***
Я осторожно открыл дверь в комнату Асуны. На полу лежал застеленный футон, на кофейном столике стояли две чашки и глиняный чайник. Я усмехнулся про себя, всё почти так же, как в наш первый вечер здесь. Но теперь между нами стала постепенно рушиться стена, которую я когда-то возвёл. В горле образовался неприятный ком, и я закрыл глаза, отгоняя душащее чувство вины за столь глупый поступок. Я виноват перед нами и всем тем будущем, что могло бы быть у нас. Все те годы нашей молодости могли повторится. Но стоит ли думать об этом сейчас? Я только грустно улыбнулся и прошёл в глубь комнаты, чтобы отодвинуть деревянную дверь и выйти на закрытую веранду. Она была небольшого размера, площадью, примерно в шесть татами. Но если повернуться влево, можно было увидеть ещё одну дверь, которую я и открыл. Каменные стены с небольшими окнами почти у самого стеклянного потолка. И большая каменная ванна в полу, из которой шёл пар. Настоящий горячий источник. Я обратил внимание, что и пол был уложен плоскими камнями. Скорей всего, этот источник огородили стенами, чтобы его можно было посещать, не подвергая своё здоровье опасности в холодные дни. Настоящий кусочек рая. Я обернулся вокруг себя, заглянул в комнату, но Асуны так и не увидел. Тогда я подошёл к двери, ведущей в ванную комнату, которая была в номере. Шум воды помог мне понять, где была моя дорогая девушка. Мне оставалось только сесть на футон в позе султана и ослабить пояс моего тёмно-синей юкаты. Уютная комната, даже очень. Интересно, есть ли в чайнике чай? Я посмотрел на чайник и поднял крышку. Есть. Кажется, фруктовый. Будет отдавать приятной кислинкой? Или наоборот, сладостью? Шум воды прекратился и я вздрогнул, уронив крышку. Я бросил беглый взгляд на чайник. К счастью, крышка была на нём и её приземления не оставило никаких повреждений. Я выдохнул и снова обратил внимание на дверь. Я встал с футона, не заботясь о соскальзывающем поясе, и спрятался на веранде. Я улыбался как ребёнок возникшему возбуждению, ожидая, когда Асуна зайдёт сюда. Удивится? Испугается? Я просто мечтаю увидеть её смущённое лицо! Я выглянул из-за двери. Как и ожидалось, Асуна спокойно вытирала волосы полотенцем, не догадываясь, что я здесь. На ней была мягкая розовая юката с маленькими лепесточками сакуры, образующими причудливый узор на нём. Асуна неспешно подошла к столику и открыла крышку чайника, вдыхая запах, как делал этот я недавно. Она удовлетворённо кивнула и стала разливать чай по чашкам. С улыбкой я заметил, как она бросает взгляды в сторону двери. Асуна поправляла и без того аккуратно уложенные волосы. Я скучал по её длинным волосам, но сейчас я понимал, что эта длина ей очень даже идёт, особенно, когда она наклоняла голову и короткие пряди открывали небольшой участок её нежной шеи. Глаза моей любимой снова посмотрели на дверь. Асуна подошла к ней, желая открыть. Ни на мне, ни на ней не было Траслятора. Видимо, она хотела встретить меня в коридоре. Со всей осторожностью, на которую я был способен, я вышел из своего укрытия и подошёл к Асуне. Мои руки с нежностью легли на её талию, заставив любимую вздрогнуть, и я прижал её к себе, зарывшись носом в волосы Асуны, вдыхая аромат. Неяркий, цветочный, не перекрывающий восхитительный запах её кожи. — Кадзуто, — выдохнула, она, расслабляясь. — М? — Как давно ты здесь? — Настолько, чтобы увидеть, как ты меня ждала. Асуна развернулась в моих объятиях и сердито посмотрела на меня. — Мог бы и показать, что ты здесь. — Зачем? — улыбнулся я. — Наблюдать, — я положил руку на её щёку, посмотрев на розовые губы, чтобы затем посмотреть в её глаза, — как Асуна ждёт меня, как она поправляет свои волосы… Я просто не мог лишить себя такого удовольствия. — Я мягко поцеловал её в лоб. Асуна очаровательно надула свои губы. Моё сердце сладко застонало. Я просто не могу сейчас наброситься на неё, пожирая её губы своими. Каким идиотом я был?! — Ты так говоришь, будто тебя совсем не волновало, что ты вот так придёшь ко мне. — Клянусь, — я поднял свою ладонь на уровне груди, подтверждая искренность своих слов, — я волнуюсь до сих пор. Асуна настоящая богиня. — Нуууу, Кадзуто, — она лукаво улыбнулась мне, обнимая за талию, — тебе совсем не идёт льстить. — Как ты можешь так говорить, Асуна? Я говорю совершенно искренне! Асуна прищурила глаза, и я почувствовал, как она затягивает пояс на моей талии, к моему разочарованию. Я грустно посмотрел на неё. — На что такое ты рассчитывал, Кадзуто? Что я прыгну на тебя, жаждя восстановить всё упущенное время? — Что? — нарочито удивился я. — В моих мыслях только разочарование. Будто ты не впустишь меня в свою большую ванну! Я с нетерпением ждал этого! Асуна тут же покраснела и отвернулась от меня, пытаясь разорвать объятия, но я только сильнее прижал её к себе и усмехнулся. — Интересно, — с ухмылкой продолжил я, — о чём таком подумала Асуна. Неужели Асуна так плохо думает обо мне? — она смущённо-удивлённо посмотрела на меня, и мои губы расплылись в ещё более удовлетворённой улыбке. Мои руки легли на талию Асуны и стали мягко сжимать её. — Или Асуна жаждет, чтобы я, — я наклонился к её уху и прошептал, — резко повалил её на футон и подарил каждому участку её мягкой кожи поцелуи? Я оставил поцелуй на мочке её уха, заметив, как по её шеи побежали мурашки. — Кадзуто, дурак! — она ударила меня кулачком в грудь и вырвалась из объятий. Я развернулся к ней, прижимавшей к своей груди кулак. Её лицо пылало, и Асуна смотрела на меня так, будто я только что бесстыдно сжимал её грудь, а вовсе не обнимал так крепко, как мог позволить мужчина обнимать свою женщину. — Асуна? — я захотел сделать шаг ближе к ней, но получил полотенцем в лицо. — Чтоб без него не заходил! — крикнула мне она и захлопнула за собой раздвижную дверь, ведущую на веранду. Я прижал полотенце к груди, счастливо улыбаясь. Из моих глаз хлынули слёзы. Чёрт, какой же я идиот.***
Мы сидели в тишине. Я бы не назвал её комфортной, но и не могу сказать, что она неловкая. Во всяком случае, не для меня. Благодаря пару, исходившему от воды, мне не нужно было объяснять причину моих покрасневших глаз. Но если честно, спроси меня Асуна об этом, я не стал бы скрывать о том, как жалею об упущенных годах из-за своих странных предположений. Я посмотрел на Асуну. Она задумчиво глядела на воду перед собой. Прежде чем зайти в эту комнату, я скинул с себя юкату, сложил её и положил на футон. Я надел полотенце на бёдра, выполняя ту просьбу Асуны, которую она имела в виду. В конце концов, просто взять полотенце и предстать перед ней во всём своём великолепие не такая уже плохая идея (тем более, что Асуна видела меня, а я её. Для нас больше не существовало неловкости, но Асуна не моя жена. И я должен помнить об этом). Передо мной девушка, чьи мечты и чувства я растоптал. Рядом с ней я самый настоящий мудак, который хочет начать с ней всё сначала, поняв, что он ошибся с прошлым выбором и допустил ошибку. Я сжал губы и опустил взгляд. Мне следует вести себя с ней более бережно. Потому что она заслуживает такого отношения, как никогда раньше. Я будет стоить его всегда. Чем больше я провожу времени с ней, тем больше понимаю, что именно я упускал в наших семейных отношениях и что могло привести к разводу. Я встал со своего места и сел рядом с Асуной. По воде пошла рябь, на которую я теперь смотрел, стараясь подобрать тему для разговора. — Никогда бы не подумал, что смогу вот так наслаждаться ванной, — я выдохнул и откинулся на стену вокруг источника. — Благодаря Асуне я смог понять все прелести ванн. — Кирито-кун отказывался принимать ванну в SAO, — отметила Асуна. — Зато охотно не выходил из неё в Underworld. — Underworld? — я искренне удивился. Мы однажды поднимали эту тему в прошлом, но не углублялись в неё, понимая, как трудно было вспомнить хоть что-нибудь. Но у меня хранились в памяти особенно дорогие моменты. Не только два года в Underworld. — Как много ты помнишь? — Не так много, — на губах Асуны мелькнула улыбка. — Ронье и Тизе рассказали мне. Мы с Асуной встретились взглядом. — Они рассказывали много вещей. Например, какой ты обжора, — я нахмурился, а Асуна только улыбнулась, — искусный фехтовальщик, — на моём лице расцвела гордая улыбка, — замечательный сенпай, — я заметил, как на лице Асуны мелькнула тень, — и великолепный друг. — Наши глаза снова встретились, и от всей той любви, которой светились её глаза, моё сердце стало биться быстрее, а по всему телу растекалось приятное тепло, щекочущее грудь. — Все эти вещи о тебе я знала уже очень-очень давно. Но когда они рассказали мне о том, что со слов Юджио ты проводил много времени в ванной, я удивилась, если честно. Потом улыбнулась. Мне нравилось открывать каждую новую сторону тебя. Но ты оставался собой. И был такой соней. — Потому что только ночью я мог думать о тебе, — я смущённо отвернулся, прежде чем собраться и вновь посмотреть на Асуну, буквально выпалил всё, что я когда-то рассказывал ей, но готов был рассказывать вновь и вновь. — Мне снились сны о тебе. Я каждую ночь думал о тебе. Для всех я не помнил ничего о мире, из которого пришёл. Я мог молчать обо всём, но мне всегда хотелось рассказать Юджио о тебе, как мне повезло с тобой и как чертовски сильно я скучал по тебе. Я думал о тебе, каждый раз, когда оставался один. Когда мне снилось, что ты лежала в моих объятиях, или как я целовал тебя или любил, я не ходил на занятия в этот день. Я просто не мог думать о другом, когда твой образ так ярко был в моей голове. Я тренировался с мечом, я убегал посреди ночи в город, чтобы купить медовые булочки, потому что ночное небо напоминало мне о том, как мы проводили вместе, а эта булочка была похожа на булочку со сливками из Айнкрада. — Я замолчал. В уголках глаз Асуны блестели слёзы и я, не удержавшись, пальцами осторожно вытер их. Асуна прижалась своей щекой к моей ладони и закрыла глаза, дав волю слезам. — Я так переживала за тебя всё это время, когда ты чуть не оставил меня, когда ты не приходил в себя. Так волновалась за тебя. И когда ты сказал, что мы расстаёмся, — у меня больно кольнуло сердце, — я решила отпустить тебя. Пока с тобой всё хорошо, пока ты здоров, пускай ты будешь не со мной. Я смогу пережить. Но, Кадзуто, пожалуйста, не рискуй так собой. Я не переживу, если останусь в мире, где нет тебя. — Я люблю тебя, Асуна, — мой голос дрогнул. Мы оба дрожали. — Я люблю тебя, Кадзуто, — она прижалась ко мне всем телом и я с трепетом заключил её в объятья. — Я не смог и не смогу полюбить кого-то, кроме тебя. Моё сердце твоё, Асуна. Моё настоящее, будущее. Моя жизнь. — Я сильнее сжал её, уткнувшись в её макушку. — Так будет всегда. Прости, прости меня, что предал тебя, что предал эту клятву. Я был таким идиотом. Асуна оторвалась от меня и нежно положила ладонь на мою щёку, стирая пальцем дорожки слёз. — Тсс, — она приложила палец другой руки к моим губам. — Не говори об этом. — Её губы легли на мою шею и она поцеловала меня туда, укусив. — Сейчас ты мой, Кадзуто, только мой. — Асунаа, — я тихо простонал её имя, чуть сильнее сжав её тело. Мои губы накрыли её, увлекая в поцелуй. Руки Асуны легли на мою грудь. Я скользил своей рукой вдоль тела Асуны, придерживая её лицо другой. Мы оба начинали задыхаться, но никто из нас не решался прервать его. Асуна отстранилась, глядя на меня затуманенными глазами. Я тяжело сглотнул, прежде чем снова притянул её к себе, страстно целуя. Асуна охотно отвечала мне, зарывшись своими руками в мои волосы. Она расчёсывала, гладила их и оттягивала назад, заставляя меня углублять наш поцелуй. Мой язык скользил в её рту, гладя её дёсны, нёбо, касаясь рта, пока мой язык не обнял язык Асуны, почти заглатывая его. Она дрожала в моих руках, сладко постанывая. За исключением ночей, когда я думал об Асуне, я не испытывал такого сильного возбуждения. Но то ощущение не могло стоять и рядом с тем, что я испытываю сейчас. До дрожи в коленях. Боги, как я скучал по ней! Моя, моя, каждая её частичка принадлежит мне и только мне. Никому другому. Моя девушка, моя женщина, моя жена, мама нашей маленькой дочки. Господи, как я скучал по тебе! Я обнял Асуну за бёдра, сажая к себе на колени. Я оторвался от неё. Наши взгляды встретились. Она в ожидании смотрела на меня, ближе прижимаясь ко мне, создавая восхитительное трение между нашими телами. Я наклонился к её шеи, осыпая ей невесомыми поцелуями. Асуна застонала, вцепившись пальцами в мои волосы. Голова кружилась от наполнявшего меня возбуждения и паров, исходящих от воды. Нужно было вернуться в спальню. Нужно было выйти от сюда. Но мне так не хотелось отрываться от Асуны. Сейчас, когда она так сладко стонала от моих губ. Я оторвался от её шеи, чтобы встать, обняв Асуну за бёдра. Она восхитительно взвизгнула, обняв меня за талию, словно маленькая девочка. Моя маленькая девочка. Я осторожно снял с неё одной рукой полотенце и снял с себя, отбросив эти ненужные куски ткани в сторону. Я закусил губу, когда наши тела впервые за долгое время почувствовали близость друг друга. Я сладко поцеловал Асуну, прежде чем вернулся в комнату. Прохладный воздух заставил её невольно прижаться ко мне ещё ближе. Я крепче прижал её к себе дойдя до футона, пока пытался неловко снять покрывало с него. Я уложил её на него. — Я не могу допустить, чтобы ты простыла, — прохрипел я, накрывая свою спину. Я возвышался над ней. Длинное одеяло закрывало нас с обоих сторон и я посмотрел на Асуну. Она с любовью смотрела на меня в ответ, затем её руки потянулись к моему затылку, увлекая меня в поцелуй. Я охотно ответил ей, вновь переплетая наши языки. Я оторвался от ей губ, чтобы вернуться к её нежной шеи, осыпая её поцелуями. Мои губы опускались вдоль её тела, и я мог слышать сдавленные стоны моей любимой. Я оторвался от неё, чтобы положить её руки ко мне на плечи и прошептал: — Не сдерживайся. Мои руки мяли, сжимали её грудь, пока губы не оставляли ни один участок её восхитительного тела без внимания. — Кадзутооо, — простонал она. — Не сдерживайся. — Я посмотрел ей в глаза. Затуманенные пеленой возбуждения, они с ожиданием смотрели в мои. — Ты мне нужен, Кадзуто. Ей не нужно было повторять дважды. Я вошёл в её тело на половину, прижавшись к шее Асуны. Восхитительное чувство. Этот контакт заставлял каждую мою клетку тела ощущать невероятное покалывание, будто внутри меня взрывалось множество фейерверков. Я закусил губу, сладко простонав имя моей любимой. Я снова почувствовал, как защипали мои глаза, пока мягкие руки моей Асуны не взяли меня за щёки, заставив посмотреть на неё. — Я так люблю тебя, Кадзуто, — нежно прошептала она. — Асунааа, — тихо произнёс я, войдя в неё ещё глубже. Мы застонала в унисон, не отрываясь друг от друга. Мы стали синхронно двигаться, идеально, в наш ритм. Будто делали это всегда. Будто не было между нами этих мучительных четырёх лет. С каждым движением, казалось, стирались наши прошлые боли и обиды. Будто узнавая друг друга заново, мучительно неспешно я двигался в ней. Мои губы нашли её и мы разделили ещё один поцелуй. Асуна оторвалась от меня, поменявшись местами. Гордо восседая на мне сверху, она хитро улыбнулась мне: — Кадзуто, ты слишком медлительный сегодня. — Разве? — я улыбнулся ей в ответ, не отрывая взгляда от её восхитительного тела, — Асуне нравится, или я не прав? Я не стал дожидаться её ответа, ловко поменяв нас местами. Я наклонился к её уху, понизив голос: — Тогда Асуна, должно быть, не будет жаловаться после. Асуна сжала губы, и поцеловал их, прежде чем сделал резкий выпад. Из губ Асуны вырвался громкий стон.***
— Кажется, я стала совсем как Кадзуто-кун, когда он ещё не знал о SAO. — Мы лежали в объятиях друг друга в полной темноте. Не так давно рядом с дверью в номер оставили поднос с едой. Для каждого из нас было просто невыносимо вставать, оторвавшись друг от друга. Я ласково провёл по волосам Асуны рукой, убирая прядь, упавшую ей на лицо, за ухо. — Асуна стала тихим мальчиком-подростком, — мягко усмехнулся я. — Виртуальный мир стал для меня всем. Он был намного лучше. — Я напрягся от её слов. — Я проводила время в своих расследованиях, но чаще заходила в ALO с особым азартом, проходя вместе с Юи новые квесты. В одно время в ALO действительно ходили слухи о невероятном игроке, который один из первых проходил все новые квесты и квестовые кампании. Признаться честно, даже мне с ребятами было практически невозможно его догнать по скорости прохождения. Но ник всегда был в секрете. Это и к лучшему. Зная ник, игроки бы не оставили её без внимания. Навесив бы звание «битер», преследовали бы его по всему виртуальному миру, требуя честной игры. Я поморщился. — Ты одна из лучших, ты знала? — с гордостью прошептал я. — Догадывалась, когда Юи, предложила скрыть ник второго аватара. — Сильф, верно? — Да, эта раса как никакая другая подходит для этого, — улыбнулась Асуна, я прижал её ближе к себе. — Кадзуто? Я не знал, что сказать. Я понимал Асуну. Но я как никто другой был причастен к этому. — Мне очень нравится играть за Эрику. Она невероятная. Сильная, ловкая и очень быстрая. Мне кажется, эта раса больше всего подходит Асуне-молнии. — Асуна-ундина ничем ей не уступает! — Кадзуто, — она мягко засмеялась, гладя меня по волосам как маленького ребёнка, — я не отрицаю этого. — Ундина-Асуна незаменимая! — ревностно продолжал я. — Ты не представляешь, как нам не хватало её. Как мне не хватало её, — тише добавил я. — Эрика может уделать любого спригана. — Ундина может сделать тоже самое, — мои руки опустились на её бедра и сжали их, — и делает она всегда это очень успешно. — Разве, ты ещё не видел Эрику. Тебе она понравится больше. — Если это будет Асуна. — Я поцеловал её ладонь. — Остальное для меня не имеет значение. — Но Кадзуто-кун, у тебя ведь точно есть любимая раса. — Я загадочно улыбнулся ей и повернул голову в противоположную от Асуны, убрав руки с её бедер и сложив руки на груди. — Ну же, Кадзуто-кун, какая твоя любимая, — умоляла она, тряся меня. Но я не мог так просто сдаться. — Тогда Асуна расскажет мне, с каких пор я стал твоим «Кадзуто-куном». Ведь до этого я был «Кирито-куном», разве не так? — я повернулся в сторону Асуну и замер, заметив грустное выражение на её лице. У меня больно защемило сердце. — Хэй, Асуна, что с тобой? — я с нескрываемым беспокойство посмотрел на неё. — Прости меня, я не могу тебе рассказать. — Всё хорошо, — я провёл ладонью по её щеке и притянул к себе, прижав к груди. — Мой любимый образ Асуны — это Асуна, которую я сейчас прижимаю к груди. — Я почувствовал, как она крепче прижалась ко мне. — Твои мягкие волосы, твои красивые глаза, мягкие розовые губы. Я люблю настоящую Асуну. Для меня не имеет значения, как выглядишь ты. Пока Асуна это Асуна я буду любить её всегда. Уже поздно ночью, я встал с футона, чтобы забрать поднос с едой, оставленный под дверью, с удивлением отметив, что он оказался для двоих. Асуна проснулась чуть позже и мы вместе разделили наш поздний ужин, который предварительно подогрели в микроволновой печи. Я вышел из её комнаты только за тем, чтобы вернувшись в свою, забрать все свои вещи, и вернуться к Асуне. Остаток ночи мы провели в мирном сне в объятиях друг друга. Следующим утром поездка подошла к концу, и вся наша команда вернулась обратно в Токио, в дороге рассуждая о планах на отпуск. Машина развезла всех по домам кроме нас с Асуной. Те мгновения, которые мы разделили за эти два дня, должны были остаться в прошлом, чтобы мы вернулись к своим прежним жизням. Взглядом Асуна велела мне следовать за ней. Мы оказались в её кабинете, где она, схватив меня за воротник рубашки, завлекла в поцелуй. — Я не хочу оставлять всё вот так, — прошептала она мне. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась к Мияшиме, — у меня не получилось скрыть злость и раздражение. — Асуна, если будет возможность, ты вернёшься со мной в мир, где мы с тобой муж и жена? — Я последую за тобой куда угодно, Кадзуто-кун, — наши губы снова встретились в поцелуе.***
Два автомобиля ехали параллельно друг другу. В этой части дороги движение было односторонним, но, казалось, для них это не имело никакого значения. Дорога была пустынной. Здесь не светили фонари, не работала камера. Редко можно было поймать сигнал связи. На беззвёздном тёмном небе был только одинокий диск луны, освещающий холодным белым светом дорогу. Кадзуто Киригая сжимал руль, стараясь унять дрожь в руках. «Вернуться, вернуться обратно. Получится, получится» Он пытался не один раз, много-много раз до этого. На горизонте появился знакомый шлагбаум. Его сердце застучало громче. Но сейчас казалось исчезли все звуки, стоило ему повернуть голову влево. Там, в другой машине, ему мягко улыбалась Асуна, которая верила ему. В его бред о другом мире, в который можно попасть на машине, если есть монетка нужного года. Достаточно кинуть её в корзину шлагбаума и быть готовым к бешеной поездке. Асуна верила, что только её он сможет любить сильно и искренне, что во всём мире он не сможет найти кого-то лучше, чем её, кого-то, кого полюбит той самой любовью, которую дарит один человек другому. И их любовь была взаимна. Взгляды Кадзуто и Асуны пересеклись лишь на мгновение, но именно его было достаточно, чтобы Киригае стало всё равно на всё. Вернётся или не вернётся — не имеет значение. Важно лишь то, что Асуна будет только с ним. И большего ему не нужно. У Кадзуто есть счёт в европейском банке. Если понадобится, они уедут жить в другую страну. С другим именем, другим прошлым и новым настоящим, бережно храня их безумное прошлое. Кадзуто устроит Асуне свадьбу ещё более роскошную, чем она была, у них будет огромный дом. И он сделает... Киригая помахал головой. Они оба наполнят дом любовью и уютом. В будущем у них родится ребёнок. Если девочка, то обязательно назовут её Сатико или Юки, а мальчика, наверное, Юджио. Но как бы не сложилось будущее, Кадзуто Киригая знает одно — он ни за что не оставит Асуну одну. Он не позволит ей чувствовать себя одинокой, не позволит ей сомневаться в его любви. Она есть и будет самой счастливой женщиной. Кадзуто и Асуна остановились перед шлагбаумом. Они открыли окна своих автомобилей и переглянулись, счастливо улыбаясь. — Я люблю тебя, Асуна. — Я люблю тебя, Кадзуто. Монетка 2024 года с характерным звуком упала в металлическую корзину. Шлагбаум поднялся. И две машины тронулись с места. Сияющая в небе луна вспыхнула алым светом.