Нас бьют - мы летаем. 2 часть: От боли всё выше.

      «По крайней мере, я могу сделать несколько выводов, — лежала она одна под шёлковым чёрным покрывалом на кровати. — Во-первых, наглеть с Джераром можно, но до определённого момента. Во всяком случае, до тех пор, пока моя наглость вызывает у него лишь интерес, а не злость. Во-вторых, инициативу я, всё-таки, проявлять могу. Правда, из-за того, что он не дал мне продолжить, я не знаю — до какой степени я могу эту самую инициативу проявлять».       Эльза встала с постели, подошла к окну. Какое же жуткое небо в мире демонов, без солнца.       — Муженёк уже ушёл восвояси? — услышала девушка голос за своей спиной.       — Да, Джерар ушёл, — сказала она Лексу, оборачиваясь. — А ты-то где был всё это время?       — Дела, дела, дела, — ответил он. — Сплошные дела.       — И как ты ещё умудряешься живым-то быть, оставаясь в мире демонов? — этот вопрос её, действительно, волновал. — И, главное, зачем ты здесь остаёшься, подвергая себя опасности?       — Я тебе говорил, Эльза, что договор между мной и твоим отцом — действующий.       — И это… единственная причина?       — Ещё — мне интересно. Такой ответ устроит?       Почему-то ей казалось, что он должен сказать что-то ещё. Назвать ещё одну причину своего нахождения рядом с ней. Логического объяснения этому не было, но… она была, почти, уверена в этом.       — Действительно, забыла… — сказал Лекс себе под нос, но она его услышала.       — О чём забыла?       — Ни о чём. Не бери в голову. Кстати, а ты ничего не замечаешь?       — А что я должна заметить? — с недоумением спросила Белсерион, оглядывая комнату.       — Ну, я-то, в принципе, не против, что ты передо мной голая стоишь, — произнёс киллер, оглядывая её с ног до головы. — Но… как-то это на тебя не похоже.       — Да я, вообще, не похожа уже на саму себя прежнюю, — вздохнула девушка, не делая попыток прикрыться. — Если что-то не нравится, то не смотри.       — Я не сказал, что мне это не нравится, — усмехнулся Лекс. — Я очень даже рад обозревать такой вид.       — Вот и обозревай молча, — отрезала Эльза, пресекая какие-либо попытки развить разговор.       Ей не хотелось разговаривать. Ни с кем. Ей и видеть-то сейчас никого не хотелось. Поэтому она, выяснив у слуг, где здесь ванная, отправилась туда, запретив кому-либо следовать за ней.       Ванная оказалась целым бассейном. Всякие баночки стояли здесь же. Поэтому она, недолго думая, погрузилась в неё. Расслабившись в горячей воде, она перешла к своим насущным проблемам.       «Стоит ли продолжать уроки с Мирой? — размышляла она. — Ответ, конечно, очевиден — стоит. Я сама этого хотела и, примерно, представляла, на что иду. Но у меня стойкое осознание того, что меня засасывает в болото. Ещё чуть-чуть, и я никогда не смогу из него выбраться. Но, при помощи Миры, я сама ныряю в это «болото» — с головой и с удовольствием. Ладно, вру — не с удовольствием, но по своему желанию».       Через полчаса она торопливо вылезла из ванны, вытерлась и ушла в спальню. Распахнув дверь в спальню, она, с порога, спросила:       — Эрик, хочешь моей крови?       Лекс посмотрел на неё, как на больную. Садист же взглянул на неё голодным взглядом, сказав:       — Ты же знаешь, Эльза, что я всегда её хочу.       — Тогда, бери, — девушка подошла к нему, протянув запястье. — Но с одним условием. Использовать только зубы — никаких ножей, лезвий и так далее. И… я хочу, чтобы это было как можно больнее.       — Об этом могла и не просить, Эльза, — ответил гипнотизёр, хватая её руку и вцепляясь в запястье зубами.       — Эльза, с каких это пор ты увлеклась мазохизмом?! — с изумлением смотрел на неё и гипнотизёра Лекс.       — С недавних, — ответила Белсерион, наблюдая, как капли её крови уже падают на пол.       — И в чём смысл этого мазохизма?       — А я таким образом ощущаю себя живой, — не стала она ничего скрывать от киллера. — И это помогает отвлечься от всех мыслей.       — Если хочешь, я тоже могу помочь тебе в этом, — предложил Лекс, приближаясь к ним. — Мне тоже нравится твоя кровь.       — Может, она тебе и нравится, но ты от неё не зависим, Лекс, — возразила девушка. — Ты зависим от крови демонов в целом, но не от моей.       — А тебе не всё ли равно, кто делает то, что ты хочешь — тот, кто зависит от твоей крови или нет? — он взял её за вторую руку, погладив пальцами запястье.       По спине пробежали мурашки, несмотря на то, что вторую её руку, практически, грыз Эрик.       «Нет уж! Пусть лучше будет больно, чем я сейчас получу удовольствие от поглаживания моих запястий» — решила она и сказала Лексу:       — Ладно, чёрт с тобой. Ты тоже можешь.       Повторять парню не пришлось. Только, в отличие от Эрика, Лекс кожу, всё-таки, разрезал лезвием. Но разрезал так, что боль пришла сразу и она никуда не ушла, а стала только нарастать. А со стороны это, наверное, была более чем странная картина — обнажённая девушка и двое парней, слизывающие кровь с её запястий. А она в это время могла забыться и ни о чём не думать. Перенося все свои ощущения и чувства на физическую боль, она просто отдавалась ей полностью. Видимо, действительно, она стала какой-то мазохисткой.       «А раны-то стали заживать очень быстро, — с удивлением подумала она, заметив, что и Лексу и Эрику пришлось повреждать кожу второй раз, так как раны очень быстро затянулись. — Может, это из-за крови Люцифера? Если так, то этот эффект останется навсегда или потом пройдёт?».       Но, долго ей думать про это не дали. Эрик, как вампир, вцепился в её шею. Думать о чём-то в этот момент стало невозможно. Лекс продолжал истязать её руки.       Минут через пять после начала всего этого кровавого действа, Лекс, видимо, уже напившись её крови, отпустил её руки. В отличии от Эрика… Тот и не собирался отпускать её запястье. Он только довольно ухмылялся, смотря ей в глаза. Она решила поиграть в его игру и улыбнулась ему в ответ. Парень посчитал это за добрый знак. А зря… Как только он, довольный её реакцией, опустил свой взгляд, Эльза врезала ему как следует! Улыбка не исчезала с её лица.       Эрик, обладающий способностью отлично чувствовать её настроение, понял, что ей, действительно, не нравится происходящее и быстро отошёл, чтобы не огрести ещё разок.       — Мой тебе совет на будущее, Эльза. Может, не стоит так легко ходить голой перед кем-то?       — Не тебе учить меня правилам приличия, Лекс! — огрызнулась девушка. — Как захочу, так и буду ходить!       — Лично меня такой её внешний вид полностью устраивает, — заявила, вошедшая в спальню, Мирайджан. — А если кого-то что-то не устраивает… то он может засунуть своё мнение себе в задницу.       — Да меня-то всё устраивает, — поспешил сказать Лекс, видимо, почувствовав — кто перед ним. — Меня только расстраивает, что она не понимает, как она может повлиять на окружающих её мужчин.       — Последнее я постараюсь исправить, — пообещала демонесса. — А теперь, мальчики, оставьте нас. Девочкам надо поболтать на женские темы.       Лекс, сразу же, «просьбу» демонессы исполнил — вышел за дверь. Эрик же внимательно посмотрел на Белсерион, не вставая с кресла. Лишь тогда, когда она кивнула, он встал и ушёл.       — Поразительная преданность, — произнесла Штраусс. — Подчиняется только одному хозяину.       — У нас с Эриком особые отношения, — ответила Эльза. — А ты зачем здесь, Мира? Я думала, что ты придёшь только завтра.       — Я решила, что если хочу тебя чему-нибудь научить, то обучение должно быть, практически, беспрерывным. Ты не согласна?       — Согласна, но… я, вообще-то, скоро спать собиралась.       — Ну, и? Я у тебя останусь.       — Зачем?       — Чтобы скрасить твою одинокую ночь.       — Не такая уж она и одинокая, — возразила Белсерион, имея в виду Лилейного. — Скрашивать мне её не надо.       — Надо, Эльза, надо. Тем более, я же сказала, что нам надо поболтать на женские темы. И никакое мужское общество нам здесь не нужно. Во всяком случае, пока. А теперь, расскажи мне, как прошла встреча мужем?       — Нормально. Заинтересовался. Правда, инициативу мне проявить, почти, не дал. Видимо, куда-то спешил.       — Будешь пытаться проявить инициативу в дальнейшем?       — Не знаю. Честно, не знаю. Меня пугает то, как может отреагировать Джерар. И… меня, до сих пор, сковывает смущение.       — Терпеть не могу это слово — смущение! — надула губы, как ребёнок, Мирайджан. — Это чувство портит всё и не позволяет получать удовольствие в полной мере. И кто его, вообще, придумал?       — Наверное, люди? — предположила Эльза.       — Именно. Люди придумали это чувство, чтобы загнать себя в какие-то рамки. А я — демонесса разврата — избавляю людей от этих рамок. И я обещаю, что и тебя от них избавлю, Эльза.       — Многообещающе звучит.       — К тому же, от смущения ты уже избавляешься, — продолжила Верховная демонесса, оглядывая её. — Своего обнажённого вида ты уже не стесняешься.       — Да дело не в этом, — вздохнула девушка. — У меня просто такое настроение, что мне всё равно — кто и в каком виде меня видит. Хотя, и вышло мне это безразличие, немного, боком.       — Но тот парень был прав в том, что ты не понимаешь, как можешь повлиять на мужчин.       — А ты пообещала постараться это исправить, — напомнила она ей.       — Верно. И, первым делом, что я хочу сказать… Это — большая ошибка, чувствовать безразличие, когда ты обнажена. В особенности, когда с тобой находятся мужчины.       — И что же я должна при этом чувствовать? — поинтересовалась Белсерион, уже смирившись с тем, что демонесса от неё сегодня не уйдёт.       — Наслаждение. Наслаждение от того, какими похотливыми взглядами тебя оглядывают.       — Во-первых, я не понимаю, как можно получать наслаждение от таких взглядов. А во-вторых, меня такими взглядами, до недавнего времени, никто не оглядывал. Внешность у меня не та.       — Ох, Эльза, только давай без твоих детских комплексов по поводу внешности! Почему же ты к себе так несправедлива! С такой внешностью как у тебя, я даже тебя хочу, смотря сейчас на такую красоту!       Эльза выпучила глаза, застыв. А тем временем Штраусс, как будто не заметила её действий, тяжело вздохнула, продолжив:       — Так, от комплексов мы твоих избавимся, это я тебе обещаю!       Мирайджан опустилась рядом с ней на постель. Она попыталась отодвинуться, но её схватили за руку.       — Ну, что опять такое, Эльза? — ласковым голосом произнесла демонесса. — Страх или смущение? Ты меня боишься или стесняешься?       — И то и другое. Я не знаю, что от тебя ждать, Мира. Я понимаю, что сама попросила тебя о помощи, но… я ничего не могу с собой поделать. Прости, со мной очень сложно.       — Твоя реакция нисколько не расстраивает меня, Эльза, — демонесса нежно погладила её по щеке. — Наоборот, ты даже представить не можешь — какое для меня удовольствие превращать такую, как ты — стеснительную девочку — в порочную развратную похотливую женщину.       — Для тебя, может быть, и удовольствие, а вот для меня — нет.       — Знаю. Но ты просто должна научиться получать удовольствие от всего происходящего, — Штраусс отпустила её руку, а затем сказала. — Может, разденешь меня?       — Это ещё зачем?! — в шоке, уставилась она на неё.       — Я же не буду спать в одежде, — пожала плечами Верховная демонесса. — Тем более что одежды на мне не так уж и много.       — А может ты, как-нибудь, сама, а? — попыталась Белсерион отвертеться от столь бессмысленного, как она думала, действа.       — Давай-давай, Эльза. Тебе нужно ко мне привыкнуть, иначе так и будешь шарахаться от меня постоянно. А как я тебя тогда учить буду?       Одарив девушку не самым дружелюбным взглядом, Эльза, тем не менее, послушалась. Первым делом, сняв с Миры её высокие чёрные сапоги на тонкой шпильке, она замешкалась. На демонессе оставался только чёрный топ на тонких лямках и кожаные чёрные шортики с разрезами на бёдрах. Мысль что об одном, что о другом предмете гардероба вгоняла её в краску. Хотя, она никогда не замечала за собой смущения перед женщиной. Но, видимо, Мирайджан была отдельной темой. А та, заметив её замешательство, решила ей помочь. Она положила её ладони на свою грудь и сказала:       — Начни с этого.       Она искренне прокляла тот день, когда попросила эту девушку помочь ей. Но на попятный идти уже было поздно. Поэтому, она сняла с девушки топ, потом расстегнула ремень и молнию на шортах… Спустила шорты вниз. Всё это было проделано ею с каменным лицом и с красными щеками. Ещё она пыталась не смотреть на саму девушку, усердно всматриваясь куда-то в район её шеи.       — Эльза, ты совсем не уделяешь мне внимания! — заметила её «манёвр» Штраусс.       — Почему же? Я, ведь, делаю то, что ты просила, — возразила Белсерион.       Демонесса ничего не ответила. Мирайджан, просто-напросто, её страстно поцеловала. После этого, когда она смотрела на неё ошалевшим взглядом, та удовлетворённо сказала:       — Вот теперь ты на меня смотришь. Объясни-ка мне, почему ты не смотрела на меня до этого?       — Меня это смущает. Раздевать кого-то… Для меня это слишком интимный момент. Единственный, с кем я это делала, это Джерар. И то, потому, что он меня заставил это сделать.       — А если кто-то, от кого тебе будет что-то нужно, попросит тебя раздеть его? Будешь так же вести себя? Раздевать с холодным лицом и бегающим взглядом? Так не пойдёт, Эльза. Снятие одежды — это, своего рода, прелюдия. Она не должна быть бесчувственной.       — Прелюдия к чему? К сексу? Так мы и не собирались им заниматься. Я, во всяком случае.       — Даже если и не собирались… Эльза, ты учишься на моём примере. И любое действие со мной воспринимай, как задание, цель которого — разбудить твою сексуальность и распущенность, — Штраусс положила её руки на свои бёдра — на те места, где были завязки, которые держали её трусики. — Развяжи их, Эльза. Но, в этот раз, не отводи от меня свой взгляд.       Она потянула за чёрные шнурки, смотря в глаза демонессе. И, глядя на неё, у неё уже не получалось сохранить, хотя бы, видимость спокойствия. Её горящий непонятным для неё желанием взгляд; её пухлые, слегка приоткрытые губы… Всё это вызывало у неё дрожь и она не могла сказать, что неприятную.       — Вот это твоё выражение лица мне нравится куда больше, — довольно улыбнулась Мирайджан.       Затем, девушка легла на кровать, заставив Эльзу сесть на себя сверху.       — Я хочу, чтобы ты нашла мои эрогенные зоны, Эльза, — произнесла Верховная демонесса. — Так же, как я нашла твои.       — Но, зачем?       — Если научишься находить эти точки, то сможешь использовать их в своих интересах. Использовать, чтобы заставлять своих партнёров терять голову — своим телом, своими прикосновениями, своими губами, своим языком… чем угодно. Ты же не будешь отрицать, что тебе это нужно?       Она не ответила, так как её ответ понятен был и без слов.       Она дотронулась до своей партнёрши, погладила её по животу, по груди…       — О-о, Эльза, — разочарованным голосом протянула Штраусс. — Так дело не пойдёт. Так ты ничего не сможешь достичь. Забудь, наконец, о стеснительной Эльзе Скарлет! Эльза Скарлет не сможет выжить в этом мире! Я хочу видеть здесь не её, а похотливую и развратную Эльзу Белсерион!       Эльза впервые видела такое состояние своей «учительницы». Она понимала, что лучше демонессу не расстраивать. Поэтому она просто опустила печально голову и тихо произнесла:       — Прости…       А Мирайджен обомлела тоже впервые видя такую Эльзу! Демонесса окончательно успокоилась, стоило ей только взглянуть на эту хрупкую внутри и кажущуюся сильную снаружи девушку. Почему-то она совершенно не могла на неё злиться.       — Всё хорошо, — нежно погладила по щеке Штраусс Белсерион. — Самым лучшим поступком искупить свою вину это продолжить начатое, только уже более чувствительно.       — Я…       — Эльза, ты мне веришь? Доверяешь? — когда это её стали волновать такие вопросы. Демонесса сама не знала, что с ней творится.       — Нет… То есть да! Я.. — Эльзу сейчас было не узнать! Она выглядела… напуганной!       — Неужели, я так тебя напугала?.. — удивлено приподняла бровь демонесса.       — Со мной таким тоном разговаривает только Джерар… И после этого следует… — девушка съежилась, — наказание.       — Эльза, — закатила глаза Штраусс.       — Я знаю-знаю! Это мир демонов и тут все такие! И я должна привыкать… К боли, к издевательствам…       Эльза и сама не понимала, что её пробило на такое откровение. Она сама не могла понять свои чувства в отношении демонессы. Вроде, ей с ней легко, а иногда и спокойнее всего, но… её действия заставляют её иногда бояться…       Мирайджен и не знала, что у девушки такие мысли. Она совсем не ожидала такого. Она слышала о ней, что девушка сильная духом, а сейчас…       «Точно котёнок…» — улыбнулась демонесса.       — Эльза, я всего лишь хотела сказать, что кого тебе точно не стоит бояться, так это меня. — Штраусс привстала на локтях и чуть невесомо поцеловала её в губы. Не было ни страсти, ни похоти. Она просто хотела успокоить свою «ученицу».       И это подействовало. Эльза сама её поцеловала потом, только уже более уверенно, Мирайджен тут же откликнулась на поцелуй. Не прерываясь, девушка одной рукой сжала сосок на её груди, второй погладила участок ниже живота. При этом она пыталась понять, где же Штраусс получает удовольствие больше всего. Оторвавшись от её губ, она раздвинула её ноги, вклинилась коленями между ними. Опустившись ниже, наклонила голову к её животу, провела по нему языком, оставляя влажную полосу от пупка Верховной демонессы до низа живота.       — Вот так, детка. Молодец, — сказала Мирайджен. — Ты делаешь успехи. На этом, это задание можно закончить.       — Закончить?! — с изумлением подняла Белсерион голову. — Но, я же ещё не…       — Не нашла мои эрогенные зоны? Ты их и не найдёшь, если я этого не захочу! — засмеялась демонесса.       — То есть?       — Я — демонесса разврата и одна из моих способностей — это выбирать свои чувствительные точки. Я контролирую их и могу изменять. В один день эрогенной зоной может быть всё моё тело, а в другой день лишь маленький участок за ушком.       — Но, тогда зачем ты хотела, чтобы я это сделала?       — Я тебе уже говорила, что я учу тебя. И у тебя что-то начинает получаться. Кстати, вопрос на засыпку, так сказать. Как ты думаешь, кто доминирует при сексе — тот, кто сверху или тот, кто снизу? — спросила её Мирайджен.       — Конечно, тот, кто сверху, — не задумываясь, ответила Белсерион.       — Ответ неверный. Сядь на меня, как раньше, — приказала демонесса.       Она села. Штраусс сжала её бёдра, положила свою руку ей на затылок, заставляя наклониться. Её язык мягко провёл по губам Эльзы, по шее… Её пальцы сильнее сжали бёдра, она начала медленно двигаться.       — Ну, чувствуешь себя доминирующей? — чуть хрипло, произнесла Мирайджен.       — Нет.       — Как же так? Ты же находишься сверху, — с наигранным удивлением поинтересовалась Верховная демонесса. — Разве, нет?       — Да.       — Тогда, ответь, почему ты не правишь сейчас положением?       — Ты сильнее меня? — предположила Эльза.       — Не только, — покачала головой демонесса. — Как видишь, сейчас я не использую никакую силу, в которой я тебя превосхожу — ни магическую, ни физическую. Однако, я, всё равно, в данный момент, занимаю главенствующую позицию. Почему? Всё очень просто. Я себя так ставлю и не более того. Снизу я или сверху — неважно. Я сама выбираю, каким будет следующее действие. Я так хочу.       — Но я не могу себе такого позволить, — запротестовала Белсерион. — Я не могу делать то, что я хочу. Даже в сексе.       — Это ты так думаешь, Эльза. Ты сама себя так поставила.       — Нет! Это не так! Я не ставила себя таким образом! Джерар не позволит! А если я буду упрямится, то он убьёт.. — тут Эльза прервалась, отворачиваясь и прикусив себе язык.       — Убьёт? Кого? — удивилась демонесса, снимая с себя девушку и садясь на постели.       — Неважно, — села на кровати Эльза, всё ещё с опущенной головой.       Штраусс, приложив ладошку к подбородку, приподняла её голову на свой уровень. Она взглянула внимательно в её глаза, а потом усмехнулась:       — Всё-таки не доверяешь…       Белсерион только молчала. А что она могла сказать? Могла ли она ей, вообще, верить? В этом мире никому доверять нельзя, но всё же…       — Наверное, странно это слышать от демона, ведь… — опустила её голову из своего плена Мира.       — Почему-то ты не похожа на остальных демонов! Ты лучше… Хоть если и не намного, но лучше, — перебила её Эльза.       После этих слов она решительно, серьёзно взглянула на демонессу, но тут же серьезность исчезла, стоило ей только увидеть её лицо. Мирайджен неподвижно сидела рядом и смотрела на неё… удивлённо. Она никогда ещё не показывала столько своих эмоций разом, как сейчас.       — Я.. я, прости, если что-то сказала не так, просто…       Но тут её речь прервали страстным, властным поцелуем. Не долго думая, Мирайджен углубила поцелуй. Эльза вначале ошарашенно выпучила глаза, боясь пошевелиться, чтобы что-то сделать не так, но потом начала потихоньку отвечать на её жаркий поцелуй. Ведь такой она демонессу никогда не видела. В ней было столько страсти и… обожания?!       «Нет, нет! Эльза, тебе кажется или, возможно, просто хочется верить, что эта Мира стала для тебя здесь единственным другом среди демонов!»       Поцелуй прервался только минуты через три. Обе тяжело дышали.       — Ты меня приятно удивила, — похотливо улыбалась Штраусс. — Мне ещё никогда не было так… приятно от каких-то простых слов. Отвыкла уже.       На последней фразе демонесса усмехнулась.       — Вот чертовка, — кое-что вспомнила Мира, хитро сощурившись. — Отвлекла меня значит. Может всё-таки скажешь, кого там у тебя могут убить?       Эльза мысленно хлопнула себя по лбу. А она так надеялась, что демонесса забыла… Но тут она почувствовала мягкое невесомое прикосновение к своей руке. Белсерион посмотрела на неё и увидела там другую руку — чужую, а потом подняла свой, как будто как виноватый взгляд, на Штраусс, которая сейчас держала ее за руку.       — Послушай, — тяжело вздохнула Мира. — Я обещаю, что никто не узнает о твоей тайне. Тебя ведь это только останавливает? Не хочешь, чтобы Люцифер узнал? Не переживай, я…       — Люцифер знает уже. И Джерар тоже… — ответила Эльза.       — Тогда в чем дело? Раз сам повелитель Преисподней в курсе, то тут и бояться не за чем.       — Мне… я… Я просто не хочу, чтобы об этом узнали другие демоны.       — Не узнают. Я же обещала, — свободной рукой Мирайджен провела тыльной стороной ладони по щеке девушки.       Эльза только тяжело выдохнула, решившись:       — Я беременна.       Демонесса только хмыкнула и как-то подозрительно улыбалась.       — Поздравляю. Папаша-дракоша в курсе? — но после этих слов улыбка у Штраусс исчезла и она задумалась. — Подожди… Тогда почему Джерар хочет убить этого ребенка? Я же ведь правильно поняла — он может убить ребенка?       — Да, правильно. Просто это не его ребенок.       Демонесса только удивлённо приоткрыла рот и спустя секунд тридцать спросила:       — А кто тогда?       — Грей… Это мой парень… Был.       — Он его убил? — совершенно спокойно, как будто так и надо, спросила Мира.       — Да… — тяжело вздохнула Эльза. — Ладно, что-то мы отошли от темы главной. То, чему я учусь у тебя, Мира, я хочу использовать на других, но, ни в коем случае, не на Джераре.       — Используй моё обучение как хочешь и на ком хочешь, Эльза. Но, я могу сказать тебе, что, в конце концов, ты захочешь поэкспериментировать с Джераром, и я считаю, что результат тебя приятно удивит.       — Сильно в этом сомневаюсь.       Она тяжело вздохнула и села рядом со Штраусс. Почему-то сейчас Эльза вспомнила все те несчастья, что свалились на неё. Нет, она и до этого о них не забывала, но… у неё просто не было возможности заострять на этом внимание. А сейчас, когда она просто сидела на кровати, когда она никуда не должна была идти… Настроение стало ещё более паршивым. Сейчас ей не на что было отвлечься. Её просто поглощали её же собственные мысли — мысли о смерти Грея, о гибели «Хвоста Феи», о Джераре и Люцифере… обо всём том, что случилось за столь короткое время. От мыслей обо всём этом ей хотелось удавиться.       Внезапно, она почувствовала, как Мирайджен зашевелилась на кровати.       — Я знаю, что эмоциям людей требуется выход, и отнюдь не такой, какой используют демоны. Когда демону требуется выплеснуть свои эмоции, он использует насилие — убивает кого-то, калечит, пытает… У людей с этим сложнее, а ты считала себя человеком слишком долго. Думаю, скоро ты научишься вести себя, как демон, а пока… — демонесса, неожиданно, приобняла её, притянула к себе. — А пока, избавляйся от стресса, как тебе будет угодно.       Она, сначала, растерялась от такого неожиданного поведения девушки, а потом… потом она сделала то, что никогда бы себе не позволила — разревелась навзрыд! Жуть, как странно, правда? Дать себе волю с демонессой разврата, которую она и знала-то всего ничего? Может, это и так, но это ощущение кого-то рядом, кто не собирается применять к тебе насилие; того, кто просто обнимает тебя и прижимает к себе… всё это дало трещину в её самообладании и она не смогла удержать себя в руках. Она плакала и не могла остановиться. А Штраусс прижимала её к своей груди, что-то шепча на ушко. Эльза была благодарна ей за то, что демонесса позволила ей просто порыдать.