С миру по нитке...

             Скандал грянул на всё Министерство.       В одно прекрасное летнее утро в Аврорате и Отделе Тайн вдруг всё пришло в движение, поднялась невообразимая суета, и даже до скромного кабинета Гермионы долетели нервные повизгивания. Она задумчиво посмотрела на дверь, скосила глаза на письмо в своих руках — и наложила Коллопортус на вход в свою обитель. Нечего здесь!       Три года в Отделе регулирования магических популяций превратили Гермиону в просветленного стоика, постоянно балансирующего на грани цинизма. В самом начале карьеры она еще пыталась сражаться за права несчастных эльфиков и обделенных вниманием кентавров, но довольно быстро поняла, что борьбу надо вести с самими обиженными и угнетенными. Немного порефлексировав, Гермиона пересмотрела приоритеты и составила новый план. Теперь она медленно, но верно поднималась по карьерной лестнице, на вершине которой ее ждала должность Министра Магии. И для достижения этой великой цели иногда надо было игнорировать общую панику.       Не в этот раз.       К обеду в ее кабинет вломился Рон, по привычке принесший бывшей девушке свое дурное настроение, а под вечер приполз взмыленный Гарри. И если Рональда Гермиона безжалостно вытолкала, то для Гарри заварила ромашковый чай и приготовилась слушать.       — Малфои, — простонал младший аврор Поттер и уронил голову на руки.       — Что с Малфоями? — уточнила Гермиона после едва заметной паузы.       Имя этого чистокровного рода уже не вызывало у героини войны былого раздражения. На повторном седьмом курсе Гермиона оказалась одна, без товарищей, зато компанию ей составил Драко. Они не то чтобы подружились, но успешно преодолели сословные предрассудки и даже выполнили парочку совместных проектов. После выпуска пути их разошлись, и если бы Драко не подвизался в Отделе Тайн зельеваром на удаленке, то вряд ли Гермиона знала бы, как у него дела. Но Драко выполнял мелкие поручения Министерства, и изредка его работа пересекалась с работой Гермионы: зелья для выведения блох у клубкопухов у него были самые безобидные, и витаминные добавки в комбикорма для гиппогрифов он умудрялся сделать наименее вонючими. Они иногда даже переписывались, исключительно по делу. И с Роном Гермиона рассталась вовсе не потому, что эта деловая переписка приобрела дружеский тон!       Гермиона не виделась с Малфоями со времен послевоенных разбирательств, и уж совершенно не думала, что ей придется столкнуться с семьей Драко по работе. Ну право слово, где Отдел регулирования магических популяций — и где содержащиеся под домашним арестом бывшие Пожиратели! Но напившийся успокоительного чая добрый друг Гарри поднял на Гермиону печальные глаза и замогильным голосом сообщил, что с утра пораньше они оба командированы в Малфой-мэнор. Гарри будет расследовать несанкционированное применение магии, а Гермиона — устранять последствия чужого колдовства.       — Я-то здесь при чем? — удивилась Гермиона.       Гарри только плечами пожал. Он очень переживал, как подруга воспримет возвращение в поместье, где ее пытали, и поэтому не заметил, что Гермиона даже не возмутилась.              Долго недоумевать друзьям не пришлось. Едва переступив порог Малфой-мэнора, они окунулись в первозданный хаос спонтанного магического выброса, приведшего к неожиданным последствиям. Вернее, Гарри так решил. Его только слегка смутило полное спокойствие встретившей их миссис Малфой. Она очень искренне обрадовалась гостям, предложила чаю, подхватила Гарри под ручку и настойчиво повела в столовую, попутно объясняя, что «все от скуки и от нечего делать, а так бы никто ни за что никогда!..» Гарри беспомощно оглядывался на Гермиону и пытался задавать вопросы. Из воодушевленной речи хозяйки дома он понял, что от скуки кое-кто (не будем показывать пальцем) решил освоить анимагию, а так как по решению Визенгамота на волшебную палочку наложены ограничения, то колдовали по старинке, руками. У получившейся анимагической формы рук не случилось и вернуть человеческий облик вот уже сутки не выходит.       — Вот хорек придурочный, — буркнул Гарри.       Гермиона, отставшая на несколько шагов, чтобы осмотреться, увидела Драко и улыбнулась.       — Это не Драко, Гарри, — сказала она, но друг ее не услышал.       Во-первых, он тоже заметил Драко и удивленно замер. А во-вторых, в холл влетел крупный белый попугай, сделал круг над головами гостей и истошно проорал:       — Пиастр-р-ры! Пиастр-р-ры!       — Вот, полюбуйтесь, — вежливо повела ручкой миссис Малфой, указывая на птицу. — Мой супруг Люциус, во всей своей пернатой красе!       — Но-о-о… — Гарри все еще недоверчиво косился на Драко. — Как же…       — Вы же помните, Гарри, что из всех нас под домашним арестом все еще находится только Люциус? — щебетала Нарцисса, увлекая Гарри в сторону гостиной с накрытым к чаю столом. — С Драко сняты все ограничения, и в целом он работает из дома только чтобы не оставлять нас с отцом одних.       — Д-да, но-о-о… — Гарри недоуменно нахмурился, наблюдая, как его лучшая подруга и белобрысый хорек нежно здороваются, пожимая друг дружке ручки и чмокая воздух возле щек.       — Пиастр-р-ры! — гневно возопил какаду Люциус, закладывая крутые виражи вокруг сына и гостьи. — На абордаж-ж-ж!       — Папа, отстань, — Драко помахал ладонью над головой Гермионы, не отводя от нее глаз. — Как добралась? — спросил он девушку, предлагая ей согнутый локоть. Гермиона уцепилась за него, не замечая, что просто светится изнутри. Так, ведя светскую беседу, они неспешно двинулись следом за гостеприимной Нарциссой и растерянным Гарри. — Кстати, попробовал переиначить рецепт по твоему совету, и все получилось! После чая сходим в мою лабораторию? Я тебе все покажу…       Гарри, изо всех сил прислушивавшийся к разговору Гермионы и хорька, только придушенно крякнул: в голосе согласившейся Гермионы было столько энтузиазма!              — Пиастр-р-ры! — взревел попугай и, выполнив мертвую петлю в воздухе, со всей дури врезал клювом в закрытую дверь домашней лаборатории. По замку прокатился мощный гул. С трудом выдрав клюв из дубовых досок, птичка сползла на пол и оттуда жалобно прокурлыкала: — На абордаж-ж-ж…       Нарцисса закатила глазки и сделала глоточек чая из фарфоровой чашечки. Гарри задумчиво изучил остаточные искры на конце своей волшебной палочки и, мысленно махнув рукой, присоединился к хозяйке дома. Их чайный столик стоял прямо в коридоре, напротив окованной железом двери в рабочий кабинет Драко Маллфоя, внутри которого вот уже два часа секретничали собственно хорек и Гермиона Грейнджер. Надо заметить, они как начали любезничать за чаем в гостиной, так и не обращали внимания ни на кого. Разве что Гермиона приветливо поздоровалась с Нарциссой, искренне поблагодарила за угощение, и больше от Драко не отрывалась. Сам Малфой мимоходом кивнул Гарри, почти дежурно улыбнулся матери, и все свое внимание и время сосредоточил на гостье. До ошеломленного Поттера изредка долетали обрывки узкоспециальных терминов и некие (явно матерные!) конструкции, в которых без труда угадывалось зельеварение, продвинутый курс для магозоологов.       И вот Гарри и Нарцисса пьют чай в коридоре, перед запертой дверью, Драко и Гермиона закрылись в лаборатории, а неудачливый анимаг Люциус безуспешно штурмует эту обитель зла, чтобы спасти своего сыночка от ужасной маглорожденной ведьмы!       В целом, для аврора Поттера все было ясно: несанкционированная беспалочковая магия, вызванная крайней степенью безделья и скуки, приведшая к бесконтрольному обращению в анимагическую форму. В силу того, что никто от этой магии, кроме самого колдуна, не пострадал, никаких особых репрессий Люциуса не ждало. Ну наложат очередной штраф, подумаешь! Малфою не привыкать… Но сначала ему надо было вернуть человеческий облик, и именно для этого сюда командировали Гермиону. Кто же знал, что, увидев Драко, она забудет все на свете, включая обожаемые ею служебные обязанности?! Гарри даже заподозрил некие чары со стороны хорька, но Нарцисса с таким умилением посматривала на закрытую дверь, а Люциус с таким рвением долбил эту дверь клювом, что пришлось признать естественность текущих процессов. Гарри только потрясенно моргал, когда домовики подливали ему чай в кружечку. Гермиона и… хорек? Вы серьезно?       Тем временем Люциус соскреб себя с мраморного пола и, натужно хлопая крыльями, взгромоздился на плечо жены.       — Сахар-р-рок, — уныло проблеял он, одним глазом посматривая в чашку с чаем.       Нарцисса вздохнула, выудила из сахарницы кубик тростникового сахара и скормила угощение мужу.       — Пиастрр-р-ры, — пожаловался Поттеру какаду Люциус, встопорщив желтый хохолок на голове. — Р-р-рому!!!       — Да-да, мистер Малфой, — согласился Гарри, тяжко вздыхая. — Я сам не ожидал!       — На абордаж-ж-ж? — с надеждой вопросил попугай, поворачивая голову то так, то этак.       — Мы уже пробовали, — Гарри снова вздохнул. — На двери лаборатории очень хорошие чары. Да и Гермионин Коллопортус еще никто не перебивал, так что нет, никаких абордажей, мистер Малфой.       — Сахар-р-рок, — грустно протянул какаду и получил еще один кусочек сахара.              Утро для Гарри началось внезапно и весело. Вчера он так и не дождался выхода подруги и младшего Малфоя из лаборатории, и Нарцисса предложила дорогому гостю комнату. Впервые за много дней Гарри прекрасно выспался, но вот пробуждение выдалось… эпичным.       Мимо гостевой комнаты кто-то пробежал, потом послышалось шумное хлопанье крыльев и залихватский птичий посвист, потом голос Люциуса-попугая проорал: «По бим-бом-бр-р-рамселям!», а следом снова раздался топот. Гарри потянулся, от души зевнул, вылез из-под одеяла и выглянул наружу.       По коридору бежал Драко, отмахиваясь от родного папы волшебной палочкой. Крупный белый попугай успешно уворачивался от Ступефаев и с азартом гнал Драко, периодически проносясь над головой сына на бреющем полете. С портретов предков доносились улюлюканье и спортивные кричалки. Судя по обрывкам фраз, пращуры поделились на две команды: одна поддерживала консервативного Люциуса, другая — прогрессивного Драко.       Чуть приотстав от погони, мимо пробежала сосредоточенная Гермиона.       Возле Гарри остановилась Нарцисса в богатом халате и с бигуди на волосах.       — Доброе утро, мистер Поттер, — она зевнула, интеллигентно прикрыв рот ладошкой.       — Доброе утро, — согласился Гарри. — Весело здесь у вас.       — И не говорите! Знаете, мы с вами как раз успеем закончить утренний туалет, пока у мальчиков гимнастика в самом разгаре. Спускайтесь в Желтую гостиную.       — Спасибо, — Гарри почесался, душераздирающе зевнул и отправился умываться.       Когда он появился в комнате для завтраков, там уже были свежая и сияющая Нарцисса, слегка потрепанный Драко, гневная Гермиона и высокомерно отвернувшийся ото всех Люциус. Люциус сидел на жердочке, в одной лапе держал кусок банана и откусывал от него мощным клювом. Перед ним вышагивала Гермиона и отчитывала за дурное поведение.       — И не надо мне тут изображать птицу! — девушка всплеснула руками. — Я как никто другой знаю, что анимаги сохраняют человеческое сознание! И не прикидывайтесь, что вами руководят инстинкты! Как вам не стыдно, мистер Малфой? Вы же взрослый волшебник, глава рода, а ведете себя, как… как… я не знаю! Фи!       — Пиастр-р-ры! — раздраженно рявкнул попугай, кидая в Гермиону недоеденный банан.       Гермиона фруктовый снаряд отбила и погрозила птице кулачком.       — Вы не попугай, вы дятел! — в сердцах выкрикнула она.       — Пиастр-р-ры? — какаду склонил голову, с любопытством глядя на девушку.       — Задолбали, — с вежливой улыбочкой пояснила Гермиона.       — На абордаж-ж-ж! — взвыл Люциус, хлопая крыльями. Гермиона гордо вскинула подбородок, развернулась на каблуках и прошествовала к столу.       Завтрак проходил в напряженном молчании. Дамы чинно пилили ножиками тосты, джентльмены старались не присербывать слишком громко. Затаившийся на жердочке Люциус изредка пушил перья и разевал клюв, словно готовился к очередной атаке.       И точно. Когда подали кофе, он взмыл под потолок и совершенно по-босяцки, хотя и очень прицельно, нагадил Гермионе в чашку.       Гермиона нарочито спокойно отставила испорченный кофе. Промокнула салфеткой губы. Прищурилась на довольного какаду, радостно орущего под потолком. Взяла волшебную палочку и недолго думая подбила вражеский мессершмитт коронным Петрификус Тоталус. Не ожидавший такого коварства Люциус спикировал прямо в центр стола.       Гермиона неторопливо поднялась, подошла к поверженному противнику и молча уставилась на него с предвкушающей улыбочкой на губах. В птичьих глазах отразился весь ужас пойманной добычи…              Через двадцать минут какаду Люциус все еще был попугаем, Нарцисса нервно заламывала руки и взывала к милосердию, Драко делал вид, что ослеп и оглох, а Гарри попивал прекрасный кофе, откинувшись на спинку стула, и с блаженной улыбкой наблюдал свою боевую подругу за работой.       Расколдовать Люциуса не получалось. На него не действовали ни Фините Инкантатем, ни какие бы то ни было узкоспециальные заклинания. Гермиона все больше хмурилась и даже начала нервничать.       — Малфой, а Малфой? — Гарри подкрался к Драко возле бара, вызвав паническое подпрыгивание на месте. — А чего у тебя рожа такая невинная?       — Поттер, — сквозь зубы процедил Драко и впихнул в руку гостю наполненный огневиски бокал. — Тебе показалось.       Гарри с сомнением изучил янтарную жидкость в бокале и хитренько улыбнулся.       — Мне как раз не показалось, — доверительно сообщил он. — Более того, я-то и не против, чтобы твой папенька помыкался подольше. Но вот Герми уже нервничает. Может, признаешься ей, что ты сделал с родителем? Смотри, ну страдает же бедняжка! И это я не о твоем отце…       Молодые люди синхронно посмотрели на Гермиону. Она была слегка взвинчена, из прически выбились несколько прядей, щеки раскраснелись. Девушка держала попугая за хвост и просто и незамысловато трясла его. Даже если Петрификус и сошел с Люциуса, заметить это было невозможно: птичья тушка безжизненно болталась в руках героини войны.       — Ну не знаю, — протянул Драко. — По-моему, она вполне себе получает удовольствие от процесса…       Гарри с интересом посмотрел на школьного оппонента, внезапно для себя открывая его с новой стороны.       — Это что же такое Люциус сделал, что ты так изощренно ему мстишь?       Драко сделал невинные глазки и только плечами пожал, отпивая из своего бокала. Гарри хмыкнул, приложился к алкоголю и вернулся к наблюдению за Гермимоной. Неизвестно, получала ли она удовольствие от процесса расколдовывания, а вот сам Гарри точно наслаждался этой картиной.       В конце концов Гермионе надоело возиться с попугаем. Она в раздражении шмякнула птицу на стол, отвернулась и топнула ногой.       — Мисс Грейнджер, — жалобно позвала Нарцисса, — может быть, сделаете перерыв? Вы так много трудились…       — Ах, оставьте, миссис Малфой! Трудилась, не трудилась — результата все равно нет! И я начинаю подозревать, что дело тут не только в анимагии, но и в сторонних чарах.       — Пойду-ка я проверю, как там у меня зелье варится, — пробормотал Драко и с самым независимым видом направился к выходу. Гарри фыркнул ему вслед, привлекая внимание Гермионы. Девушка подозрительно прищурилась и ласково позвала:       — Драко, а Драко?..       — У меня срочное дело! — нервно выкрикнул Драко и, уже не скрываясь, сбежал.       Гермиона с сожалением посмотрела на слабо шевелящего лапками какаду, на Нарциссу и вздохнула.       — Ну тут два варианта, — сказала она. — Первый — дождаться, пока чары развеются. Или прекратится действие зелья. Второй — подвергнуть мистера Малфоя стрессу. Обычно это помогает…       — Ох! — Нарцисса схватилась за сердце. — Не хватит ли стресса… на одно-то утро?       — Сейчас проверим, — философски спокойно ответила Гермиона и грозно нависла над попугаем. — Отвечайте, мистер Малфой, почему вы стали какаду, а не павлином?!       — Пиас-с-стр-р-ры?! — «умирающий лебедь» подхватился так, словно не из него совсем недавно вытрясали душу. В следующее мгновение на столе сидел голый Люциус собственной человеческой персоной. — На абордаж-ж-ж! Ой…       Гермиона тонко улыбнулась и отвела взгляд. Люциус покраснел и потянул на себя скатерть. Едва сдерживающий смех Гарри подошел ближе и поводил над старшим Малфоем волшебной палочкой, проверяя на остаточные чары.       — Сахарок! — ворчливо отреагировал Люциус, и Гарри отдал ему свой бокал с огневиски. — Спасибо!              Драко нашелся в лаборатории. Он рассеянно перебирал листки с записями и на появление Гермионы лишь скосил глаза в ее сторону. Девушка дошла до него и уселась на столешницу, с веселым недоверием разглядывая молодого человека.       — Ну и зачем ты это сделал? — тихо спросила она.       Драко покачал головой и стал складывать листки. Гермиона ждала. Он кинул на нее быстрый взгляд и снова уставился в записи. Через несколько минут стало понятно, что без ответа Гермиона не уйдет. Драко вздохнул и признался:       — Хотел увидеть тебя. Мы столько времени переписывались… только по делу. В какой-то момент я понял, что мне этого мало.       — Ты мог просто пригласить меня… на прогулку для начала, — Гермиона улыбнулась.       Драко отбросил свои записки и с надеждой посмотрел на девушку.       — А ты бы пошла?       — Ох, Драко! — Гермиона негромко засмеялась. — Можно вывести волшебника из Слизерина, а вот Слизерин из волшебника — никогда? Да, я пошла бы с тобой на…       — Свидание?       Гермиона снова засмеялась. Драко нахмурился, и тогда она дотянулась до него и чмокнула в краешек губ. Драко растерянно заморгал.       — Да, Драко. Я пойду с тобой на свидание. Только в следующий раз, когда решишь поговорить о чувствах, придумай не такой энергозатратный ребус, хорошо?       Драко расцвел в улыбке и приобнял Гермиону за плечи.       — Кстати, — она подняла горящий любопытством взгляд, — что ты добавил в фиксирующий состав, что твой отец так долго не оборачивался обратно?       Драко, тихо млея от близости Гермионы, что-то прошептал ей на ухо. Она округлила глаза и удивленно ахнула.       Снаружи лаборатории в узкую щелочку подглядывали Нарцисса, все еще удивленный Гарри и замотанный в скатерть Люциус.       — Соскучился он, посмотрите вы на него! — бухтел глава семейства, расправляя складки на скатерти, чтобы она больше напоминала тогу. — Экспериментатор! И на кого руку поднял — на родного папу! Вот запрещу ему эти отношения… — перед аристократическим носом возник кулак национального героя. — Ну ла-а-адно… Р-р-рому?