* * *
* * *
— Идеально, Юн. — Ты большой молодец, правда. По окончанию своего дубля парень на дрожащих ногах спускается вниз, к ребятам. Он понятия не имеет, как ему удалось оставаться невозмутимым, тараторя заученный текст, а ещё непринуждённо улыбаться, рассказывая об этой школе. Параллельно с этим в голове всё это время варилась каша, в ушах звенели последние слова Гука, поэтому тот факт, что он прямо сейчас снимается в рекламе совершенно его не тревожил. Юнги и не заметил, как закончил свой дубль, и только раздавшееся громко «Снято! Отлично» вернуло его в реальность. Теперь, когда всё уже позади и Мин спускается обратно к ребятам, волнение, подавляемое всё утро, наконец, даёт о себе знать. У Юнги кружится голова, к горлу подступает тошнота, парень чудом удерживает себя от коллапса. Юнги растерянно смотрит, как крутится вокруг него Хосок, как похлопывает по плечу Йери, как гордо улыбается Намджун… Одобрительные реплики ребят, конечно, очень льстят Мину, но было бы лучше, если бы они сначала дали ему прийти в себя. — Вот видишь, всё прошло хорошо. А ты отнекивался, — говорит ему Чонгук, подавая стакан воды. И когда Юнги не отвечает, не берёт, а тупо пялится на стакан, Чон уточняет, — Не хочешь? — Ты в порядке, Юнги? — слышит он обеспокоенный голос Хосока, сталкивается с такими же обеспокоенными глазами, и слабо кивает. — Но ты побледнел, — возражает тот. — Просто душно, — отвечает Мин, ослабляя галстук и прикрывая глаза. — Я, наверное, выйду на воздух. — Уверен? Мне пойти с тобой? — Не нужно, лучше останься и поддержи Йери. Она следующая, — говорит он, прежде чем выходит из студии. Из самого здания, впрочем, выйти так и не удаётся. Стоит Юнги покинуть оживлённую съёмочную площадку и оказаться в тишине, как вся буря эмоций, до этого хоть как-то контролируемая, захлёстывает его с головой. Мыслей становится невыносимо много, они заполняют буквально всё его пространство, и абсолютно каждая из них заставляет Мина тревожиться и переживать. Перед глазами резко пробегают светоприборы, камеры, направленные на него, взгляды, оценивающие его… Юнги весь дрожит. В конце концов, его тело такой мысленной атаки не выдерживает и медленно скатывается по стенке на пол, мгновенно сворачиваясь в один маленький клубок. Юнги закрывает лицо обеими руками и всхлипывает, заставляя охранника обеспокоенно на него обернуться. — Вам плохо? — раздаётся громкий голос в абсолютно пустом фойе, а затем — глухие шаги, свидетельствующие о том, что молодой мужчина приближается. Юнги не находит в себе сил ответить «нет», потому что, мягко говоря, ему хреново. Его сердце буквально грозится выпрыгнуть из груди, вслед за дрожью тело немеет, а ещё его жутко тошнит. — Может, воды? Или вызвать скорую? — всерьёз начинает беспокоиться охранник, но его прерывает скрип двери и выбежавший оттуда Чонгук с чужой курткой в руках. — Юнги, ты без куртки на улицу собралс… Гук замолкает на полу-слове, узрев эту картину. Мин Юнги, сидящий на полу, вжавшийся в стену, как никогда крошечный и уязвимый, выбивает весь воздух из его лёгких. Чонгук видит, как старший дрожит, как подрагивают его руки, и у него буквально земля уходит из-под ног. Что с Юнги? Это всё из-за этих съёмок? Он правда настолько плохо переносит внимание к себе, что доводит себя до такого?! Со скоростью пули подбегая к старшему, Чонгук опускается перед ним на корточки. — Юнги, что с тобой? У тебя что-то болит? Тебе вызвать врача? — тараторит он напуганно, не зная, что делать в такой ситуации. Обеспокоенный голос Чонгука несколько отрезвляет Мина, но побороть ментальную истерику он всё ещё не в состоянии. Чонгук же чувствует огромную вину за то, что на пару с Сокджином практически вынудил его сниматься в этой рекламе. Знал бы, что всё закончится вот так, никогда бы об этом не заикнулся. Для начала младший решает успокоиться. Хоть один из них сейчас должен быть спокоен. Врядли Юнги и правда нужен врач, — тот просто перенервничал и ему необходима поддержка. Юнги вновь всхлипывает и отрицательно качает головой, всё ещё пряча лицо в дрожащих ладонях, и сразу же чувствует чужое тёплое касание. — Хей, всё хорошо, — шепчет ему мягко Чон, обхватывая худенькое дрожащее тело и прижимаясь к нему. — Успокойся, Юнги. Дыши глубже. Давай. Мин вслушивается в этот голос, сосредотачивается на прикосновениях, тёплом теле и пробует сделать, как сказано. Глубоко вдыхает воздух и медленно выдыхает. Его ладони безвольно опускаются вниз, а побледневшее лицо зарывается в плечо Гука. Юнги вдыхает ненавязчивый запах одеколона, вновь и вновь глубоко дышит и в какой-то момент чувствует, как наваждение потихоньку его отпускает. Сумасшедшая дрожь в теле стихает тоже, пока Чонгук продолжает обнимать и гладить его. — Вот так, молодец. Дыши. Бархатный голос младшего успокаивающе на него воздействует, и Юнги очень хотел бы попросить, чтобы тот не прекращал разговоры. Парни остаются в таком положении ещё немного, практически усевшись на полу и прижавшись друг к другу, пока их внимание не привлекает очередной скрип двери. — Чонгук-и, я завершила, — ни о чём не подозревая, на ходу завязывая шарфик, сообщает им Ким Йери. — Поедем вмес… о боже, Юнги, что с тобой?! — вскрикивает она следом, увидев, в каком состоянии находится её друг. — Тебе настолько плохо? Тут Юнги насильно вырывает себя из уютных объятий и заставляет вернуться в реальность, хотя совсем не хочется. Кажется, тактильная терапия с Чонгуком шла ему на пользу. Но не желая пугать Йери, Мин всё же находит в себе силы медленно подняться и взглянуть в беспокойные глаза девушки. — Просто закружилась голова, не переживай, — просит он, стараясь придать голосу уверенности. — Ничего серьёзного. Мне уже лучше. По его виду Ким Йери понимает, что он далёк от нормы, но сделать она ничего не может. Юнги, он такой. Ненавидит, когда за него волнуются и беспокоятся. Девушка мельком замечает, что Чонгук всё ещё придерживает его за талию, и с облегчением выдыхает, убедившись, что за ним приглядывают. Странно только, что это делает Чонгук. — Ты уверен?.. — Угу, — кивает Мин и для пущего эффекта даже слабо улыбается. Только затем поворачивает голову к Чону, чтобы заверить, — Всё в порядке, правда. Езжайте. — Ну уж нет, — отвечает на это младший, не выпуская Юнги из рук. — Я не оставлю тебя в таком состоянии. И вообще, у нашего сектора акция, я не планирую никуда ехать. Извини, Йери, но я должен быть с остальными. Девушка понимающе кивает, а Чонгук помогает старшему надеть куртку и на глазах охранника и Йери молча выводит его из школы.* * *
* * *
— Я так и знал. Не стоило мне вообще приходить сюда… — Единственное, что тебе не стоило делать — это так волноваться и изнурять своё тело! Они спорят всю дорогу. Минутами ранее Гук вывел Юнги из главного входа и, крепко держа его за руку, повёл дышать свежим воздухом. Хоть старший и выглядит гораздо лучше, холодный воздух его окончательно приведёт в себя. Весь путь Юнги бубнит себе под нос о том, какой он неудачник, жалуется и корит себя за все ошибки. Ну вот почему он такой?.. Другие ребята без проблем справились с этим заданием, просто вышли и прочитали текст, безо всяких панических атак и нервных срывов. Юнги же — напился успокоительного, от которого его сначала клонило в сон, затем на нервах накричал на Чонгука, а в довершении всего, чуть сознание не потерял. Ещё и заставил всех переживать за себя, а особенно Йери, и это просто ужасное чувство. Чонгук, дико недовольный подобным самобичеванием, отвечает на каждую его реплику, просит перестать так себя загонять, уверяет, что ничего страшного не случилось. — Ты всего лишь запаниковал, Юнги, и это нормальная реакция на незнакомую для тебя обстановку. Ненормально только то, что ты себя постоянно принижаешь, прячешь свои таланты от других людей, а когда эти люди всё же замечают их, ты даёшь «заднюю». Как таким образом ты собираешься достичь успеха в будущем? Слова Гука приятно греют душу и подпитывают эго, но у Юнги сейчас слишком плохое утро, чтобы воспринимать и отзываться на них. Вместо этого он продолжает свою тираду. — Уж как-нибудь без рекламных съёмок обойдусь… Неужели изначально не было понятно, что я не подхожу для всего этого?! Сядем вот здесь? — вдруг просит младшего Юнги и, не дожидаясь ответа, плюхается на холодный бордюр, огибающий территорию школы. Чонгук смотрит на него удивлённо, но не возражает, садится рядом. Плечом к плечу. Бедром к бедру. Всё ещё не выпуская из рук его ладонь. Это совершенно необязательно, но чувствовать тело Юнги — так приятно, а тот не особо противится. — Что значит «не подходишь для всего этого»? — хмурится в очередной раз младший. — Ты, что ли, стандарты устанавливаешь? — Ты знаешь, что я имею ввиду, — уклончиво отвечает Мин, наклоняя корпус, подпирая рукой подбородок и смотря себе под ноги. — Нет, — моментально отрицает Чонгук, в свою очередь сверля взглядом его профиль. Юнги кусает губу, бегает глазами и, кажется, решает, отвечать ему или нет. Но если он сейчас снова начнёт говорить о себе гадости… — У меня боязнь сцены. — Не новость. Практически у всех она в начале бывает. Это проходит. — Да и внешне я не особо гожусь для роли модели. — Да с чего ты взял?! — С того! — взрывается, наконец, Юнги, крайне раздражённый тем, что младший до сих пор не понял. — Пусть красавчики вроде тебя или Сокджина участвуют в подобном, а я для такого не создан! Чонгук офигевает от такого предположения и очень хочет возразить, сказать, что всё не так. Что всё с его внешностью в порядке… Но потом его сердце внезапно делает кульбит, когда Гук осознаёт, что Юнги только что причислил его к «красавчикам», и все слова вылетают из башки. Уголки губ сами собой тянутся вверх, и Чонгуку приходится прикусить губу, чтобы не злить и так эмоционального Мина своей улыбкой. — Ты бредишь. — Я не высокий и не мускулистый, — продолжает тем временем Юнги, напрочь игнорируя младшего. — О мой бог… — И у меня нет широких плеч, как у вас двоих. — Ты сейчас серьёзно? — брови Чонгука с каждым словом поднимаются всё выше и выше. Он просто не верит своим ушам. Что это за загоны такие? — А ещё мне временами кажется, что я до сих пор шепелявлю, — говорит в довершении Юнги и, наконец, поворачивается всем корпусом к младшему, на лице которого шок и изумление. — Это ты хотел от меня услышать? Юнги не может говорить это всерьёз. Ведь не может? Чонгук не понимает: у того прекрасная внешность, он всегда хорошо выглядит и цепляет глаз. Тот факт, что Юнги носит стельки, Чон считал просто такой фишкой, экспериментом над имиджем, а вот оно как оказалось… Неужели вот это — всё? Весь корень его неуверенности? Всё в конечном итоге упирается только на внешние комплексы? Немыслимо. С другой стороны, а о чём Юнги ещё переживать, если у него просто нет других забот в жизни? У Юнги благополучная семья, прекрасное жильё, ярко выраженный талант и гениальный мозг. Через пару лет он получит хороший диплом, а с его квалификацией — и хорошо оплачиваемую работу. Никаких проблем в университете: хорошие отметки, много друзей, реализация в научно-исследовательском секторе, — у Юнги попросту нет других проблем. И в качестве оной он выбрал самую субъективную из всех существующих — свою внешность. Свою безумно милую, утончённую, мягкую и эстетичную внешность, на которую чем больше смотришь, тем сильнее нравится. Ох, Юнги. Если бы ты только знал, — думается Чонгуку, которого при виде его невысокой фигуры и узких плеч всего нежностью переполняет. Младший вздыхает и опускает глаза на их сцепленные руки, собирая мысли в одну кучу. — Ты слишком строг к себе, — произносит он после недолгого молчания. — Тебе не обязательно быть большим и широким, в тебе много других достоинств. — Да-да, рассказывай мне… — Я серьёзно! — возмущается Чонгук, когда ему не верят. — Юнги, ты замечал, что ты очень белый? Ты вообще самый белый кореец из всех, кого я знаю. Твоей коже даже девчонки завидуют. Юнги, конечно же, об этом не задумывался. То есть, естественно, он видел себя в зеркале и знал, что везде — в школе, в университете, среди родственников — был самым светлым, но не акцентировал на этом внимание и даже подумать не мог, что кто-то этим восхищается. — А парни завидуют твоему голосу. Ты вообще осознаёшь, какой у тебя хриплый голос? — с энтузиазмом продолжает Чонгук, всегда балдевший по нему. — Низкий такой, сексуальный. Особенно когда ты говоришь по-английски. Мин ошарашенно смотрит на Чонгука, который на ровном месте находит такие его достоинства, до которых он сам ни за что бы не додумался. Прожил бы столько же лет и не подозревал бы, что у него, оказывается, какой-то особенно сексуальный голос, какая-то нереально бледная кожа. — И да, ты худой, но ведь не костлявый, у тебя здоровая, подтянутая фигура. И не всем, знаешь ли, нравятся качки. Некоторые их даже побаиваются. Гораздо важнее, что ты здоров, не мучаешься от боли в плече и вполне трудоспособен. В других обстоятельствах Юнги бы насторожился, спросил бы, откуда тот знает о его травме на плече, но сейчас он это опускает. Не хочется Чонгука перебивать, хочется слушать и слушать. — И рост у тебя вполне нормальный. Ты вообще не имеешь права жаловаться — ты выше 170, и для корейца это — уже успех! Чонгук пролистывает в своей голове кучу других комплиментов про «милый носик», «сахарную улыбку» и много чего ещё, но он решает оставить это до лучших времён. Сейчас Юнги может его не понять. Ему ещё предоставятся шансы завалить старшего комплиментами, он уверен. — И это только про внешность, — усмехается Чонгук, опуская глаза и перебирая миновы пальцы. — Про твой твёрдый характер и милые повадки можно целую эпопею написать. У Юнги просто нет слов. Он поверить не может, что столько времени безосновательно ненавидел парня, который видел в нём так много хорошего. Внезапно перед младшим становится так стыдно, даже битва за сердце Йери не является достойным оправданием. А потом Юнги вспоминает, что не было никакой битвы. Она была только в его голове, а Чонгук всё это время что? Интересовался парнями. У Юнги смешанные чувства к тому, что все эти комплименты ему сделал гей, но он ему безгранично благодарен. И за утешение во время панической атаки, и за поднятие самооценки. За вчерашнее, конечно, тоже благодарен, но вчера их беседа была другой, не такой глубокой. — И что ты там говорил про шепелявость? — вдруг вспоминает Чонгук, сталкиваясь со старшим взглядами. Если честно, после всего разговора Юнги уже на это плевать. Он растерянно смотрит то на лицо Гука, то на их руки и, «незаметно» забрав себе свою ладонь, качает головой. — Забудь. Она ушла, а комплекс остался. Ничего интересного. Его рука внезапно ощущается такой одинокой, но всё равно приятно покалывает, помня тёплые касания. Наступает минута тишины, а после Юнги тоже вспоминает: — А что насчёт тебя? Откуда ты знаешь про травму на плече? — Мне Хосок рассказал, — хитро улыбается Чонгук, скрещивая руки на груди и смотря куда-то в небо. — Так же, как и про то, что ты би. Простите? Что? Пожалуйста, подождите, Мин Юнги загружается. Чонгук краем глаза поглядывает на его зависшую реакцию и тихо посмеивается, качая головой. Вообще-то, Хосок сказал, что Юнги не стесняется этого и не держит в секрете, но сейчас старший, похоже, просто не ожидал. Юнги так и не успевает раскрыть рта, поскольку позади них слышатся голоса ребят из сектора, и Юнги с Чонгуком синхронно оборачиваются, чтобы увидеть эту весёлую толпу. Кажется, акцию завершили без них. — Хей, ребята! — окликает их двоих Тэхён, держа в руках огромный фотоаппарат и направляя его на них, — Фотоотчёт второй акции. Улыбочку! Чонгук с готовностью поднимается, прихватывая с собой заодно и Мина, и притянув его к себе для фото, ярко улыбается. Фотография выходит смешная: весело улыбающийся Чонгук и хмурый в его объятьях Юнги.