Паучья пряжа

Здесь говорят: “Серые Гривы живут в Вайтране с тех пор, как в Скайриме выпал снег”. Слова похвальбы, слова предостережения... Айрилет не боится: Вайтран — не Виндхельм. Снег по весне здесь долго, но всё-таки тает. С Серыми Гривами им с Балгруфом враждовать несподручно — уж точно не в открытую. Ярл уважает их, а Айрилет — понимает больше, чем хотелось бы. Ей и самой не за что любить Империю, бросившую Морровинд на произвол судьбы, как только тот перестал приносить прибыль. Сиродиил — не заботливый отец, а начальник шахты: тела тех, кто больше не может работать, он скидывает в отвал. У побратима нет иллюзий на этот счёт, но его род недаром связан заветом с Прядильщицей. Балгруф умеет ждать, и плести паутину, и видеть в Вигнаре Серой Гриве реальную, ненадуманную угрозу. С таким человеком опасно ссориться: за Вигнаром — сильный клан и слава героя; он осторожен, влиятелен и не чужой крови: его бабка была родной сестрой ярлову прадеду... Его племянники куда более неосмотрительны: Торальд в открытую злословит на Айрилет, а Авюльстейн явно метит на её место. Вот, уже третий день обивает пороги чертога! Всё предлагает Балгруфу новый план тренировки стражников-новобранцев — вместо того, что хускарл разработала и внедрила... Вряд ли Вигнар его подучивал — слишком уж грубо. Наёмницей Айрилет должна была уметь нравиться — достаточно, чтобы ей доверяли и жизнь, и деньги. Сейчас она отвечает только перед своим ярлом, а его расположение завоёвывать без надобности. Балгруф — в сердце своей паутины и ею же связан. От каждого его слова — круги по воде. А вот Айрилет куда свободнее: какой спрос с полудикой тёмной эльфийки, верно? Ярлов хускарл вправе говорить то, что ему не след, и оба этим охотно пользуются. — Пошли его уже нахер, будь другом, — шепчет ей Балгруф, когда Авюльстейн заявляется в Драконий предел четвёртый день кряду — и Айрилет с радостью подчиняется.