Пламенное сердце

      Следующим утром я хотела только одного — сдохнуть. И это было прекрасно в своей отвратительности — мне было настолько хреново, что меня не терзали дурацкие мысли. Даже думать о том, чтобы пожертвовать собой, не было сил, что уж говорить о страхах и прочем.       Я с трудом села, ощущая боль в мышцах: те ныли, особенно правая нога, на которой вчера лежал капитан Шинмон. Воспоминания о том, как он мне доверился в своём самом уязвимом состоянии, заставили меня немного смутиться. Отчего-то мне стало радостно, и я не смогла сдержать улыбки — той нервной, которая так похожа на оскал.       Я похлопала себя по щекам, стараясь отвлечься о странных и нетипичных для меня мыслей, и огляделась. То была комната, в которой мы когда-то жили с Тамаки. Видимо, её неофициально закрепили за мной. От этого было вдвойне приятней, а слова капитана о том, что мне здесь всегда рады и я могу приходить в любой момент, заиграли новыми красками.       Внезапно со стороны двери раздались громкие девчачьи крики, которые мгновенно отозвались у меня в голове ужасной болью. Сёдзи распахнулись, и на пороге стояли Хина и Хика.       — Ты не сказала, что придёшь! — заявила первая.       — Дурында! Надо же предупреждать! — поддержала вторая.       — Ладно-ладно, — развела я руками. — Ну как, обнимите? Или так и будете стоять?       И, повизгивая от радости, они бросились ко мне, да так резво, что я не выдержала их напора и упала на пол, ударяясь многострадальной головой. Но, несмотря на боль, мне было весело.       Два тёплых комочка прижимались ко мне, совсем как коты, и я гладила их по головам, тепло улыбаясь. Хина и Хика терлись лбами о мой живот, подставляя макушки под руки, и я не сдержала смеха. Какие же они милашки!       — Проснулась? — раздался знакомый голос в дверях.       Чуть приподняв голову, я увидела капитана Шинмона, который, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди, смотрел на нас с лёгкой ухмылкой на лице. В голове тут же всплыла вчерашняя ночь, и я почувствовала, как краснею. Тогда лицо мужчины было таким умиротворённым и расслабленным, он позволял гладить себя по волосам…       Я сглотнула вязкую слюну и чуть кивнула:       — Да. Который час?       — Уже половина третьего. Звонили твои ребята. Капитан Оби был недоволен, так что по возвращению тебя ждёт выговор.       — Да, это было ожидаемо, — вздохнула я. — Ну, это не так страшно. Наверное.       — Ты не предупреждала их? Не отпросилась? — удивился капитан Шинмон.       — Я предупредила Артура и Шо, остальные уже спали… — Я вновь легла обратно, продолжая обнимать близняшек. — Я знаю, что сама виновата и поступила крайне глупо и неосмотрительно. Я нарушила устав.       Я не видела, что делал капитан Шинмон, но услышала шелест одежды. Потом раздались шаги, и мне на голову упало большое банное полотенце и повседневная юката, скрывая обзор. Кое-как убрав его с глаз, дабы при этом не сильно тормошить обнимающих меня девочек, я уставилась на мужчину, стоящего прямо надо мной.       — Сходи сперва на горячие источники, тебе надо освежиться. Я договорился с капитаном Оби, он не против, если ты вернёшься к вечеру. Но тебя ожидает ночное дежурство. И, скорее всего, тебя оштрафуют.       Что ж, последствия будут не такими страшными, как я думала. Хотя, если честно, что вчера, что сегодня мне до них дела не было.       — Спасибо. За всё, — улыбнулась я. Капитан Шинмон позаботился обо мне ночью и продолжал заботиться сегодня утром, и это было чертовски приятно.       — Мы пойдём купаться вместе с Шинрой! — тут же воскликнула Хина, поднимая голову с моей груди и сверкая хитрым взглядом.       — Шинра, заплети мне потом косы! — поддержала её Хика.       — Договорились, — улыбнулась я, а после пощекотала бока девочек. Те взвизгнули, и мы с капитаном Шинмоном дружно поморщились. — Идите возьмите полотенца, встретимся у входа через пять минут.       Мгновенно подскочив на месте, девочки кинулись прочь из комнаты. Мы с капитаном остались наедине. Я села на татами и поправила сползшую под майкой лямку лифчика. Как я оказалась в комнате? Последнее, что я запомнила — это как мы с капитаном Шинмоном разговаривали на энгаве. В конце он, вроде, даже уснул у меня на ноге, прижавшись носом к моему животу.       Я ощутила его фантомное дыхание в пупок, и краска залила моё лицо, тем временем как дыхание перехватило. Что… Что это за реакция? Какого чёрта?       Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и делать вид, будто всё в порядке и ничего не произошло. А это было крайне сложно, когда капитан стоял неподалёку от меня, молча буравя взглядом.       — Так, — я прокашлялась. — Как я оказалась в комнате? Совершенно не помню, чтобы шла сюда.       — Конро нашёл нас на улице с утра. Заставил меня встать и перетащить тебя сюда, — пожал плечами мужчина. — Я вот что хотел. Там скоро обед будет, так что у вас с девочками около часа. И насчёт вчерашнего. Я никому не расскажу.       Я чуть вздрогнула. И правда, я же вчера рассказала капитану Шинмону о том, что переродилась в этом мире. Надо же, он стал первым человеком (после других столпов, естественно), кто узнал мой маленький секрет. И почему-то от этого стало легче.       Я улыбнулась, поднимаясь с татами и растирая затёкшую за ночь ногу.       — Спасибо, — вновь поблагодарила я. — Вы очень хороший человек, пусть и пытаетесь это скрыть.       Капитан фыркнул и пожал плечами. Затем он развернулся и ушёл из комнаты, прикрывая за собой дверь, а я перевела взгляд на полотенце и юкату. В первую очередь следовало бы переодеться — от моей вчерашней одежды сильно пахло алкоголем. А вот юката, как оказалось, была той же, которую мне выдали при моём первом посещении Асакусы. Вот это да! Они до сих пор хранили её специально для меня!       Подобные мелочи вроде одежды и комнаты (а потом в стенном шкафу, куда убирала татами, я нашла ещё и комплект с зубной щёткой и пастой) лишь подтверждали слова капитана Шинмона о том, что здесь мне всегда рады. Чувство, что я могу в любой момент вернуться сюда, лишь усилилось, как и благодарность капитану.       Я по-быстрому умылась, подхватила грязные вещи и банное полотенце, и спустилась вниз. С кухни доносился приятный запах: кажется, это лейтенант Конро готовил обед. В животе сразу же заурчало, но еда — потом. Сперва надо помыться.       Втроём мы дошли до общественной бани, где загрузили всю грязную одежду в стиральные машинки, а сами отправились мыться. Сперва я помыла голову Хикаге, пропуская её длинные чёрные волосы сквозь пальцы, а после и Хинате, рассказывая то, что совсем недавно мне говорила принцесса Хибана — о том, как правильно мыть голову и как пользоваться бальзамом для волос.       А под конец мытья мы втроём провели как минимум полчаса в бассейне с горячей водой, размокая и отдыхая. Наконец, головная боль немного отступила, а мышцы расслабились. Затёкшая нога тоже пришла в норму и я больше не хромала.       Девочки сами высушили себе волосы феном, а потом уселись ждать, когда же я заплету им косички. Вспоминая предыдущий раз, когда мы так купались вместе, я вновь заплела им колоски, но теперь каждой — по два. Близняшки были в восторге и тут же накинулись на меня с объятиями.       Закончив приводить себя в порядок, мы забрали наши выстиранные и высушенные в сушилке вещи. На обратном пути девочки наперебой рассказывали, как проводили всё то время, что мы не виделись, и мне оставалось лишь дивиться тому, как часто они проказничали.       — В следующий раз лучше рисовать не фломастером, а маркером, — заговорщически подмигнула я, когда Хина описывала, как они разрисовывали лицо лейтенанта Конро, пока тот спал. — Маркер смыть сложнее.       В глазах девочек заискрилось веселье, а мордашки стали совсем уж ехидными. Кажется, завтра лейтенант Конро будет пытаться отмыть появившиеся у него усы и монобровь.       На входе нас встретил уже знакомый мне Джунпей — один из членов Седьмой бригады — и предупредил, что обед уже готов и капитан с лейтенантом ждут только нас. Голодные Хина и Хика тут же сорвались с места, утягивая меня на кухню. А там и вправду был накрыт целый стол.       — Рад видеть тебя, Шинра, — улыбнулся мне лейтенант. — Не ожидал увидеть тебя с утра. Всё в порядке?       Я переглянулась с капитаном Шинмоном. Тот выглядел так, будто его совершенно не интересовал наш диалог. Значит, несмотря на все вопросы лейтенанта Конро, тот ему ничего не рассказал.       — Теперь всё хорошо, — кивнула я, садясь за низкий столик. По обе стороны от меня устроились близняшки, тут же хватая свои тарелки и выбирая самое вкусное, что было на столе.       Лейтенант нахмурился, но промолчал — принял моё нежелание рассказывать подробности моего психологического состояния и причины, по которым я вчера так напилась. А потом он вздохнул, махнул рукой и открыл крышку у большого глиняного горшка с мисо-супом. Девочки тут же потребовали налить им их порции.       Дождавшись своей очереди, я налила себе супа и отложила немного риса в небольшую глубокую тарелку. Еда на вкус была просто невероятной, и это было то, в чём я нуждалась после вчерашней попойки. Просто идеально.       Чем лучше мне становилось, тем меньше хотелось возвращаться в свою бригаду. Там на меня вновь нахлынут неприятные мысли, к тому же выговор и сверхурочную работу получу.       Мысли о церкви Восьмой бригады вызывали во мне отторжение и негативные эмоции. Хотелось остаться в Асакусе как можно дольше. Однако нельзя: пора было вспомнить о своих обязанностях, да и наглость стоило поубавить. А то и так завалилась под ночь и утащила капитана Шинмона пить.       Провожали меня всей весёлой компанией вплоть до ворот, ведущих в Асакусу. Обернувшись, я обнялась с Хиной и Хикой на прощание, пообещав как-нибудь заглянуть вновь.       — Приходи на следующей неделе! — тут же воскликнула Хината. Я покачала головой.       — Прости. Скорее всего я буду занята и не смогу.       — А как же выходные? — удивился лейтенант Конро. — Тебя, конечно, накажут, но выходных лишать не должны же.       — Я буду не в бригаде. Мы временно сотрудничаем с Хайджимой. Они будут изучать мой Всплеск Адоры. — Лейтенант побледнел, когда услышал об этом. Он понял, что речь шла о моём будущем — быть мне новым источником энергии для Аматерасу или нет.       — Ты должна отказаться, — медленно произнёс он, смотря на капитана Шинмона и явно ища в нём поддержку, чтобы тот помог отговорить меня. Однако капитан качнул головой.       — К сожалению, это невозможно. Да и я сама на это согласилась, так что… Думаю, надолго это не затянется, — ответила я.       — Тогда приходи к нам сразу, как отпустят! — воскликнула Хикаге.       — Обязательно!       Мы тепло распрощались, и я отправилась к автобусной остановке. Стоило только покинуть Асакусу, как на душе заскреблись кошки.       Весь путь до дома я провела в подавленном состоянии, и при входе в церковь Восьмой бригады оно не улучшилось. От разочарованного взгляда капитана Оби даже стало немного совестно. Я не хотела его подводить, а в итоге… Повела себя как дитя и сбежала. Хотя я тут самая старшая.       Выговор от лейтенанта я получала молча. И точно так же молча приняла на себя ночное дежурство и стопку сверхурочной работы. Я должна была выполнить её за пару дней, перед тем, как отправиться в Хайджиму. Для этого придётся долго сидеть за бумажками, но я была к этому готова.       Так, всю ночь во время дежурства я разгребала старые отчёты и писала новые, проводила инвентаризацию, составляла график смен на следующий месяц и изучала данные детей-сирот, которых держали в Хайджиме, в попытках обнаружить что-то странное или аномальное в них.       Разумеется, что по утро я была выжата как лимон, а количество работы уменьшилось лишь на треть.       Сменить меня пришла Маки-сан, с которой я так и не помирилась, и от этого было тошно. Она заняла моё место у сигнальной кнопки, а я тем временем переносила все стопки бумаг в офис. Часть из них легла на стол лейтенанта Хинавы, где я подписала, что где находится, а часть — ко мне, где я так же обозначила, что ещё надо сделать.       Все в церкви ещё спали, и я вернулась к Маки-сан. Да, я устала, но сна не было ни в одном глазу, только голова разболелась сильнее.       — Иди поспи, — вздохнула наставница, и я отказалась.       — Маки-сан, — вместо этого позвала её я. — На тему недавней нашей ссоры… Прости, что была столь резка. Мне стоило быть помягче.       — Это ты меня прости, — не согласилась она. — Я полезла к тебе с нравоучениями и понуканиями, когда следовало промолчать. Твои отношения с Айрис меня никак не касаются, мне не следовало в них лезть.       Я чуть улыбнулась, и Маки-сан улыбнулась в ответ. Мы обнялись, и я положила голову ей на плечо. Она была потрясающей женщиной, я была безумно рада, что мы познакомились и стали так близки. Без неё Восьмая бригада и я сама не были бы такими, какими являемся сейчас.       — Я знаю, что порой невыносима, особенно в эти дни, — я неловко посмеялась. — Я… Я знаю, что должна говорить это капитану Оби и лейтенанту Хинаве, но и ты тоже прости, что вчера вот так вот сбежала, толком не предупредив никого.       — Тебе тяжело. Нам всем тяжело, на самом деле, но тебе — особенно, — понимающим тоном заметила Маки-сан. — Да, на нас свалилось откровение об истинном устройстве этого мира и Токийской Империи в частности, но правда в том, что на нашу жизнь оно никак не повлияет. Мы продолжим работать, вести расследования и вести себя как прежде. А вот ты можешь в любой момент умереть. Я знаю, ты не особо боишься смерти — ты в этом плане очень удивительный человек — но тебя явно страшит возвращение в Хайджиму. И всё, что я могу сделать в такой ситуации — лишь поддержать тебя.       Я уткнулась носом в ложбинку между грудей Маки-сан, слушая её приятный успокаивающий голос. И внезапно даже для самой себя я призналась:       — Я не хочу умирать. Это не страшно, но я… не хочу. Не хочу оставлять всех вас. Мне плохо от одной только мысли о том, что мы больше не увидимся.       В ответ Маки-сан лишь крепче обняла меня.