С миру по нитке...

      Никогда еще Драко не ненавидел Уизела так, как на повторном седьмом курсе!       Мало того, что рыжий поттеровский прихлебатель давал показания на заседании Визенгамота с таким видом, словно делал всему миру зашибись какое одолжение; мало того, что прошлогодних недоучек, вернувшихся в Хогвартс за аттестатами, поселили всех в одну башню, и Малфой оказался в комнате с обоими героями и вечно зубоскалящим Забини; мало того, что рыжий официально встречался со своей героической подружкой и при этом крутил шашни с Браун и обеими сестрами Гринграсс (оставалось только удивляться невниманию и слепоте Грейнджер), так он еще и сломал свою волшебную палочку! Опять!       Надо сказать, новая палочка у Уизела была откровенно пижонской: двенадцать дюймов, карельская береза, сердцевина из жилы дракона, лакированная, прекрасной формы… Короче, мечта, а не палочка. И что надо было сделать, чтобы сломать эту красоту?!       Спросить напрямую Драко не решился. Он и без того старался не отсвечивать лишний раз, окончательно закрепив за собой статус труса и приспособленца. Но ссориться с «победившим добром» отчаянно не хотелось. Вот Драко и помалкивал. Не то чтобы он все еще считал маглорожденных волшебников недостойными или второсортными, и не то чтобы незамутненная чистота собственной крови все еще являлась для него ценностью, но было бы глупо заявиться в общую гостиную с улыбкой во всю физиономию, раскинуть руки для дружеских объятий и провозгласить что-то вроде: «Дорогие гриффиндорцы, мы теперь друзья навек!»       Однако любопытство одолевало. Да и руки чесались попробовать починить такую хорошую вещь. Поэтому в погожий воскресный денек, оказавшись в гостиной в полном одиночестве и заметив брошенную без присмотра уизеловскую волшебную палочку, Драко не удержался. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что действительно никого рядом нет, он взял со столика испорченный магический артефакт, провел пальцами по теплому гладкому дереву, ощутил ток магии, осторожно прощупал древесные волокна… Ко всем своим прочим недостаткам Уизел оказался либо слишком ленивым, либо феерически тупым! Палочку можно было починить.       Для этого надо было проверить, как она работает в сломанном состоянии. Драко обвел глазами комнату, остановился на книге и решил трансфигурировать ее в кофейник. Или в птицу? Неживое в живое и обратно… Или все же начать с чего попроще? Он уже начал выводить в воздухе магический узор, мысленно представил себе изящный серебряный сосуд с гнутым длинным носиком и богатой чеканкой, прошептал начало заклинания, когда…       – А ну положь! – гаркнули со стороны входа.       Драко дернулся, резко оборачиваясь, растерянно моргнул на злющего Уизела и на автомате завершил движение рукой. Волшебная палочка втянула в себя едва уловимый поток магии, пропустила его по сердечной драконьей жиле, преломила волшебную энергию в месте разрыва древесины, полыхнула всплеском сотворенного волшебства – и Драко отбросило назад.       Он упал навзничь, удивительным образом ничего себе не поранив. Ему даже больно не было. Только, кажется, что-то задел в падении – по гостиной пронесся металлический перезвон.       – Вот же ты хорек дурацкий! – как-то растерянно воскликнул Уизел и подошел к лежащему Драко.       Драко смотрел на него в легком недоумении. Рыжий всегда был здоровым, а сейчас показался распластанному Малфою чуть ли не вдвое больше. Морда поперек себя шире, плечищи необъятные, ручищи… Этими самыми ручищами Рон потянулся к поверженному врагу. Драко попытался подняться, ну хотя бы перевернуться и отползти… и не смог пошевелиться!       Его охватила паника. Не мог же он упасть и что-то себе сломать? Или мог? На обязательном в этом году магловедении Грейнджер рассказывала, что переломы позвоночника у маглов могут привести к параличу…       – Вот черт, – вздохнул Уизел и поднял Драко двумя руками, взяв за бока.       Странно, но Драко его прикосновение не почувствовал. Да и поднял его Рон без каких бы то ни было усилий, словно Драко ничего не весил.       – Вот на хрена ты своими ручонками к чужой палочке полез? – Рон встряхнул Драко. У того должна была бы мотнуться туда-сюда голова, но вместо этого откуда-то сверху послышалось легкое дребезжание. Как будто крышечка на чайнике звякнула. – Тем более к сломанной! И что теперь с тобой делать? – конопатая физиономия приобретала все более унылое выражение.       От входа в гостиную послышались голоса, на пороге появились две когтевранки, и Рон приткнул Драко на стол. Просто взял и поставил.       – Привет, Рональд, – защебетали девчонки. Их голоса звучали противненько из-за заискивающих интонаций, но от восторженных рожиц Драко отгораживал упитанный уизеловский зад.       Рыжий кобель приосанился, подбоченился и отпустил кривоватую шуточку. Девчонки захихикали. Лишенный подвижности и голоса Драко страдал на столе. Он все еще мог видеть, но каким образом, было совершенно непонятно.       А вот когда Рон приобнял обеих когтевранок и повел их куда-то в сторону выхода, Драко испугался. Рыжий придурок ведь не оставит его посреди гостиной? Вот так, заколдованного?       Оставил.              Пожалуй, за несколько недель с начала учебного года Драко впервые проводил вечер в общей гостиной. Только мало кто об этом знал, потому что отпрыск благородного чистокровного рода не сидел в кресле возле камина, а стоял на высоком подоконнике. В виде кофейника, ага.       О том, что он превратился в кофейник – именно такой, о каком думал, когда сдуру колдовал чужой сломанной волшебной палочкой, – Драко узнал от Грейнджер. Она прибиралась в гостиной после ужина. Именно она переставила его со столика на подоконник. Удивительно, но прикосновение ее маленьких ладошек Драко ощутил всей кожей, как будто она погладила его по голому боку. Гермиона и впрямь погладила его, только по вычурной чеканке.       – Какой красивый кофейник, – с мягкой улыбкой сказала девушка. – Не знаешь, чей?       Из-за плеча Гермионы показалась физиономия Поттера. Он мазнул по Драко равнодушным взглядом, немного удивился и поправил очки на носу.       – Неа, наверное, кто-то с кухни притащил. Завтра занесем, отдадим эльфам.       Драко переполошился. Конечно, оставалась вероятность, что эльфы почувствуют постороннюю магию и разберутся, что к чему. Но вдруг они его опознают прямо так, в виде посуды, и решат отыграться за годы притеснений и вопиющей несправедливости?       «Расколдуй меня!» – мысленно взвыл Драко, обращаясь к Гермионе. Она удивленно и немного испуганно похлопала глазами, с сомнением приподняла серебряную крышечку и заглянула внутрь.       – Ты чего? – Поттер раскладывал подушки по дивану и глянул на подругу через плечо.       – Ничего. Показалось, что внутри пчела жужжит.       – А-а-а…       На этом внимание гриффиндорцев к кофейнику иссякло. Грейнджер отнесла Драко на подоконник, напоследок погладив по выпуклому боку. И хотя он изо всех сил взывал к ней, она ушла.       После ужина восьмой курс собрался в гостиной, и Драко наблюдал за тем, как его сокурсники общаются. За прошедшие недели он не заподозрил, что Блейз, например, вовсю волочится за Джиневрой, а Поттер неровно дышит к Астории. Вообще-то предполагалось, что неровно дышать в ее сторону будет Драко… Вот папочка обломается! Ну хоть за это спасибо национальному герою. Драко знал Асторию с младенчества и испытывал к ней исключительно братские чувства. Почему-то Люциус не слышал, когда сын говорил, что такого рода инцест его не вдохновляет. Зато теперь с чистой совестью можно будет упирать на то, что опальные Малфои героическому Поттеру не конкуренты.       Противный Уизел заигрывал сразу с несколькими девчонками, суровая Гермиона поглядывала на это неодобрительно и обиженно, но молчала. А после отбоя, когда все расползлись по спальням, Драко с неудовольствием просмотрел затянутую порно-сценку в исполнении Уизела и Лаванды. Вот идиот рыжий! Зачем ему эта блондинка, если он на вполне законных основаниях мог все то же проделывать с нежной Гермионой?!              Ни утром, ни в обед никто не вспомнил о серебряном кофейнике. Впрочем, о пропавшем Малфое тоже никто не вспомнил. Драко скучал в пустой гостиной, тихонько позвякивая крышечкой.       Перед ужином в его сторону крался Уизел, но его отвлекла Дафна. Все же рыжий герой войны оказался неравнодушен к блондинкам! Перед отбоем откуда-то издалека слышался голос Блейза, потерявшего друга, но что ему ответили, Драко не разобрал. Может быть, никто ничего и не ответил. В конце концов, кому какое дело до одинокого, всеми презираемого бывшего Пожирателя?       Весь следующий день Драко грустил и покрывался пылью. Ближе к вечеру Лаванда сдвинула его в угол, открывая окно, и к ночи Драко основательно промерз. Он уже был согласен даже на кухонных эльфов! Они его хотя бы помыли бы в теплой воде…       – Слушайте, а куда делся Малфой? – этот вопрос вывел Драко из депрессии. Примечательно, что однокурсника потеряла Грейнджер.       – Хм… – Поттер тоже заинтересованно повел носом.       Рон сделал невинную рожицу и так внимательно уставился на лепнину потолка, что вызвал у догадливой Гермионы обоснованные подозрения. «Ну же! – мысленно застонал Драко. – Ты же умная! Догадайся!» Он не знал, что тем же вечером дотошная Грейнджер отправила в Малфой-мэнор школьную сову с уточняющей запиской, а за завтраком получила полный паники ответ от Нарциссы. Не знал он и того, что Поттер проявил чудеса смекалки и просто-таки фонтан ученической солидарности, заодно укрепившись в намерении стать аврором. Как они на пару с Гермионой вычислили Уизела, как загнали в угол и раскололи, тоже прошло мимо Драко.       Посреди ночи в гостиную ворвалась очаровательно лохматая Гермиона в пижаме с волшебной палочкой наизготовку, за ней поспешал Рон с перекошенной физиономией. Завершал процессию безмятежный Поттер, помахивая неким свитком.       – Как ты мог промолчать, Рон?! – гневно выкрикивала Грейнджер, вертясь в центре гостиной и осматриваясь. – Это бесчестно и просто… просто бесчеловечно! Как ты мог?!       – Ну Гермио-о-она! – ныл Уизел.       – Что «Гермиона»? Куда ты его дел?       – Да вот тут оставил, на столике. Может, забрал кто?       Гермиона приложила руку ко лбу и безнадежно вздохнула.       – Герм, ты его на окно переставила, – напомнил Поттер.       Девушка всплеснула руками и подбежала к подоконнику, на котором изнывал Драко. Короткое Фините Инкантатэм, и он смог пошевелиться. Тело тут же отозвалось болью, прошитое тысячами иголочек в онемевших мышцах.       – Ох, – с чувством сказал Драко, сползая на пол. Подумал, разлегся звездочкой прямо под окном и повторил: – Ох!       – Драко! – нервно воскликнула Гермиона. – Как ты?       – Как пыльная жестянка, – честно признался Драко, блаженно жмурясь.       – Ну вот видишь! – обрадовался Уизел. – Все с ним в порядке! И нечего было…       – Я с тобой еще не закончила! – рявкнула на рыжего Гермиона. – «В порядке»! Где в порядке, если он несколько дней учебы прогулял? По твоей вине, между прочим!       – Ой, да ладно…       – Не ладно!       Драко валялся на холодном полу с закрытыми глазами и слушал, как собачатся Уизли и Грейнджер. Почему-то от того, что Гермиона так страстно отстаивает его интересы, было тепло на сердце, и даже спина не особо мерзла. Однако разлеживаться ему не дали. Вынув Уизелу мозг и намотав его нервы на аккуратный кулачок, Гермиона погнала Драко сначала в горячий душ – согреться и смыть пыль, – а потом в кроватку. Засыпая, Драко по-идиотски улыбался. Даже ворчание Рональда с соседней кровати не портило благостной картины мира.              Выходные были, пожалуй, последними теплыми деньками в этом году. Драко сидел на окраине Хогсмида под желтеющей яблоней и с интересом рассматривал муравья, ползающего по краю его кружки.       – Что там у тебя?       Он поднял глаза, увидел Гермиону и коротко ей улыбнулся.       – Иди посмотри, – очень тихо сказал Драко.       Гермиона сдвинула брови, но, заинтригованная, подошла и наклонилась. Через минуту она, недовольно сопя, бросила на траву куртку, которую до этого держала в руках, и села рядом с Драко. Он немного подвинул кружку в ее сторону, чтобы девушке было лучше видно. Какое-то время они оба внимательно следили за муравьем,       – Что это с ним? – шепотом спросила Гермиона.       Муравей двигался по керамическому ободку не шибко уверенно, то и дело путаясь во всех своих лапках.       – Он пьяный, – улыбаясь, пояснил Драко. – У меня в кружке вино, и он разделил со мной последний глоток. Мне-то по фиг, а вот муравьишке оказалось крепковато и многовато. Так что мы с тобой имеем уникальную возможность наблюдать вредоносное влияние алкоголя на неподготовленный организм.       Гермиона чуть отстранилась и тяжко вздохнула.       – Вот все-таки ты коварный слизеринец, Малфой! Взял и споил ни в чем не повинного муравья!       Драко фыркнул. Гермиона поизучала его профиль и снова склонила голову к кружке. Муравей все так же путался в лапках и явно не знал, куда идти.       – И что ты с ним сделаешь? Приручишь и оставишь себе?       – Нет, – Драко подобрал с земли желтый лист и подставил так, чтобы насекомое переползло на него. Обретший привычную почву под ногами, муравей пометался по листику, а потом замер на месте. Кажется, он развалился там, где стоял, и счастливо задрых.       Драко полюбовался на дело рук своих и аккуратно положил листик подальше от себя. И посмотрел на Гермиону.       Она по-прежнему сидела очень близко, немного наклонившись вперед, поэтому их лица оказались в каких-то сантиметрах друг от друга. Драко впервые за долгие годы улыбался ей открыто и тепло. А Гермиона с удивлением рассматривала его невозможно серебряные глаза, темные ресницы и четыре еле-еле заметные веснушки на носу.       – Спасибо, – шепотом сказал Драко, имея в виду свое «кофейное» приключение.       – Не за что, – тоже шепотом ответила Гермиона. И почувствовала, как он слегка пожал ее пальцы. – Обращайся.       – Обращусь, – согласился Малфой. – Вот прямо сейчас и обращусь. Я астрономию пропустил. Дашь списать?       Гермиона расстроилась. Ей так надоело быть дополнительным учебником для своих героических друзей! Она уже собралась вскочить и уйти, когда поняла, что Драко удерживает ее пальцы в своей руке. Девушка недовольно покосилась на него. Он улыбался ей тепло, словно они дружили всю жизнь. Или не просто дружили…       – А еще лучше, – все так же тихо и ласково продолжил Драко, – я перепишу твой конспект, а ты мне еще и объяснишь ту тему, которую я пропустил. А? И покажешь на ночном небе все, что надо.       – Драко… – растерянно пробормотала Гермиона и облизала внезапно пересохшие губы. – Ты… это… Это же?..       – Тш-ш-ш, – он приложил палец к ее губам. – Пока это астрономия. Просто астрономия. Но я не теряю надежду, – Драко хитренько блеснул глазами.       Гермиона покачала головой и рассмеялась.       – Ладно. Будет тебе астрономия! Только плед возьми. А я кофе принесу.       – В кофейнике? – подозрительно уточнил Драко.       Молодые люди уставились друг на друга в некотором замешательстве, а потом засмеялись.       В следующие выходные Драко Малфой сделал Гермионе Грейнджер подарок на прошедший день рождения. Серебряный кофейник с длинным изогнутым носиком был покрыт изящной чеканкой и напоминал волшебную лампу из арабских сказок.       В начале следующего лета Гермиона Грейнджер тоже сделала подарок Драко Малфою на день рождения – серебряные стаканчики для кофе очень подходили по стилю к ее кофейнику.       Этот кофейный сервиз они продолжали собирать всю жизнь, и пра-пра-правнукам достался шикарнейший набор серебряной посуды.