Любовь на просторах сети

Внутри стремительно расходилось по швам самообладание, а я всё сидела на этих чёртовых ступенях университета, давясь еле слышными рыданиями. — Эй, новенькая, всё хорошо? — услышала я знакомый голос. Голос того хама. Конечно же, только его мне и не хватало… Новая порция гадостей и колкостей уже навязчиво вертелась на кончике языка, когда я вдруг поняла, что ничего не могу сказать. Я усиленно задышала, стараясь заглушить тупую боль в сердце, и отрицательно мотнула головой, как бы говоря, что нет, ничего не хорошо, хотя какая тебе разница. Этого было достаточно, чтобы он сел рядом, утешающе обнимая меня за плечи. Плакать вдруг захотелось ещё сильнее. — Тише, всё будет хорошо, — произнёс он, прижимая к себе ещё ближе и, кажется, целуя в висок. Я распахнула глаза, но тут же потеряла нить: кто-то впереди наклонился, чтобы… поднять мой телефон? И протянуть находку Маттео. Даже сквозь пелену слёз я разглядела лицо парня, и теперь даже могла сказать, что уже встречала его где-то раньше. — Спасибо, Гастон, — произнёс хам. — Может, помощь нужна? — Гастон… Его зовут Гастон. — Нет-нет, все нормально. Если что — напишу. Нормально, говоришь? Откуда ты, чёрт возьми, можешь знать, нужна мне помощь, или нет? Откуда?! Это ты-то, не имеющий ни малейшего понятия о том, что у меня случилось, говоришь что-то о нормальности? Обида и боль всё не утихали, и в какой-то момент я, сама того не замечая, крепко сжала рубашку на груди Маттео холодными пальцами, продолжая плакать. Он шептал мне о том, что всё будет хорошо, что мне нужно всё выплакать… Я вылавливала обрывки его фраз, постепенно успокаиваясь, и думала, что, наверное, никогда бы и не узнала, что этот хам способен на поддержку и сочувствие, не застань он меня сегодня в таком виде. Когда слёз в самом деле не осталось, я самозабвенно продолжала сидеть на ступенях университета, всё ещё в объятиях человека, которого просто на дух не переносила с первого дня пребывания в этом месте. Всё это напоминало какой-то кошмар — поняла я, как только успокоилась. Повинуясь странному порыву, я отвожу взгляд и резко отшатываюсь от него в сторону, отодвигаюсь на допустимое расстояние, пресекаю любые попытки возобновить физический контакт на корню. И так неловко и стыдно за то, что я показала свою слабость. В частности оттого, что показала именно Маттео. Кому угодно могла, но ему… Сейчас гадко усмехнёся, просто не сможет упустить момента для издёвки, и потом всё оставшееся время обучения будет припоминать, что я рыдала в его объятиях. Каков был шанс, что этого не произойдёт? Вот именно, и всё же… — Что случилось, Луна? — вдребезги разбил мои мысли Маттео. Я впала в стопор, с сомнением глядя в его обеспокоенные глаза. Он впервые назвал меня по имени. Я молчала. Почему-то вдруг захотелось с ним поделиться, но стоило ли? Стоило ли выливать свои проблемы на плечи совершенно чужого человека? Вопрос из вежливости или жалости, не предполагал развёрнутых ответов. — Ничего, — практически одними губами проронила я. И ужаснулась от своего осипшего голоса… — Охотно верю. Вот только ты, если память меня не проводит, буквально минут пять назад билась тут в истерике. Люди просто так не впадают в такое состояние, — справедливо отметил он. Да, он был чертовски убедителен… — Отец в реанимации. Мама сказала, что он в тяжёлом состоянии, — выдавила я из себя, чувствуя, что стянувшиеся от слёз щёки вновь намокают. Он молчал, то ли переваривая сказанное мной, то ли делая вид. — Значит, он болен, — как-то не уверенно прошептал х… Маттео, и это даже не было вопросом. Тем не менее, выглядел он так, будто сказанное им непременно требовало моего подтверждения или опровержения. — Да. Больше полугода назад папу впервые доставили с работы в больницу. С сердечным приступом, — кивнула я, все еще размышляя о том, стоило ли начинать рассказывать этому человеку о проблемах моей семьи. — Затем, в мой выпускной вечер, он снова оказался в больнице. — Еще один приступ? — Ага… Тогда врачи сказали, что требуется операция. И стоит она… слишком дорого, в общем. Из-за редких лекарств, аппарата, которого нет даже в Аргентине, и многого другого. Наш семейный бизнес стал менее успешным из-за болезни отца, потому что всё буквально держалось на нём. Усилий мамы было недостаточно, я видела это. И я хотела помочь, но родители посчитали, что образование важней. Говорили, что всё будет хорошо, что справятся сами. А теперь… — А теперь отец в больнице, — закончил он за меня. — Я не знаю, что мне делать сейчас… — Остаётся только верить в лучшее, — туманно произнёс Маттео и вздохнул. В какой-то степени он был прав: другого выбора у меня и не было. Но как… как жить с мыслью, что отец где-то там, на волоске от смерти, а я, изо дня в день делающая вид, что жизнь прекрасна, тут? Тут, а не там. Еще немного поговорив с Маттео, я всё же решила вернуться в общежитие. Раз и правда ничем не могу помочь, мне стоит держать под контролем хотя бы то, что от меня зависит — учёбу в университете. Триумфально вылететь отсюда — последнее, что мне сейчас нужно. — Привет, как ты там? Сидя на кровати в своей комнате, я держала в руках телефон и книгу по высшей математике, пытаясь хоть что-то понять из домашнего задания, но выходило всё из рук вон плохо: все мысли были заняты тем, что происходило в Канкуне. Будь моя воля, я бы просто всё бросила и вернулась домой, чтобы быть рядом с отцом, но, опять же… — Привет. Могло быть и лучше. Ты как? — я вновь задумалась о том, правильно ли всем подряд рассказывать о семье. И хотя назвать его «всем подряд» язык не поворачивался, легче не становилось. — Всё в полном порядке. Даже отлично. Что-то случилось? — Проблемы дома, — коротко напечатала я. — Ты же знаешь, что можешь всё мне рассказать? Я постараюсь помочь всем, чем смогу, — я выдохнула и закрыла глаза. Он был прав. Пожалуй, я даже могла назвать его другом, и в данный момент хотела бы доверять ему больше, чем кому-либо. И плевать, что между нами тысячи километров, что мы не знаем имён друг друга. Хочу верить ему. Мама всё же настояла на том, чтобы я осталась в Валенсии и продолжила учёбу, что было непосильной ношей. — Может быть, всё-таки пойдёшь с нами? — спросила Хим, когда мы встретились с ней в коридоре. — Нет, я не голодна, — ответила я, натянув улыбку, чтобы было правдоподобнее. И, кажется, девочки поверили. На самом деле, у меня просто не было аппетита. Я бы лучше предпочла лишнюю минутку поспать, ибо сделать это ночью не удалось. — Хорошо, тогда увидимся потом, — с той же милой улыбкой произнесла Ям. Теперь я наблюдала, как она со своей лучшей подругой уходит в сторону столовой, где всегда бои без правил. Интересно, когда же Хим расскажет ей, что у неё было свидание с тем кудряшкой? Пожалуй, я слишком часто начала давать различные прозвища людям. Хам, кудряшка… Даже странно. Впрочем, хам, который, видимо, не хам, меня по имени никогда не… — Новенькая, приветики, — послышался голосок того самого, о котором я только и вспомнила. Вспомнишь… Про лучик, вот и солнце. — А, хам, и тебе не болеть, — ответила я, улыбнувшись. — Как отец? — он тут же решил ударить по больному? — С чего такое любопытство? — Я смотрю, ты любишь отвечать на вопросы вопросами. Я просто интересуюсь, потому что вчера ты… — Слушай, Маттео, давай не будем вспоминать об этом. Мне вчера было очень плохо. И спасибо за поддержку и помощь, — перебила я его. Не хочу, чтобы он думал, что я слабая и постоянно реву. — Просто минутная слабость. Ничего больше. — Минутная слабость? — усмехнулся он. — При таких обстоятельствах, Валенте, — он подошёл ближе и положил одну руку на моё плечо, — даже самые сильные могут упасть. Даже таким людям нужна поддержка. Я промолчала на слова Бальсано. По какой-то непонятной причине его слова задели за живое. Он был чертовски прав. Снова. — Нет ничего ужасного в том, что произошло вчера. Если что-то случится или тебе нужна будет помощь, то ты всегда можешь обратиться ко мне. — Серьёзно? — моему удивлению не было предела. — Конечно. — Это очень неожиданно с твоей стороны, — ответила я, почувствовав себя в этот момент немного неловко. В голове крутилось столько мыслей… — Мы начали не с лучшей ноты, потому предлагаю сделать так, — начал говорить он, чем, конечно же, заинтриговал ещё больше. — Привет, я Маттео Бальсано. Я посмотрела на его руку, которую он протянул мне. Он явно заметил моё сомнение и какое-то недоверие, потому поспешил убрать ладонь в карман брюк. Теперь в голове было тысячи мыслей о том, что я, возможно, ошиблась на его счёт. Зачастую в трудные моменты, когда всё хочется бросить, прокричать о боли, переживаниях, рядом оказываются именно те, кого мы не ждём. И так случилось со мной. Рядом оказался Маттео, с которым мы явно не были друзьями. Он поддержал, был рядом и пытался вселить уверенность, что всё будет хорошо, просил не сдаваться.