Пламенное сердце

      Центр развития навыков, куда мы приехали, выглядел как самый обычный завод: металлические блоки, трубы, кое-где даже дым шёл. И не скажешь, что здесь испытывают детей. Вот уж точно отличная маскировка.       У входа в главное здание нас встретил учёный в белом халате. Даже смотреть на этого человека мне было противно: самодовольный взгляд, ехидная улыбка, поза уверенного в себе человека и запах превосходства, маниакального желания изучить всё на своём пути. Он был беспощадным и безжалостным, его не волновали страдания других людей, даже если то были просто дети. Он был отвратителен. Он напоминал мне тех ублюдков, с которыми я росла.       — Просто заткнитесь, — не очень-то и вежливо прорычала я: выслушивать о проводимых здесь экспериментах у меня не было ни сил, ни желания.       Мужчина хмыкнул, но развернулся и повёл нас в здание, которое внутри, в отличие от вида снаружи, действительно напоминало лабораторию.       Мы прошли мимо небольшой комнаты, огороженной стеклом. Там находились дети, где-то десять человек. Перед ними медсестра показывала танец игрушки на ниточках, управляя каждым её движением, и дети при виде этого шоу радостно хлопали в ладоши и смеялись. По крайней мере их здесь хотя бы иногда развлекают.       Мне вспомнились мои годы в приюте. Тогда мне всегда было холодно и одиноко, я училась жить сама и полагаться только на себя и свои собственные силы. Там действовало только одно правило: либо ты, либо тебя.       Я перевела взгляд на Виктора, шагающего рядом, и на губах невольно расплылась лёгкая улыбка. Да, тогда, много лет назад, мне было тяжело, последствия тех дней я разгребаю до сих пор, но теперь у меня есть друзья. Я больше не одинока — и это факт. У меня есть моя пламенная бригада, есть Хибана, есть Огун, Наоми, Сузуми, есть капитан Шинмон, лейтенант Конро, Хината и Хикаге, есть лейтенант Карим. В конце концов, у меня есть мой милый Шо.       — Где Натаку Сон? — спросила я, пока мы шли по коридору. — Я бы хотела встретиться с мальчиком.       — К сожалению, он не в этом здании, — ответил учёный, разведя руками.       Я прищурилась.       — А вы знаете, что я могу определить, когда люди лгут?       Учёный остановился и обернулся на меня. У него был неприятный взгляд и такой же неприятный запах. Я чувствовала — я его раздражала, он хотел бы заткнуть меня и пустить на опыты. Вот только я ему этого не позволю.       — Ну так что? — продолжила я, отвечая ему таким же тяжёлым взглядом. — Я могу с ним встретиться? Иначе я сейчас просто развернусь и уйду.       — Вы не в том положении, чтобы угрожать мне, — ответил учёный. Я усмехнулась.       — Ой ли? А по-моему, в том. Вам нужен Всплеск Адоры, которым я обладаю, так что сотрудничество со мной у вас в приоритете. Если я сейчас уйду, то никакого всплеска вы и не получите.       Учёный буравил меня тяжёлым взглядом, и я отвечала ему тем же. Между нами повисла тишина.       — А я же говорил, что с ней не просто, — подал голос Виктор, разводя руки в стороны. — Вам придётся пойти на уступки, уж извините.       — Хорошо, — спустя пару секунд молчания сказал учёный. — Тогда давайте сперва проведём пробный бой с одним из работников центра, а потом я отведу вас к мальчику.       — Сначала — мальчик, потом — бой, — не согласилась я.       Во-первых, я не могла позволить этому человеку обмануть меня. Получив данные после моего спарринга, они могут просто выставить меня за дверь, так и не показав мальчика — да, я была нужна им, но только до тех пор, пока у Натаку не пробудится Всплеск Адоры. Потом они на меня забьют, поскольку у них будет более сговорчивый и пластичный объект для исследований.       А во-вторых, я сама не горела желанием драться. Я уже подозревала, кто будет моим противником, и с этим человеком я не хотела лишний раз встречаться. Нет, он не был супер страшным или вроде того, но он был сумасшедшим. Ещё во времена приюта у меня каждый раз бежали мурашки от одного только вида и запаха Куроно.       Непроизвольно я сравнивала этого человека с лейтенантом Конро. Они оба были подвержены серой болезни, страдая после слишком сильного перегрева. Вот только если лейтенант Конро старался остужать повреждённые лопатки, лечил их и всячески сдерживал распространение пепла, то Куроно — нет. Он будто бы упивался своей сожженной рукой, управляя пеплом и требуя себе новых слабых противников. Он был из тех, кто любил неспособных постоять за себя врагов, которых можно избивать и которые не дадут сдачи. У него не было жалости или хоть какого-то элементарного морального кодекса. Он был отвратителен.       Наконец, учёный сказал:       — Ладно, согласен на ваши условия. Итак, сначала Натаку Сон. Но сперва я предупрежу коллег.       Я кивнула, согласившись.       Так, мы отправились в большое помещение, где за стеклом обычно происходили тренировочные спарринги. Это место мне было знакомо, да настолько, что внутренности завязывались в неприятный узел. Сколько раз я сражалась в этом месте с другими детьми? Сколько раз я уходила отсюда, едва передвигая ногами? Сколько раз меня тошнило своим же обедом после этих драк?       Я отвела взгляд, не желая видеть это отвратительное место. Я захотела домой.       Учёный, что привёл нас сюда, рассказал мои условия своим коллегам. Те выглядели недовольными, принялись ворчать и злиться, но я не собиралась отступать: сначала — Натаку Сон, потом — всё остальное.       Они переговаривались несколько минут, ругаясь друг с другом и кидая на меня недовольные взгляды. Я их выдерживала, стараясь не реагировать на ту отвратительную смесь запахов, что распространилась по воздуху.       Меня начало тошнить.       — Итак, Натаку-кун! — хлопнул в ладоши учёный и подошёл ко мне. — Мои коллеги согласны сперва представить вас друг другу. Пройдёмте?       Я кивнула и последовала за учёным, игнорируя недовольные взгляды в спину. Думали, что я прогнусь под вас? Ха! Наивные!       Виктор остался с ними.       Мы вновь вернулись в коридор, но в этот раз пошли в другую сторону, периодически петляя и пропуская повороты. Признаться, я никогда не любила Хайджиму именно за такую ужасную планировку, но прекрасно понимала, зачем это делается: чтобы никто посторонних, не знакомых с устройством центра, не попал туда, куда ему не надо.       Вскоре мы оказались около спален детей. Вообще, это больше напоминало бараки: одна кровать, одна тумбочка, шкаф и зеркало. И камера, естественно.       Никаких излишеств.       Учёный постучался в одну из дверей, после чего открыл её. В этом месте не существовало такого понятия, как личное пространство. То, что учёный сперва постучался, а не просто распахнул дверь — это уже удивительно. В мои времена даже такого не было.       — Натаку-кун, к тебе гости.       Мальчик, Натаку, сидел на полу, опёршись спиной о кровать. Он выглядел нездорово бледным, и от одного его вида мне самой стало не по себе: я была такой же.       — Натаку-кун, привет. Помнишь меня? Шинра Кусакабэ. Я победила того мужчину, который дал тебе жука. — Я прошла внутрь, чуть улыбаясь и стараясь выглядеть как можно более дружелюбно.       — Это вы, — тихо прошептал он.       — Это я, — ответила я, а затем обратилась к учёному, что стоял на входе. — Можно нам поговорить наедине?       — Конечно, как пожелаете, — кивнул он, чуть улыбнувшись, и от этой улыбки мне стало мерзко. Какой же он отвратительный, честное слово!       Как только дверь закрылась, я подняла голову к потолку, тут же находя камеру. Та горела красным огоньком, сообщая о том, что она работает. Я нахмурилась. Хотелось бы поговорить без слежки: то, что я собиралась обсудить с Натаку, не должно стать достоянием общественности.       Я разожгла пламя в ногах и подлетела к камере, ударом пятки ломая её. Металл заискрился и начал плавиться. Отлично!       Больше металлом нигде не пахло, поэтому я решила, что камера здесь была только одна. Ну, и то хорошо.       Я присела на пол к Натаку, который выглядел удивлённым моими действиями, и чуть улыбнулась ему.       — Итак, как твои дела? — спросила я.       — Эээ… Ну… Нормально, наверное, — неуверенно отозвался он. Натаку было неловко, и я чувствовала это.       — Прости, что я пришла так поздно. Знаешь, я ведь тоже когда-то жила в подобном месте.       — Вы тоже? — переспросил он, заинтересовавшись.       — О, да. Мне было всего пять лет, когда моя семья погибла в пожаре и меня отправили сюда. Я росла здесь долгие годы. Это было просто ужасно: каждый день какие-то испытания, эксперименты, добавки в еду и воду, попытки выжать из нас больше, чем мы можем. До сих пор с содроганием вспоминаю эти времена.       — Но вам удалось уйти.       Я кивнула.       — Да, я ушла. Я смогла поступить в противопожарное спецучилище и переехала в их общежитие. Там я встретила своих первых друзей. А потом поступила на службу в пламенную бригаду. — Я помолчала с секунду. — Знаешь, жизнь не заканчивается одним только этим местом. Выбраться отсюда сложно, но возможно. Как и выжить здесь.       Мальчик посмотрел на меня с болью.       — Вы… Вы говорите правду или обманываете, потому что те люди сказали вам разговорить меня?       Я удивилась. Этот мальчишка не верит всем и каждому. Вот молодец! Сразу видно: далеко пойдёт!       — Я не знаю, как могу доказать свои слова, но смотри, у меня есть удостоверение пожарного, — и я потянулась во внутренний карман, доставая документ и показывая его Натаку. Глаза мальчика засверкали. — Знаешь, есть ещё одна вещь, о которой я практически никому не рассказывала. — Он заинтересовался. — Я помню свою прошлую жизнь — ту, что была до катастрофы.       Глаза мальчишки расширились, а дыхание перехватило. Я почувствовала запах удивления, шока и недоверия. Его реакция… Он был таким же.       — Помните? — просипел Натаку.       — Ага, помню. В том мире люди были чем-то похожи на нас, но всё же отличались. А ещё там были более продвинутые технологии, а сам мир был куда больше. Существовали сотни тысяч видов животных и насекомых. Я, кстати, когда была в твоём возрасте, очень любила динозавров, древнегреческие мифы и египетские пирамиды.       Глаза Натаку заслезились, и мальчик расплакался, прижимаясь ко мне всем телом и размазывая по моей форме слёзы и сопли. Я похлопала его по спине, успокаивая. Эх, ребёнок-ребёнок. Как много ты пережил?       — Я-я-я т-тоже, — заикаясь, просипел он. — А ещё я любил с-с-супергероев. Я хотел быть как Капитан Марвел и Бэтмен, — признался он. Я тихо посмеялась.       — А мне вот всегда Супермен нравился.       Слёзы Натаку не останавливались, но я даже была этому рада: мальчик наконец-то смог выпустить эмоции, что всё это время копились внутри него. Уверена, что он, как и я в своё время, чувствовал себя одиноким и даже несколько чужим, неспособным поделиться самым сокровенным.       Я сжала Натаку в объятиях. Кажется, шестой столп найден.