Liloo was here

Если что-то и бесило Волдеморта в его новой жизни, так это необходимость снова проходить через половое созревание. В теории он знал про вспыльчивость, необдуманные действия и отсутствие фильтра между мозгом и речевым аппаратом, но контролировать (тупые) позывы ему удавалось с трудом. Он жил с папашей уже четыре года. Оказалось, что старики-Риддлы лишили любимого сыночка содержания, когда он отправился на поиски теоретического отпрыска от «чертовой ведьмы», потому что «Томми, сынок, да ты охренел». Как благородно, эгоистично и тупо одновременно, просто прелесть. И на что он жить собирался в случае успеха, пойти работать на завод? Но Том Риддл-старший был знатным тусовщиком, а Волдеморт — легилиментом, так что они шатались по джентльменским клубам, играли в карты на деньги, и финансы не были проблемой. Но вчера (сегодня) стоявший на пороге пубертата Лорд Волдеморт пожадничал, и когда они на рассвете возвращались в свою съемную холостяцкую квартирку, за ними в тихую подворотню последовали милые, вежливые ребята с огнестрельным оружием. Волдеморт и так привык обходиться беспалочковой магией, которой на какой-нибудь отвод глаз, скромное призывающее или легкое внушение хватало за глаза, да и реквизированная в Лютном палочка была длиной в фут, так что он не видел смысла брать ее с собой, если только не наведывался в волшебную часть Лондона. Он не был неразумным ребенком и прекрасно понимал, что выглядел ровно на свои биологические одиннадцать. Чтобы вызывать умиление, а не излишние вопросы, он ходил в трогательных школьных шортах, гольфах и форменном блейзере Итона, который (за отсутствием смысла) не посещал. Мог бы, ведь дедушка Риддл был сквайром, а сам Волдеморт подсуетился и пару лет назад свел знакомство с принцессой Йоркской (теперь уже получившей титул принцессы Уэльской) на почве любви к вельш-корги — но зачем, скажите на милость, волшебнику тратить на это время, когда его все равно заберут в Хогвартс? …Надо было зачаровать карманы на незримое расширение, чтобы палочку таскать — но увы, сколько бы Волдеморт ни грешил на окружающих, он тоже допускал оплошности. — Хей, жулики! — Что Волдеморт, что Риддл-старший знали звук, с которым взводится курок, так что руки подняли сразу же, не оборачиваясь. — Вы нам денег должны. — Аппарируешь нас до квартиры? — вполголоса спросил Томми Риддл первого издания, который за пару лет успел нахвататься терминов: по закону, как муж ведьмы и отец малолетнего волшебника, он уже не считался за обычного маггла и стоял в одной категории со сквибами, так что Волдеморт с самого начала не видел смысла фильтровать при нем базар. — Они знают, где мы живем, — кисло улыбнулся Волдеморт в ответ, слегка повернув голову, чтобы осмотреть ребят с претензиями. — Что-то я не припомню, — громко обратился Риддл-старший к хозяину подпольного казино, чтобы выиграть время. — А о какой сумме идет речь? «Весьма уважаемый джентльмен», окруженный исключительно одетыми с иголочки, крайне интеллигентно выглядевшими головорезами, выдавал цветистые метафоры, перевести которые можно было емким «отдашь все, что есть, шулер хренов». Волдеморт тем временем быстро осмотрел фронт работ, указал Риддлу-старшему взглядом на удачно припаркованный в переулке грузовик и негромко спросил: — Стрелять умеешь? — В животных, а не в людей, — прошипел тот. Это он что, думал, что Волдеморт перебить там всех собирался? Ах, если бы: после того, как он получил назад свою искалеченную, с трудом склеенную обратно душонку, у него от одной мысли об убийствах начинались первые симптомы сердечного приступа. Убивать бывший Темный Лорд уже не мог, однако легко кого-нибудь покалечить в процессе самозащиты… — Стреляй по ногам, — сквозь зубы произнес он. — Томми-ган проще штуцера, целиться особо не надо. Три, два… Риддл-старший нырнул за грузовик, только одинокая пуля чиркнула по асфальту рядом с его лакированным ботинком, а Волдеморт аппарировал прямо перед мужиком с нужным ему автоматом. Где-то за углом весело играл задорный джазик. Те, кто знал Волдеморта, когда он был моложе, считали, что он грязно дерется. Ровесники, которые знали его еще по Хогвартсу, предполагали, что это маггловское воспитание. Ну да, ну да… Во времена гражданского конфликта в семидесятых Темный Лорд откровенно избегал встреч с Дамблдором на поле боя, и широкие массы посчитали, что это страх перед великим светлым волшебником. В чем-то они были правы: Волдеморт опасался Дамблдора, но не из-за «магии любви» и подобной чуши, а потому что профессор был безумен и обладал совершенно больной фантазией. Первое правило дуэлей: не подпускай Дамблдора в ближний бой, его кун-фу сильнее твоего. Глупые, глупые людишки помнят бессменного чемпиона Европы в дуэльном искусстве, Филиуса Флитвика, но очень быстро забыли, что он держит свое первое место исключительно потому, что Альбусу Дамблдору, единственному выжившему участнику дуэльного кубка Европы сорок третьего года, пожизненно запретили участвовать в любых подобных соревнованиях на следующем же пленуме МКМ. Когда Тому Риддлу было шестнадцать, он был еще юн, глуп и горяч, а дуэльный клуб в Хогвартсе еще не распустили, у него хватило идиотизма вызвать на «взрослую» дуэль доставшего его преподавателя Трансфигурации. Колдовство в коридорах школы уже было запрещено после того, как Дамблдор и Флитвик в ходе своих шуточных схваток порушили половину лестниц и выбили все окна. Еще из этого можно было сделать вывод, что вызывать кого-либо из них на дуэль было изощренным способом самоубийства, но, в подростковом возрасте Волдеморт был еще тем тупицей, хоть и сдавал экзамены на высшие баллы. В ходе схватки Томми Риддл смог хитростью утопить палочку «любимого» профессора в озере и уже думал, что победил. Но этот бородатый псих снял со стены секиру, сломал самую первую, любимую осиновую палочку своего студента зубами… Волдеморт был не уверен, сохранила бы его чудом приделанная на место правая рука функциональность, если бы феникс профессора тогда над ним не возрыдал… Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал жизнерадостное «ой, а я думал, ты увернешься». После обучения у вечно счастливого психопата Дамблдора грязно драться он зазорным не считал (правда, в теле, слепленном троечником-Петтигрю, ему пришлось сильно поменять стиль боя: суставы были ни к черту). Чуть позже, в сорок четвертом, шестикурсник Риддл попал под весенний призыв (совершеннолетний, с маггловской фамилией и проходными СОВ по Заклинаниям и Защите — ему просто не повезло). В Аврорате перед отправкой на Континент его группе в том числе ставили азы магического рукопашного боя — на случай, если в общей свалке кто-то из них пролюбит палочку, зелья, артефакты и даже модифицированный Стен… и найдет второго такого же идиота. Итак. Утро. Подворотня. Волдеморт против кучки вооруженных маггловских бандитов. У него не было палочки. У магглов не было шансов. Мужик с автоматом Томпсона получил ребром ладони по горлу и ослабил хватку на автомате достаточно, чтобы милый мальчик в трогательных школьных шортах его умыкнул. Волдеморт аппарировал за грузовик и скинул автомат папаше. До бандитов дошло, что дело пахнет керосином, началась стрельба. Щелк. — Я здесь, козлы! — окликнул он бандитов с крыши дома и аппарировал, издевательски помахав ручкой, за доли секунды до того, как снова зазвучали выстрелы. Щелк. Он ударил одного бугая в коленную чашечку со всей дури и вытащил у него из пальцев старомодный даже для этого времени кольт. Щелк. Волдеморт скинул кольт на крышу и снова демонстративно отсалютовал бандитам. Щелк. Он врезал самому щуплому ладонями по ушам, и тот прилег отдохнуть. Правильное решение. Щелк. Он появился в воздухе над головой у главаря, только сместился, чтобы вырубить его ударом, а не сломать шею. Щелк. Каланча с двустволкой получил двоечку в солнечное сплетение, а когда неминуемо согнулся, пытаясь вдохнуть, Волдеморт одним точным ударом колена сломал ему нос. Щелк. Качок со вторым Томми-ганом получил в пах и решил, что подарить пулемет этому милому и трогательному школьнику — отличная идея. Пока Волдеморт добавлял трофей к небольшому арсеналу огнестрела на крыше, Риддл-старший наконец-то разобрался со своим пулеметом, высунулся из-за грузовика, пока наполовину оглушенные, наполовину разоруженные лихие парни оглядывались, пытаясь угадать, откуда чертов демонический ребенок выпрыгнет на них на этот раз, и прошелся очередью по ногам. — Неплохая командная работа, — нехотя признал Волдеморт, аппарировав вместе с трофеями с крыши дома в кузов грузовика, за которым засел папаша. О, брезентовая сумка, как раз то, что нужно. Пока он собирал остальное оружие у частично стонавших, частично отключившихся магглов, Риддл-старший с легким беспокойством поинтересовался: — А они не помрут? Волдеморт на всякий случай проверил тех, кто чрезмерно истекал кровью, залечил целую одну простреленную артерию фирменным приемом «святого Томаса» и ответил: — Если им хватит ума заниматься самолечением, и кто-то из них загнется от гангрены — мы послужим орудием естественного отбора. Немного облегчив вес сумки, Волдеморт кинул ее в руки Риддлу-старшему и прошелся по преследователям небольшим внушением: не искать их больше. Они, скорее всего, и так не стали бы, но вдруг! Вообще-то, Волдеморт еще с прошлой Второй Мировой терпеть не мог огнестрельное оружие, но… если на них еще раз выйдут подобные магглы? Заморочить маггловского констебля было в разы легче, чем заметать магические следы или объясняться с Авроратом. Волдеморт и Риддл-старший нарочито легкой походкой вышли из переулка, делая вид, что все нормально — чтобы на них не подумали, когда зеваки набегут. Риддла-старшего, правда, немного потряхивало. — Не думал, что ты читал Дарвина. — Светская беседа, его типичный метод борьбы со стрессом. — А ты читаешь «Майн Кампф». — Как, впрочем, и половина Лондона, в тридцать восьмом Гитлер был еще весьма популярен. — Но я же тебя не осуждаю. — Тебе не кажется, что это странное чтение для человека из церковной школы, да еще и со своей христианской сектой? Волдеморт уже собирался ответить, что именно из-за специфического детства Дарвин ему так хорошо и зашел в свое время, но услышал из-за спины раздражающее контральто Лилу Поттер. — «Майн Кампф»? О, значит, это еще тридцатые? Наконец-то! Я все узнала, но никак не могла поймать тебя младше шестнадцати! Лилу Поттер — раздражающий, вечно подкалывающий взрослых дядек ребенок, но у них с Волдемортом частенько бывали похожие проблемы, а еще у нее был неплохой вкус. Ей нравился сам Волдеморт, группа, воющая драматичные песни типа «похорони меня» и «дай мне яду», антиквариат, Мартинсы, и она пила Гланды Обезьянки пинтами, как гибрид великосветской фифы и ливерпульского матроса. Волдеморт послал ей беззвучное «что, прости?» — давно пора было завести что-то вроде календаря встреч, потому что их пересечения были ни разу не линейны: этой версии Лилу на вид было лет пятнадцать. — А, ты еще не задал этот вопрос, но тебе определенно нужен мой ответ! Ты найдешь свою зазнобу среди свиты Гриндевальда, в Риме, бирюзовый дом на Пьяцца д’Агриппа. Будь осторожен, среди них есть сильный легилимент, и там тусит Обскур Аурелиус. Что еще за зазноба?.. ДА БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. — ТЫ НАШЛА НАГИНИ?! Риддл-старший от его вопля подпрыгнул и чуть не уронил сумку с оружием. — Господи! Если ты опять с духами разговариваешь, то предупреждай хотя бы! Лилу показала Волдеморту большие пальцы, ослепительно улыбнувшись. — Видишь, какой я хороший друг? *** Темный Лорд, конечно, не дотягивал до Рахиль Голдштайн (нельзя аппарировать на территории Хогвартса… если ты не Рахиль Голдштайн), но покрыть расстояние в шестьсот миль в два прыжка было ему вполне по силам. …Именно так он подумал, забыв сделать скидку на возраст, и завалился спать на двадцать часов, едва успев отсыпать немного звонкого золота за комнату в одном из магических кварталов Рима. Сначала ему снилась какая-то мутная дичь, а потом он обнаружил себя за партой в Хогвартсе двадцать первого века. С одной стороны, он немного завидовал детишкам: Биннса наконец-то изгнали, Историю магии вел нормальный преподаватель. С другой стороны, это была лекция по новейшему времени, а он не хотел знать, что про него понаписали историки победившей стороны. Лилу Поттер сидела рядом и со скучающим видом рисовала на полях конспекта карикатуры: она эту тему явно знала лучше всех своих одноклассников вместе взятых. — Поттер. Лилу улыбнулась и поставила на парту легкую заглушку. — И тебе привет! Уже в Хогвартсе? — Через полтора месяца. Лектор тем временем добрался до бардака с пророчеством в восьмидесятые. Волдеморт и Лилу немного скисли. Волдеморт знал, что тогда сказочно напортачил, потому что переборщил с хоркруксами и стал иррационален, так что теперь даже просто смотреть на сухие факты ему было неприятно. Убийства, опять же. Он был просто в сказочном дерьме, потому что приближалась кульминация войны с Гриндевальдом, а он не мог убивать. А если он и убьет кого по ситуации, то следом и сам сдохнет, только в этот раз окончательно. — Ты был такой злой, — кисло протянула Лилу, глядя на разбор последнего года деятельности ячейки Волдеморта перед его развоплощением, — потому что у тебя бабы не было. Слайд презентации сменился на фотографию развалин в Годриковой Впадине. — Во-первых, была, — проворчал Волдеморт в ответ, а затем ткнул пальцем в сторону фотографии. — А такой злой я был, потому что не надо баловаться с хоркруксами. И потому что твоя бабуля в семьдесят восьмом пырнула меня ножом в ягодицу. Волдеморт ведь в принципе не планировал трогать Лили Эванс — и не потому, что Снейп попросил за свою любимую подруженьку, а потому что ему понравилась ее песня про Хагрида, «Друзья хотят покушать, пойдем, приятель, в лес». А потом она случайно попала в рейд, Темный Лорд по необходимости приставил к ее горлу палочку, Снейп начал ему что-то активно жестикулировать, потом закрыл маску ладонью… Заметка на будущее: брать в заложники пигалиц из рабочих кварталов — плохая идея. Волдеморт тогда приобрел нож в жопе и незабываемый жизненный опыт, а Эванс стала богаче на один его кошелек, потому что успела пошариться у него по карманам в качестве компенсации и взять денег себе на пиво. — Воу-воу, так у тебя что-то было с Беллатрикс Лестранж? — сверкнула глазами Лилу. Любовь к сплетням и неуемное любопытство — это у них было кармическое, увы. — Упаси Мерлин, — проворчал Волдеморт в ответ: он с ребятами из слизеринской тусовки в пятидесятом поехал в тур по Азии, а где-то в Тибете они все (с подачи самого Волдеморта, чем тот не гордился) обожрались мухоморов и устроили большую разнузданную оргию. Зелья экстренной контрацепции и зелья родства тогда еще не изобрели, так что ситуация с Сайнусом, Друэллой и Беллатрикс была максимально неловкой. — Нет, у меня были серьезные отношения с одной невероятной леди в течение лет... тридцати, если не считать годы моих скитаний в виде духа. — Вау! — мечтательно протянула Лилу. — А легилименция тебя не беспокоила? Я-то даже поцеловаться ни с кем не могу из-за этой дурацкой способности, сразу кучу гадостей слышу. Да, дорогая, именно поэтому злой и страшный Темный Лорд в молодости трахался исключительно под наркотой. — Нет, я бы не удовлетворился меньшим, чем дама с безупречным внутренним миром. Или, как вариант, мастер окклюменции, но это встречается еще реже, да и ни о каком доверии в таком случае и речи быть не может. — Уо-о-о, милота, как ее звали? — Нагини, — пожал плечами Волдеморт. — Змея? — моргнула Лилу. — Не зови ее так! — Вот и пришло время задать вопрос, на который Лилу ему уже ответила позавчера. Волдеморт слегка закрылся, чтобы Лилу не прочла у него в голове спойлеры. — Нагини — ведьма-маледикт, превращение в змею — это проклятие. Я встретил ее слишком поздно, она уже окончательно стала змеей, обратить проклятие нельзя. Но я знаю, как его заморозить, если встречу ее, когда она еще будет человеком. Лилу, будь другом, поищи ее в исторических хрониках: Нагини, маледикт, свита Гриндевальда, конец тридцатых годов, хотя бы примерную локацию, и расскажи мне, до того, как я поеду в Хогвартс. — Уже рассказала, да, Доктор? Хорошо, хорошо, запишу… — Лилу сделала пометку в конспекте и ухмыльнулась. — Черт, теперь понятно, почему ты каждый раз пытаешься убить взглядом профессора Лонгботтома! — Она задумчиво постучала авторучкой по подбородку. — Знаешь, так странно, только три человека называют меня «Лилу»: папа, дядя Рон и ты. Я показывала тебе «Пятый элемент»? Лилу показывала ему не только отрывки из «Пятого элемента», но и нарезку из «Доктора Кто», так что Волдеморт закатил глаза и издевательски пропел: — Спойлеры! *** Волдеморт пинком открыл дверь холостяцкой берлоги, которую снимал вместе с Риддлом-старшим, удерживая на руках оглушенную Нагини, которая в человеческом облике оказалась невероятно красивой азиаткой. Парселтанг не отражал географические названия, но Волдеморт всегда предполагал у своей подруги индийские корни. Ошибочка вышла: Нагини была уроженкой восточного Китая. — Эм, сынок, тебе не рановато водить домой девушек? — обалдело поинтересовался Риддл-старший, судя по виду, собиравшийся либо в клуб по интересам, либо на свидание. — Отскочь. Если ты забыл, тебе тридцать, мне — семьдесят, папочка здесь я. — В таком случае, — ехидно оскалился Риддл-старший, — она слишком молода для тебя. Родовые проклятия, особенно настолько заковыристые, не снимались просто так, поэтому Темный Лорд собирался немного попрать законы магической Британии. Впрочем, ничего нового. — Мне нужна жертва. — Чур не я! — открестился Риддл-старший. Волдеморт, конечно, больше не убивал людей, но свою предысторию папеньке поведал почти сразу, чтобы жизнь медом не казалась, так что опасения Риддла-старшего были небезосновательны. — Животное, балда. — Удобно устроив Нагини на диване, Волдеморт начал ходить по комнате, бормоча себе под нос: — Голубь маловат, не подойдет, лошадь в квартиру не затащишь… Не в парке же ритуал проводить... — Тут зоопарк в соседнем районе, — вставил Риддл-старший. — Точно! *** Волдеморт смотрел на то, как Нагини приходила в себя, и пытался, правда пытался согнать мечтательное выражение со своего лица. Тридцать лет он искал возможность снять с нее проклятие, наблюдая, как самая прекрасная леди в его жизни постепенно деградирует и становится по мышлению все ближе к змеям, а не к людям. Все его источники сводились к одному: делать хоркрукс из живого существа опасно, но у Нагини заканчивалось время: она уже начала через раз называть его «говорящий» и «человек», как все остальные змеи. И Волдеморт рискнул, связал ее с собой и смог оттянуть регресс назад. Сознание Нагини замерзло на стадии, в которой она уже считала людей едой, но все еще была его лучшей подругой и чудесным собеседником. Нагини открыла глаза, принюхалась (вся комната до сих пор была покрыта кровью страуса, «принесенного в жертву Сатане», как выразился Риддл-старший), приподнялась на локтях (платье с широкими рукавами хлюпало от крови), и в ее глазах сверкнула паника. — О, Гуаньинь, я опять кого-то растерзала?! — тихо пискнула она, не замечая сидевшего на корточках рядом с ней школьника. Вообще-то, по-китайски Волдеморт почти не говорил за ненадобностью, но слова типа «есть», «что-то» и «люди» он знал. Ах, да! Кровь! Он взмахнул палочкой. — Эванеско! Прости, забыл. — Нагини дергано оглянулась, наконец его заметив. — Это не ты, это я страуса зарезал. — Волдеморт, иррационально нервничая, оттянул воротник форменной итонской рубашки и пояснил: — Я заблокировал проклятие маледикта, но ты больше не сможешь превращаться в змею, даже если захочешь. Нагини скептически подняла брови и, сосредоточенно прикрыв глаза, повела плечами… Когда ничего не получилось, она снова посмотрела на странного школьника, но уже с пораженным неверием. — Кто ты та… Как?! Волдеморт встал на ноги и подал ей руку: к чему даме его черного сердца лежать на полу, когда в доме полно кресел? Нагини скорее на автомате, чем осознанно, сжала его пальцы, и Волдеморт, провожая ее в неоскверненную кровью страуса часть гостиной, начал рассказ: — Сначала я взломал закрытую секцию Наланды… *** Волдеморт очень хотел проклясть свой длинный язык. Ладно, про будущее можно было сказать, чтобы она не считала его жутким школьником. Про тридцать лет совместной жизни — ну допустим, он ведь не просто так информацию о проклятии искал, а именно для нее. Даже про радикальную группировку и убийства — черт с ними, она же с гриндевальдовским Обскуром миловалась, когда Волдеморт ее в Риме нашел, а Обскур Аурелиус загубил едва ли не больше народа, чем сам Волдеморт, не говоря уже об остальной гриндевальдовской тусовке. Но зачем он ляпнул про людоедство, зачем?! Нагини не понравилось то, что она делала, будучи змеей. Она сказала, что ей нужно серьезно подумать. — Ты, конечно, самый умный, — протянул Риддл-старший, передавая своему не очень сообразительному великовозрастному отпрыску в теле школьника бутылку джина, когда тот делал себе коктейль: Волдеморт хотел нажраться. — Но раз твоя дама больше не змея, не думаю, что она в восторге от того, что ела людей. Тем более с твоего одобрения. — Заткнись, папа, и без тебя тошно. Волдеморт, решивший в этой жизни исправить то, о чем действительно жалел, который последние годы вел себя как гибрид веселого авантюриста и святоши, натворил дел на Азкабан ради женщины, которая к нему не вернется. Неудачник. В дверь постучали. Риддлы переглянулись: только волшебники игнорируют звонок. — Я открою, — встал Волдеморт, попивая свой третий коктейль за утро. На пороге оказался Дамблдор в фиолетовом костюме. — Ты пришел арестовать меня, — Дамблдор выглядел слегка озадаченным, так что Волдеморт продолжил более миролюбиво: — А если нет, выпьем по Джону Коллинзу? Ах, да. Хогвартс. Он прозевал дату: в этот день Темный Лорд должен получить свое письмо во второй раз. Краем сознания Волдеморт внезапно уловил забавляющееся «мне нравится этот ребенок» со стороны Дамблдора и чуть не навернулся. Кто бы мог подумать: для хорошего первого впечатления надо было всего лишь показать профессору чудо детского алкоголизма.