Смеющиеся в ночи

Чёрный. ТенТен любила этот цвет. Насыщенный, мрачный. Всегда подходил к её тёмным волосам и глазам. И вообще казался элегантным. Мама всегда говорила: «Белый и чёрный – классические, они всегда в моде». Но сейчас о моде она не думала. Кладбище. Наверное, самое мрачное место из всех, в которых ей доводилось побывать. А побывала она во многих местах за свои двадцать лет. Тоска, холод. Ветер развивал забранные в пучки волосы и заставлял чуть сощурить глаза. Тучи нависали над Токио последние дни, нисколько не поднимая настроения. Дождь. «Замечательно, только его и не хватало». Хотя, будь девушка честна, она бы призналась, что ей всё равно на погоду. Даже если бы сейчас у её ног начал кружить ураган, она не обратила бы никакого внимания. Мужчина в костюме и длинными волосами, собранными у шеи, стоял в метре от неё. Он не находил слов, которые хотел бы ей сказать. Да и слова иногда не имели смысла, не передавали чувств. Подошёл, провёл рукой по её спине. Суд над ним должен был состояться на следующей неделе. Хотя всему Совету было ясно как день, что это чистая формальность. В отличие от случая с Создателями. – Как ты? – тихо спросил. Как же она любила его голос. – Нормально. Оба знали, что ТенТен говорит «нормально» тогда, когда ей не «хорошо», но она и не хочет признаваться, что ей «плохо». Нормально. Слово-обманка. Многие попадали в её ловушку и не понимали этого. Сколько связей разрушило эти «нормально» и «я в порядке»? – Я здесь, – напомнил. – Я знаю. ТенТен положила голову ему на плечо. Плюс большой разницы в росте. Медленно поглаживал её по спине снизу вверх и обратно. Обняла его за пояс. Снова посмотрела на могилу у ног. «Здесь покоится Сора, самая добрая и пушистая» – Ты любила её. – Очень, – провела ладонью по надписи. – Мне её подарили на пятый день рождения. Удивительно, что я её не затискала до смерти, – слабо улыбнулись друг другу. – Прожила целых 12 лет и была самой упрямой на свете. – Это у вас общее. Улыбка стала чуть ярче. Потянул её за руку. – Идём? – Идём. Бежевые стены, панорамные окна. Запах лекарств и тишина. Только приборы подают непонятные для ТенТен сигналы. Но подают – это главное. Больница, в которой Наруто лежал вторую неделю, была лучшей в городе. И ещё бы – семья, работающая в Совете, и друзья, ради которых он рисковал жизнью, на меньшее бы не согласились. Он постоянно просыпался и также быстро засыпал. Иногда не понимал, что происходит. Слышал обрывки фраз, видел обрывки встреч. Обрывки жизни. Постепенно ему стали давать всё меньше лекарств, и лёгкая боль в правом плече давала о себе знать. Пуля. Её достали врачи в день выстрела. И с тех пор он пытался понять, что происходит вокруг. Но сильно ли может измениться мир за несколько дней? Вряд ли. ТенТен залетела в его палату с искренней улыбкой и хитрым взглядом. Наруто начал приходить в себя и улыбнулся подруге. Протянул ей руку. Она подмигнула и что-то достала из сумки: – Тебе пока нельзя, но ничего, – она протянула ему порцию рамэна и положила на тумбочку. – Я тебе помогу. А как не сможешь – доем. – Обычно я за тобой доедал, – усмехнулся, поглаживая её руку. – Тебе очень идёт чёрный. – Спасибо, навещала Сору… – Я тоже её чуть не навестил… – Умолкни! – резко перебила и злобно глянула. – Никаких больше шуток про смерть! Ты уже столько про это шутил, что я уже не знаю, радоваться ли, что ты выжил. – Ха-ха. Они начали друг друга передразнивать и уже через минуту залили комнату смехом. – Я вру, – отмахнулась. – Я жизни без тебя не представляю. – А я без тебя, солнышко. – Принцесса. – Йоу! – дверь открылась и Ино с цветами и фруктами влетела в комнату. Сияние её волос и яркая улыбка привлекали внимание и говорили: «Принцесса и солнышко концентрируются как раз-таки в ней». Следом зашли Шикамару и Чоуджи. «Старая компашка в сборе», улыбнулась Такахаши. – Наруто, как сам? – спросил Чоуджи и парни треснулись кулачками. – Зашибись, а вы? – улыбка не сползала с губ: он, наверное, впервые за долгие дни соображал на сто процентов и понимал, кто рядом. – В нас-то пуля не попадала, – заметил Нара. – Так что наши задницы более целые. – Я сейчас встану и надеру ваши целые задницы. Все рассмеялись. Ино положила цветы в вазу и нарезала яблоки и апельсины. Вопросительно уставилась на рамэн и перевала взгляд на подругу. Та пожала плечами, мол, я тут не причём. – Ну что, – блеснул улыбкой в тридцать два блондин. – Соскучились по мне? – Вовсе нет. – Нисколько. – А ты разве уходил? – Очень смешно, ха-ха. Друзья засмеялись и воспоминания отбросили их в тот далёкий тёплый день, когда они беззаботно ели мороженое и гадали, что ждёт впереди. «Словно это было не с нами. Словно это были другие люди, не мы». – Уже не будет, как раньше? – спросила девушка у друга. – Нет, но… это нормально. Его голос разливался теплом, лёгкая хрипотца добавляла шарма, а грустно-мягкая улыбка сводила с ума. Она любила этого блондина и, если бы он умер, она умерла бы вместе с ним. Поцеловала его крепкую руку с длинными пальцами. Её губы знали их контуры наизусть. Он любил, когда она так делала. Словно кошка, ластившаяся к тебе потихоньку, по деталям. Сначала можешь подумать, что ты ей не нравишься. А потом понимаешь: она любит только тебя. Хината пришла с кружками чая из столовой. Итачи придержал ей дверь. Саске и Сакура зашли следом. – Кажется, наша любовь пришла одновременно, – прошептал Узумаки в сторону ТенТен. Итачи встал рядом с подругой и поцеловал её в щёку. – Голубки в костюмах, – умилилась Яманако, глядя на пару, – куда собрались? – Наверстать упущенное, – подмигнула ТенТен. Саске протянул для Наруто какую-то зелёную книжку и сказал: – Тебе её отправил лично Джирайа, один из Создателей. – Да, помню такого, – начал изучать обложку блондин. – Что там с Цунаде и остальными? Расскажите, я уже в состоянии понять. Друзья переглянулись. Наверное, пора. Вперёд выступил Шикамару: – Сейчас у Создателей главный Джирайа, как мы и планировали. Самый адекватный. Он принял на рассмотрение… наш проект о родственных душах. – Это хорошо, – закивал Узумаки. – Что с Цунаде? – перевёл взгляд на ТенТен. Увидел, как в ней медленно закипала ярость. Это та часть разговора, которой она избегала. Неприятная для неё часть. – В ТенТен вселился грёбаный демон! – в восторге начал Чоуджи. – Она налетела на эту старуху и била её, пока мы не оттащили. – Ага, а потом достала пистолет и наставила на неё, – дополнила Ино. – Но стрелять не стала, – закончила Сакура, глядя на подругу. – Ты был важнее, – наконец заговорила ТенТен. Ей не хотелось вспоминать момент ярости, затемнения разума и бешенства, которое её охватило в те минуты. – Но если бы ты умер, клянусь всеми… – Ты бы её грохнула. – И не только она, – встрял Саске. – Думаю, каждый пустил бы в неё по пуле за тебя. – Может, даже по две, – добавила Хината. Все в удивлении уставились на неё. А потом засмеялись. В палату заглянула медсестра и аж дрогнула. Вот это приём: комната буквально забита гостями и все – смеются. Словно они пришли на комедийное шоу, а не навестить друга, который получил пулю в плечо. – Так, народ, – привлекла медсестра внимание. – Пациенту нужен отдых и покой, вам пора уходить. Долгие приёмы пока противопоказаны, с этим ничего не поделать. Все на выход, быстро! Друзья поникли, попрощались с Узумаки и один за другим вышли из палаты. Медсестра не спускала с них глаз. ТенТен наклонилась обнять друга и прошептала: – Ну и ведьма же она. – До тебя ей далеко. – Ну держись, выздоровеешь и получишь у меня. Подруга быстро взяла остатки от рамэна и убрала их в сумку, пока медсестра не заметила. Разрешили остаться только Хинате – иначе Наруто спрыгнул бы в окно и сбежал в ночь вместе с ней. Даже злая ведьма не смогла устоять перед силой любви. – Ты иногда так смотришь на него, что я даже ревную, – заговорил Итачи, когда они с ТенТен вышли из больницы и разошлись с другими. – На кого? – На Наруто. – Ааа, – улыбнулась. – Я люблю его. И тебя. И многих других людей. Это нормально. – Знаю, – взял за руку. – В его взгляде на тебя я тоже вижу это. И когда он смотрит на Хинату. Они продолжили идти в неизвестном направлении. Было всё равно, куда идти. И всё равно, что камеры их видят. Им совершенно не за чем скрываться. Свободные люди, способные сказать миру: «Мы любим друг друга, и что?» – Иногда мне кажется, что родственных душ может быть несколько, – продолжила девушка. Приятель вопросительно на неё глянул. – Вот ты – моя душа. И Наруто. И Ино. Без каждого из вас я не справлюсь. – Справишься, – улыбнулся. – А вот мы без тебя вряд ли. Закатила глаза в смущении. – А как твои родные отреагировали? – спросил то, что вертелось на языке последние дни. В суматохе жизни надо находить то, что действительно важно, и уметь говорить об этом. – На что? – Да на всё это, – пожал плечами. – На меня, революцию, Наруто. ТенТен остановилась у скамейки, окружённой деревьями. Солнце медленно пряталось за город. Они сели рядом с кафе, откуда доносилась тихая музыка. Она ловила взгляды прохожих, которые смотрели на Итачи с удивлением и опаской. Хотя на неё тоже. – Сначала они беспокоились и кричали, много. Не понимали, почему я им ничего не рассказала. – А ты не рассказала, потому что…? – Потому что они, не знаю, стали бы беспокоиться, не поверили бы или не так бы поняли. Я бы сказала, что влюбилась в убийцу и психопата, а они бы это приняли? Не знаю, понимания в них вагон, но мало ли. К тому же они и до этого говорили мне держать мысли при себе, чтобы проблем не было. А я буквально собралась сама стать этой проблемой. Идти против самих Создателей – думаю, они бы боялись за меня и разрывались между желанием помочь, но и обезопасить. – Как и все нормальные родители. – Да, именно… – И в итоге? – мягкими лапками прошёлся по её душе. Ей нравилось, как он слушал: учтиво и участливо. Она верила, что не надоедает ему своей болтовнёй. – В итоге долго выносили мне мозг, – рассмеялась. – Было много вопросов из серии «А если бы пуля попала в тебя?», «А если бы не получилось?», «А если бы Наруто умер?» Они переживали за него, как за родного сына. Это ещё хорошо, что они не видели, как он истекал кровью – убили бы и его, и меня, – тихо рассмеялась. – Но, как и любая злость, стоило её выпустить, как понимание и здравый смысл в них победили. Не обошлось без слёз, конечно, но главное, что они поняли, зачем всё это было нужно. Для нас и многих других, для справедливости и свободы. – Звучит, как лозунг предвыборной кампании. – Разве что чуть-чуть, – рассмеялись. – А ещё я показала им нашу фотку. – Которую? – Мне её Наруто прислал, с тренировки, – протянула ему телефон. – Показала им и прямо увидела, как их страхи и сомнения ослабли. – Да, убийцы-психопаты не смотрят таким влюблённым взглядом. Переглянулись, тихо рассмеялись. И ветер унёс их смех. Они оба только что косвенно признались друг другу в любви, и большего пока не просили. Музыка, доносившаяся из кафе, долетела до них. Приятная мелодия современной музыкальной группы. – Потанцуем? – предложил ей с хитрой улыбкой. Она кивнула, улыбнувшись в ответ. – Только в этот раз музыка будет играть. – Да, пожалуй, так тоже можно. Они поднялись, держась за руки. Закружили в лёгком вальсе. Она смеялась на всю округу, пока он улыбался. Несколько раз наступила ему на ногу и смеялась из-за этого ещё громче. И не могла успокоиться, чтобы извиниться. Но ему этого было не надо. Ему было достаточно её, руки в его руке, смеха сквозь слёзы радости, этого танца и песни, что разливалась по округе параллельно хохоту его подруги. Когда она всё же перестала смеяться и посмотрела на него влюблёнными глазами, он понял: ему нужна только она. И если они справились с революцией, то им по плечу буквально всё, что угодно. Они кружили всё медленней и медленней. Не сводили друг с друга глаз. Прочёл в них желание, наклонился и поцеловал. Оторвался и спросил: – Живём? – Живём. Саске бесцеремонно лазил в Сети в компьютерах Узумаки. Наруто уже выписали. Он не смог отказать другу в его просьбе и предоставил ему доступ к данным. Родители после происшествия чуть с ума не сошли, но с пониманием отнеслись к желаниям сына. Главное, что он и его друзья были в порядке. И хотя пришлось выслушать нотацию-другую, Наруто стойко держался и рассказал родным всё, что их интересовало. Неловко было рассказывать про Хинату и то, что Сакура – девушка его друга, но пронесло. Всё позади. Хотя знакомить их с Хьюгой он бы повременил до лучших времён. – Напомни, что ты там ищешь? – Узумаки сидел на столе и вертел апельсин в руках. Учиха уже десять минут листал информацию о брате, но пока безрезультатно. – Так, мелочь. – А точнее? – не унимался блондин. – Его Слово. – Слово? – Да, Слово, как у меня и тебя, – выставил руку вперёд, демонстрируя татуировку. – У него оно тоже должно было быть, но ты знаешь: всё пошло наперекосяк. – Ага, наш типичный вторник. Минута – и Саске рассмеялся. Наруто с непривычки даже удивлённо уставился на него. – Тебе надо либо чаще смеяться, либо прекратить это дело: пугаешь. – Замолкни, принцесса. – Эй! Только ТенТен может меня так называть… Что тебя так порадовало-то? Саске перевернул экран для друга и показал ему Слово Итачи. – Серьёзно? – усмехнулся Узумаки. – «Смех»? Забавно. В его жизни этого явно было мало… – До её появления. – Ага, – кивнул блондин. – Погоди, – задумался. – А вместе они, получается… «Ночные Смешинки»? Саске взглянул на друга, как на идиота. – Скорее «Смеющиеся в ночи». Наруто подумал и рассмеялся: – Что ж, звучит как название дешёвого романа. – Да уж, – заценил Учиха. – Ну что, пошли? Рамэн ещё в силе? – А-то! Но если тебе не понравится – я тебя закопаю! – Почему это? – Настроение такое. – Замечательно, но скорее я уложу тебя одной левой. – Только попробуй! – И попробую! – Отлично! – Договорились! – Но сначала поедим. – Да, а потом подерёмся. – Хорошо, идём. Перебранка друзей разносилась по дому пока они шли к кухне. Хлопали друг друга по спине и смеялись. Короткие лучи света пробивались сквозь тучи и проникали в дом, наполняя его сиянием и теплом. Солнце наконец выглянуло, приветствуя новый день и новое начало.