Нас бьют - мы летаем. 2 часть: От боли всё выше.

      Эльза открыла глаза. Ощущения счастья и теплоты были такими реальными. Ей хотелось снова вернуться в этот сон. Эта жизнь во сне была просто идеальной, особенно, если сравнивать с её жизнью. И она, до сих пор, не могла понять, как она связана с этой девушкой.       «Но Минами кое-что упомянула, — вспомнила она. — Она говорила, что эти воспоминания не так уж и длинны. Как и её жизнь. Значит, она прожила не так уж и долго? Эта девушка думала, что проживёт ещё долгую-долгую жизнь… Она ошибалась? Получается, с ней что-то случилось? Но что? Одни сплошные загадки…»       Зашёл Гилдартс, который сообщил, что через полчаса она должна выйти на балкон своего дворца, поприветствовать своих подданных и сказать речь. Это означало, что спала она долго… Похоже, что все сны, связанные с Минами, длятся довольно много времени. Ей надо было учесть это на будущее, чтобы знать, что «вздремнуть» у неё теперь не получится.       Думая о речи, ей стало как-то страшновато. Особенно, с учётом того, что никакой новой мысли по поводу неё у девушки не появилось. А Клайв сказал ей:       — Госпожа Эльза, вспомните, что вам пришлось пережить за последние дни, и вы поймёте, что выступить перед народом — это сущий пустяк.       — В чём-то ты, конечно, прав, — вздохнула Белсерион. — Но я, всё равно, не представляю, что я могу им сказать.       Ровно через полчаса, когда её причесали, накрасили и одели, она вышла на балкон. То, что она увидела… повергло её, мягко говоря, в шок. Нет, ничего такого страшного там не было. Просто… она не ожидала настолько огромную толпу. Демоны, драконы… Даже с высоты своего балкона она слышала шум и гам, исходящий от них. Но как только они увидели, что она вышла, наступила просто гробовая тишина. На неё смотрели молча, с любопытством, интересом… Обрадовало, что не было неприязни и презрения. Правда, внутренний голос предательски объяснил ей причину этого, сводя радость к нулю:       «Разумеется, они не будут показывать тебе откровенный негатив, Эльза. Ведь от тебя зависит то, как они будут жить. И они не знают, как ты можешь отреагировать. Вдруг ты за один косой взгляд прикажешь их прикончить?».       В последнем, возможно, внутренний голос был очень даже прав. Она не испытывала никакой симпатии к собравшимся. Ей, в лучшем случае, было на них наплевать. В худшем… в худшем, она желала, чтобы все они куда-нибудь провалились и не отвлекали её от проблем.       «М-да, хреновая из меня правительница, — сделала она про себя мрачный вывод. — Правитель должен любить и оберегать свой народ, а я… А у меня не получается даже смотреть на них без неприязни».       Молчание затягивалось, и она поняла, что ей уже пора что-то сказать:       — Мои подданные. Я знаю, что вы не очень-то и рады видеть вашей правительницей полукровку, у которой мать была человеком. И, скажу откровенно, ваше мнение я полностью разделяю. Но, раз уж так вышло, и я, всё-таки, стала правительницей Клуовера, хочу кое-что сказать. Я не стремилась получить трон этого города. Я никогда не горела желанием обладать властью. Я не та, кого с детства приучали к мысли, что она будет править. И я никогда ни за кого не несла ответственности, кроме самой себя. Даже сейчас, являясь вашей правительницей, если передо мной встанет выбор — ваши жизни или моя, я, без сомнения, выберу свою. Я не стану говорить, что я люблю вас потому, что это не так. Я не стану защищать вас грудью, ценой собственной жизни и так далее. Я не буду обещать вам, что с моим приходом к власти у вас начнётся лучшая жизнь. Да и вам, я думаю, эти пафосные речи ни к чему. Я могу пообещать вам только одну вещь. Если кто-нибудь посягнёт на Клуовер и этот «кто-нибудь» не будет являться Верховным демоном, я его уничтожу. Не важно — как, неважно — чьими руками, но я это сделаю! И если от этого «кого-нибудь» что-нибудь останется, я выкину вам его останки! То же самое будет касаться того из вас, кто решит предать меня или встать у меня на пути! Я не буду разбираться в причинах и не буду никого жалеть! Но, вместе с этим, я клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы принять вас, как свой народ. И я клянусь, что пока я жива, Клуовер всегда будет, в одинаковой мере, принадлежать как демонам, так и драконам. Я никогда не буду отдавать предпочтение какой-то одной расе, тем более что в крови Белсерион присутствует кровь обоих. Я клянусь вам всем быть честной и мудрой правительницей! — положила она руку на сердце. — На этом, мне больше нечего вам сказать.       Слов у неё, действительно, не осталось. Она сказала всё, что могла, нигде не солгав. Она не ждала какой-либо реакции на свою импровизированную короткую речь. Во всяком случае, реакции положительной. Но то, что случилось после того, как она закончила говорить… её, мягко говоря, удивило. Все присутствующие, как один, склонились в поклоне. Это было до такой степени неожиданным для неё, что она чуть не шарахнулась в сторону двери, с балкона, но, к счастью, вовремя опомнилась. Вместо этого, она вопросительно посмотрела на Гилдартса, стоявшего рядом с ней.       — Они приняли вас, госпожа Эльза, — ответил слуга. — Они признали вас, как свою правительницу.       — Но почему? — в полнейшем недоумении, спросила Эльза.       — Возможно, им понравилась ваша откровенность и полное отсутствие высокомерия, обычно присущее всем Высшим и Верховным демонам. Или им приглянулось то, что вы не побоялись дать нерушимые клятвы. Ведь, это может означать только то, что вы их, точно, выполните.       — Вот, значит, как, — невесело улыбнулась Белсерион. — Демоны и драконы верят только в нерушимые клятвы. Получается, я правильно поступила? Что ж, хоть где-то я смогла что-то сделать…       Тут случайно её взгляд упал на одну личность, стоящую чуть поодаль толпы. Их взгляды пересеклись… Эльза изогнула правую бровь в удивлении. Вот кого она точно не ожидала увидеть, так это её. В том самом скромном уголку стояла Мирайджен, облокотившись на стену. Внезапно в эту самую секунду, когда произошло пересечение их взглядов, она начала негромко хлопать в ладоши правительнице Клуовера. От удивления Эльзы не осталось и следа. Девушка только улыбнулась ей и незаметно для других махнула головой в ответ. К сожалению, оставаться долго на этом балконе она не могла. Дела. Поэтому она повернулась и вышла с балкона, вглубь дворца.       — Гилдартс, — вновь обратилась она к своему слуге. — Даже несмотря на то, что эту неделю я буду разбираться с приказом Люцифера по поводу светлых эльфов, ты, всё равно, будешь тренировать и учить меня. Ещё одно, Гилдартс. Мне нужно узнать всё, что только можно, о светлых эльфах. Законы, обычаи, традиции… Всё, что возможно уяснить за одну неделю.       — Слушаюсь, госпожа. Я подготовлю для вас все необходимые материалы.       — Отлично, — кивнула Белсерион, зная, что Клайв подготовит «материала» с избытком, но ей это, как раз, и было нужно.       — Хочешь поближе узнать своих врагов? — спросил Лекс.       — Да, ведь я не обладаю никакой магией, а это значит, что моя главная сила — это знания. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться в жизни. А мне, когда-то, очень пригодились знания клятв и ритуалов демонов и законы равноценного обмена…       Почему-то сейчас ей вдруг вспомнился отец, которого она сама же и прогнала от себя, поставив ему в вину смерть Грея. Теперь она понимала, что если бы и не отец, Джерар, всё равно, рано или поздно, нашёл и убил Грея. Днём раньше или позже. То, что отец сказал дракону его имя, большой погоды не сделало. Поэтому ей надо было поговорить и помириться со своим отцом. В конце концов, он был единственным в этом мире, кто хорошо к ней относился. Но… почему-то ей казалось, что была ещё какая-то причина ссоры с отцом…       — Гилдартс, — окликнула девушка демона. — Леви мне как-то говорила, что я могу, с согласия Люцифера, вновь принять своего отца в семью, и он станет тем, кем был раньше. Это так?       — Не совсем, — ответил Клайв. — Тем, кем был, ваш отец не станет, госпожа Эльза. Он не станет снова главой семьи и правителем Клуовера — это место, по праву, принадлежит вам и оспорить это право никто не может. В отношении вашего отца, вы сможете только позволить ему участвовать в Совете семьи и пользоваться защитой Белсерионов. И, также, он сможет жить в Клуовере. На этом, всё.       — Понятно. А ты сможешь найти моего отца и привести ко мне?       — Смогу. Мне сделать это прямо сейчас?       — Да. Незачем откладывать это дело в долгий ящик.       Гилдартс кивнул и покинул её — выполнять её поручение. А она задумалась о том, что же она скажет отцу при встрече? То, что она его простила? Сказав это, она солгала бы. Несмотря на то, что она понимала, что невмешательство отца ничего не изменило бы, она, всё равно, была зла на него. И ничего не могла с этим поделать…       «Ладно, сначала увижу его, а потом уже пусть будет то, что будет» — наконец, решила она.       Ждать Ранга Белсериона — своего отца — ей пришлось недолго. Гилдартс привёл его к ней уже через пятнадцать минут после своего ухода. При виде отца, в душе, всё-таки, всколыхнулась радость от встречи с тем, кому она дорога. И злость на него ушла куда-то. Она поняла, что всё ему простит, лишь бы, он оставался рядом. Рядом не потому, что ему от неё что-то нужно, а просто потому, что он — её отец.       — С вашего позволения, госпожа, я вас покину, — поклонился Клайв и, после того, как она кивнула, удалился.       Она же тяжело вздохнула, буквально, упала в кресло и сама начала разговор:       — Знаешь, когда я попросила Гилдартса привести тебя сюда, я думала, что буду очень зла на тебя. Да, в общем-то, так оно и было. Пока ты не пришёл, я так злилась… Хотя, и понимала, что во всей этой истории твоей вины нет. Точнее, даже если бы ты ничего не сделал, Грей, всё равно, был бы мёртв. Как и все остальные. Но вот ты пришёл, и злость, почему-то, исчезла.       — Значит, ты больше не сердишься на меня? — осторожно спросил демон.       — Я бы хотела злиться, — честно ответила Эльза. — Наверное, так было бы правильнее. Но… я просто не могу. Я хочу, чтобы ты остался в Клуовере, снова вошёл в семью и… чтобы ты был со мной. Как отец.       — Ты, правда, простила? Простила мне и своего возлюбленного и то, что я не смог ответить сразу, кого же в тебе вижу — тебя саму или мою возлюбленную?       — Возлюбленную? — напряглась девушка. — О чём ты?       — Ты чего, Эльза? — мужчина, казалось, был удивлён не меньше её. — Не помнишь? Ведь мы с тобой поссорились из-за…       — Давно не виделись, Ранг, — прервал её отца холодный голос Люцифера. — Я, кстати, не помню, чтобы позволял тебе вернуться в Клуовер.       — Повелитель! — её отец упал на колени. — Для меня счастье — видеть вас!       «Что-то слабо верится в такое «счастье», — подумала она, вставая с кресла и, следуя примеру отца, склоняясь, правда, на одно колено.       — Повелитель, — заговорила Эльза. — Мой отец здесь по моей просьбе. Это я приказала своему слуге найти его и привести сюда. Мой отец никогда бы не осмелился ослушаться вашего приказа!       — Встань, Эльза, — сказал Люцифер и она встала, отметив про себя, что её отца повелитель Преисподней так и оставил стоять на коленях, с опущенной головой. — И зачем же ты хотела видеть… своего отца?       — Я хотела бы вернуть его в семью Белсерион, — ответила девушка. — Я знаю, что для этого мне нужно ваше согласие, но… Я просто хотела поговорить с ним перед этим.       — Зачем принимать в семью изгнанника, Эльза? Вряд ли от этого будет какая-то польза, — Люцифер посмотрел на её отца таким взглядом, как будто смотрел на что-то ужасно отвратительное.       — Почему же, не будет? — возразила Белсерион. — У моего отца, в отличие от меня самой, большой опыт в управлении. А так как я только начинаю править, мне нужны чьи-то советы. Кто лучше подойдёт на эту роль, как не бывший правитель и глава?       — С этой задачей могут прекрасно справиться твои дядя и братья.       — Простите меня за мою откровенность, мой повелитель, — начала Эльза. — Но я терпеть не могу этих своих родственников. И я не собираюсь принимать от них какие-либо советы, ни под каким видом. Неважно — правильные они будут давать советы или нет.       — Если ты не доверяешь своим родственникам, то я могу сделать твоим временным советником кого-то из Верховных демонов, — предложил Люцифер.       — Нет, благодарю, повелитель, — быстро ответила девушка. — Я хочу научиться всему, если и не своими силами, то, по крайней мере, с помощью тех, кому я полностью доверяю. К таким, как раз, относится Ранг Белсерион — мой отец.       — Ты ему, действительно, доверяешь, Эльза? — обычно бесстрастное и холодное лицо повелителя посетила злая усмешка. — Доверяешь тому, из-за кого погиб твой возлюбленный?       — Вы прекрасно знаете, повелитель, что в смерти Грея вины моего отца нет! — излишне резко, ответила Белсерион. — Это сделал мой муж — Джерар, и только его я виню в смерти своих близких!       — Ясно. А как ты думаешь, Эльза… Как к тебе относится твой отец? — задал неожиданный вопрос Люцифер.       — Что значит «как»? — не поняла Эльза. — Конечно, как к своей дочери.       — Ты в этом уверена? Подойди, — не дожидаясь её ответа, приказал повелитель Преисподней.       Она подошла. Люцифер сделал шаг к ней, приблизившись вплотную. Затем, последовало одно резкое движение, и Люцифер страстно целует её, сминая её губы. Девушка выпучила глаза и замычала парню в губы. Она бросила отчаянный взгляд на своего отца, всё также стоявшего на коленях и устремившего взгляд вниз.       — Повелитель! — не поднимая головы и с еле сдерживаемой яростью в голосе, произнёс её отец. — Если вы не против, я бы хотел вас покинуть.       — Против. Я хочу, чтобы ты остался, Ранг, — разорвав поцелуй, остановил Высшего демона повелитель Преисподней, когда тот, уже было, начал вставать с пола.       Для неё, да и для её отца, эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба.       — Ранг, ты же хочешь вернуться в Клуовер и всегда быть рядом с дочерью? — обратился Люцифер к отцу.       — Да, повелитель, — еле слышно, произнёс мужчина, уставившись в пол.       — Если ты хочешь, чтобы я дал своё согласие на это, то ты будешь исполнять мои приказы, — продолжил повелитель Ада. — И ты остаёшься здесь.       — Повелитель… Вы… — Эльза немного задрожала. Ей совсем не нравилась эта ситуация.       В этот момент Люцифер её снова поцеловал. Жадно, страстно!.. Что никак не вязалось с его холодными, как лёд, глазами. Правда, она на этот поцелуй, всё равно, не ответила. Хотя, Люцифер, скорее всего, этого ждал. Она не понимала мотивов Люцифера.       В этот момент, она встретилась глазами со своим отцом. Сколько же в его глазах было отчаяния и безнадёжности! Ей было невыносимо осознавать, что в этой ситуации они оба абсолютно беспомощны. Они оба были, полностью, во власти Люцифера.       «Чёртова беспомощность! Как же я ненавижу это чувство!» — подумала она.       Тут… Во время поцелуя, повелитель демонов повёл себя совершенно по другому. Она никогда не получала от него столько ласки и даже нежности, как в тот раз. Он изучал её тело сантиметр за сантиметром. В его прикосновениях присутствовала нежность и, вместе с тем, настойчивость. Страстные и, одновременно, требовательные поцелуи заставляли её отвечать этому парню, почти, против воли. Он сминал её бедра в своих ладонях. И тут неожиданно быстро ладонь Люцифера оказалась на трусиках девушки. Эльза ужаснулась, умоляюще смотря на парня. Но он только ухмыльнулся и надавил ладонью. Первый стон сорвался с её уст.       — Давай, моя хорошая, — тем временем, шептал ей Люцифер, между поцелуями. — Кричи! Покажи своему отцу, насколько тебе хорошо со мной!       Она чуть не задохнулась от ужаса. От осознания того, как она сейчас показала себя перед отцом. Ей хотелось крикнуть ему в этот момент:       «Пожалуйста, не смотри на меня! Не смотри! Я отвратительна!».       — Зачем, повелитель?! Ответьте мне! Это слишком жестоко даже для вас! — Эльза, всё ещё, пыталась найти логику в действиях повелителя Преисподней, несмотря на то, в каком положении она сейчас находилась.       — А откуда ты знаешь, Эльза, что для меня жестоко, а что — нет? — поинтересовался Люцифер.       Но тут её отец не выдержал. Он вскочил на ноги, в его руке возник длинный тонкий кинжал. Его глаза полыхали от ярости и боли. Он сделал шаг в сторону Люцифера.       — Стой на месте, глупец, — сказал правитель Ада, даже не посмотрев в его сторону. — Ты, своим вмешательством, сделаешь только хуже.       Голос Люцифера, при обращении к отцу, был, по обыкновению, холодным. А Ранг продолжал стоять с оружием в руках и гневно смотреть на повелителя. Тогда, Люцифер продолжил:       — Даже если ты вмешаешься, Ранг, ты против меня, всё равно, что воробей против ворона. Твои атаки против меня бесполезны и ты прекрасно должен это понимать. А теперь, посмотри на неё… Пока я с ней очень нежен. Но, если ты вмешаешься… За твоё вмешательство заплатит твоя дочь, а не ты.       Взгляд Ранга хотел сказать Люциферу многое, но вот кинжал из его рук исчез и он тяжело, словно ломаясь, как старая кукла, опустился на колени. Он опустил глаза и произнёс каким-то глухим надтреснутым голосом:       — Я хочу попросить вас только об одном, повелитель. Пожалуйста, оставьте на сегодня Эльзу в покое.       — Нет, — ответил, нисколько не задумываясь, Люцифер. — И я, вроде как, приказывал тебе смотреть, а не опускать глаза.       Как раз в этот момент Повелитель Ада вошёл пальчиками в её укромное местечко. Она снова застонала, отведя взгляд… от стыда.       Последующие минут двадцать… или тридцать? Или, вообще, только десять минут? Она не могла сосчитать. Но это самое время она бы хотела вычеркнуть из своей жизни навсегда. Она помнила глаза отца, смотрящие на неё, когда она, в очередной раз, отвечала на поцелуи Люцифера, или когда издавала стон наслаждения.       «Лучше бы ты меня пытал, Люцифер! — с ненавистью думала она тогда, совершенно наплевав на то, что он слышит её мысли. — Лучше бы ты с меня кожу живьём содрал, чем это!»       Тогда она, наверное, возненавидела Люцифера даже больше, чем Роуга. Она прекрасно понимала, что он так нежен и ласков только для того, чтобы показать её отцу, как ей хорошо с ним. Она понимала, что этим он хочет помучить отца. Она не понимала только одного — почему?       Наконец, Люцифер оставил её. Она смогла, лишь, без сил рухнуть на кровать и закрыть глаза от полученного оргазма. Она не хотела видеть, каким взглядом смотрел на неё отец. Она боялась увидеть отвращение в его глазах. Она боялась увидеть, как он презирает её за то, что она так легко поддалась ласкам Люцифера. Тогда она думала, что хуже этого и быть ничего не может.       — А теперь, выйди за дверь, Ранг, и жди меня там, — приказал Люцифер.       Её отцу ничего не оставалось, как подчиниться. И он вышел. А она осталась наедине с Люцифером. Только тогда, когда она услышала хлопок двери, она открыла глаза и с ненавистью посмотрела на повелителя Преисподней.       — Ты же хочешь, Эльза, чтобы я позволил твоему отцу остаться в Клуовере с тобой? — спросил Люцифер, кажется, нисколько не задетый её реакцией на него.       — Да, хочу.       — Он останется. Но, за это ты, кое-что, сделаешь.       — Чего вы хотите? — ей уже было всё равно, что он скажет — она была согласна на всё.       — Я хочу, чтобы ты не позволяла своему отцу ни обнимать тебя, ни ещё как-то к тебе прикасаться. Ты должна будешь отталкивать его от себя любыми способами. Мне неважно, какие причины ты будешь придумывать, но никаких нежных хороших родственных отношений между вами быть не должно. Слушай его советы по поводу управления Клуовером, но в остальном относись к нему резко и негативно.       — Но… но почему, повелитель?!       «Это будет самый настоящий крах отношений между мной и моим отцом, которые только-только начали налаживаться! А ведь мой отец был единственным, кого я могла себе позволить любить. Единственный родной мне человек, которому я хотела рассказывать всё и ничего от него не скрывать. Чтобы у меня был хоть кто-то, кто будет понимать меня. И вот, в одну секунду, все эти надежды и мечты рушились, благодаря Люциферу!»       — Тебе не нужна эта привязанность, Эльза, — ответил ей парень.       — Это вы так решили, повелитель? — девушка еле сдерживалась, чтобы не закричать.       — Да, это я так решил. Ты не должна тратить свою симпатию и время на посторонних.       — Он мне не посторонний! — она, всё-таки, сорвалась на крик. — Он мой родной отец! Ближе него у меня никого нет!       — Для демонов родственные связи мало, что значат, — равнодушно сказал Люцифер. — Тем более что ты не видела его восемнадцать лет.       — Вам показать, по чьей вине я не видела его восемнадцать лет, повелитель? — ядовито спросила Белсерион.       — По его собственной, — отрезал демон. — И ты снова ведёшь себя слишком смело, Эльза. Сколько же ещё мне придётся учить тебя послушанию?       И Люцифер наклонился над ней, с театральной заботой убрал прядь волос с её лица, посмотрел на неё своими ледяными глазами и сказал:       — Мои приказы не обсуждаются, Эльза. А твои отношения с Рангом — это именно мой приказ. И ещё кое-что… Ты не расскажешь своему отцу о том, что я приказал тебе сделать.       Эльза ужаснулась. Это значит, что отец никогда не узнает, что её внезапная смена настроения в его сторону — это не её личное дело, а жестокий приказ Люцифера.       — Почему вы так жестоки со мной, повелитель? — её голос предательски дрогнул от подступивших к горлу слёз. — Почему?       — Потому, что только я определяю, с кем ты можешь быть. Я отдал тебя Джерару. Но ты — моя, Эльза. Запомни это раз и навсегда.       — Но при чём мой отец? Он ничего вам не сделал и он же не может мной владеть! — усмехнулась Эльза. — Он же мой отец!       — Ты, правда, так думаешь? Поверь мне, у демонов, в отличие от людей, довольно специфические понятия о родственных отношениях. И секс между близкими родственниками не такая уж и редкость.       — Мой отец никогда бы не сделал ничего из того, что вы имеете в виду!       — Ты очень плохо знаешь своего отца.       — Я знаю его достаточно, чтобы судить об этом, — возразила Белсерион, но уже тихим голосом.       — Считай, как хочешь, Эльза, но моего приказа это не изменит. Я не позволю Рангу Белсерион сблизиться с тобой.       После этих слов, парень вышел, оставив её наедине со своей болью, переживаниями и порушенными надеждами.       Выйдя из спальни Эльзы, Люцифер жестом приказал Рангу следовать за ним в открывшийся портал.       Во дворце повелителя Преисподней эти двое разместились в одной из многочисленных комнат, оборудованной под кабинет. Сев в кресло и оставив Ранга стоять, Люцифер произнёс:       — Ты что-то хочешь мне сказать, Ранг?       — Эльза — не ваша бывшая любовь, которая жила в ней когда-то, — начал изгнаник, избегая, при этом, смотреть на самого повелителя Ада. — Вы не можете проецировать на моей дочери те чувства, которые испытывали к ней, повелитель.       — Ты ненавидишь меня, Ранг? — спросил мужчину Люцифер. — Ненавидишь меня за то, что я сделал на твоих глазах?       — Вы и так прекрасно знаете ответ на свой вопрос, повелитель. Да, я вас ненавижу. Но я хочу знать — почему Эльза не помнит о той, которая жила внутри неё?       — Потому, что она заперта глубоко внутри сознания Эльзы. И она будет заперта там до тех пор, пока жива твоя дочь. И Эльза никогда о ней не вспомнит.       — Но почему?       — Она представляла угрозу для всех нас, и я избавился от неё. Но говорить с тобой об этом я не намерен. Могу сказать только то, что если ты, хоть один единственный раз, при Эльзе упомянешь о ней, я об этом, обязательно, узнаю. И тогда ты лишишься моего позволения находиться в Клуовере и, вообще, рядом со своей дочерью.       — Я понял вас, повелитель, — вынужден был сказать Ранг, скрипя зубами. — Я никогда и словом не обмолвлюсь об этом.       — Ответь-ка мне вот на какой вопрос, Ранг. Как так получилось, что твоя дочь так поразительно похожа на неё внешне и откуда сама её сущность оказалась в ней?       — Я не знаю, повелитель.       — Не знаешь? Очень слабо в это верится. Я мог бы выбить из тебя правду, но… так как она больше не вернётся, по большому счёту, это не имеет никакого смысла.       — Я, всё равно, не понимаю, зачем надо было вам сейчас так мучить Эльзу? Только из-за того, что ваша возлюбленная ушла ко мне? Это — месть с вашей стороны?       — Можешь считать и так, Ранг. Только ты, на самом деле, считаешь, что я мучил её? — задал, как может показаться, странный вопрос Люцифер.       — О чём вы говорите, повелитель? — высший демон, впервые, за весь разговор, поднял глаза и посмотрел прямо на владыку Преисподней. — Вы не хуже меня знаете, что я еле сдержался, чтобы не напасть на вас.       — Но вот зачем именно ты хотел на меня напасть?       — Я… я не понимаю вас, повелитель!       — Всё ты прекрасно понимаешь, Ранг, — губы Люцифера скривились в усмешке. — Но, раз ты сам не хочешь признаваться, я скажу тебе, что я имею в виду. Тебя разозлило не то, что я доставлял удовольствие твоей дочери. Тебя разозлило то, что я это делал с твоей возлюбленной. Ты же сам хотел быть на моем месте, Ранг. Ты хотел вмешаться не для того, чтобы прекратить всё это. Ты хотел занять моё место. Или скажешь, что я не прав?       Изгнаник промолчал. Ему нечего было сказать на это.       — Молчишь? Значит, я прав, — сделал вывод повелитель Преисподней. — И что же, интересно, подумает твоя драгоценная дочь, когда узнает, что её отец питает к ней далеко не родственные чувства?       — Она не должна об этом знать! Прошу вас, повелитель, не говорите ей!       — Не скажу, если ты будешь выполнять мои условия.       «А об остальном Эльза позаботится сама, — подумал про себя Люцифер. — Она сама оттолкнёт тебя от себя, Ранг. И ты никогда не узнаешь — почему».