он лейтенанта в такой час, есть риск, что его приложат лицом об стену — фигурально, конечно. Медленно, с нечеловеческими тщательностью и терпением, Коннор умудрился приподнять Сумо, выскользнуть из-под него и опустить пса обратно на диван, не разбудив зверя. Бросив полный нежности взгляд на спящий дуэт Хэнка и Сумо, Коннор широким шагом направился к ближайшему окну и выглянул наружу, отодвинув сине-серую занавеску. Хотя снег на мгновение прекратился, на небе, все еще затянутом облаками, не было видно звезд. Окрестные дома темными, пустыми панцирями уходили к далекой линии горизонта, к центру Детройта. И хотя в небоскребах повыше еще горели редкие огоньки, даже отсюда город казался Коннору тусклее обычного. Когда ему наскучило разглядывать вымерший город, Коннор снова проверил часы — двадцать три минуты шестого. С тихим вздохом (еще одна приобретенная по ходу дела человеческая привычка) Коннор развернулся и побрел на кухню, решив, что все-таки разбудит лейтенанта пораньше, однако, возможно, вероятность, что раздраженный и не выспавшийся Хэнк разберет его на винтики, значительно снизится, если того поднимут к завтраку. Коннор порылся в шкафчиках и проанализировал содержимое холодильника, сосредоточенно наморщив нос. Он никогда раньше не готовил, но был уверен, что сможет следовать простым инструкциям. Ингредиентов, ожидаемо, было немного, но продукты первой необходимости всё же имелись: бекон, яйца, смесь для вафель. Коннор прищурился, глядя на упаковку яиц двухнедельной давности, которую достал из холодильника, но сканирование подтвердило, что яйца были вполне съедобны. В считанные секунды он вышел в Интернет через внутренний интерфейс и просмотрел инструкции по приготовлению этих продуктов, обрадовавшись простоте рецептов. Аккуратно разложив ингредиенты на бежевой пластиковой столешнице (вместе с давно не использовавшейся вафельницей, которую Коннор выкопал и воткнул в розетку), андроид взялся за дело. Засучив рукава, он опрокинул полторы чашки вафельной смеси в миску, затем разбил о край миски яйцо и ловко вылил желток в порошок. Взяв растительное масло, он снял крышку и влил в смесь примерно три столовые ложки, добавил немного воды и достал венчик. Пока он взбивал ингредиенты, ему казалось, он растворяется в светлом моменте. Было что-то успокаивающее в этом следовании простым шагам для приготовления простого блюда. Его разум не гудел от вычислений и прогнозирования; его воодушевляло переключение между простыми задачами. Он не помнил, когда вообще чувствовал себя так непринужденно. Коннор как раз закончил взбивать гущу в густое тесто, когда вафельница щелкнула, а это значило, что она нагрелась до оптимальной температуры. Коннор осторожно наклонил миску, чтобы вылить тесто в форму вафельницы. А пока тесто готовилось, он отошел и достал тарелку из ближайшего шкафа. Когда вафельница снова щелкнула, оповещая его, что первая порция готова, Коннор открыл устройство и извлек пышную вафлю, а затем положил на приготовленную тарелку. Таким же образом он приготовил еще одну вафлю, которая вскоре лежала на первой, и принялся за бекон. Коннор встал у плиты и поставил единственную имеющуюся у Хэнка сковородку на самую большую конфорку, выкрутив соответствующую ей ручку на шестерку. Он открыл герметичную упаковку с беконом в медовом соусе и отделил четыре полоски, выложив их на горячую сковородку, а затем вздрогнул, когда капелька жира брызнула ему на руку. Хэнк однажды решительно заявил, что бекон «лучше секса», и хотя у андроида не было опыта ни в приготовлении бекона, ни в сексе, он действительно испытывал какое-то странное удовольствие, слыша, как полоски мяса шкворчат и потрескивают по мере приготовления. Как только цвет и текстура показались Коннору удовлетворительными, он ловко перевернул полоски вилкой и отстранился, ожидая, когда бекон приготовится. Относительная идиллия от погружения в мир кулинарии была нарушена приглушенным стуком, вслед за которым в кухню ворвался Сумо и тут же уставился на сковородку с беконом. Коннор подавил смешок и опустился на колени, чтобы беззлобно потрепать пса по голове. — Стоило догадаться, что ты не устоишь перед запахом бекона, — прошептал Коннор. Сумо в ответ жалостливо заскулил. Андроид в замешательстве последний раз почесал пса за ухом, затем встал и покачал головой. — Прости, Сумо, никакой «человеческой еды» сегодня. Тебе хватило пиццы. Сокрушенный сенбернар коротко поворчал (совсем как Хэнк, когда недоволен), развернулся и побрел обратно в гостиную. Поддавшись любопытству, Коннор последовал за ним. По телевизору шло ток-шоу, которое вели четыре очень похожие друг на друга женщины со светлыми волосами до плеч, одетые в разноцветные коктейльные платья. Перекрикивая друг друга, они обсуждали какую-то знаменитость, и Коннор, которого раздражала их бессмысленная болтовня, мысленной командой выключил телевизор. Сумо доковылял до своей лежанки в углу комнаты и теперь увлеченно грыз кость. Лейтенант, судя по сопению, продолжал спать на диване все в той же странной позе. Не в силах больше смотреть на согнувшегося кренделем Хэнка, Коннор обошел его, опустился на колени и взял ноги мужчины, чтобы осторожно поднять их, мягко опустить на диван и придать телу лейтенанта более естественное положение. Коннор знал, что должен был теперь сделать. Он должен был отпустить ноги Хэнка и вернуться на кухню. Вместо этого, завороженный, он сжал икры мужчины чуть сильнее, и поразился, как под кончиками пальцев ощущались крепкие мышцы, четко прослеживающиеся даже через плотный слой джинсовой ткани. С образом жизни Хэнка легко было забыть, что под тяжелой завесой лени и апатии скрывался полицейский, который получил звание лейтенанта и удерживался на этом посту, так что закономерно, что Хэнк был сильным мужчиной. Хэнк снова вздрогнул от внезапного давления, резко повернул голову набок, проворчав что-то о том, чтобы Гэвин подавился… фаллосом, но глаза не открыл и вскоре снова погрузился в дрёму, чему Коннор был премного благодарен. Резко ослабив хватку, Коннор почувствовал едва уловимый запах горелого, доносящийся с кухни. Вот дерьмо. В четыре длинных шага он метнулся к плите и приподнял дымящуюся сковородку, обеспокоенно разглядывая лежащий на ней бекон. Полоски заметно ужарились, и когда он переложил их на тарелку, они были жесткими. Цвет тоже был немного темнее, чем тот, что Коннор видел на фото в интернете. Тем не менее, он надеялся, что Хэнку они понравятся. Изначально Коннор планировал помыть сковородку прежде, чем приготовить яичницу, но из обсуждений на форумах, посвященных готовке, выяснилось, что некоторые люди предпочитают жарить яйца в жире от бекона, дабы придать им особый вкус. Зная, что Хэнк очень, очень любит бекон, Коннор поставил сальную сковородку обратно на конфорку и разбил пару яиц. Через какие-то пару секунд желтки начали схватываться, и Коннор выудил лопаточку, принявшись перемешивать яйца. Он прервался, чтобы добавить щепотку соли и перца, обычные специи, которые, как он узнал, подчеркнут почти любое блюдо, и наконец выключил конфорку, когда яйца превратились в пышную массу. Андроид нахмурился, глядя на результат. Как и его попытка приготовить бекон, получившаяся яичница не соответствовала фотографиям, на которые он опирался. Жир от бекона окрасил ее в светло-коричневый цвет, что совсем не было похоже на предположительно считавшийся нормой оттенок желтого. Раздосадованный Коннор соскреб яйца в миску и решил накрыть стол. К сожалению или счастью, Хэнк даст знать, насколько вкусно получилось. Теперь андроид был уверен, что провалил свою первую попытку приготовить еду. Однако он не мог дать точную оценку без обратной связи, поэтому он занялся подготовкой стола, решив, что это, по крайней мере, может послужить полезным опытом. Он поставил тарелку для Хэнка, положив вилку и бумажное полотенце (лучшая замена салфетке, которую он смог найти) справа и нож для масла слева. Затем Коннор расставил тарелки с вафлями и беконом и миску с яйцами по центру стола. Достал из холодильника липкую бутылочку кленового сиропа, а так же брикет масла, и тоже разместил на столе. Наконец, он повернулся к кофеварке и начал готовить кофе. Ожидая, пока кофе сварится, Коннор столкнулся с проблемой: как же все-таки разбудить Хэнка. Он предположил, что, если даст ему пощечину (как он уже однажды делал, когда лейтенант потерял сознание на полу в пьяном угаре), то это не вызовет положительного отклика. Он мог просто кричать Хэнку в лицо, но тогда есть риск, что ему влетит прежде, чем мужчина полностью придет в чувство. Пока Коннор перебирал варианты, его отсутствующий взгляд остановился на граммофоне, и его озарила идея. Возможно, ему будет приятно проснуться от звуков музыки, рассудил Коннор и, нахмурившись, просмотрел альбомы Хэнка. Хэви-метал, скорее всего, испугает его… Остался один вариант: Daft Punk. Приняв решение, Коннор вытащил альбом с полки, достал пластинку и поставил на проигрыватель. Он поставил иглу на край пластинки, и улыбнулся, когда воздух наполнился странными электронными нотами. «Это, возможно, не подходящее время…» Хэнк заворчал, а затем поднес руку к глазам. Через секунду он сел, потирая затылок. — Доброе утро, лейтенант, — радостно подметил Коннор. Нахмурившись, Хэнк повернулся к нему, а затем посмотрел на электронные часы под телевизором. — Господи Иисусе, Коннор, сейчас шесть утра… Он встряхнулся, а затем: — Эй, чем это пахнет? — Я приготовил завтрак, — ответил андроид. — Вы голодны? «И я, возможно, не подходящий человек…» — Хах, — буркнул Хэнк. — Да, конечно. Лейтенант наконец встал и шаркающей походкой побрел к обеденному столу. Приняв это за добрый знак, Коннор развернулся и направился к кофеварке на кухне, чтобы взять теплую чашку кофе и вручить Хэнку, как только тот комфортно устроился. — Спасибо. Коннор кивнул и сел напротив бывшего напарника, подавляя желание заёрзать. Волнение снова взбиралось по его спине, против его воли выкручивая все его рецепторы на максимальный уровень тревоги. Коннор задумался, похоже ли это чувство на человеческую реакцию «бей или беги». «Но я хочу сказать, что с нами что-то не то…» Хэнк положил вафлю себе на тарелку, затем немного бекона. — Заебись, супер хрустящий, — заявил он, выглядя удовлетворенным. Коннор не стал информировать лейтенанта о том, что единственной причиной, по которой бекон получился «супер хрустящим» было то, что андроид проявил особый интерес к икрам Хэнка, но он знал, когда стоит промолчать. «Все-таки между нами что-то есть…» — Что с яйцами? — спросил лейтенант, кивая в сторону миски. Коннор внутренне взвыл. Не нужно было экспериментировать. — Я прочитал, что жир от бекона подчеркнет вкус яичницы, — заявил он, заставляя голос звучать уверенно. Хэнк сжал губы и медленно кивнул в знак согласия, переложив яйца в тарелку. «Я, возможно, не подходящий человек…» Зачарованный, Коннор смотрел, как Хэнк размазал немного масла по вафле, а затем окунул ее в сироп. Он отрезал кусочек и попробовал. — Вфли хроши, — пробубнил он с набитым ртом. Коннор уже не так напряженно сидел на стуле. — Рад это слышать. Я никогда раньше не готовил. Хэнк перевел на него взгляд, приподняв брови так, будто он был впечатлен. Вопреки выражению лица, лейтенант быстро опустил глаза на свою тарелку и пробормотал: — Ага, ну, вафли сложно запороть. Коннор был достаточно проницателен, чтобы расценить это замечание как похвалу, и его губы изогнулись в легкой улыбке. «И это, возможно, не подходящее время…» — И как выглядит твое жилье в Иерихоне? — спросил Хэнк прежде, чем откусить бекон со звучным хрустом. Коннор сложил лежащие на столе руки в замок и обеспокоенно заёрзал на стуле. — Ну, у меня его нет. Я не намереваюсь возвращаться в Иерихон, по крайней мере сейчас. — Оу, правда? — ответил Хэнк, озадаченно наклонив голову. — Погоди, разве вы с тем парнем, эм, лидером… — тут он остановился, пытаясь выудить из памяти имя. — Маркус, — подсказал Коннор. — Точно, Маркус… вы, ребята, поругались, что ли? — Нет, — начал Коннор. — Я просто решил уйти. Может показаться странным, но я чувствую себя там не в своей тарелке. Лейтенант хмыкнул в ответ и откусил еще бекона. — Тогда, думаю, логично, что ты ушел. И где ты теперь живешь? «Но я должен что-то сделать с нами…» Коннор замер. Этот простой вопрос был оплошностью с его стороны. Где он собирался жить? Он оглянулся по сторонам, и внутри у него что-то болело от мысли, чтобы покинуть это место — единственное место, где ему действительно было спокойно. Разорвав зрительный контакт и как можно более естественно пожав плечами, он сказал: — Я ищу квартиру в лояльных к андроидам комплексах. Предполагаю, что, когда местные вернутся в свои дома и на работу, какие-то варианты все еще будут доступны. Хэнк сощурился, глядя на андроида, впившись в него взглядом, которым он обычно запугивал подозреваемых. Коннор сжался под этим пристальным взором. — Какой интересный способ сказать, что тебе некуда идти. «Я разделю с тобой нечто вроде секрета…» — Пусть я не позаботился о планировании своей жизненной ситуации перед отъездом из Иерихона, я уверен, что способен… — Коннор, — перебил Хэнк. — Просто попроси. Андроид растерянно моргнул. — Извините, лейтенант, я не уверен, что Вы имеете в виду. Хэнк вздохнул и, положив приборы на стол, выпрямился, чтобы продолжить разговор, глядя в глаза. Коннор с трудом подавил желание отвернуться. «Ты нужен мне больше всего на свете…» — Слушай, тебе нужно научиться просить о чем-то, если хочешь чего-то добиться в жизни. В девяти случаях из десяти ты получишь то, что тебе нужно, если просто попросишь, — Хэнк замолчал и наклонился вперед. Чувствуя себя загнанным в угол, Коннор вжался в спинку стула. — Тебе нужно где-то жить? — продолжил Хэнк. — Просто попроси. «Я хочу тебя больше всего в своей жизни…» — Я бы ни за что не стал навязываться, лейтенант… — Просто. Попроси. Коннор расцепил пальцы и принялся стучать ими по столу. Он оглядел стены. Его колено начало дергаться само по себе. Он представил, что, будь он человеком, сейчас у него по брови пробежала бы капелька пота. Наконец, покорно вздохнув, он набрался храбрости. — Хэнк… могу я остаться у Вас, пока не придумаю, что делать дальше? Слово по щелчку выключателя все напряжение лейтенанта улетучилось, и он снова сосредоточился на завтраке. — Да, без проблем. Мы можем расчистить офис и организовать тебе комнату. «Я скучаю по тебе больше, чем по кому-либо еще в своей жизни…» Лишь через несколько секунд Коннор осознал, что сидит, открыв рот. Он резко закрыл его, надеясь, что мужчина не заметил громкий стук его искусственных зубов. Что ж, это было просто. Не зная, что еще казал, Коннор наконец решился: — Спасибо Вам, Хэнк. Хэнк небрежно махнул рукой. — Забей. Хэнк наполовину доел последний кусок бекона, когда осмелевший Коннор решил попросить еще об одной услуге. — Как думаете, Вы могли бы помочь мне снова устроиться в полицию? Лейтенант задумчиво замычал, медленно жуя. Он сглотнул и сказал: — Что ж, уверен, тебе придется пройти через все круги бюрократического ада, но после всего, что ты сделал, думаю, Фаулер у тебя в долгу. Пауза, а затем: — Ты уверен, что действительно этого хочешь? Коннор уловил улыбку, тронувшую губы Хэнка. — Абсолютно. — Что ж, отлично. Посмотрим, что я смогу сделать, когда вернусь к работе. Затаив дыхание, андроид смотрел, как Хэнк наконец отломил и попробовал кусочек яичницы. Секунду он пытался распробовать, а потом повернулся и уставился на Коннора с широко распахнутыми глазами, как будто тот был мессией. — Срань господня… лучшая яичница, что я пробовал. Все то же болезненное тепло вспыхнуло в Конноре и завладело им так, что он едва разобрал слова. Наконец он смог выдавить легкую улыбку в ответ. Будто пытаясь расслабиться после очень серьезного разговора, двое мужчин легко погрузились в бессмысленную болтовню, и Коннор почти не заметил, как музыка из проигрывателя затихла. «Я люблю тебя больше всех на свете…»