There's Such a Lot of World to See

— Гарри! — задыхаясь, кричит Луи, приходя в себя. — Гарри!       Адреналин течет по венам Доктора, когда он приподнимается в сидячее положение. Его брови растерянно морщатся, когда он оглядывается, понимая, что он не в гробнице на Трензалоре, как он ожидал, а в комнате управления ТАРДИС. Консоль отремонтирована, все блестящее и новое, как и должно быть. Он смотрит вниз, похлопывая себя по груди, когда понимает, что он даже в другой одежде, его полосатая футболка, подтяжки и брюки цвета хаки сменились на мягкий серый джемпер и черные штаны в обтяжку. — Хазза? — снова зовет он, его голос неуверенный.       Все тихо, если не считать мягкого гула двигателей ТАРДИС.       Должно быть, сейчас середина ночи, решает Луи, хватаясь за край консоли и поднимаясь на ноги. Сейчас середина ночи, и Гарри, вероятно, спит расположившись в середине большой кровати с балдахином.       Однако это не объясняет, почему он отключился на полу в комнате управления.       Луи пожимает плечами, изучая новую панель управления.       Он просыпался и в более странных местах. — Привет, девочка, — мягко говорит он, проходясь пальцами по блестяще новым инструментам. — Прости меня, за ту ссору. Я должен был сделать это, понимаешь? Мы же все еще лучшие друзья, да?       ТАРДИС гудит в ответ. — Это моя девочка, — улыбается Луи, с нежностью поглаживая консоль.       Он слышит шаги на лестнице и улыбается, размышляя про себя о том, что сонный Гарри — один из его любимых Гарри, с его растрепанными кудрями и порозовевшей кожей. Он надеется, что парень достаточно проснулся, чтобы поставить чайник. Луи отчаянно нуждается в утренней чашке чая, даже если сейчас середина ночи. — Вот и Хазз, — бормочет он консоли. — Как тебе такое? Сегодня ты выберешь, куда мы направимся. Это тебя устраивает? Только что-нибудь успокаивающее. Помнишь, как сильно Гарри понравился тот день в спа? Давай найдем что-то похожее.       ТАРДИС хрипит, и Луи ухмыляется, в последний раз слегка похлопывая по консоли, прежде чем повернуться, чтобы поприветствовать Гарри. — Гар-, — он хмурится, когда видит Найла перед собой, сжимающего в руках чашку чая. — Ты не Гарри. — В последний раз, когда я проверял, вроде не был, — фыркает Хоран, делая глоток. — Где Гарри? — спрашивает Луи, оглядываясь вокруг, ожидая увидеть, что Гарри следует за ним. — Разве ты не помнишь? — спрашивает Найл, сдвинув брови. — Нейл, последнее, что я помню — это как нашел Гарри в своем временном потоке, — рявкает он. — Я помню, как забрал его как раз вовремя, и я помню- — Луи, я уже говорил, что ты слишком много на себя давишь-, — начинает Хоран, пропуская пальцы через свои растрепанные коричневые волосы.       Стоп.       С каких пор у Найла коричневые волосы? — Какого черта происходит? — бормочет Луи, его сердце начинает бешено колотиться. — Почему у тебя коричневые волосы? — Я перестал краситься в блонд, — отвечает он, выглядя сбитым с толку. — Это ты сказал мне сделать это? Луи, ты в порядке? — Где, Гарри, черт возьми? — требует Доктор.       Найл вздыхает, качая головой: — Ты отвез его домой, Луи, — неохотно говорит он. — Помнишь?       Сердца Луи проваливаются в пятки: — Что? — шепчет он. — Зачем… зачем бы я сделал это? — Я имею в виду, вы двое были достаточно разъебаны, когда вернулись, — объясняет Хоран. — Но ничего особенного, я все уладил, — быстро успокаивает он, когда челюсть шатена опускается. — Но да, Гарри определенно нужно было несколько дней отдыха. Тебе тоже. Все, что ты говорил, это то, что нам нужно вернуть Гарри домой, потому что ты беспокоился о его сестре, раз уж вы так внезапно уехали. Поэтому мы сразу же отправились туда. Боже, ты бы видел лицо Джеммы, когда Зейн открыл дверь дома Гарри- — Это звучит правдоподобно, — размышляет Луи, отбрасывая в сторону челку. — Но это не объясняет, почему Гарри нет здесь сейчас, Найл. — Когда ты оправился, — терпеливо продолжает Найл. — Ты решил, что в первую очередь должен позаботиться о том, чтобы последние следы Саймона Коуэлла были стерты со Вселенной. Именно этим мы с тобой и занимались, Луи. Ты сказал Гарри, что ему слишком опасно ехать с нами, особенно в том состоянии, в котором он находился в то время. Поэтому ты оставил его дома, пообещав вернуться, когда мы закончим. Разве ты не помнишь? — И он просто позволил мне оставить его? — пищит Луи, подходя к консоли и набирая координаты Холмс Чапел. — Это вообще не похоже на Гарри. — О нет, — усмехается Хоран, качая головой. — Вообще-то, вы с ним здорово поссорились. Гарри был в ярости. — Правильно, — соглашается шатен, потянув за дроссель и приводя ТАРДИС в действие. — Я просто бросил его после всего, что он сделал для меня? Я все еще не могу поверить, что он просто остался, Найл. Зная Гарри, он бы скорее просто вцепился в ТАРДИС снаружи, чем позволил бы мне оставить его. — Он смягчился только после того, как Джемма вмешалась, — говорит Найл. — Вы двое, по сути, объединились против него, пытаясь заставить прислушаться к голосу разума. — Голосу разума, — ворчит Луи. — С каких пор я когда-то слушал его, Найл? — Это было впервые. — Как долго меня не было? — спрашивает он. — И сколько же мне придется перед ним унижаться? — Понятия не имею, — пожимает плечами Найл. — Ты же знаешь, что время становится непонятным, когда мы путешествуем.       ТАРДИС приземляется с содроганием. — Скоро вернусь, — говорит Доктор, покидая пульт управления. — Ничего не трогай. — Да, босс, — Найл отдает честь, когда Луи бежит к двери, распахивая ее.       Свежий снег покрывает землю, хлопья все еще мягко падают с неба. Радужные гирлянды очерчивают дом, мерцая в ночном небе. Большой зеленый венок с красным бантом и леденцами висит на входной двери. — Ладно, то есть это Рождество, — бормочет Луи себе под нос, быстро шагая по лужайке, снег под его кроссовками вздымается пыльными облаками. — То есть прошло… где-то три месяца? Придется очень сильно унижаться.       Доктор запрыгивает на заснеженный порог и тянется к дверной ручке.       Дверь заперта. — Гарри! — зовет он, несколько раз нажимая на кнопку звонка и одновременно настойчиво стуча в дверь. — Гарри, милый, открой, это я! Прости, что оставил тебя! Прости, я был таким тупым, пожалуйста, открой!       В гостиной зажигается свет, его отражение ярко светится на фоне белой пыли. Луи слышит, как поворачивается засов. — Гарри! — вскрикивает Луи, когда дверь открывается. — Га-       Луи замолкает, когда в дверях появляется старик, закутанный в пушистый розовый халат. Его редеющие белоснежные волосы тонкими локонами падают на сгорбленные плечи. Очки в проволочной оправе сидят на носу, увеличивая слегка мутноватые зеленые глаза, которые почему-то все еще искрятся озорством. У мужчины отвисает челюсть, его глаза расширяются, когда он смотрит на Луи. Улыбка медленно появляется на его лице, ямочка вырезает глубокую воронку на его щеке, даже среди мириадов морщин. — Г-Гарри, — выдыхает Доктор, его сердца колотятся. — Как раз, блять, вовремя, мудила, — улыбается он, его медовый голос хриплый со сна.       Но этого не может быть? Его не было всего три месяца, это просто невозможно. — Гарри, поверить не могу, — тихо говорит Луи. — Это правда ты?       Стайлс кивает, его глаза блестят от непролитых слез. — Как долго меня не было? — шепчет Доктор. — Ой, ну знаешь, — пожимает плечами он, когда слезы вырываются наружу. — Всего лишь шестьдесят шесть лет.       Луи изумленно смотрит на него.       Это…это не может быть правдой. Как он мог оставить Гарри так надолго? Он только увидел его. Он только спас его. Все это не имеет смысла. — Что ж, ты ничуть не изменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз, Хазз, — слабо шутит шатен. — Как я должен был понять, что прошло уже столько времени? — Ох, Луи, — смеется Гарри сквозь слезы, когда он подается вперед и обвивает его руками, утыкаясь лицом в его любимое место в шее Луи. — Луи, как же я скучал по тебе, ты ебаный ублюдок. — Я… я тоже скучал по тебе, Хазза, — запинается он, обнимая старика в ответ только через несколько мгновений, осторожно обхватывая его хрупкое тело. — Я так сильно скучал по тебе, милый. — И ты пришел как раз на Рождество. Это Рождественское чудо! — восклицает Стайлс, отстраняясь и вытирая слезы своим сморщенным пальцем. — Заходи, заходи, здесь пиздецки холодно. — Да, — бормочет Луи, тяжело сглатывая и пытаясь побороть слезы, которые уже начинают подходить к его глазам. — Да, хорошо.       Доктор обнимает кудрявого за тонкую талию, направляя его обратно внутрь, как это всегда было раньше. Дом полностью украшен к Рождеству, как Гарри всегда обещал сделать для ТАРДИС. Серебряная гирлянда обвита вокруг перил, большая композиция пуансеттий стоит на столе у двери, а веточка омелы свисает с потолка.       Луи так и не поцеловал его под омелой. Он думал, что у него будет достаточно времени для этого. — Моя внучатая племянница немного переборщила с украшениями в этом году, — объясняет Гарри, когда они шагают в направление гостинной, где в углу сверкает огромная рождественская елка. — Тем не менее, я должен сказать, что не возражаю. Я всегда любил украшения на праздники. Все должны прийти утром, чтобы отпраздновать, ты же останешься, чтобы встретиться с ними, не так ли? Пожалуйста, скажи, что останешься, Лу, это так много значит для меня. — Конечно останусь, Хазз, — мягко отвечает Луи. — Для тебя все что угодно.       Гарри лучезарно улыбается ему, хватая за руку, чтобы поддержать себя, когда он опускается в кресло. — Это уже не так легко, как раньше, — усмехается он, когда они устраиваются поудобнее. — Ох, черт! Я должен был сделать нам чай, прости меня, Лу, это было так грубо. Дай мне секундочку.       Гарри встает, его костлявые руки сжимают подлокотники, когда он пытается быстро подняться. — Гарри, — тихо говорит шатен, его рука опускается на плечо старика, чтобы остановить его. — Я сделаю, милый. Все на тех же местах? — Почти, — отвечает Стайлс, снова откидываясь в кресле. — Некоторое время назад мы переделали кухню, но в основном я сохранил ту же планировку- — Я уверен, что смогу все найти, — уверяет его Луи, наклоняясь, чтобы быстро поцеловать его в лоб. — Сейчас вернусь. — Именно это ты и сказал мне шестьдесят шесть лет назад, Лу, — дразнится Гарри. — Не заставляй меня ждать еще больше. — Дерзко, Гарри, — удается выдохнуть Доктору, когда он выходит из комнаты. — Всегда такой дерзкий.       Он стискивает между зубами нижнюю губу, едва сдерживая рыдания, грозящие вырваться наружу.       Смех Гарри следует за Луи, когда он идет по коридору на кухню. Он включает свет, как только добирается туда, и его сердце сжимается в груди. Он оглядывается вокруг, рассматривая знакомую планировку, сверкающую новую технику, смешанную с мешаниной старинных безделушек, сочетание которых заставляет кухню казаться по-домашнему уютной и, о Боже, такой похожей на Гарри. Луи замечает электрический чайник, стоящий у плиты, наполняет его водой и включает. Шмыгая носом и вытирая несколько слезинок, которым удалось вырваться, он открывает несколько шкафчиков, ища кружки, а затем чайные пакетики. Луи улыбается, когда находит коробку своего любимого йоркширского чая и ставит ее на стойку рядом с чашками.       Он подходит к холодильнику, останавливаясь, чтобы рассмотреть обилие свадебных и детских объявлений, прикрепленных к нему с помощью разнообразных магнитов со всего мира. Он проводит пальцами по старой фотографии Гарри и той, которая может быть только взрослой Аннабель, ее руки обнимают талию другой женщины, близкой к ее возрасту, когда они вдвоем лучезарно смотрят на ребенка, зажатого в руках Гарри. Посередине гордо вывешена пожелтевшая газетная статья, на которой Джексон держит футболку «Манчестер Юнайтед», а тренер стоит рядом с ним, положив руку ему на плечо и гордо улыбаясь. Луи с трудом сглатывает, открывает холодильник, берет молоко и ставит его на стойку.       Он так много пропустил.       Дожидаясь, пока закипит вода, Луи ходит по кухне, замечая все различия. В углу у стола стоит небольшой книжный шкаф. Луи водит пальцами по корешкам кулинарных книг, и его глаза расширяются, когда он видит, что на большинстве из них стоит имя Гарри. Он достает одну с полки, и с его губ срывается легкий вздох, когда он смотрит вниз на улыбающееся лицо Гарри, когда он показывает идеально поднявшееся суфле. В какой-то момент своей жизни Гарри остриг свои длинные волосы, короткая стрижка сделала его челюсть еще выразительнее, а шею более длинной и элегантной. Он хихикает, выводя под именем Гарри слова «Победитель «Лучшего пекаря Британии»», написанные элегантным розовым почерком.       Сердца Луи переполняются гордостью.       Гарри всегда хотел быть пекарем.       Чайник со щелчком выключается, и шатен встряхивается, возвращаясь к реальности. Не желая, чтобы Стайлс знал, что он плакал, Луи быстро плеснул немного воды на лицо, вытирая его насухо кухонным полотенцем. Он готовит две чашки чая, молясь, что Гарри пьет его так же, как раньше, и осторожно возвращается в гостиную. Он останавливается в дверях, улыбаясь, когда видит Гарри, дремлющего в кресле, его очки сползают на кончик носа, челюсь отвисает, и он тихо сопит. — Хазза, — тихо говорит Луи, не желая пугать его. — Я не сплю, — отвечает он, слегка покачиваясь на кресле. — Прости, Лу. — Нет, милый, — говорит старший, располагая кружку кудрявого на конце столика рядом с ним, а затем присаживается на диван. — Все хорошо, сейчас середина ночи в конце концов. Надеюсь, ты все так же пьешь свой чай.       Гарри улыбается, осторожно потягиваясь к своей чашке и дуя на нее, прежде чем сделать крошечный глоток: — Идеально.       Луи делает глоток чая, теплая жидкость каким-то образом успокаивает его нервы. Он оглядывает комнату, улыбаясь рождественской елке и обилию подарков под ней, все они завернуты в яркую цветную бумагу. Его взгляд скользит по чулкам, свисающим с каминной полки; он издает тихий возглас восторга, когда видит торчащие из них рождественские хлопушки и бумажные короны. — Рождественские короны! — восклицает он, откладывая чай в сторону и поднимаясь. — Я видел, как люди использовали их раньше. Надеваешь их, и абсолютно все кажется забавным. — Ох, думаю с тобой это не сработает, — хихикает Гарри, отпивая чай. — Скорее всего ты единственный, кто правда будет выглядеть как обычно в них. — Давай узнаем, — говорит Луи, выдергивая зеленую корону из чулка. — Это же для детей, — начинает Стайлс, но замолкает, когда старший изгибает бровь. — Ой, ну продолжай.       Доктор осторожно надевает изящную корону на голову, отбрасывая челку в сторону, и поворачивается лицом к Гарри. — Та-да! — говорит он, размахивая ладонями. — Что думаешь? Король Рождества? — Король Рождества, — кивает Гарри, его ямочки появляются на щеках, когда он улыбается Луи. — Теперь ты, Хазз, — говорит шатен, поднимая голубую корону и подходя к нему. — Ты тоже должен быть королем.       Стайлс снова хихикает, склонив голову, когда Луи надевает бумажную корону на его белые кудри. — Вот так, — говорит старший, когда он аккуратно располагает корону на его голове. — Каково же чувство — быть королем рядом с тобой, а?       Гарри смотрит на него, и у Луи перехватывает дыхание, когда он видит, как мальчик, которого он любил, сияет ему своей улыбкой, его шоколадные кудри рассыпаются по плечам, кожа гладкая и без морщин, ярко-зеленые глаза сверкают. — Я правда не изменился для тебя? — спрашивает Стайлс с веселой улыбкой. — Гарри Стайлс, — бормочет Луи, деликатно обводя линию челюсти старика, его кожа тонка, словно бумага. — Ты никогда не изменишься для меня.       Гарри смотрит на него с благоговением, его улыбка становится шире, когда он морщит нос. В уголках его рта и глаз появляются глубокие морщины. — Ты полон дерьма, — говорит кудрявый через какое-то время. — Возможно, — пожимает плечами Луи, нежно тыкая в его ямочку. — Так каково это было? — Каково было что? — Шестьдесят шесть лет, которые я пропустил, — уточняет Доктор, сохраняя свой голос легким, даже веселым, несмотря на то, как его сердце сжимается от сожаления. Он подходит к каминной полке, разглядывая коллекцию фотографий. — Ох, ты имеешь в виду, какой была моя жизнь? — легко спрашивает Гарри, наблюдая за тем, как Луи поднимает различные фото. — Да, — выдыхает он, тщательно изучая каждую картинку, глубоко внутри зная, что он ищет на них, но боясь озвучить это. — Как прошла твоя жизнь? — Она была хорошей, Луи, — отвечает Стайлс. — Я имею в виду, не буду лгать, я был безумно зол на тебя долгое время. Я продолжал… ждать твоего возвращения, но этого не происходило.       Шатен съеживается, кладет на каминную полку фотографию Гарри и Джеммы на выпускном вечере близнецов и берет фотографию Гарри перед Эйфелевой башней. — Прости, — шепчет он. — Мне так жаль, Гарри. Ты когда-нибудь сможешь меня простить? — Я сделал это давным-давно, — серьезно говорит кудрявый. — Что было, то прошло, Луи.       Луи кивает, поднимая другую фотографию, на этот раз семейную, где Гарри сжимает трофей за «Лучшего пекаря Британии», слезы радости текут по их лицам. — Ты можешь в это поверить? — тихо спрашивает Стайлс, кивая в сторону фото. — Нашей последней технической задачей были суфле. Успешно справился.       Луи заливается смехом и кладет фотографию на место. Он пробирается через остальные рамки на каминной полке, его чувство сожаления растет с каждой из них, пока оно почти не захлестывает его. Он чувствует, что Гарри внимательно наблюдает за ним. Луи делает несколько глубоких вдохов, чтобы обуздать свои эмоции и набраться смелости, чтобы задать единственный вопрос, на который ему не терпелось получить ответ. — У тебя появился какой-нибудь Мистер Стайлс? — спрашивает старший как можно небрежнее, когда доходит до конца коллекции.       Гарри надолго замолкает. Луи не в силах обернуться и посмотреть на него. — Нет, — наконец-то говорит он. — Хотя было несколько предложений. — И они все отшили тебя, да? — слабо шутит шатен, наконец-то поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Эй, — дуется кудрявый, умудряясь выглядеть недовольным котенком даже в свои девяносто. — Это я всех отшил! Пожалуйста.       Луи хихикает, когда встречается с взглядом Гарри. Они долго смотрят друг на друга. — После «Лучшего пекаря», — начинает он. — Просто это все как-то захлестнуло меня, понимаешь? В конце концов я отправился в Париж, чтобы поступить в настоящую кулинарную школу. После этого я остался там, стажировался в кондитерской вместе со своим наставником и просто…продвигался вперед. — Да? — Ты смотришь на кондитера с тремя мишленовскими звездами, — гордо говорит Стайлс. — Я путешествовал по всему миру, строил целую кондитерскую империю-       Луи хихикает, представляя Гарри на троне в окружении разнообразных пирожных. — Не смейся, — с улыбкой говорит кудрявый, указывая на него пальцем. — Это империя. Я был магнатом! Я открывал магазины, взращивал новые таланты, обучал своих сотрудников, чтобы они могли взять на себя управление, чтобы я мог перейти к следующему. Ты видел все эти поваренные книги на кухне с моим именем? Это была тяжелая работа. Дело всей моей жизни. И я преподавал кондитерские курсы во многих странах, Лу, ты не поверишь. Я даже научился управлять самолетом. На всякий случай, понимаешь?       Они смеются, оба отчетливо вспоминая свое первое совместное приключение. — И ты так и не переехал отсюда, — заявляет Луи через мгновение. — Ох, я просто не мог, — нежно говорит Гарри, оглядывая уютную гостиную. — Я жил во множествах мест, но этот коттедж больше всего кажется мне домом. Не было никаких сомнений, что я вернусь сюда, когда выйду на пенсию. Сейчас этим бизнесом занимается одна из дочерей Аннабель. Ты же знаешь, что все это должно остаться в семье. Классный дядя Гарри, передающий семейное наследство и все такое.       Доктор кивает. — Жалеешь о чем-то? — с любопытством спрашивает Луи. — Нет, — говорит Стайлс, качая головой. — Это… у меня была хорошая жизнь, Луи. — Я рад, Хазза, — мягко говорит шатен. — Если кто-то и заслуживает хорошей жизни, то это ты. — Возможно, я жалею только об одном, — задумчиво говорит Гарри через мгновение. — Да? — Я никогда не переставал ждать ТАРДИС, — говорит он с задумчивой улыбкой на лице. — Это забавно, не так ли? Я объездил весь этот мир, я даже был на Антарктиде. Но этого все еще не было достаточно, знаешь? Не после всего, что мы видели вместе.       Луи с трудом сглатывает ком, который застрял у него в горле с тех пор, как Гарри открыл дверь. — Я не путешествовал годами, — говорит Стайлс. — Мое здоровье уже не самое лучшее. У меня ужасный артрит в руках, и постоянно болит спина. Наверное, слишком много лет провел, склонившись над столом и сжимая в руке кондитерский мешок. Я просто… я хотел бы, чтобы было время для большего, если это имеет хоть какой-то смысл. Нам никогда не кажется, что у нас достаточно времени. Я дожил до девяноста, Луи, и кто знает, сколько еще мне осталось, верно? Это просто… мне все еще кажется, что времени не хватило. Даже после всего, что я видел и сделал, я все еще хочу большего. Это делает меня довольно эгоистичным, верно? — Это делает тебя человеком, — хрипит Луи. — Да, — вздыхает Гарри. — Чего бы я только не отдал за последнюю поездку в ТАРДИС. Хотя, наверное, это и к лучшему. Я вряд ли смогу за тобой угнаться. Теперь никакого бега.       Кудрявый улыбается ему, его глаза полны тоски. Луи чувствует, что вот-вот взорвется, ему больно так сильно.       Как он мог пропустить всю жизнь Гарри? — Рождественская хлопушка! — внезапно восклицает он, поворачиваясь и глядя на полные чулки. — Мы должны разорвать хлопушку. Как насчет этого, Хазз? Уверен дети обойдутся без одной, разделенной двумя старыми друзьями.       Гарри смотрит на него таким взглядом, который говорит, что он точно знает, что делает Луи. К счастью, его улыбка становится шире, и он кивает, позволяя старшему сорваться с крючка.       Доктор достает из чулка красно-золотую хлопушку, опускается на колени рядом с Гарри и кладет ее ему на ноги. Гарри неуклюже хватается за свою сторону, и Луи мягко кладет свою руку поверх его, маневрируя его пальцами вокруг конца хлопушки. — Я же говорил, что мои руки ужасны, — фыркает кудрявый, в отчаянии кусая нижнюю губу. — Черт подери. — Я помогу, милый, — говорит шатен, аккуратно сжимая руку старика, укрепляя его хватку. — Да, я справлюсь.       Некоторое время они сидят молча, Луи проводит большим пальцем по нежной коже руки Гарри, рисуя узоры на возрастных пигментных пятнах. — Неужели никто так и не попался тебе на глаза, Хаз? — тихо спрашивает шатен, поднимая на него взгляд через ресницы. — Мне сложно в это поверить. — Был один мужчина, — говорит он с мягкой улыбкой на лице. — Но у нас бы ничего не вышло. — Почему нет? — спрашивает Луи. — Он был невозможным, — просто отвечает Гарри, глядя прямо ему в глаза.       Дыхание Доктора прерывается, его внутренности как будто разваливаются на кусочки. — Гарри-, — выдыхает он, его глаза полны слез. — Лу, — бормочет кудрявый. — Давай разорвем хлопушку, хорошо? — Да, хорошо, — дрожащим голосом говорит Луи, хватая за свой конец. — Насчет три?       Гарри кивает, блаженно улыбаясь. — Раз… два… три.       Старший тянет за свой конец хлопушки, а конец Стайлса выскальзывает из его пальцев, и она падает на пол, не открытая. — Упс, — тихо говорит Гарри, его щеки краснеют.       Слезы Луи наконец выходят наружу, с его губ срывается страдальческий крик. — Гарри, мне так жаль, — всхлипывает он, положив щеку на бедро старика и обнимая его костлявые колени. — Я никогда не должен был оставлять тебя. Почему я ушел? Это было так тупо, блять, я такой тупой. — Луи, — шепчет Гарри, нежно играя с волосами старшего. — Ох, Лу. Не плачь, любовь моя. — Я вернусь, — рыдает шатен. — Я могу вернуться обратно, как будто никогда и не уходил. — Не знаю, можешь ли ты, Лу, — мягко говорит он. — Это… это может изменить все. Это изменит весь мой жизненный путь. — Но я люблю тебя, — всхлипывает Луи, поднимая взгляд на него. — Я всегда любил тебя, и я даже не сказал тебе это, Хазз. Как я мог не сказать тебе? — Я знал, — улыбается Гарри. — Луи, я знал. — Это не то же самое, — настаивает старший. — Я должен был говорить тебе это каждый день, Гарри, но я не сделал этого. И сейчас уже слишком поздно. Ты любовь всей моей жизни, ты знаешь это? Я все пропустил! Всю твою чертову жизнь, Хазз, и я пропустил это- — Разве? — внезапно встревает чей-то голос.       Луи и Гарри поднимают головы, поворачиваясь к источнику звука. Найл прислонился к стене, потягивая чай и наблюдая за ними с загадочным выражением лица. — Найл? — спрашивает кудрявый, опуская взгляд на Луи, а затем снова возвращаясь к Найлу, его зеленые глаза расширились. — Что происходит? Как ты здесь оказался?       Найл просто улыбается, подходит к ним и ставит свою чашку на край стола. Он прижимает тыльную сторону ладони ко лбу Луи. — Температура наконец-то спала, — бормочет он, улыбаясь Доктору. — Опасность миновала. Тебе как раз пора проснуться, Лу. Ну же, ты сможешь это сделать. — Луи? — спрашивает Гарри, когда комната начинает кружиться, и все темнеет.

*********

— Гарри! — задыхаясь, кричит Луи, приходя в себя. — Гарри!       Луи садится, прохладное влажное полотенце падает ему на колени. Он оглядывается, его сердца бешено колотятся, а кожа влажная от пота. Он осознает, что находится в своей спальне, его полуночно-синее бархатное одеяло свисает до пояса, звезды мерцают на зачарованном потолке. Стул у письменного стола придвинут к кровати, а недопитая чашка чая стоит на столике рядом с романом, перевернутым лицом вниз, отмечая место, где читатель остановился.       Очевидно, что кто-то присматривал за ним, пока он спал.       Луи вылезает из постели, стряхивает с себя пропотевшую пижаму и отбрасывает ее в сторону, хватая первое, что попадается под руку, — мягкие серые треники и темно-бордовую футболку с глубоким круглым вырезом. Он натягивает новую одежду и практически выбегает из комнаты, останавливаясь только для того, чтобы засунуть ноги в свои любимые потрепанные вансы. — Гарри? — кричит он, когда бежит по коридору через жилые помещения, по пути в комнату управления. — Гарри!       Он взбирается по ступенькам к консоли, где находит Найла, склонившегося над блестящей новой секцией пульта управления и насвистывающего себе под нос, пока полирует ее. Луи застывает на месте, глядя на него совершенно ошеломленно, жуткое чувство дежавю захлестывает его. — Луи, — радостно восклицает он, выпрямляясь и перекидывая через плечо тряпку, с которой работал. — Я так рад, что ты очнулся, дружище. Как раз вовремя на самом деле. Мы почти потеряли тебя, знаешь. — Как долго я был в отключке? — обеспокоенно спрашивает шатен. — Где-то неделю, — отвечает Найл. — Я не шучу, когда говорю, что мы чуть не потеряли тебя. Ты мог бы типа…никогда больше не выкидывать таких глупых трюков? Свой собственный гребаный поток времени, Луи. Господи Иисусе. — Где Гарри, черт возьми? — требует Луи, его сердца сжимаются.       В конце концов, он уже говорил об этом раньше. — Он в доме отдыхает, — отвечает Хоран. — И ты обещаешь, что прошла только неделя, да? — спрашивает Доктор, решительно шагая к консоли. Он начинает набирать координаты на панели управления.       Луи хватает дроссель, готовый запустить ТАРДИС. — Лу, Лу, что ты делаешь? — спрашивает Найл, останавливая его, легко схватив за запястья. — Отправляюсь к Гарри, что еще я могу, блять, делать?       Хоран улыбается: — Мы припарковались в саду рядом с его домом, Лу, — нежно говорит он. — Гарри прямо за этими дверьми. — Я не оставлял его? — Нет, — отвечает Найл. — После того, как вы двое выбрались из временного потока, Зейн, Лиам и я отнесли вас в ТАРДИС. Я отвез их домой, а потом приехал сюда, потому что даже в своем ужасном состоянии, ты продолжал говорить, что Гарри нужно отвезти домой к его сестре. — Да, да, — нетерпеливо говорит Луи. — А потом я бросил Гарри, чтобы убедиться в том, что Саймон Коуэлл на самом деле был уничтожен. Я слышал это раньше. — Нет, Лу, — исправляет он. — ТАРДИС стояла здесь, в саду Гарри, все это время. Мы ждали, пока ты очнешься. Гарри чертовски волновался, знаешь. Единственная причина, по которой он сейчас не здесь, это то, что его сестра требовала, чтобы он спал в своей собственной кровати, чтобы он смог немного отдохнуть. — И он в порядке? — Да, — улыбается Найл. — Он в порядке. Я имею в виду, поток времени поколдовал над его ДНК, и теперь он будет жить неестественно долго, но кроме этого Гарри в полном порядке. Ты спас его, Лу. — Я должен идти, — быстро говорит Луи, бросаясь к двери. — Подожди, — говорит он, останавливаясь у дверей. — Будет жить неестественно долго? — Ты слышал меня, — подмигивает ему Хоран, хватая корзинку с моющими средствами. — Если понадоблюсь, я буду в бассейне. Господи Иисусе, Луи, когда ты в последний раз там убирал? Он буквально зеленый. — Понятия не имею, — восклицает Доктор, открывая дверь. — Я постоянно забываю, что у меня есть бассейн! — Пожалуйста! — вопит Найл ему вслед, когда Луи начинает бежать по лужайке Гарри. — Спасибо, Нейл! — кричит он через плечо. — Кстати, ты должен вернуть натуральный цвет волос, тебе идет!       Луи ухмыляется, качая головой, и звуки громкого хихиканья Найла следуют за ним, когда он бежит к задней двери Гарри.       Вечерний воздух достаточно прохладен, чтобы Луи дрожал в своей футболке, когда вокруг него стрекочут сверчки. Он видит, что на кухне горит свет, словно маяк, зовущий его домой, и бежит к нему. Его сердце колотится, когда он достигает двери, и он издает небольшой радостный возглас, когда она легко открывается для него. — Гарри? — зовет Луи, когда он врывается на кухню. — Гарри, милый, я очнулся! — Луи? — отвечает Джемма у раковины, где она отмывает небольшую кучку посуды. Она улыбается, когда кладет кружки сушиться. — Ты очнулся! Наконец-то. Мы так волновались. — Я знаю, прости, — задыхается шатен. — Гарри? — В своей комнате, — отвечает она. — Он лег спать где-то час назад. Это была тяжелая неделя. — Спасибо, Джем! — в спешке кричит Луи, бросаясь к спальне Гарри и игнорируя ее просьбы позволить ему немного поспать.       Он останавливается перед дверью спальни парня, сжимая ручку. Теперь он знает, что все это было сном, но все еще не может избавиться от вида девяностолетнего Гарри и всепоглощающего чувства сожаления, которое он испытывал из-за того, что упустил всю его жизнь. Это казалось таким реальным, в конце концов, вся эта ночь была таким внутренним переживанием, от запаха рождественской елки Гарри до тепла кружки чая в его руках.       Но это было не по-настоящему, напоминает себе Луи, делая глубокий вдох, когда он толкает дверь, и свет проникает в темную спальню. — Гарри? — тихо зовет он.       Луи на цыпочках подходит к кровати, матрас слегка скрипит, когда он осторожно садится рядом. Он наклоняется и включает лампу, оборачиваясь и улыбаясь при виде Гарри, лежащего посреди кровати с открытым ртом и тихо храпящего.       Боже, как же он любит его. — Хазза, — бормочет он, заправляя кудряшку за ухо. — Просыпайся, детка.       Глаза Гарри распахиваются. Они расширяются, когда фокусируются на улыбающемся лице Луи, и он резко втягивает воздух сквозь зубы. — Луи, — задыхаясь, говорит кудрявый, садясь, проводя руками по лицу и несколько раз моргая. — Ты в порядке! Ты же в порядке? Я так волновался, как ты себя чувствуешь? — Ты не старый, — восхищается Луи, его внутренности делают сальто, когда он нежно гладит парня по щеке. — Ты все еще мой Гарри. — С чего это вдруг я должен быть старым? — он хихикает и растерянно улыбается. — Ты спал не настолько долго, детка. — Кажется, будто столько, — мурлычет шатен, играя с пальцами Стайлса и поднимая взгляд на него сквозь ресницы. — Кажется, будто я спал годами.       Маленькая морщинка появляется между бровями Гарри, когда он вопросительно смотрит на него. — Правда, Лу, ты уверен, что с тобой все хорошо? — Все восхитительно, — отвечает Луи, проводя ладонью, чтобы разгладить морщинку, и улыбается, когда лицо Гарри смягчается. — На самом деле лучше некуда.       Они долго смотрят друг на друга, и пока Доктор изучает молодое, открытое лицо Гарри, он понимает, что не может больше терять время. Его сердца начинают колотиться в груди. — Я люблю тебя, — говорит Луи.       Все лицо Стайлса светится, ямочки на щеках появляются в полную силу. — Прости, что не говорил это раньше. Я должен был сказать это давным-давно, Хазз, но я так в тебя влюблен. Думаю, так было всегда. За тысячу лет в этой вселенной я никого не любил никого так, как люблю тебя. Я имею в виду, черт возьми, я нарушил все правила времени и пространства только для того, чтобы спасти тебя, и я… да… я люблю тебя, — признается Луи, а Гарри просто смотрит на него, как будто он висит на небе среди чертовых звезд. — Я просто хочу, чтобы ты знал это. — Я тоже тебя люблю, Луи, — отвечает кудрявый, его глаза блестят.       Шатен смотрит на него, переполненный любовью к этому совершенно замечательному человеку, который поселился в его сердцах с того момента, как они встретились. Его невозможный мальчик, с которым он хочет разделить все время и пространство.       Сколько бы времени у них не было. — ТАРДИС снаружи, — сообщает Луи. — Я знаю, — просто говорит Гарри. — Найл починил ее, — Доктор небрежно встает, засовывая руки в карманы своих треников. — Она вся такая блестящая и новая, и просто… готова к следующему приключению. — Ох, правда? — пожимает плечами Стайлс, скрещивая руки на груди, его глаза игриво сверкают. — И? — Итак, мы можем отправиться куда угодно, только ты и я, — говорит Луи, не сводя глаз с Гарри. — Все время и пространство, прямо за этими дверьми, ждет тебя в большой синей будке. Ох, места, которые мы посетим, Хазз.       Стайлс ослепительно улыбается.       Луи протягивает руку, поднимая брови и шевеля пальцами.       Кудрявый поджимает губы, постукивает по ним пальцем и задумчиво хмыкает, его глаза блестят. — Эй, иди к черту, упрямый ублюдок, — улыбается старший, закатывая глаза. — Ты идешь или нет? — Скажи пожалуйста, Доктор, — дразнится Гарри, его милые маленькие зубы закусывают нижнюю губу. — Пожалуйста, — умоляет Луи, момент переходит во что-то совершенно серьезное. — Пожалуйста, пойдем со мной. Даже не спорь.       Гарри кивает, смотря на старшего, отбрасывает одеяло, встает с кровати и подходит к нему вплотную. Он берет его за руку, переплетая их пальцы и крепко сжимая: — Покажи мне звезды, — мурлычет кудрявый, поднося их соединенные руки к губам и оставляя поцелуй на костяшках Доктора, прежде чем приложить тыльную сторону его руки к груди. Луи чувствует, как бьется сердце парня сквозь мягкий хлопок его футболки, пульс сильный, ровный и восхитительно живой. — Да, конечно, — отвечает он, улыбаясь, когда смотрит в глаза Стайлса. — Всегда. — Знаешь, что бы мне сейчас очень понравилось? — через какое-то время говорит Гарри, его другая рука обвивает поясницу шатена. — Что? — спрашивает Луи. — Что бы это ни было, ты получишь это.       Кудрявый хихикает, наклоняясь и целуя старшего в лоб. — Джемма убьет меня, если я так скоро уеду снова, — говорит он, утыкаясь носом в висок мужчины, и оставляя там поцелуй. — Так что мы можем просто поваляться в нашей кровати в ТАРДИС? Там можем подумать, куда поедем в следующий раз. Сейчас я просто хочу, чтобы ты меня обнял. Звезды могут подождать несколько дней? — Да, — улыбается шатен. — У нас есть время, милый.       Луи берет Гарри за подбородок, проводит большим пальцем по скуле и с любовью смотрит на него. Он сокращает крошечное расстояние между ними, захватывая губы парня и целуя его мягко и медленно. Стайлс мило вздыхает, его губы приоткрываются ровно настолько, чтобы Луи мог нежно просунуть свой язык внутрь, пробуя его на вкус и дразня. Доктор никогда не устанет от сладости Гарри. Он мог бы целовать его часами напролет, и он думает, что этого все равно будет недостаточно.       Эту теорию он планирует проверить в самом ближайшем будущем. В конце концов, у них правда есть время. Все время в мире, и Луи не собирается терять ни секунды.       Они отстраняются, прижимаясь лбами друг к другу, пока пытаются перевести дыхание. Луи не может удержаться, чтобы не поцеловать его еще раз, потом еще и еще. Он покрывает маленькими поцелуями все лицо Гарри, а Стайлс все время хихикает от восторга. — Кровать? — спрашивает Луи, отставляя поцелуй на кончике носа младшего и поигрывая бровями, наклоняя голову в сторону двери. — Кровать, — кивает Гарри, хватая толстовку с капюшоном, висящую на крючке за дверью. Он надевает ее и застегивает молнию, ярко-розовый цвет эффектно сочетается с его красными клетчатыми пижамными брюками. Он просовывает ноги в розовых носках в лоферы цвета слоновой кости и улыбается старшему. — Знаешь, я был не прав, — смеется Доктор, оглядывая лоферы. — Ты правда старик, да? — Они удобные! — со смешком протестует он. — С чего это вдруг ты начал так волноваться о моей старости? — Я расскажу тебе позже, — говорит Луи, взяв парня за руку и открывая дверь.       Они идут по коридору бок о бок. Гарри ускоряет темп, а Луи увеличивает шаг, стараясь не отставать. Гарри хихикает, слегка ускоряясь, ровно настолько, чтобы снова опередить Луи.  — Ой, я вижу, что ты делаешь, Гарольд, — смеется старший, переходя на бег.       Звонкий смех Гарри эхом разносится по дому, когда он бежит за Луи. — Ты думаешь, что ты такой милый со своими длинными ногами, — смеется шатен, хватая парня за талию, когда они бросаются на кухню. — Думаешь, ты сможешь обогнать меня, детка- — Вы серьезно уже уходите?       Их смех затихает, когда они поворачиваются к Джемме, которая прислоняется к дверце холодильника, прищурившись, глядя на них поверх кружки с чаем. — Еще нет, — отвечает Гарри, поправляя волосы. — Нам нужно отдохнуть еще несколько дней, прежде чем отправиться в путь. — Но вы уходите, — заключает Джемма, расправляя плечи, с грозным выражением лица. — Эм, да, — смущенно говорит кудрявый, глядя на Луи. — Нам столько всего предстоит увидеть, знаешь? Все же в порядке? — Я имею в виду, я очень сомневаюсь, что у меня действительно есть право голоса в этом вопросе, не так ли? — спрашивает она, приподнимая бровь. — Не знаю, зачем ты вообще спрашиваешь. — Я вернусь к дню рождения близнецов в следующем месяце, — уверяет Гарри. — Начнем планировать их вечеринку завтра за завтраком? — Я могу отвезти их на луну! — восторженно предлагает Луи. — Вас всех. Тебе все еще необходимо съездить на луну, Джем, я не забыл, обещаю. — Семь лет — это же самый подходящий возраст, чтобы они узнали правду о супер крутом инопланетном бойфренде своего дяди, верно? — с надеждой спрашивает кудрявый. — Я подумаю об этом, — смеется Джемма, опуская кружку. — Просто пообещай мне кое-что, вы оба. Не ищите неприятностей больше, хорошо? — Мы никогда не ищем их, Джемма, — настаивает Луи. — Мы ничего не можем поделать, если они нас найдут. — Учитывая, что из-за последней неприятности вы оба чуть не погибли, я бы сказала, что это не шутка, Доктор, — многозначительно говорит она. — Я серьезно.       Шатен мгновенно становится серьезным, беря Гарри за руку. — Я помню о своем обещании, Джемма, — клянется Луи, не сводя с нее глаз. — Я всегда сделаю все, что будет в моих силах, чтобы обезопасить Гарри. Даю тебе свое слово. — Мы позаботимся друг о друге, — добавляет кудрявый, сжимая руку старшего. — За тысячу лет путешествий я узнал, что есть много вещей во Вселенной, которые необходимо получить, — говорит Доктор, переглядываясь между братом и сестрой. — Варп-привод, червоточинные рефракторы, надежная звуковая отвертка. Знаешь, что нужно больше всего? — Что? — спрашивает Джемма, изгибая бровь.       Луи смотрит вниз на их с Гарри переплетенные пальцы, и успокаивающе поглаживает костяшки младшего, а затем снова смотрит на девушку. — Нужен кто-то, кого можно держать за руку, — просто заканчивает он.       Небольшая улыбка появляется на лице Джеммы. — Верно, — кивает она, притягивая их обоих в крепкие объятия.       Луи и Гарри крепко прижимают ее к себе, их взгляды встречаются поверх ее головы. Луи подмигивает ему, целуя Джемму в волосы. — Спокойной ночи, Джем, — говорит Гарри, целуя ее в щеку. — Увидимся утром.       С этими словами они покидают дом и, взявшись за руки, направляются к ТАРДИС. Луи издает веселый смешок, глядя на Гарри, который смущенно улыбается ему в ответ. — Что смешного? — Не знаю, — честно отвечает Луи, убирая челку в сторону. — Я просто счастлив. Полон надежды. Я не привык чувствовать это на регулярной основе, знаешь? — Ну, привыкай к этому, Доктор. — Я это и планировал, — говорит шатен, прислоняясь спиной к ТАРДИС и глядя на своего мальчика. — Я люблю тебя, Гарри. — Я тоже тебя люблю, Луи, — с мягкой улыбкой отвечает Гарри, наклоняясь и оставляя нежный поцелуй на его губах. — А теперь пошли обниматься. — Да, босс, — Луи отдает честь, толкая двери ТАРДИС и втягивая Гарри внутрь. — Сюда. Объятия уже в пути.       Когда они проходят через комнату управления и спускаются по лестнице в его — нет, в их — спальню, Луи счастливо вздыхает. Сегодняшний вечер только для них. Звезды могут подождать до завтра.       У них есть время.       В конце концов, их ждет все время и пространство.