«Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы Света, это были годы Мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас не было ничего впереди…»
Ч. Диккенс
31 октября 1981 год
Часы негромко пробили полночь, в очередной раз привлекая внимание Джеймса. За окном стояла непривычная тишина, словно вся Годрикова Впадина вымерла. Ему ужасно хотелось подойти к окну и выглянуть на улицу, но нельзя было лишний раз мелькать — заклятие Фиделиус уже спало, и за домом могли следить. Приходилось смирно сидеть на диване и делать вид, что он с интересом изучает журнал по квиддичу. Только взгляд был направлен в одну точку и не шевелился, а сам он весь обратился в слух, прислушиваясь, что происходит в округе, и сжимая в руке палочку, пряча ее под обложкой журнала. — Господи, не могу больше, — громкий, чуть грубоватый шепот из кресла напротив. Джеймс поднял голову и встретился взглядом с любимыми изумрудными глазами, в которых читалась нервозность и напряжение. На лбу Лили без конца выступала испарина, длинные волосы она постоянно перекидывала то на одну сторону, то на другую, в конце концов, собрав их в неаккуратный хвост. — Спокойно, Луни, — произнес Джеймс, взглянув на супругу. — Подобное ожидание хуже всего, — раздраженно сказала она. В подтверждение слов Лили коротко гавкнул черный пес, лежащий возле камина. — Думаю, недолго осталось, — сказал Джеймс, переводя взгляд с Лили на пса и обратно. Джеймс прекрасно понимал их волнение. Они уже не первый месяц практически безвылазно сидят дома. И сегодня, по их информации, всё должно решиться. С самого утра они находятся в напряжении, в любой момент ожидая удара, хотя и знают, что Волан-де-Морт явится после полуночи. — Что, если… Сев?.. — Нет, — перебил Джеймс, не дав закончить. Он упрямо смотрел в зеленые глаза, прекрасно зная, что за мысли там прячутся. Все, все они боялись, что среди них есть предатель. Слухи об этом в Ордене давно ходят. Но сейчас уже было поздно для сомнений. — Всё будет хорошо, — произнес Джеймс, с уверенностью глядя на своих друзей. — План тысячу раз отработан. Он переводил взгляд с одного на другого, и сам старался не подпускать страх и волнение, которые, казалось, готовы были захлестнуть с головой. Это раньше он перед каждой битвой испытывал азарт и предвкушение, а сейчас, когда в его жизни присутствовала не только Лили, но и Гарри, он стал куда осмотрительнее и осторожнее, стараясь продумывать каждый свой шаг. Но не успел он подумать о любимой жене и сыне, как вдруг пес чуть слышно зарычал, вскинув голову и навострив уши. Лили тоже замерла, прислушиваясь. Она устремила на Джеймса пронзительный, испуганный взгляд, бледнея. — Их несколько… — едва слышно произнесла она. — Их пять… семь. Десять… двадцать… Джеймс не мог услышать то, что слышит Ремус своим волчьим слухом, но вполне очевидно, что он уловил несколько хлопков трансгрессии. Хотя должен был быть один. Только лишь один. По их информации должен был быть один Волан-де-Морт. Их основный план на этом и строился. Пес, тоже услышав, вскочил на ноги. — Нас предали, — громко прошептал Джеймс, чувствуя, как сердце ускоряет ритм. Не успел он предложение закончить, за окном пролетел крупный ворон, с шумом приземлившись на подоконник. А в следующее мгновение раздался взрыв, вышибающий входную дверь.