Liloo was here

Гарри и не подозревал, насколько оторванным от маггловской реальности он стал за годы учебы в Хогвартсе. Они с Гермионой собирались окончательно стать частью семейства Уизли, чему те были только рады, особенно Молли (впервые подумав, что он скоро, наверное, сможет называть миссис Уизли мамой, Гарри чуть не прослезился), и решили, что как единственные маггловоспитанные в клане просто обязаны Рона и Джинни познакомить с обычным миром получше (хотя бы затем, чтобы просто поржать). Гермиона смутно подозревала, что хорошо бы им взять с собой за компанию пару адекватных магглов, ведь мир очень быстро менялся, и они тоже могли попасть впросак... и тут начались проблемы: друзей в обычном мире у них не было, так что пришлось рассчитывать только на родню. После войны из Австралии Гермиона вернулась ни с чем, страшно расстроенная: расколдовать родителей она так и не смогла — лишь незаметно поправила им здоровье, но вот ею же установленный блок на воспоминаниях оказался непробиваемым. Повторения истории Берты Джоркинс никто не хотел, так что она, увы, осталась сиротой при живых родителях. Гарри не стал выспрашивать у нее про родственников, которые могли остаться в стране, и, скрепя сердце, попросил у Кингсли адрес, по которому теперь проживали Дурсли: с Дадли они в девяносто седьмом распрощались вполне по-дружески. Погожим воскресным утром лета девяносто девятого Гарри аппарировал на порог к бывшим опекунам (один, чтобы дядю не спровоцировать ненароком) и, чувствуя себя барашком на заклание, позвонил в дверь аккуратного, неприметного таунхауса. — Ты работаешь в библиотеке, откуда у тебя ящик Дом Периньон, мама?! — услышал Гарри смутно знакомый басок, а затем дверь открылась, и он впервые за два года увидел своего крайне квадратного (бокс он, видимо, не бросил) кузена. Дадли, увидев, кого черти принесли, удивленно улыбнулся. — Ого! Гарри Поттер, так ты выжил? — Только этим по жизни и занимаюсь, — усмехнулся Гарри, крепко пожимая протянутую руку. — Я, увы, не знаю вашего телефона... — Проходи, мы не заняты, — понятливо махнул Дадли, отступая в дом. Гарри немного сомневался, что Дурсли-старшие будут так уж рады, но, окинув прихожую и видимую часть гостиной взглядом по выработанной в Аврорате привычке, заметил на каминной полке урну с прахом и фотографию дяди в траурной рамке. — Когда? — с хмурым спокойствием спросил он, кивнув в сторону камина. — Год назад, тромб, — негромко ответил Дадли. С Дурслями-старшими Гарри никогда не ладил, но по прошествии лет понимал, что они были довольно адекватными — сам он себя в возрасте до пяти-шести лет плохо помнил, но если он вытворял хотя бы треть того, что выдавал Тедди Люпин... Дурсли явно каждый божий день тряслись, что он сотворит что-то волшебное на глазах у соседей, а ведь они даже не знали, что у них был соглядатай в лице Арабеллы Фигг, которая могла вызвать Дамблдора в случае форс-мажора. И ладно порочная практика с чуланом, где его фокусы бы никто не увидел, но Гарри за годы на Тисовой только Дадли в школе пытался колошматить — ну так там не только они дрались. Если Гарри за что и злился на бывших опекунов, так это за вранье по поводу родителей-тунеядцев и алкоголиков, разбившихся на машине. — Вы как, в порядке? Помощь нужна? — тихо спросил Гарри. Дадли был парнем тепличным, пусть и повстречавшим один раз дементора, однако отреагировал он довольно стоически — криво, невесело усмехнулся и ответил вопросом на вопрос: — А у тебя деньги появились? Репарации получил, что ли? — Какие ты, оказывается, слова знаешь, Большой Дэ. Дадли хрюкнул и от души хлопнул Гарри по плечу, едва не выбив дух — и это после тренировок в аврорском корпусе. — Мам! Угадай, кого к нам принесло! * * * Тетя Петунья выглядела неплохо для вдовы, которой к тому же на пятом десятке пришлось после двадцати вполне сытых лет снова выйти на работу — пусть и непыльную. Она посмотрела на Гарри внимательно, поджав губы, и кивнула, доставая из шкафа третью чайную пару. — Я рада, что ты жив. Гарри налил себе чаю (злой был чай, если честно, почет и уважение от ветеранов Аврората) и осторожно обронил: — У меня хорошие друзья. И нам сильно помог Снейп. Он умер от руки Волдеморта. — Гарри не сводил глаз с тети. — Кто такой Снейп? — спросил Дадли. — Ну надо же, — дернула бровью тетя Петунья и перевела взгляд на Дадли. — Одноклассник его матери. Жил по соседству. Никогда мне не нравился. — Я видел некоторые его воспоминания, — продолжил Гарри. — Вы хотели быть ведьмой, тетя? Дадли едва чаем не подавился, услышав такую правду о своей матушке, но тетя только вздохнула с затаенной, едва тлеющей злостью. — Не знаю, что он там тебе показал. Конечно, хотела, лет в тринадцать. А потом я столкнулась с вашим законодательством — спасибо, не надо мне такого счастья. — В смысле? — нахмурился Гарри. — Как ты думаешь, мальчик, почему я до сих пор ее вспоминать не люблю и старалась с вашими не контактировать никогда? Считаешь, это из-за зависти? — Тетя Петунья аккуратно отпила чаю. Гарри невольно переглянулся с кузеном, потому что — ну, так оно и выглядело. — Началось все, конечно, со Снейпа. Мать — ведьма, которая на всех смотрела сверху вниз, отец — алкоголик, который сына наверняка поколачивал по пьяни. Парень вырос высокомерным расистом. — ...Тетя Лили была черной? — медленно произнес Дадли, недоверчиво поглядывая на Гарри. — В смысле, что он хотел общаться с Лили, а вот меня за человека не считал. Это было взаимно. Коукворт — та еще дыра; мы сами жили в рабочих кварталах, но Снейп вырос в такой клоаке, куда лучше не заходить после заката. Он все лез к Лили, а на меня огрызался. Мы в долгу не остались, обозвали нехорошими словами, подрались. Подцепили от него вшей. Наша мать нас побрила, и я по школе полгода ходила в платочке, как бабка, а Лили в первый класс пошла как зэк — у нее тогда как раз резцы выпали. Снейп же как был патлатым, так и остался — когда к его матери пришли с жалобами, она на него какое-то зелье извела, и вшей потравила. А вот нам пришлось страдать. Хотя его как раз за патлы, кажется, тоже дразнили — потому они с Лили, наверное, и подружились. — ...а фотографии остались? — немного истерично уточнил Гарри, потому что с детальки про вшей выпал: Снейп и в Хогвартсе голову особо не мыл. — Нет. Все сгорело. — Тетя Петунья смотрела в окно взглядом человека, который повидал некоторое дерьмо. — У меня есть причины не любить ваших. Лили знала, что у нее, как дочери обычных людей, в вашем мире немного путей. Полиция, низкооплачиваемое ремесло или замужество. Сама она хотела рок-группу собрать, но в итоге ей пришлось уходить в подполье, так что с замужеством у нее относительно удачно вышло. Это одна причина. Вторая — ваш закон о невмешательстве в дела обычных людей, из-за которого Снейп мог колдовать дома, а Лили — нет. Ее, пятифутового гномика, то похитить пытались, то изнасиловать, и знаешь, что? Она могла забыть свою палочку, но никогда не вышла бы из дома без ножа. И третья причина. Когда волшебники убивают человека, ваши это расследовать не будут, и семьям жертв помогать — тоже, потому что они — "всего лишь магглы". Ты в детстве был сплошной головной болью, мальчик, но как я могла сказать ребенку, что не могу простить сестру, потому что наши родители были убиты из-за нее? * * * — Я в шоке, — сказал Гарри, улегшись на диване в Норе в позе покойника. — Что-то случилось? — спросил Рон, не отрываясь от шахматной доски: Гермиона отрабатывала на нем советский шахматный этюдник. — Дурсли на порог не пустили? — Дадли не против с нами потусить, так что можно встретиться в пабе на следующей неделе, он обещал взять с собой подружку. Дядя Вернон умер год назад. А тетя Петунья рассказала, почему с мамой не общалась. Такие милые подробности выплыли, я охренел. — Мужика у нее увела, что ли? Честно, после истории со Снейпом я ничему не удивлюсь. — Для протокола, — подала голос Гермиона, — я все еще считаю, что Снейп вел себя по отношению к твоей маме как маниакальный бывший, которому отказали. Гарри тоненько засмеялся. — Есть вероятность, что сцены вырваны из контекста, и они просто дружили. — Гарри обернулся к небольшому портрету Дамблдора над камином. — Как думаете, профессор? — Я только просил Северуса обойтись без матершины. Это должно было быть очень сложно, уроженцы Коукворта разговаривают потрясающими обсценными метафорами, — ответил Дамблдор, поправив очки-половинки на внушительном кривом носу. — А вы уже разбирали гамбит Корхена, молодой человек? Портретный Дамблдор был крайне любопытен и любил шахматы, так что обитатели Норы теперь играли в гостиной, чтобы уважить старика — правда, директор МакГонагалл ругалась, что теперь Альбуса в основном портрете в Хогвартсе не дозовешься. — Надо запомнить, я поищу, — показал ему большой палец Рон. — С чего ты взял, Гарри? Он же буквально король френдзоны. — Мама в школе писала гейское порно и заставляла Снейпа это читать. К пятому курсу Снейп начал подозревать у себя бисексуальные наклонности, в чем маму и обвинил, но та утверждала, что он все сам. После этого, когда при тетушке кто-то интересовался, что у мамы со Снейпом общего, те хором отвечали "вкус на мужчин". — Подозреваю, это они про Сириуса, — добавил Дамблдор с портрета. — Еще лучше! — вскинул руки Гарри. — Директор, а это правда, что мама во время рейда на Косой переулок пырнула Волдеморта ножом в зад? — Он сам дурак, приставил ей к горлу палочку, что ей еще, по-твоему, было делать? * * * Через неделю четверо волшебников и два маггла собрались в обычном лондонском пабе. Рон, увидев количество видов пива, пришел в чрезвычайное возбуждение и вознамерился перепробовать их все. Дадли сказал своей девушке, смуглой, круглолицей Эдит, что Гарри — его кузен-иллюзионист, в двенадцать лет сбежавший с бродячим цирком, а Рон и Джинни — вообще бывшие члены секты типа амишей и Свидетелей Иеговы одновременно. Гермиона же, как самая адекватная из них, последние пару лет, якобы, была членом волонтерской программы в Африке, и немного отстала от жизни. Гарри покачал головой и подумал, что способности к сочинительству Дадли явно не от родителей унаследовал: те врали совершенно бесталанно. — Ну давайте, какую магию вы собираетесь нам показывать? — подвигала бровями Джинни. — Рок-концерт, может? — предложила Эдит. — Класс! — одобрил Гарри. — Queen сейчас не выступают, случайно? Хотя, они, наверное, уже староваты... Дадли и Эдит почему-то замерли, а затем Гермиона аккуратно погладила Гарри по руке и сказала: — Гарри, у меня для тебя плохие новости. — Это какие? — нахмурился Гарри. — Они что, распались? — Фредди Меркьюри умер в девяносто первом. Гарри прикрыл глаза рукой, отказываясь смотреть на хрюкающего кузена. — Недели через две Металлика приезжает, можно попробовать достать билеты, — отсмеявшись, предложил Дадли. — А не тяжеловато? — засомневалась Гермиона. — Я бы лучше с Нирваны начала. — Гермиона, — медленно проговорила Эдит тонким голосом. — Кобейн еще в девяносто четвертом застрелился. — Что-о-о? Теперь в пиво уже хрюкал Гарри. Маггловоспитанные, ага. Адекватные, да, конечно. — Если бы мы были чисто мужской компанией, я бы предложил в местный бойцовский клуб сходить, там сегодня рестлинг карликов, — задумчиво протянул Дадли. — А что это? — спросила Джинни. — Театральное мочилово в нижнем белье Локхарта, — пояснил Гарри. — Давай сходим, — веско сказала Джинни, хватая Гарри за руку с горящими глазами. ...после того вечера у обитателей Норы появилась забава: наряжать садовых гномов в цветные пачки и заставлять биться в сопли под Империо.