Танец Хаоса. Поступь бури

- И что же ты, Миланочка, и впрямь думаешь, что Эльгар работает на Сета? - в который раз уже за это утро спросила Хэлла Натиф, все еще не веря в то, что это может быть правдой. Это просто не укладывалось в голове. Он был такой милый, такой обходительный, веселый и симпатичный! Да, может быть, он некрасиво себя повел со всей этой историей с троном, да и до этого тоже как-то не очень хорошо поступал, ставя Хэллу Натиф в глупое положение перед Айреном и другими молодыми лордами. Но что бы он работал на Врага во вред собственному государству, да не какому-нибудь, а долгие годы борющемуся против Страны Мрака Бреготту… Нет, в это просто не верилось и все тут. Лицо Миланы стало каким-то странным, теперь Хэлла Натиф не могла прочитать по нему никаких чувств, будто их там и вовсе не было. Не отвечая, она подцепила хворостину и поправила раскатившиеся в сторону от почти прогоревшего костра угли, подгребая их к центру, где жар был больше. А вместо нее в сердцах заговорил Айрен, в расстройстве поддав ногой по заросшей травой кочке: - Подонок! Конечно, он работает на Сета, Спутница Хэлла! Иначе почему нас ждал Псарь? Не просто же так он там оказался! На это Хэлле Натиф сказать было нечего: какие уж тут аргументы, когда факт на лицо? Но она все равно упрямо предприняла последнюю попытку, потому что просто не могла вот так взять и очернить человека, даже не разобравшись в ситуации. Это было нехорошо и неправильно – возводить напраслину на других, пока вина до конца не доказана. - Может быть, все не так на самом деле, - неуверенно попыталась она. – Может быть, на самом деле лорд Эльгар забрал Спутников в крепость как раз потому, что на них нападали Псари, чтобы защитить их. И именно поэтому их там нет, а дом в таком состоянии. Рудо Ферунг громко хмыкнул, покачав головой, а Айрен посмотрел на нее с какой-то странной грустью во взгляде и тихо проговорил: - Наши улицы освещаются и патрулируются в ночное время, чтобы не пропустить Пастырей Ночи в черту города. Если бы кто-то попробовал напасть на дом Спутников, и об этом стало известно, возле него дежурила бы стража. Пусть даже они оказались в немилости у узурпатора. Боюсь, Спутница Хэлла, все совсем не так. - Это и могла быть стража, те люди, что погнались за нами, - почти что промямлила она, говоря все тише. Милана хмурила брови, отчего шрам на ее лице натянулся, побелев, а разноцветные глаза стали холодными-холодными, будто камни на дне глубокого темного озера. Она упорно не смотрела на Хэллу Натиф, и из-за этого та почему-то испытала чувство вины, будто обидела ее чем-то. Айрен на это ничего ей не сказал, молча подвигав челюстью и тоже смурно уставившись в огонь вслед за Миланой, будто и вовсе не хотел с ней разговаривать. Ответил ей Рудо Ферунг, улыбаясь широко и по-дружески и глядя на нее с теплом. - В таких ситуациях лучше рассчитывать на худшее, Спутница Хэлла, тогда не расстроишься, когда вскроется самое дурное. Будет очень славно, если ваш лорд Эльгар просто не знал о присутствии Псарей в собственном городе, мы все вместе только порадуемся этому. Но куда мудрее сразу же готовиться к тому, что он наш враг, какие бы мотивы его на это не сподвигли. Тогда мы будем во всеоружии, если это окажется правдой. Он говорил это так уверенно и четко, что Хэлле Натиф прямо хотелось ему верить. Да и еще этот тягучий, странный, незнакомый выговор, когда к каждому слову приходилось внимательно прислушиваться, чтобы понимать его речь. И держал он себя уверенно и совершенно спокойно, как человек, полностью осознающий свои силы. Хэлла Натиф поняла, что, не отводя глаз, пялится на его татуировку на выбритом виске – оскалившегося дракона, оседлавшего ухо и рычащего куда-то в сторону брови. Она очень ему шла, нужно было признать это. И еще – очень напоминала Вседержителя. Решив, что не имеет никакого смысла дальше спорить, Хэлла Натиф примолкла. От бессонной ночи голова была прозрачной и удивительно легкой, будто ветра задували в одно ухо и вырывались из другого. Спать она ни чуточки не хотела, только ноги устали после долгой ходьбы, но на это можно было не обращать внимания. Осеннее утро застелило туманами лес, наполнив его густой золотой дымкой солнца. Белые клубы наползали от озера, расходились вокруг перекатами нежнее самой тонкой парчи, оседали каплями прозрачной воды на траве, листьях, камнях и стволах деревьев. На толстой косе самой Хэллы Натиф, заставив ее еще сильнее отяжелеть и глянцево засиять. В тишине едва слышно капало, щебетали последние осенние птицы, и влажный воздух, казалось, впитывал звук, чтобы как можно дольше удержать его в своих ладонях. Хорошо было видеть солнышко после всех этих долгих недель под пасмурным небом Хмурых Земель. Она даже и сама не поняла, как сильно по нему соскучилась, только сейчас вот осознала, любуясь тем, как обрисовывает контуры деревьев разгорающийся рассвет, как заполняет низкое небо лазурная синь, пропарываемая насквозь стремительными черными телами ласточек. Хорошо было оказаться здесь, в окружении дышащей осенней сказки, расцвеченной первыми, пока еще робкими и скромными мазками красок. Куда лучше, чем в безводной сухой степи, где не было ничего, кроме бурой пыли. Они разбили лагерь на маленькой лесной поляне у корней старого раскидистого платана. Перед этим Милана долго прислушивалась и принюхивалась, а потом еще и Хэллу Натиф попросила отправить Колокольчика обратно по их следам, поглядеть, не выследил ли их кто. Вообще-то, на взгляд Хэллы, действие это совершенно никакого смысла не имело. Они долго петляли по мягкой траве, минуя густой подлесок, чтобы не ломать веток и не оставлять за собой следов, несколько раз возвращались по собственному следу на сотню метров назад и двигались дальше уже, наступая на камни и кочки, пружинящие и способные скрыть отпечатки их ног. А один раз даже прошли добрые полкилометра по дну крохотного лесного ручейка, и Хэлла Натиф успела начерпать себе полные сапоги студеной ключевой воды, но пока, хвала Вседержителю, носом не хлюпала. А когда вернулся Колокольчик, радостный и энергичный, оказалось, что до следа их никому и дела нет, и все эти старания были напрасной перестраховкой. Впрочем, в случае с Псарями она, наверное, все-таки того стоила. Хэллу Натиф до смерти напугала та безглазая тварь, выскочившая из пустого места прямо на Милану. Должно быть, она как-то ощутила колебания созданного Тенями перехода – другого объяснения у нее просто не было. Во время битвы она еще пыталась как-то помочь Милане и Рудо, звала в себя силу, чтобы атаковать ею Псаря, да так и не успела. Помешал Айрен, закрывающий ее собой от беды, огромный как скала, запихивающий ее обратно в угол, стоило ей только попытаться высунуться из-за его плеча, чтобы швырнуть в Псаря витальное копье. А делать это вслепую она не решилась, слишком велик был риск попасть в Милану или Рудо. Так что толку от нее не было ровным счетом никакого, и это тоже злило. Хорошо хоть подлечить Рудо она смогла, призвав на помощь Вседержителя и с его помощью зарастив рану на его ладони. Он еще долго с удивлением разглядывал руку, на которой осталась тонкая, едва заметная ниточка белого шрама, как и Милана, наоборот, хмурившаяся и какая-то напряженная. Она потом даже спросила Хэллу Натиф, как та лечила Рудо, что от ее ладоней лился свет, на что Хэлла только развела руками. Наставник Нгуен говорил, это оттого, что она исцеляла дурацким способом – не при помощи Теней, а используя собственную витальную энергию, делясь с ней с тем, кого она и лечила. Он говорил, что это неправильно, и что этот способ грубый и куда хуже исцеления с помощью Теней, потому что расходует силы самого ведуна. Но он вообще все время недооценивал ее, так что удивляться тут было нечему. На костре они быстро соорудили простой завтрак, состоящий из каши с вяленым мясом, которые Милана предусмотрительно прихватила с собой из Вернон Валитэ. И теперь нужно было решить, что делать дальше, потому что сама Хэлла Натиф, например, понятия не имела об этом. Она-то думала, что поселится в доме Спутников, или, в самом крайнем случае, в какой-нибудь гостинице на территории города. Для того, чтобы спать под кустом, время года уже не слишком подходило, да и она не взяла с собой ничего теплого, кроме нескольких платьев – подарков Гаярвион, больше подходящих для всяких там балов и приемов, для того, чтобы кружить мужчинам головы, а не отпугивать не в меру любопытных обитателей ночного леса. - Мой отец Лейв учил меня находить плюсы в ситуациях, которые на первый взгляд кажутся абсолютно безнадежными, - вновь заговорил Рудо, и собравшиеся у костра подняли на него взгляды. Даже Милана, глядя неотрывно и с ожиданием. Вельд, нисколько не смущаясь всеобщему вниманию, продолжил, присаживаясь на корточки у огня и складывая ладони в замок. – Да, переход Эльгара на сторону Врага несколько осложняет дело, потому что теперь в его руках сердце Бреготта. Но ровно также он это дело и упрощает. Насколько я понял, бернардинцы люто ненавидят Сета, не так ли, Айрен? - Всем огнем своего сердца, - решительно кивнул тот в ответ. Рудо хмыкнул и перевел взгляд на Милану. - Раз так, нам нужно лишь донести до них, что человек, которого они намереваются сделать своим царем, поклялся в верности их заклятому врагу. - Нужны доказательства, - кивнула в задумчивости Милана. – Бернардинцы упрямы до крайности, они не поверят, пока ты им в нос эту правду не ткнешь. Айрен выпрямился в недоумении, глядя на нее и часто моргая, будто не понимал, комплимент она сделала его народу или обругала. - Так добудем доказательства, - пожал плечами Рудо. – Вскроем темницу, куда он засадил твоих Спутников, переловим Псарей, скрывающихся в коридорах крепости. Надо будет, предъявим людям задницу милорда с татуировкой во славу темного царя. Просто все это надо делать быстро, пока он уверен в своей силе и непобедимости. В такие моменты человек уязвимее всего. - Смотрю, больно ты скор на слова, Рудо Ферунг, - исподлобья поглядела на него Милана. - Да я и в деле хорош, дель анай, - сверкнул белозубой улыбкой Рудо, бросив короткий взгляд на отчего-то покрасневшего Айрена. – Нам просто нужно пробраться в крепость. Милана с сомнением покачала головой и отозвалась: - Я была внутри Озерстража, и могу тебе с уверенностью сказать: просто так туда не проберешься. Стены ярко освещены, источник воды у них свой собственный, поэтому никаких канав нет, а ворота хорошо охраняются. Туда можно попасть только сверху, с неба, но мои крылья будет видно на фоне ночного неба. - Задачка, - помрачнел Ферунг, потирая подбородок. Милана устало кивнула ему в ответ, неотрывно глядя в огонь. Вид у нее был совсем изможденный, и Хэлла Натиф ощутила жалость и сострадание. Как и многие чрезмерно упрямые люди, Волчица считала себя двужильной и отказывалась понимать, что даже ей, с ее волчьей кровью и многолетней выучкой, нужен был отдых. Он всем был нужен, какими бы сильными они не родились. - Можно пойти другим путем, - негромко проговорил Айрен, сводя к носу пушистые брови и сосредоточенно моргая. – Для начала выяснить, что происходит в городе. У меня есть несколько информаторов, я опрошу их. А там уже посмотрим, что делать дальше. - Тебе бы лучше не соваться в город, Айрен, - устало покачала головой Милана. – Тебя знают в лицо. Не будет ничего хорошего, если тебя схватят люди Эльгара. - Но мы же не можем просто сидеть в лесу и ничего не делать! – в сердцах развел руками Айрен с таким видом, будто готов был прямо сейчас вскочить и со всех ног бежать в Озерстраж. Впрочем, наверное, так оно и было. - Не можем, - подтвердила Милана, прикрывая глаза. – Но проиграть из-за спешки мы тоже не можем, Айрен. На кону судьба Бреготта. - Я понимаю это! – в сердцах выдохнул тот и замолчал, мрачным взглядом уставившись в землю перед собой. Хэлла Натиф в расстройстве даже кулачки сжала. Так хотелось помочь всем этим хорошим, честным людям, так хотелось сделать хоть что-то, что изменило бы всю эту ужасную ситуацию! Столько зла уже миру принес Сет, столько красивого, чистого и правильного разрушил! И Хэлле Натиф так не хотелось, чтобы он причинил Бреготту еще больше боли, чем уже сделал, нанеся удар в самое его сердце – по королевскому Дому Эрахиров. Я же смогла сделать что-то там, в тоннелях под Хмурыми Землями! Смогла ускорить время и спасти жизнь Милане с Гаярвион, хоть это и казалось невозможным! Сейчас я тоже должна что-то придумать, что-то сделать, чтобы все это изменить! Помоги, Вседержитель! Только пока ни одной дельной мысли ей в голову не приходило. Вряд ли ускорение времени как-то могло помочь им. Уж скорее наоборот, его стоило бы замедлить. Потому что день равноденствия, на который была намечена коронация Эльгара, приближался, и каждая минута бездействия увеличивала его шансы на триумф. - Я слыхал, - задумчиво начал Рудо Ферунг, поглаживая подбородок, и Хэлла Натиф с надеждой подняла на него глаза, - что некоторые ведуны могут менять физический облик так, чтобы становиться неузнанными. Это правда, Спутница Хэлла? - Да, - растеряно кивнула она, не до конца понимая, к чему он клонит. - Ну так, может быть, ты сможешь что-то сделать с нашими лицами, чтобы нас не узнали, и провести нас в город? – с ожиданием воззрился на нее он. Несколько мгновений Хэлла Натиф сидела, во все глаза глядя в ответ и не понимая, почему такая простая и понятная идея ей самой не пришла в голову. А затем с жаром закивала, подскакивая с места. - Конечно! Да! Я так и сделаю! Это именно то, что нам и нужно! – И как она сама не догадалась об этом, как не вспомнила! Руки лихорадочно зашарили по воротнику белой форменной куртки Спутницы в поисках булавки, а сама она зачастила, мысленно ругая свою несообразительность: - Сейчас-сейчас, я все сделаю! Мне только нужно будет по капле вашей крови, чтобы прикрепить к вам Теней. Чтобы им было держаться за что и чтобы морок не спал, если вы случайно коснетесь кого-то в толпе. Рудо безразлично дернул плечом, Милана молча потянулась к долору на поясе. А вот Айрен нахмурился, глядя на нее с опаской и недоверием. - Это… не опасно? - Да что там опасного, - отмахнулась Хэлла Натиф, высвобождая, наконец, булавку из плотной ткани воротника и прокалывая свой и без того исколотый палец, покрытый красными точечками и противно ноющий. – Это ж не паразиты будут! Просто маленькие Тени, которые подправят черты ваших лиц так, чтобы вас невозможно было узнать. Разглядеть их смогут только другие Говорящие с Тенями и только с близкого расстояния, так что жрецов нам можно не опасаться. И это совершенно безопасно, уверяю тебя. - Ну, ладно тогда, - без особой уверенности промямлил Айрен. - Все в руках Иртана, лорд Айрен, и мы в том числе. - Рудо первым ступил навстречу Хэлле Натиф и протянул широкую красивую ладонь. Ту самую, которую она вылечила несколько часов назад. Он улыбнулся ей, и от взгляда его прозрачных синих глаз под ней предательски дрогнули ноги. – Я верю тебе и твоим Теням, зрячая! Веди меня навстречу моей судьбе, и пусть Благой любуется моим шагом. Так он говорил это, что Хэлла Натиф заслушалась и едва не выронила булавку в лесную траву под ногами, но в последний раз успела перехватить ее. Ладонь у него была большая, едва ли не как две ладошки Хэллы вместе взятые, теплая и мозолистая, и держать ее в своих руках было как-то очень волнительно. В который раз уже поблагодарив Вседержителя за смуглую кожу, на которой не так заметен был румянец, она склонилась над этой ладонью и ткнула средний палец булавкой, параллельно с этим пытаясь успокоить свои чувства и призвать Теней. Они всегда были здесь, сразу за плечом, повсюду, выныривая из однородного пространства реальности любопытными большеглазыми рыбами, стоило только тихонько позвать. И пусть другие здорово боялись их, Хэлла Натиф не страшилась. В конце концов, по-настоящему опасные и темные из них никогда не откликались на простые обыденные просьбы ведунов, им и дела не было до такой мелочевки. Одна из Теней гибким своим телом обвила вельда, изучая его, словно диковинного зверя, и, повинуясь воле и договору с Хэллой Натиф, вскарабкалась ему за плечи, нависая над его головой капюшоном, будто у раздувшейся, атакующей красной ванаги. Этот капюшон начал сжиматься, становясь все меньше, принимая черты его лица, обхватывая его тонкой прозрачной маской, облепляя, изменяя. И вроде бы изменения эти были едва заметными: чуть заострились скулы, уменьшился, вжался назад подбородок, сгладились надбровные дуги и прямой нос почти что без переносицы. Лицо его стремительно теряло ту чарующую резкость и инаковость, которой отличались лица вельдов: слегка раскосый разрез глаз, рельефные лицевые кости, выразительный абрис носа и губ. Прошло еще несколько мгновений, и перед Хэллой Натиф стоял темноволосый темноглазый мужчина с самым обычным, незапоминающимся лицом, на которого и не взглянешь в толпе дважды. Она даже ощутила сожаление – было так приятно смотреть на его открытое симпатичное лицо, такое необычное по сравнению с остальными встреченными ею в этом краю людьми. Милана тихо присвистнула, а Айрен сотворил поперек груди охранное знамение, видимо, не успев себя остановить. - Татуировку хоть оставила? – нахмурил брови Рудо, ощупывая свое лицо. - Нет, она слишком приметная, - с сожалением отозвалась Хэлла Натиф, и вельд, вздохнув, махнул рукой. - Эх, да ладно! Чего не сделаешь ради дружбы, - он ухмыльнулся Айрену, но на этот раз это было уже не так красиво, как раньше, когда он носил свой собственный облик. - Кто следующий? – спросила Хэлла Натиф, прогоняя прочь глупые мысли. Все это было для дела, а не для развлечения, а уж полюбоваться его лицом она и потом успеет, когда все это закончится. Чем скорее закончится, тем раньше это случится. Милана с готовностью поднялась ей навстречу, протягивая ладонь со вспоротым кончиком долора указательным пальцем. Она выглядела усталой: лицо осунулось, темные мешки лежали под глазами, а еще – сердитой, и от этого Хэлла Натиф почему-то чувствовала себя виноватой. Наверное, не стоило столько спорить с ней из-за этого глупого Эльгара, раз она в таком состоянии. Да что уж теперь было поделать с этим? - Шрам я не смогу до конца спрятать, - заговорила Хэлла Натиф, сосредоточенно разглядывая, как Тень налипает на лицо Миланы, как недовольно ворочается вокруг шрама, все никак не желая устраиваться на месте. – Тень ведь не меняет лица полностью, а просто подправляет его контуры. Твой шрам слишком велик для этого. - Бес с ним, - безразлично отозвалась Волчица. – Мало ли людей со шрамами в Пограничье? Это не имеет значения. А еще она была грустной, очень-очень грустной, будто у нее в жизни случилось что-то печальное. Наверное, переживала из-за всей этой ситуации с Псарем, и Хэлле Натиф так хотелось ее утешить. Постаравшись улыбнуться как можно искреннее, она проговорила: - Этот шрам тебе очень идет на самом деле. Ты с ним такая… - она замялась, не в силах подобрать правильное слово. - Страшная, - закончила за нее Милана, и Хэлла Натиф в досаде поморщилась: - Да нет! Убедительная, да, правильно. Убедительная! - Ага, - хмыкнул из-за ее спины Рудо. – Убедительная, как булава по ребрам! Хэлла Натиф сердито зыркнула на него – ну что же он ей все портил? – но Милана только добродушно усмехнулась в ответ: - Звучит и впрямь неплохо. Что ж, сестренка, коли ты так говоришь, значит, так и есть. Буду убедительной. - Тебе идет, - тихо и упрямо повторила Хэлла Натиф, чувствуя себя самую чуточку поспокойнее. Милана улыбалась ей и вновь назвала сестренкой, значит, не так уж и сильно злилась на ее глупость. А это было уже кое-что. Шрам через все ее лицо побледнел и сжался до тонкой нити, а черты Миланы огрубели и отяжелели, состарив ее на добрую пару десятков лет. Теперь глаза у нее были одинакового тускло-серого цвета, щеки тяжелыми и обвисшими, как и подбородок, и больше всего она походила на ожесточенную жизнью наемницу на склоне лет, уже перешагнувшую порог старости. Тряхнув головой, Милана без слов отступила в сторону, пропуская вперед побелевшего и одеревеневшего Айрена, протягивающего Хэлле Натиф ладонь, чтобы та впилась в нее булавкой. С ним вышло легче всего: нужно было лишь чуть-чуть подкорректировать черты лица и цвет глаз, чтобы кто-нибудь из солдат не признал в нем молодого наследника дома Гведар, да и дело с концом. Себя Хэлла Натиф тоже изменила, слегка осветлив кожу и чуть-чуть огрубив черты лица. Почти все время, проведенное в Озерстраже, она торчала при дворе, так что на улицах ее узнавать было некому. К тому же, южане часто заезжали в эти края торговать пряностями, тканями, диковинками и рыбой теплого щедрого побережья, и вряд ли кто-то на улицах города стал бы приглядываться к еще одной молодой торговке. Жаль только, что росту себе никак было не прибавить – Тени лишь корректировали лицо, но изменить размер тела просто не могли, для этого требовались куда более изощренные силы, к помощи которых она прибегать не хотела. Тогда их присутствие точно почувствовал бы кто-то из местных ведунов, и задача усложнилась. Пока она занималась собственным лицом, Милана и Рудо быстро и методично свернули лагерь, собрали их вещи и скрутили узлы. Айрен топтался возле них, недоверчиво ощупывая собственный череп, будто мог ощутить сквозь налипшую на коже Тень какие-то изменения. - Я чувствую… прохладу, - недоуменно заметил он. – И еще щекотно немного. - А что ты думал, будет печь, как в бездне мхаир? – насмешливо тронул его за плечо Рудо. – Это же не ярь-трава все-таки, а Тени. - Ярь-трава? – вопросительно вскинул брови Айрен, глядя на него. Рудо в ответ постучал себя пальцем по правому виску, а потом рассмеялся, спохватившись: - Я и забыл, что Спутница Хэлла спрятала моего макто! Ярь-траву мы используем для того, чтобы делать татуировки наездников. Она очень едкая, цвет держится стойко и долго. Удобно вгонять под кожу. - А это больно? – с любопытством спросил Айрен, и на этот раз Рудо улыбнулся ему так, что под пресной маской чужого лица почти что проступили его истинные черты. - Многие вещи болезненны, лорд Айрен, но разве же от этого они становятся менее приятными? Айрен почему-то закашлялся, отворачиваясь от него и скрывая лицо, а Милана ухмыльнулась. И о чем они таком говорили, что Хэлла Натиф все в толк взять не могла? Что-то ведь там было на самом деле, она это чувствовала. - Пойдемте, - скупо буркнула Милана, первой направляясь через заросли на восток, прямо в золотые солнечные лучи. – Не будем терять время. Так хорошо было дышать прохладой раннего утра, росистым густым запахом трав и земли! Мхи пружинили под подошвами сапог Хэллы Натиф, густой зеленый полог нависал над ней, пряча в резных ладонях листьев солнце. В краях ее детства леса были совсем другими, не такими сдержанными как здесь. Растительность буйно разрасталась там, на берегах щедрого теплого моря, взрывалась водопадом красок, форм и запахов, песней бесчисленных существ, населяющих ее тень. Ходить сквозь эти леса было страшно – вокруг все шевелилось, шипело, ползало, летало и бегало, и стоило только зазеваться на миг, как ты уже мог наступить на какую-нибудь змею или случайно коснуться ядовитого растения или насекомого. Воздух среди гигантских глянцевых листьев был жарким и влажным, спертым, полным душной вони испарений, от которых приходилось закрывать лицо отрезами ткани. А земля под ногой такой влажной из-за частых дождей, что за странником оставались глубокие, медленно наполняющиеся водой следы. Здесь же было совсем иначе, по-северному, и это очень нравилось Хэлле Натиф. Ветер свободно гулял под сводами леса и был освежающим, а порой и вовсе холодным. Тени здесь было столько же, сколько и света, деревья не сражались с ожесточенной жадностью за каждый солнечный луч. Совсем крохотные цветы пахли нежно-нежно, так, что в воздухе стоял едва уловимый аромат, к которому приходилось принюхиваться, чтобы ощутить его источник. И такого количества ползучей и шипучей отравы тоже не наблюдалось, за что Хэлла Натиф была еще больше благодарна этому краю. - Столько зелени, - будто вторя ее мыслям, поежился идущий впереди Рудо Ферунг, поглядывая вокруг исподлобья. – И как вы живете в этой тени? - В вашем краю мало лесов? – удивленно поглядел на него Айрен. Милана, идущая первой, коротко хохотнула и покачала головой, но ничего не сказала, а Рудо охотно ответил: - Наш край – это бесконечное травяное море, где ковыль колышется, будто волны, где рождаются звезды и в ответ им вспыхивают горькие ночные костры биваков. Наш край принадлежит ветрам и небу, Айрен, и края-то у него и нет на самом деле. Если ты встанешь где-нибудь посередине степи в полусвете зари и оглядишься вокруг себя, ты увидишь, что мир заканчивается небом и им же начинается, полыхающим заревом вдоль всего горизонта, а кроме него ничего и нет больше. - Ты, я смотрю, не только мечом махать учился, - заметила негромко Милана, и Рудо улыбнулся ей в ответ. - Когда живешь в краю богов, не можешь не петь этот край во всю силу своих легких. Разве не так, Дочь Огня и бескрайних гор? Милана не ответила, но Хэлла Натиф видела, как она улыбается вельду краешком губ. - Один старый корт учил меня песням своего народа, - с удовольствием продолжил рассказ Рудо. - А еще – сердцу степей, их неумолчному зову, что никогда не утихнет, стоит лишь раз ощутить его. Его звали Багай, он был слугой в доме моего отца и, кажется, знал все песни на свете. Даже сказки вашей Светозарной, Милана, и «Песню ветра», и еще много-много всего. - Приятно, что песни Лиары дель Каэрос поют и у ваших костров, - склонила она голову, и вельд живо отозвался. - Конечно, поют, как и по всему остальному миру. Многим из них Багай научил меня. Возможно, если мы разыщем где-нибудь лютню, я даже сыграю вам. - Ты уверен, что ты воин, Рудо? – Милана обернулась к нему с улыбкой. – А то смахиваешь больше на странствующего сказителя. - У меня много талантов, - скромно потупил глаза вельд. - Да уж не сомневаюсь, - отозвалась Милана, покачивая головой. – Содрогнется Бреготт, ох, содрогнется! Все эти бедные бравые мальчишки, протирающие глаза о ваших макто, даже не представляют, что их ждет. - О, поверь, вряд ли кто-то из них останется недовольным, - еще шире оскалился Рудо. В глазах его блеснул лукавый огонек, и на один короткий момент Хэлле Натиф показалось, что теневая маска вот-вот лопнет на нем по швам, пронзенная насквозь золотыми лучами света его истинного облика. – Впрочем, то же я могу сказать и об анай. Вам тут есть, где разгуляться, в той же мере, что и нам. - Поля непаханые, - скромно улыбнулась Милана. – Но Артрена всегда благоволит трудолюбивым. Рудо откинул голову назад и заливисто расхохотался. Хэлла Натиф все смотрела на него, смотрела и пыталась понять, о чем же они говорят. Кое-какие соображения у нее имелись, но, наверное, она все-таки ошибалась. Неужто они стали бы при чужих так беззастенчиво обсуждать столь неприличные вещи? - Я смотрю, ты сама упахалась уже! – отсмеявшись, резюмировал он. Милана в ответ отчего-то посмурнела и ничего не ответила, и Рудо, хмыкнув в последний раз, тоже сконфуженно замолчал. Обратный путь до окраины Озерстража занял у них несколько часов. Когда вокруг начали появляться выпилки, от которых в сторону озера сквозь лес вели ровные грунтовые дороги, Милана с Хэллой Натиф переоделись в обычную одежду, прихваченную из Вернон Валитэ, чтобы не бросаться в глаза своей белоснежной формой Спутниц. Откуда-то из-за деревьев слышался отдаленный стук топоров, изредка прерываемый глухим рокотом и шелестом, с которым падали на землю деревья. Должно быть, валили лес на дрова, готовясь к зиме. Несколько раз они замечали и фигуры лесорубов, мелькающие в отдалении среди стволов. Но на них никто особого внимания не обратил. К полудню они вынырнули из густой лесной тени на открытый солнцу и ветрам берег озера, и Хэлла Натиф вздохнула полной грудью запах свежести, воды, человеческого жилья. В Озерстраже очень особенно пахло, не так, как дома. Не было горьковатого запаха соли и кислого рыбы, но все равно от воды тянуло мокрой пенькой, острой смолой, перегнивающими водорослями. И запах воды, тонкий-тонкий, едва ощутимый, перемешивался с теплой сладостью хлеба, с дымком из труб и пылью, что покрывала широкие городские улицы. Хэлле Натиф очень нравился Озерстраж, здесь было так красиво и диковинно по сравнению с ее родным Ванташем, так свободно и просторно! Кривые узкие улочки южного городка, пропахшие нечистотами, рыбой и солью, по сравнению с этими ровными рядами зданий и ветром, гуляющим над крышами, казались ей теперь убогими и какими-то очень-очень маленькими. Никто не посмотрел на них дважды. Люди на улицах занимались своими делами, слишком увлеченные работой, чтобы глазеть вокруг. Даже ребятня, обычно все глаза протирающая о чужих, сейчас была слишком увлечена игрой в «отскок»: мальчишки галдели, будто голодные чайки над хлебным мякишем, пытаясь определить, кто из них дальше отбил тяжелый кожаный мяч с помощью плоской биты, и попал ли он в неряшливо начерченный куском мела круг на брусчатке или нет. - Найдем гостиницу, оставим вещи, - приглушенно скомандовала идущая первой Милана. Она ссутулила плечи, чтобы казаться ниже, но Хэлла Натиф все равно ощущала себя рядом с ней крохотной, будто ребенок. – А потом пойдем, поглядим на посольство гномов. - Я знаю одну неплохую гостиницу возле него, - торопливо проговорил Айрен, подстраиваясь под ее шаг. – Там останавливаются наемники из сообществ, у которых нет представительств в Озерстраже, так что мы не вызовем подозрений. И до гномьего посольства оттуда всего два квартала пешком. - Отлично, веди, - кивнула ему Милана, и молодой лорд неосознанно прибавил шагу. Они двинулись на север по кольцевой дороге, проложенной по самому берегу озера. Мощение здесь было старым и прочным, полукруглые когда-то валуны стесались от бесчисленных прикосновений почти что до ровной плоскости. Движение на дороге было оживленным, в обе стороны двигались подводы, коляски и телеги, и путники сместились на обочину, чтобы не попасть под колеса. Каждый раз, когда мимо на лошадях проезжали одетые в бордовые туники воины Бреготта, Хэлла Натиф втягивала голову в плечи и непроизвольно задерживала дыхание, будто это как-то могло укрыть ее от их взглядов. Но те лишь скользили глазами по простой, запыленной одежде путников, по их невыразительным лицам, и ехали дальше по своим делам. Озерстраж исстари привлекал наемников и строителей, решивших ради звонкой монеты рискнуть жизнью под сумрачным небом Хмурых Земель, и чужаки здесь были делом обычным. Мимо тянулись величественными разномастными фасадами здания посольств и представительств. У наемнических сообществ они были поплоше и поскромнее – двух- и трехэтажные каменные дома, украшенные флагами сообществ над парадным входом и иногда мозаикой с изображениями гербов и оружия. Посольства щеголяли затейливой лепниной и резьбой, мозаичными панно, колоннадами и портиками дюжин разных форм и узоров архитектурных стилей стран, которые представляли. Помпезное мелонское посольство из светлого песчаника украшали колонны и резные портики в виде лисьих морд. С ним соседствовало посольство вольных городов юга с ровными рядами узких арок, за которыми скрывался внутренний двор, а над их крытой черепичной крышей возвышались тонкие шпили затейливо закрученных башенок. Следующим оказалось тяжеловесное приземистое здание гостиницы, сложенное из грубого камня, над парадным крыльцом которого поскрипывала на ветру деревянная вывеска с распушившим перьям и выставившим шпоры петухом и надписью «Бойкий парень». Окна его были распахнуты, изнутри слышался гул голосов и вкусно пахло снедью. - Нам сюда, - кивнул на здание Айрен, первым сворачивая к крыльцу, и Хэлла Натиф с любопытством заторопилась следом за ним, обгоняя Милану и Рудо. Ей всегда очень нравились гостиницы – в них было шумно и весело, пахло вкусно и сытно, и собиралось сразу столько разных необычных людей, что заглядеться можно было. Чем-то «Бойкий парень» напомнил ей Вернон Валитэ. Может, тяжелым грубым камнем стен, половицами из темного дуба и постояльцами, в которых сразу же узнавались люди служилые. Мужчины и женщины в разномастных доспехах и одеждах сидели за тяжелыми столами и завтракали, стуча деревянными ложками о дно глиняных мисок. Приглушенно светила большая, оплывшая свечным воском люстра на несколько десятков свечей под потолком, густой шлейф табачного и каминного дыма стоял под балками, делая воздух спертым и горьковатым на вкус. На стенах тускло поблескивало в свете свечей старинное оружие, а за барной стойкой над головой хозяина разместилась огромная волчья шкура, изрядно закопченная дымом. Повинуясь жесту Миланы, Айрен уверенно зашагал к нему, и хозяин кивнул ему головой, оглядывая цепким взглядом всех четверых. Это был здоровенный бородатый детина в белом переднике и такой вихрастый, что напомнил Хэлле Натиф жесткошерстного горного барана, разве что витых рогов из густой шевелюры видно не было. Он не улыбался, смотрел исподлобья и поприветствовал их скупым: - Утра вам. Чего надобно? - Да смилостивится Грозар к твоему очагу, хозяин, - улыбнулся ему Айрен, но под тяжелым взглядом улыбка на его губах растаяла, сменившись сосредоточенностью. – Нам нужны комнаты и горячая еда. Мы планируем задержаться здесь на неделю или около того. Мужчина еще раз окинул его пристальным взглядом, вытянул откуда-то из-за пояса тряпку и принялся натирать ей и без того чистую стойку. - Комнат нет. Занято все, - буркнул он, не глядя на Айрена. Молодой лорд выпрямился, беспомощно хлопая ресницами и глядя на Милану. Та без слов полезла за пазуху, выудила оттуда маленький мешочек и принялась выкладывать на столешницу одну золотую монету за другой. Это привлекло внимание хозяина, он внимательно следил за ее рукой, и когда четвертая монета легла на столешницу, а Милана убрала мешочек и вопросительно взглянула на него, не слишком дружелюбно уставился в ответ. - По какому делу здесь? - Хотим послужить Бреготту верой и правдой, - отозвался Айрен, изо всех сил пытаясь натянуть на лицо приветливую улыбку, которая буквально по швам трещала под подозрительным взглядом хозяина. - Тут все хотят служить верой и правдой, - грубовато отозвался хозяин. – Вопрос: кому. - Наследнице престола Гаярвион, разумеется, - ответил Айрен, гордо вскинув голову, и Хэлла Натиф затаила дух. – Хаянэ, что сражается против Тьмы, как бился ее отец, да пошлют ему Боги сладостное возрождение. Что-то в лице хозяина гостиницы изменилось, и он удовлетворенно кивнул, а затем протянул волосатую руку и сгреб золото со столешницы, упрятывая его в карман своего белого передника. - Много народу лихого здесь, паршивец ведь развязал войну, - тоном, который с большим трудом можно было счесть извиняющимся, заворчал он. – И проходимцев полным-полно, не серчайте. Есть две каморки под крышей, держу на особый случай. Там душновато, но спать можно. Пойдемте, покажу. Кивнув одному из пареньков-разносчиков занять свое место, мужчина грузно выбрался из-за стойки и тяжело зашагал к каменной лестнице, ведущей на второй этаж. Он и впрямь походил на зверя: с широченными плечами, огромным брюхом, неповоротливый и кривоногий. Должно быть, старый солдат, подумалось Хэлле Натиф, такие кривые ноги были только у кавалеристов, всю свою жизнь проводящих в седле. Переглянувшись, они последовали за хозяином, грузно топавшим по ступеням и громыхающим связкой ключей в объемистом кармане штанов. Хэлла Натиф поглядывала на его широкую спину с некоторой опаской: слишком уж неприветливым и мрачным казался этот человек. С другой стороны он работал в окружении перелетных птиц-наемников, не всегда чистых на руку и уж точно всегда задиристых. Естественно, что отнесся к ним с предубеждением, и это даже было хорошо. Это означало, что маскировка Хэллы Натиф хорошо сработала. Они поднялись на третий этаж и прошли по узкому коридору, пригибая головы, - потолок здесь был низким, и комфортно идти могла одна Хэлла. Пол здесь покрывала простая, истертая до дыр циновка, а двери выглядели обшарпанными и местами порезанными, будто кто-то в остервенении бил по ним ножом. Остановившись перед одной из них, хозяин обернулся и, брякнув ключами в здоровенном кулаке, обвел их всех взглядом. - По городу не болтайте, что у меня остановились, не то время сейчас, пожгут, не отобьемся. И коли к Хаянэ собрались, не тяните. Ей это сейчас дюже понадобится, пока паршивец на трон ее отца зубы скалит. - Как сделаем свои дела здесь, сразу же уедем, добрый хозяин, - пообещал Айрен, протягивая руку за ключами. – И никому ни слова не скажем о тебе. - Ну-ну, - буркнул тот, вкладывая в руку Айрена ключи и направляясь обратно, в сторону лестницы, но Милана удержала его за рукав, негромко проговорив: - А что же, в городе много тех, кто поддерживает узурпатора? - Дураки всегда найдутся, а когда время бед приходит, лезут как тараканы из щелей, - проворчал в ответ хозяин, все же останавливаясь и оборачиваясь к ней. Он смотрел пристально, с ожиданием, и Хэлле Натиф вдруг подумалось, что при всей своей грузности и неповоротливости этот человек должен быть очень проницательным. И к акценту Миланы он прислушивался очень внимательно, хоть она и старалась говорить тихо и разборчиво, чтобы чужой говор не так резал слух. - А Спутники что? – спросила Милана. - Да ничего, - свел к носу кустистые брови хозяин. – Пожгли их да побили. Говорят, Бреготт хотели захватить. – Он зло тряхнул бородой. – А по мне, виноватый громче всех орет о чужой вине. Старый король присягал Аватарам, и войско их на подмогу пришло, когда никто больше не откликнулся. Какие тогда могут быть вопросы? - И что же, никого из Спутников не осталось совсем? – вновь настойчиво спросила Милана, и хозяин пригляделся к ней повнимательнее. - Пожгли их, говорю же. Паршивец прислал отряд дураков, те запалили их посольство, - недалеко оно отсюда было, кстати, четверть часа ходу, - похватали всех, кого могли, да уволокли в крепость. А остальные, кто присягнул, молчат, боятся, что и их пожгут. - А чего ж боятся, если видят беззаконие? – вскинул голову Айрен, и в голосе его заклокотал гнев. – Если у всех на глазах вершатся преступления против страны? - Экий ты горластый, малец, - прищурился хозяин, недобро глядя на него. – Иди, покричи перед крепостью о своей правоте, погляжу, что с тобой сделают. – Он вновь посмотрел на Милану и спросил: - А чего ты так Спутниками интересуешься, госпожа? - Мой друг был среди них. Хочу отыскать его, - честно поглядела на него Милана. Несколько мгновений хозяин молчал, словно оценивая ее, оглядывая с ног до головы, а затем приглушенно произнес: - Найди в южном порту кузнеца Морвина, поговори с ним, коли так припекло. Он надежный человек, ему можно доверять. Сошлись на меня – не прогонит. - А как звать-то тебя, господин? – едва заметная тень пробежала по губам Миланы. - Бальдер Дарахан, - он протянул руку, и Милана пожала ее, отвечая: - Добро, Бальдер. Я Милана, и твоей помощи я не забуду. - Милана, - хмыкнул вдруг мужчина, и в его рыжей бороде прорезались два ряда белоснежных зубов. Покачав головой, он отпустил ее руку. – Знал я одну Милану. У нее тоже шрам через всю морду, и выговор похож, только помладше тебя. Много хороших слов она говорила, правильных, приятно слушать было. Говорят, с Хаянэ на восток ушла. – Хэлла Натиф ощутила, как покрывается холодным липким потом от страха, что их сейчас узнают, но вместо этого хозяин впервые за все это время улыбнулся им почти дружески. – Ну да Грозар с вами, отдыхайте. Как жрать захотите, спускайтесь, всего вдоволь. С этими словами он и ушел, и половицы громко скрипели под его тяжелым шагом. А Хэлла Натиф, вылупив глаза, почти что зашипела на Милану: - Ты почему не сказала, что его знаешь? - Потому что не знаю, - пожала плечами та, глядя ему в след. – Наверное, он просто приходил послушать, как мы с Давьеном говорили с людьми. Я не помню его лица. - Что ж, он нам помог, это главное, - подытожил Рудо, забирая из ладони Айрена ключи от комнат и отпирая перед Миланой и Хэллой Натиф дверь. – И мы узнали, к кому обратиться за помощью. Давайте-ка передохнем пару часов и наведаемся к этому кузнецу. Может, скажет чего полезного. Мужчины ушли в соседнюю комнату, а Хэлла Натиф с любопытством заглянула в ту, что выделили им с Миланой. Это и впрямь оказалась каморка, маленькая, пыльная и душная, с двумя узкими кроватями и покосившимся столиком, каким-то чудом втиснувшимся между ними. Больше тут не было ничего, только крючки на двери для вещей да побитый тазик с кувшином на столике. Сквозь пыльное, давно немытое окно свет едва проходил внутрь, и в комнате стоял полумрак. Милана тяжело рухнула на скрипнувшую под ее весом кровать, сбрасывая вещмешок на пол, и устало провела ладонью по лицу. - Поспи, Миланочка, - с жалостью поглядела на нее Хэлла Натиф, вешая свою сумку на крючок на двери. – На тебе лица нет. - Ничего, - проворчала та в ответ, усталым взглядом окидывая комнату. – Полежу часок, и все пройдет. Волчья кровь дает свои преимущества. - Как давно ты последний раз спала? – Хэлла Натиф уперла руки в бока и строго посмотрела на нее. В ответ Милана только хмыкнула. - Ты теперь опекать меня взялась, сестренка? - С учетом того, что ты сама о себе не заботишься, почему нет? – Хэлла Натиф пожала плечами, чувствуя раздражение. Некоторые люди были настолько упрямы, что игнорировали самые понятные вещи! И Милана в этом плане была хуже всех. – Всем нужен сон, - безапелляционно заявила Хэлла Натиф. – Потому ложись и отдыхай. Не будет толку, если ты сонная попадешь в беду. Несколько мгновений Милана устало моргала в ответ, а затем все-таки кивнула. - Разбуди меня через час. Не хочу зря время тратить. Видимо, она и впрямь изрядно притомилась, раз не стала спорить, и Хэлла Натиф в который раз уже за это утро ощутила жалость к ней. И когда Милана вытянулась во весь рост на узкой койке и почти сразу же размеренно задышала, провалившись в сон, заботливо укрыла ее стареньким дырявым пледом, свернутым на краешке кровати. А сама от нечего делать присела к окну, глядя на то, как дрожат на ветру серебристые листья тополя вровень с подоконником. Взгляд ее рассеяно скользил по улице за огороженным забором внутренним двором гостиницы. Спешили по своим делам горожане, бежал рыжий пыльный пес с хвостом баранкой. Время тянулось медленно вместе с долгим осенним днем, и Хэлла Натиф изо всех сил просила Вседержителя, чтобы он не ускорял его ход. Сейчас им нужно было спешить, им нужно было успеть столько всего сделать за оставшуюся до коронации неделю! И это при том, что Спутников действительно преследовали и заперли в крепости, а значит, Эльгар Антир и впрямь работал на Врага. Как только ты мог предать свою страну? Ведь так много слов ты говорил о ее спасении! Как вообще можно собственный народ отдать в руки заклятому Врагу? Ради чего? Это просто не укладывалось в ее голове. Из-за угла соседнего здания на улицу вывернуло несколько гномов, и взгляд Хэллы Натиф зацепился за сородичей, неспешно следующих куда-то вдоль гостиничного забора. Так славно было встретить Ниити после долгих лет разлуки, так тепло! Она уже много лет не видела родных, обучаясь у наставника Нгуена, только переписывалась с ними, а разве же это можно было считать полноценным общением? Да и вообще, к сородичам ее всегда тянуло, пусть внутри и зрела обида, что они отвергли ее семью и не желали поддерживать с ними связей. Только тетушка Вирра и ее муж, и… Один из гномов обернулся, мазнув взглядом по окнам гостиницы, и Хэлла Натиф приглушенно вскрикнула от удивления, позабыв обо всем на свете. Потому что она знала этого гнома, точнее гномиху. Приземистую, темноволосую, мрачноватую, с угрожающим взглядом темных глаз и шрамом, оттягивающим уголок рта в вечной недоброй усмешке. Вирру Улыбашку сложно было не узнать даже в многолюдной толпе.