Liloo was here

— Природная окклюменция – штука редкая, но очень интересная, ты ведь даже правду от лжи не отличишь, мой мальчик. Поэтому легилименция в суде и не является методом доказательства… *** — Маггла! — презрительно сказал Северус. Слово было сестрам Эванс незнакомо, но по интонации все было ясно и так. Петунья поджала губы, примериваясь к уху Северуса, но Лили отреагировала первой. — Слышь, хуйло! — без изысков ответила она, потому что Северус, по ее мнению, совсем обнаглел: следил за ними, выскочил из кустов, а потом — ну обзываться. И схватила его за волосы. Северус был сыном любившего физические наказания папаши-алкоголика и отреагировал инстинктивно: дал Лили кулаком по лицу. Лили отпустила его волосы и упала на траву с коротким вскриком. Северус хотел извиниться, потому что он не хотел ее бить, это вышло случайно, но Петунья уже начала бить его ладонями по голове и ушам, гневно визжа. — Отстань, тупая маггла! — закричал Северус и ударил Петунью в живот. В этот момент очухавшаяся Лили прыгнула ему на спину и вцепилась зубами в ухо. Северус упал вперед, на Петунью, и все трое покатились по траве клубком из воплей, зубов и кулаков. *** Несколько дней спустя в дверь дома в Тупике Прядильщиков постучал мистер Эванс и сообщил, что его девочки подцепили от юного Северуса вшей. Миссис Снейп пообещала провести дезинсекцию дома и самого Северуса, на чем инцидент был исчерпан, и следующие три часа, пока миссис Снейп выводила мелких вредителей из одежды, подушек и постельного белья, Северус сидел на крыльце дома с вымазанными специальным составом волосами, в банной шапочке — у состава были токсичные испарения. Он полагал, что поладить с будущей ведьмой Лили можно будет в маггловской школе (в этом районе Коукворта была только одна средняя школа) но вышел казус. Когда Северус первого сентября пришел в школу в стираном-перештопанном костюме, который отец смог найти на каком-то блошином рынке, то сразу поймал на себе неприязненный взгляд двух пар глаз. Голова Петуньи Эванс была надежно перемотана платком, словно она была бабкой или истово верующей еврейкой, так что в случае с ней все было неоднозначно. Но Лили не стала повязывать платок на голову, и теперь сверкала лысиной на весь школьный двор. Она зловеще улыбнулась, продемонстрировав две дырки от недавно выпавших молочных зубов. Образу малолетнего зэка не хватало только стремных татуировок. Петунья медленно подняла ладонь с оттопыренными средним и указательным пальцами, повернутую к Северусу тыльной стороной. Тобиас Снейп когда-то рассказал ему, что этот знак использовали еще британские лучники, и он до сих пор означал одно: «Я убью тебя». Лили зловеще пропела: — Бам-бам, Максвелл взял свой серебристый молоток… …обидно вышло. *** Северус и Лили подрались на физкультуре, так что их оставили после уроков, писать строчки: «Я больше не буду драться как невоспитанный варвар». Завуч по дисциплинарной работе сначала написал «неотесанный паки», но потом, видимо, вспомнил, что директор школы не так давно женился на пакистанке. — Почему тебе не побрили голову, блохастый засранец? — проворчала Лили, выводя слово «варвар» так, словно его действительно писал варвар, впервые взявший в руки карандаш. — Потому что у мамы было зелье от вшей, — мрачно ответил Северус. — Ты ж понимаешь, что если ты не начнешь голову мыть, они у тебя снова появятся? Северус поджал губы, глядя на доску исподлобья. Знакомство с красивой маленькой ведьмой он себе совсем не так представлял — да и лысой и беззубой Лили Эванс уже не казалась ему такой очаровательной. К тому же, разговаривала она так же грубо и с таким же провинциальным акцентом, как и остальные жители Коукворта. *** На уроке английского читали «Властелина колец». — Дементоры, — сказал себе под нос Северус, когда Энни Боулер заунывным голосом читала вслух часть, где появлялись назгулы. — Чего? — шепнула Лили. Их садили вместе, чтобы потенциальные возмутители спокойствия были в одном углу класса. — Назгулы существуют, но их называют дементоры. И они не бывшие короли. Они высасывают души у самых ужасных преступников. Лили явно хотела состроить недовольную моську, как делала Петунья, но любопытство взяло верх. — А у них есть мечи и кони? — Им не нужны кони — они летают низко-низко над землей, — гордо сказал Северус, не ответив на часть про мечи, потому что и сам не знал, есть ли у дементоров оружие. Лили задумчиво почесала свой рыжий ежик на голове. — Ты говорил, что ты волшебник, но ты не похож на Гендальфа. Ты маленький, и борода у тебя не растет. Северус искренне возмутился. — По-твоему, волшебников находят в капусте сразу старыми? Увы, учительница уже заметила разговорчики на Камчатке в Новой Зеландии. — Снейп! Эванс! Останетесь после уроков! *** Петунья зашла к Лили, когда ту в очередной раз оставили после уроков, и начала чопорно ругаться — делать ей больше нечего, только за Лили следить, чтобы она опять в неприятности не попала. Лили тихо дулась на отповедь, и Северус по доброте душевной сказанул: — Не обращай на нее внимания, ты ведьма, а она жалкая маггла. Петунья уже давно пыталась избавиться от местного говора, повторяя слова за дикторами Би-Би-Си, но от раздражения в этот раз перешла на стандартный коуквортский. — Пизденышам слова не давали. Тебе в прошлый раз мало было? Северус невольно сделал шаг назад, сжимая руки в кулаки, но Петунья только фыркнула, выдав Лили завернутый в бумагу сэндвич, забрала выцветший портфель младшей сестры и направилась на выход. Лили смотрела ей вслед со смесью грусти и странной взрослой серьезности. — Знаешь, — вздохнула Лили, опуская сэндвич в карман, — я бы действительно хотела поехать учиться в волшебную школу. Мне будет одиннадцать, я уже должна буду помогать семье. Туни сейчас моет полы на автовокзале после школы, чтобы нам хватало не только на взносы за дом в районе получше, но и на еду, которая состоит не из одних только консервированных бобов. Я даже не знаю, куда меня возьмут! Не хочу мыть туалеты. Хорошо бы папу повысили, и нам с Туни просто не нужно было подрабатывать до конца школы. Северусу не нравились эти намеки. Хотя Лили-то не намекала, намекали ее родители, что у Снейпов все было бы не так плохо, если бы миссис Снейп пошла работать. Чтобы ведьма работала на какого-то жалкого маггла и называла его «сэр»; заваривала ему чай, не используя палочку, только руками, хуже домового эльфа… — Тебе понравится в Хогвартсе, — нейтрально сказал Северус, потому что подозревал, что слова о том, как Петунья заслуживала мыть и полы, и туалеты, Лили могут разозлить. — Было бы круто стать очень умелой ведьмой и зарабатывать много-много золота! — зажмурилась Лили. Северус испытал легкое беспокойство. Потому что его мама была умелой ведьмой, она знала, как варить зелья, но почему-то жила беднее, чем Эвансы. А ведь его мама, в отличие от Лили, была чистокровной. — Да-да, конечно, — проговорил Северус. — Обязательно станешь. *** В феврале семьдесят первого Лили нашла работу в придорожном кафе, и теперь вместо того, чтобы зависать с Северусом, по вечерам мыла посуду. — Теперь я понимаю, почему Туни говорит, что найдет после школы парня посолиднее, лишь бы никогда больше не работать, — проворчала Лили, когда Северус зашел, чтобы проводить ее до дома после смены. — Не думаю, что она меня простит, если я поеду учиться к черту на куличики и оставлю ее здесь одну. Северус проглотил замечание о том, что Петунья могла хоть подавиться своим непрощением. Но в итоге непрощением подавилась не Петунья, а Лили, с которой Петунья больше не хотела общаться, потому что они незадолго до Хогвартса прочитали ее почту. Северус просто не поверил, что этой чванливой маггле мог писать волшебник. И что? *** — Говно, — кратко резюмировала Лили весь первый курс, когда Хогвартс-Экспресс вез их в Лондон. — А? — не понял Северус, поглощенный книжкой по проклятиям. Лили мрачно посмотрела на него и соизволила ответить: — Я хотела стать как Леннон и Маккартни, как Джаггер и Ричардс, но нет — иди учиться в Хогвартс, Лили, ты же ведьма. И кем я в итоге стану после школы? У меня три пути: Аврорат, квиддич и замуж. Сколько бы Слагхорн ни лил медовуху мне в уши, ни в какую гильдию он меня не пристроит. По части Зельеварения Северус ей немного завидовал: ему приходилось учить таблицы ингредиентов до посинения и выправлять ляпы авторов учебников, а Лили на экспромте накидывала в котел какую-то несочетаемую муть и получала лучшее зелье в классе. На этом, правда, везение заканчивалось: по большинству остальных предметов Лили выезжала только на эссе. Люциус называл это «грязнокровный феномен»: чем меньше волшебник верит в магию, тем хуже у него выходят заклятия. — По крайней мере, мне удалось немного заработать, — добавила Лили веселее, подкидывая в ладони увесистый мешок. — Богатые чистокровные детки неплохо платят за домашки. Сходишь со мной обменять бабки и выбрать гитару? — Мгм, — кивнул Северус. — А кого ты так обобрала за год? Блэка? — Не, ему урезали карманные из-за того, что он попал на Гриффиндор, так что за исключением дорогих шмоток он такой же голодранец, как и мы, — махнула рукой Лили. — Но его кузины это не касается. — Это ты про Нарциссу, или Андромеду? — уточнил Северус, вспоминая сестер Блэк, которые учились на его факультете. — Ну ты загнул, за пятикурсников я домашки не делаю! — фыркнула Лили. — А еще Поттер, ленивое мудло. Он сначала такой, зачем тебе эти пошлые деньги, давай сходим в кафе-мороженое на зимних каникулах. Так что я пригрозила ему, что внесу его в черный список клиентов, если он еще раз подъедет ко мне с подобной чушью — мне деньги нужнее, я не хочу мыть посуду и полы на летних каникулах. Они купили гитару в тот же день. *** Насмотревшись на пьяного отца (по этому субъекту он вообще не скучал), Северус подъехал к своей подружке с деловым предложением. — Привет, Лили, — поздоровался Северус. — Здорово, император Луций Септимий Сев, — ответствовала Лили. Домашки на лето Лили сделала за первые два дня. Отрабатывать заклятия не было возможности, зато остатками заработанного она выкупила у родителей право не работать летом и теперь могла целыми днями сидеть у крыльца дома с гитарой и радиоприемником, слушать радио Кэролайн и подбирать аккорды. За чем ее и застал Северус. — Зельеварение за магию вне Хогвартса не считается, так? «Что-то в тебе есть, жить без тебя не могу-у-у», — простонал из приемника солист группы с глупым названием «Черепашки». Лили драматично тренькнула струной и подалась вперед. — Так. — Каждый второй работяга в этой дыре — алкаш. — Скорее, каждый первый с половиной, — на автомате поправила его Лили. — На что ты намекаешь? — Ты варишь зелье, отвращающее от бухла, мы загоняем его женам, сестрам и дочерям алкоголиков как «тайный отвар прабабушки Эдиты», варить можно у меня в подвале, испытаем на моем отце. Если пройдет гладко, я занимаюсь рекламой и распространением как сын излеченного алкаша. Доход за вычетом материалов — пополам. — Никогда не варила такую муть, надо попробовать, — задумчиво сказала Лили и протянула ему свою ладонь. — По рукам! *** В то лето Северус и Лили заработали достаточно, чтобы купить себе неподержанный шмот и пополнить семейные библиотеки, и когда им пришли письма из Хогвартса, Лили взяла свою заначку и сказала родителям, что до Косого переулка они сами доберутся. — Туни, хочешь с нами? — спросила Лили, уже собираясь уходить. — Только если твой мерзкий приятель будет держать рот на замке, — поморщилась Петунья, которая сменила гнев на милость, потому что Лили выкупила право не работать летом и ей тоже. — Ну он вроде начал фильтровать базар, — задумчиво протянула Лили. — Но если Сев будет обзываться — так и быть, можешь дать ему в глаз. Они доехали до Лондона на втором утреннем поезде, и все время поездки Петунья и Северус обменивались неприязненными взглядами поверх головы Лили, которая не особо выросла за лето. Лили не обращала на них внимания — она взяла с собой гитару и (со множественными ляпами) наигрывала увертюру из недавней хитовой рок-оперы про Иисуса. — Это вам не Роллинги, это даже не студийные Битлз — это настоящий богический шедевр, — бормотала Лили. — Чего, прости? — переспросила Петунья. — Весь этот год, — громче проговорила Лили, наигрывая повторяющийся тревожный мотив, — я буду делать домашки за всех наших мажориков: мне нужны билеты в Вест-Энд на первый ряд. Жалко, конечно, что в нашей постановке нет чувака из Дип Пёрпл… — Вот ты сейчас говоришь, — проворчал Северус, — а у меня в голове сверчки стрекочут. Лили посмотрела на него с возмущением. — Сев, ну Дип Пёрпл. — Она наиграла аккорды из «Дыма над водой». — Ты как будто радио тогда в подвале не слушал совсем. — Я листал справочники и пытался понять: нафига ты жахнула в это зелье эвкалипт?! Доехали они относительно мирно, но на подходе к Чаринг-Кросс Роуд случилось странное. Петунья дернула Лили за рукав и указала в небо. — Ты тоже это видишь? Сев остановился и вслед за сестрами Эванс посмотрел вверх. На лазурном фоне плыла… летела?!.. желтая подводная лодка. *** Северус очень пожалел, что они тогда взяли с собой Петунью в Косой переулок. Они закупились к школе в цивильных магазинах, а не как в прошлый раз, взяли дополнительной литературы. Затем Лили со словами «чем черт не шутит» встала около ступеней Гринготтса, расчехлила гитару и начала исполнять золотой репертуар Элвиса Пресли — у нее он пока что лучше всего выходил. Медяки кидали понемногу, а затем, на «Отеле разбитых сердец», мимо прошел какой-то дядька в балахоне с темным-темным капюшоном (так что единственной его приметой были выглядывавшие из-под балахона начищенные Мартинсы), хмыкнул и кинул в шляпку Петунье, которая собирала по прохожим мелочь, два галлеона. Они тогда обрадовались, обменяли деньги и с подачи Петуньи пошли затариваться уже в маггловский книжный. И Северус проклял этот момент. Потому что всю дорогу до Хогвартса Лили читала какую-то древнюю поэму, периодически восторженно повизгивая. — Ну что там у тебя? — обреченно спросил Северус. — ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ АХИЛЛЕС, КОРОЛЬ ТВИНКОВ! — Стоять! Какие-такие твинки? — Ну представь себе, с кем директор мог тусить в молодости. — А, все, понял. И что?.. Северус еще не раз пожалел о своем вопросе. А когда Лили начала писать миниатюры про Патрокла и Ахиллеса, мысленно проклял Петунью, которая потащила их в тот книжный, еще раз. *** — Прикинь, Туни, — вздохнула Лили. — Чего? — Теперь я тоже думаю, что мне нужен богатый муж. — С чего это? — подняла бровь Петнуья. — Проблемы с оценками по магии вуду? Лили деланно хихикнула и повалилась на кровать сестры. — Не знаю, насколько ты заметила, но волшебники — типа… расисты. Только вместо черных и пакистанцев люди, которых не хотят видеть, — это дети обычных людей. На бумаге типа равенство и братство, а по факту меня могут взять только в спорт или в полицию. Если бы я занималась спортом и преуспевала в Защите от Темных Искусств, а не в рунах и зельях. Но у меня с Защитой так себе, и в квиддич я не играю, потому что он тупой. Я хочу собрать группу и выпускать песни, но на это нужны деньги, так что. Богатый. Муж. Петунья озадаченно смотрела на сестру с минуту. — И муж, который не расист, я полагаю. — Ага, комбо, потому что большая часть богатых и власть имущих — расисты. Возьми хотя бы закон об ограничении магии. Я летом колдовать не могу, иначе меня исключат. А Северус — пожалуйста, хоть обколдуйся, потому что его мама — ведьма. — Что-то мне разонравился этот ваш Хогвартс, — пробормотала Петунья себе под нос. — Обидно, да?! *** Северус, отложив очередную авторскую порнушку Лили про Патрокла и Ахиллеса, зажмурился и растер переносицу. — Прошло три года, и я поймал себя на том, что стал заглядываться на мужиков. Это все ты. — Не-не-не, ты все сам! — открестилась Лили. — И вообще, не наша с тобой вина, что Сириус косит под Планта и расстегивает свои краденные рубашки в цветочек аж до пупа. Северус издал звук, похожий на хохот и плач одновременно. — Ну почему мудаки рождаются красивыми? — Не, мне кажется, тут всё наоборот, — протянула Лили. — Сириус родился красивым, и поэтому стал мудаком. Хотя он не всегда мудак, жизнь голодранца при богатых живых родителях его закаляет. Но нам с тобой с этим красавчиком все равно ничего не светит, мы шпана с кривыми британскими зубами, а ты еще и голову опять моешь после дождичка в четверг. — Мне лень, — проворчал Северус. — Ну побрейся, — пожала плечами Лили. — Ты пытаешься мне отомстить за тот случай со вшами? Я буду похож на гоблина-переростка. Лили, подтверждая его теорию, мерзко засмеялась. — Хотя, знаешь… нам по пятнадцать. У нас еще никто ни с кем особо не мутил. Спасибо мажорам-лентяям, деньги на шмотки не с помойки у нас есть, прыщами природа не наградила. Можно просто прихорошиться — я могу тебе даже брови выщипать, будешь похож на Купера без грима. Пофлиртовал немного, и Блэка можно брать. Я точно знаю, что он еще ни с кем. — Северус смотрел на нее с открытым ртом, и Лили спросила: — Ну что? Можем разыграть нашего красавчика в камень-ножницы-бумага. Северус не знал, когда его жизнь свернула не туда, и они превратились из потенциальной парочки в парочку лучших друзей. Наверное, дело было в том, что он видел ее лысой и беззубой, дрался с ней в детстве и много лет слушал ее матершину по поводу и без. — Раз-два-три! *** — Милые туфли, Блэк, — прокомментировал Северус, проходя мимо мерзкого гриффиндоского квартета к своему месту в кабинете зельеварения. Лили, уже занявшая второе место за их столом, от которого был полный обзор, незаметно ухмыльнулась и показала Северусу большой палец: парни зашушукались. — Что, что у меня с туфлями?! — громко шипел Сириус, поддергивая свои кислотные хиппарские клеши с узором из радужных амеб, чтобы рассмотреть белые туфли на платформе, которые он спер из какого-то киоска на маггловской крытой барахолке. Ремус направил на туфли палочку. — Ревелио! Не, все будто бы в порядке. — Вообще похоже на подкол, — предположил Джеймс. — В том-то и дело, что звучало как-то не особо иронично! — всплеснул руками Сириус. Когда Мародеры дружно (и подозрительно) посмотрели на их рабочий стол, Лили еле заметно кивнула головой, и Северус, внутренне умирая со стыда, обернулся, окинул Блэка долгим изучающим взглядом и повернулся обратно к подружке. Лили спрятала лицо в учебнике, но Северус отлично видел, что она еле сдерживает смех. — Я вообще ничего не понял, — озадаченно сказал Сириус. — Зато я понял, — подал голос Питер. — Сириус, ты рубашечку застегни. — А? Зачем? — А потом еще мантию, — добавил Питер тем же редким «вы чо, дебилы» тоном, которым пояснял своим друзьям, что на самом деле означали те или иные факультетские сплетни. Сириус, Джеймс и Ремус несколько секунд удивленно переглядывались, а затем до них дошло. — Да ну??? — перешел на фальцет Джеймс. Они начали шушукаться еще тише и подозрительней. Лили все еще немо хихикала в учебник, и Северус невольно усмехнулся. — Ладно, ты права, это весело. *** Северус сидел в библиотеке и практиковал «стрельбу глазами» на Блэке, который явно за ним следил и с каждым «выстрелом» в свою сторону ерзал все больше. Вдруг Блэка закрыла копна рыжих волос. — Прикинь! — начала Лили и плюхнулась за стол напротив Северуса, закрыв от него Блэка окончательно. — А? — поднял бровь Северус. Лили пристроила сумку на соседний стул и вполголоса спросила: — Хагрида знаешь? — Лично — нет, только в зале видел, а что? — нахмурился Северус. Лили склонилась к нему ближе, нервно выстукивая пальцами по столу. — Он меня пару раз на чай приглашал, потому что я когда-то сварила ему инсектицид для грядок. Сегодня у теплиц столкнулись, снова позвал, кормил каменными кексами, все как обычно. А потом говорит: у меня тут акромантульчик в лесу живет домашний, такой лапочка, подкармливаю его иногда. Хочешь со мной сходить как-нибудь, деточка? — передразнила Лили Хагрида, одновременно изображая какого-то персонажа фильма ужасов. — Может, правда паука хочет показать, а может, корм закончился, акромантулу и школьница сгодится! Охереть. Северус пару секунд смотрел на нее с открытым ртом, пытаясь вспомнить, не пропадали ли у них студенты за последние четыре года, а затем задумчиво протянул: — Знаешь, сколько яд акромантула на черном рынке стоит? Лили мрачно скривилась. — Я тоже сначала так подумала, но потом Хагрид упомянул, что у его пусечки в лесу уже целая колония детей и внуков. Без шансов, Сев. Дробь на столе постепенно превратилась в ритм, и Лили начала тихо что-то напевать. Месяц спустя она отправила «подвальную» запись песни про дружбу лесника с волками на волшебное радио и получила первое предложение о сотрудничестве: слушатели, которые застали еще Хагрида-школьника, присылали восторженные отзывы. Комизма ситуации добавляло то, что Хагрид так и не понял, что на самом деле означала строчка «друзья хотят покушать, пойдем, приятель, в лес». *** Джеймс зашел в спальню после вечернего душа и увидел, что Сириус опять сидит на своей кровати со сложным лицом и читает чью-то рукописную писанину, уже третий день подряд. А у них тем временем приближался первый выгул анимагических форм в полнолуние, ну какое тут чтение?! — Что такое, кто-то из твоей родни завещание написал? — спросил Джеймс, вытирая волосы полотенцем. Сириус встрепенулся, с явным трудом оторвавшись от чтива. Взгляд у него был довольно ошалевший. — Да не… — он отстраненно, заторможенно хохотнул. — Я тут у Эванс спросил, что ее приятелю все-таки от меня надо — в то, что Хвост предположил, слабо верится, скажи? А она сказала: «Ну ты просто красивый», — на этом моменте Джеймс возмущенно поперхнулся, — и дала вот это, чтобы я просвещался, — Сириус помахал стопкой тонких желтых машинных листов. — Сначала я недоумевал, кому такое может нравиться, а потом как-то втянулся… — А что это? — хмуро спросил Джеймс, подходя ближе. — Патриллесы, — ответил Сириус, ровным счетом ничего не объяснив. — Ты, наверное, не хочешь этого знать. *** Дурной флирт в молоко и двусмысленные комплименты продолжались уже довольно долго, Северус даже начал считать доведение Сириуса и других Мародеров заодно до белого каления своим новым хобби, но под Рождество Блэку, видимо, надоело это терпеть, и он поймал Северуса на выходе из Большого зала. — Эй, Снейп! «О, даже не Нюниус, ну надо же», — съерничал про себя Северус, оборачиваясь. — Да? Сириус шумно выдохнул, потом выдохнул еще, и выпалил: — Мне тут Эванс дала почитать свои… — Патриллесы? Добро пожаловать в клуб, она начала мне их читать еще три года назад. Вслух. Северусу дико не нравилось задирать голову, чтобы разговаривать с Блэком, но туфли на изуверской платформе, которые Сириус таскал на ежедневной основе, он считал орудием средневековой пытки и не стал бы носить это лаковое дерьмо, даже если бы ему к виску приставили палочку и сказали «Авада…» — Оу, — у Сириуса на лице появилось что-то похожее на понимание. — Слушай, не могу поверить, что я это говорю, но как насчет сходить в Хогсмид?! … Время замерло, а затем раскрутилось со скоростью цепочной карусели, и сколько бы Северус ни флиртовал, к этому он все равно готов не был и, к своему ужасу, начал краснеть. — Мгм. Да. Давай. — Ага?!.. — Сириус, казалось, и сам ошалел и от своего предложения, и от того, что Северус согласился. — Правда, ближайший поход в Хогсмид только в феврале, — вспомнил Северус. Моська Блэка перетекла из одухотворенной и придурковатой в самодовольную. — Это как раз не проблема. *** Джеймс мрачно смотрел вслед Сириусу, который упорхнул из гостиной Гриффиндора в сторону тайного прохода за зеркалом на пятом этаже — тот накрутил кудри так, что позавидовали бы и овцы, и вытащил из закромов найденную на блошином рынке шубу до пят. Он повернулся к Лили, которая сидела себе с гитарой в горе подушек у камина в двух креслах от него, и прошипел: — Эванс! Эванс! — Чего? — недовольно отозвалась Лили. — Ты вообще представляешь, как сложно подбирать мелодию на чужой текст? — Плевать на текст! Твой приятель понимает, что если он сделает Сириусу больно, мы его вскроем?! Джеймс сомкнул пальцы на воображаемой шее Снейпа. — Нет-нет-нет, мы чтим уголовный кодекс, — счел нужным вмешаться Ремус. — Поэтому Снейпа ждет порча на понос, — спокойно добавил Питер. Лили фыркнула, даже не отложив гитару и текст ради этого разговора. — Что ж, если Сириус сделает больно моему братюне, его ждет вечная эректильная дисфункция и прыщи на жопе. Ферштейн? Но мне кажется, там все будет нормально. Хотя выглядят они, конечно, колоритно. Типа Плант и Элис Купер. Джеймс попытался вспомнить, кто есть кто, и где был Плант на плакате Led Zeppelin, который не первый год висел у Сириуса в изголовье кровати — второе же имя, упомянутое Лили, не сказало ему вообще ничего. — Не пытай меня, а? Кто эти люди? Лили сжала пальцами переносицу и просветила одноклассника: — Купер — это чувак с тем концептуальным альбомом про коллекцию кошмаров. А Плант — ну, ты живешь с Блэком в одной спальне, ты не можешь не знать Цеппелинов. Кудрявый, не знает, зачем рубашкам пуговицы, таскает настолько узкие клеши, что видно на какую сторону он складывает хер. — Ха-ха, спасибо, очень доходчиво! — хохотнул Джеймс, а затем поморщился. — Блин, я только что понял, что знаю, на какую сторону складывает хер Сириус. И половина парней с нашего факультета. Мне не нравится эта мода… *** Скандальная и возмутительная парочка пятикурсников встречалась около месяца. Сириус сводил Северуса в Хогсмид через тайный ход, а там после пары бутылок сливочного пива не удержался на своих изуверских копытах и упал вместе со своим визави в сугроб — было холодно, но больше забавно. Северус показал ему пару своих самодельных заклинаний, и одно шуточное невербальное Сириус поклялся опробовать на Джеймсе, когда тот опять проспит. Целовались пару раз. Может, больше. Может, сильно больше — у Сириуса подгибались коленки, и он даже начал таскать кеды вместо жутких каблуков. Правда, Сириуса грыз червячок сомнения, ведь они буквально враждовали до пятого курса, поэтому внезапный флирт так сильно выбил его из колеи. Должен был быть какой-то подвох, да? И, видимо, он был. — О, Люпин идет куда-то на ночь глядя, — заметил Снейп, хотя не должен был обращать ни на что внимания, потому что они обжимались за гобеленом и были, в общем, заняты. — Не знаешь случайно, куда он исчезает каждый месяц? Сириуса словно ледяной водой окатило. Вот в чем было дело. Снейп подобрался к нему, использовал, чтобы узнать тайну Ремуса, мразь, мразь, мразь! — Эй, — обеспокоенно позвал его Снейп, пытаясь заглянуть в глаза, — что-то случилось? В Сириусе проснулась семейная мстительность, и он мило улыбнулся обманщику, несмотря на клокотавший внутри гнев. — Знаешь, ты можешь сам посмотреть, что не так с Ремусом. Подходишь к Дракучей иве… Когда он чуть позже изложил суть инцидента Джеймсу, тот почему-то попытался вырвать себе волосы, обозвал Сириуса долбоклюем и убежал. *** Северус заглянул в Визжащую хижину и увидел начало кошмарной трансформации, когда его за шкирку втащили обратно в туннель, и некто, оказавшийся Джеймсом Поттером, заблокировал люк. — Бежим, этого надолго не хватит, а он почует наш запах, — оттараторил Джеймс. До Северуса уже дошло, что он чуть не нарвался на оборотня, и Джеймсу больше не пришлось таскать его за шкирку: они вместе побежали по туннелю обратно в Хогвартс со всех ног. Выбравшись из-под прохода в корнях Дракучей ивы, они повалились на землю и долго пытались отдышаться. И теперь, когда опасность миновала, до Северуса дошло. — …он отправил меня в лапы оборотню в полнолуние. На верную смерть. За что?.. Джеймс, все еще тяжело дыша, фыркнул. — Сириус — идиот, раз это сделал. Не знаю, на что он рассчитывал, но он бы получил два трупа — твой и Ремуса, которого бы казнили за убийство человека. А ты, — Джеймс посмотрел на него с ненавистью, — разыгрывать спектакль полгода, изображать какие-то чувства, чтобы выведать тайну Ремуса, серьезно? Какая же ты мразь. — Что?! То есть, у Блэка взыграла какая-то паранойя, когда я спросил про Люпина, и вместо того, чтобы поговорить словами через рот, он решил просто пустить меня в расход без объяснений?! Вы что, совсем на голову больные в своем Гриффиндоре? Северус не помнил, в какой момент они встали и достали палочки. — Можешь врать сколько хочешь, но если ты еще хотя бы посмотришь на Сириуса, я тебя сам грохну! — прошипел Джеймс. — Я бы сказал, что лучше бы тебя сожрал оборотень, но Ремус этого точно не заслужил! — Идите вы все на хрен с вашим ручным волкулаком! — прорычал в ответ Северус. — И особенно пусть идет на хрен твой ненаглядный психопат! Параноик сраный! Чтоб его дементоры жрали! Из прохода послышалось тяжелое дыхание и рычание, но, к счастью, мозг оборотня не мог вспомнить концепцию волшебного тычка в конкретное место среди корней, и Джеймс и Северус, не сговариваясь, побежали в сторону школы. *** — Эй, Снейп, — ткнул его в бок Мальсибер. Северус только недовольно заворочался. Он всю ночь ревел в подушку от злости и обиды, и теперь не хотел вставать и что-либо делать. — Я никуда не пойду. — О, у тебя что, снова хандра началась? — «догадался» Мальсибер. — Чего? — безжизненно переспросил Северус. — Ну хандра. Ничего не можешь делать, бессонница, отсутствие аппетита, проблемы с гигиеной… У моего дяди такая штука два раза в год бывает. Помочь тебе дойти до Большого Зала? Северус подумал о том, что не доставит скотам с Гриффиндора удовольствия думать, что он забился в углу и страдает, и принял протянутую ладонь. И подумал, что должен отомстить. *** — Что у вас случилось? — шепнула Лили на зельеварении. — Они снова называют тебя той кличкой, пришлось их проклясть. И что ты забыл в компании с Мальсибером? Он же расист и любитель Того-Кого-Нельзя-Называть. Северус посмотрел на Лили. Она уступила ему красавчика Блэка после честного проигрыша в камень-ножницы-бумага, и в итоге не только не ревновала, но и даже шипперила их как свои любимые Патриллесы. Он не хотел с ней об этом говорить, не тогда, когда все было слишком свежо и ужасно болело. — Блэк подумал, что я его использовал, чтобы узнать, куда постоянно исчезает Люпин. Уебан, он реально думает, что я потратил бы на это полгода своей жизни. — Что-о-о?! — возмущенно прошипела Лили. — Мгм. А знаешь, что? У меня тут кровавый текст написался, можешь попробовать подобрать аккорды. И Северус вручил ей сложенный листочек со стихами про оборотня Себастьяна. — Конечно, пупс, — улыбнулась Лили. — Если это тебе поможет. — О, поверь мне, это мне ОЧЕНЬ поможет. Через месяц песня про оборотня и «пять кровавых тел» зазвучала на волшебном радио. Через два ее запретили на сессии Визенгамота за пропаганду нетерпимости, но Снейп чувствовал себя отмщенным. *** Следующие месяцы были сущим адом. Мародеры травили Северуса как никогда до этого. Северус отвечал по мере сил. Кульминация наступила после сдачи СОВ, когда эти гриффиндорские скоты использовали против Северуса его собственное заклинание, а потом еще и Лили влезла, пытаясь его выгораживать. Да ты, ты во всем виновата, ты первая подбила меня на это псевдолюбовное дерьмо, подумал Северус, и с языка слетело… — ГРЯЗНОКРОВКА! … — Сев! — раздался ликующий вопль в дверях купе, когда Хогвартс-Экспресс отъехал от платформы Хогсмид. — Спасибо! Я тебя прощаю! Нет, ты — мудло неблагодарное и вообще та еще сука, но я была так зла, что вдохновилась и написала хитяру! Ты послушай! Северус думал, что потерял лучшего друга. Что оставшиеся два года в Хогвартсе не переживет вообще. Но вот Лили плюхнулась напротив него с гитарой, словно ничего не было, загорланила «хитяру», и это было чудо. Он повстречался с главным красавчиком их курса, ему разбили сердце, он изобрел с десяток заклятий, его чуть не сожрал оборотень, их преподаватель травологии сел за убийство с применением сельскохозяйственных заклятий, а Северус и Лили написали об этом песню, его однокурсники-слизеринцы не были холодными ублюдками, а позаботились о нем, когда ему это было нужно, он чуть не потерял своего лучшего друга. Но Лили вернулась. По купе летели аккорды, Северус вслушивался в текст, и у него волосы вставали дыбом, потому что «хитяру» про вампира, который помер, выпив «грязной крови» алкаша, ТОЧНО должны были запретить на следующей же сессии Визенгамота. — Кровь, кровь, моя грязная кровь!.. Напившись крови моей, дохнет комар. Грязная кровь. Откуда чистой ей быть - Ведь сорок лет я каждый вечер бухал! … — Ну что ж. Эванс, тебя посадят. — Так пойдем в бар, нужно это отметить! — Не, я не пойду, мне лень мыть голову. — Что, опять?!..