***
Сегодня Регулус планировал отправиться в родовое поместье. С неудовольствием, но Регулус понимал, что встретиться с Дамблдором ему придется. Как минимум, ради остальных, чтобы Дамблдор не вызывал их на вечные допросы. Не ровен час, как Поттер ему все выболтает. Но в первую очередь Регулус хотел найти в поместье книги по парселтангу. По поводу проникновения в Тайную комнату они так ничего конкретного и не решили. После долгих и мучительных споров, к которым впоследствии присоединились еще Поттер и Снейп, Регулус предложил попробовать разговорить Реддла. Не желая ждать и откладывать поиски крестража, но Регулус был вынужден согласиться с остальными — врываться в Тайную комнату с одной лишь надеждой, что крестраж там, — глупо. Поэтому оставалось надеяться, что Реддл даст больше информации о Тайной комнате. Правда, и здесь была проблема: Реддл из дневника не знал, мог ли Реддл более поздних годов спрятать крестраж в школе. И даже если бы знал, вряд ли бы он стал в это кого-то посвящать. А значит, надо усерднее работать в направлении соединения осколков души. Регулус уже составил примерный порядок создания крестражей. Первый — это дневник — любимчик Регулуса, с самой легкой и в то же время очень мощной энергетикой. От дневника веяло силой, уверенностью и мрачной притягательностью. Второй крестраж — кольцо Гонтов. Чуть позднее была создана чаша. Регулус основывался на записях Альфарда и найденных им криминальных сводках, рассказывающих об убийстве в Литтл-Хэнглтоне и Хепзибы Смит, наследницы Пуффендуй. Кольцо нравилось Регулусу менее всего. Несмотря на то, что оно было «свежее» и душу Реддла в тот момент еще не настолько поглотила Тьма, от кольца несло тяжелой энергией, которая продохнуть не давала. Даже чаша и медальон, созданные позднее, не обладали столь Темной аурой. Медальон, как рассуждал Регулус, был создан самым последним, незадолго до того, как Темный Лорд спрятал его в пещере. Никаких подтверждающих записей он этому не нашел, основываясь лишь на «объеме» крестража. С каждым последующим «души» Реддла становилось все меньше. И где-то между чашей и медальоном был создан неизвестный крестраж. Как предполагал Регулус, скорее всего, это случилось, когда Реддл вернулся из странствий. Основная проблема в соединении крестражей заключалась в том, что соединять осколки души необходимо в том же порядке, в каком они были разъединены. Регулус изучил всевозможную литературу и даже отыскал необходимый ритуал. Ритуал описывался на восьми страниц и содержал сотни нюансов, Регулус ничего сложнее не встречал. И даже при этом описание содержало моменты, непонятные ему. Но он точно знал, кто может ему помочь и со сложными нюансами, и с проведением ритуала. Однако Айви помогать отказывалась. Она называла его чокнутым, крутила пальцем у виска и говорила, что вот этот ритуал ему точно не пережить — осколки души заберут у него слишком много энергии, и это даже не самое страшное, они могут попытаться поглотить и его собственную душу. Но Регулус сдаваться не собирался. Вначале он соединит одну пару крестражей, чуть позднее присоединит еще часть, и так до конца. Так он легче перенесет ритуалы. И если Айви откажется, он сделает это в одиночку. Хотя Регулус и не терял надежды уговорить ее. С ней ему было бы значительно спокойнее, она сильная, и подстрахует, если что. Конечно, Регулус мог бы попросить Сириуса или Софию, но первый ни за что не согласится, а участие второй не желает сам Регулус — после разрыва их связи он больше всего боится повторения тех мучений, которые ей достались. Заранее узнав расписание Дамблдора, Регулус прибыл в поместье в Блэкпуле в раннее утро. Заметив распахнутую дверь в гостиную, он сразу туда и направился, ожидая увидеть директора. Но, оказавшись на пороге, резко замер. Регулус несколько дней готовился к встрече с Дамблдором, настраивался, и ему казалось, вывести его из равновесия в этот момент будет просто невозможно. Но встретив взгляд ярких голубых глаз Вэнс, у него сердце вниз рухнуло, заколотившись с ускоренной силой. Ее здесь быть не должно. Он за ней больше не наблюдал, хотя очень хотелось. Зато когда он появлялся в поместье, он набирался смелости, заходил в гостиную и здоровался с ней. Разговор никогда не клеился, Регулус чувствовал себя жутко дискомфортно под ее взглядом, но продолжал каждый раз искать встречи с ней. — Неожиданно видеть тебя здесь так рано, — заметила Вэнс. Регулус тоже не ожидал встретить ее в штабе ранним утром в будний день. Он вообще не ожидал здесь кого-то встретить. Видно, что Эммелина пришла только что: в руках у нее нераспечатанное письмо и картонный стакан, из которого исходил насыщенный запах кофе. На ней сегодня совсем тонкая блузка кремового цвета и плиссированная юбка чуть ниже колена. Очевидно, только жаркий август может заставить ее снять брюки. Регулус с некоторым волнением скользнул взглядом по голым стройным икрам и тонким лодыжкам. — Хотел встретиться с Дамблдором, — наконец, произнес он, проходя в гостиную. — Пришел поздравить его с днем рождения? — У него день рождения? — опешил Регулус, садясь в кресло напротив нее. — Вчера был. — Я не знал… А ведь Регулус помнил, что их директор родился в середине августа. — Интересно, я успею хотя бы лимонных долек прикупить? — отстраненно спросил он. — Дамблдор не любит лимонные дольки, — лицо Вэнс вдруг озарила яркая искренняя улыбка. Регулус даже растерялся на мгновение, не зная, что его поразило больше — ее преобразившееся лицо или неожиданная новость. — Не любит? — переспросил он. Эммелина помотала головой и произнесла: — Все думают, что он их любит, и дарят ему на каждый праздник, а Дамблдор не знает, куда их девать. Думаешь, почему он их всем подряд предлагает и они всегда у него на столе лежат? Чтобы остальные угощались, и его от них избавили. А вот лакричные палочки, которые он обожает, он всегда прячет в серванте. — Откуда ты это знаешь? — Мой дедушка с ним в довольно хороших отношениях, они вместе учились, он мне и рассказал. — А кто твой дедушка? — заинтересовался Регулус. — Брайан Блишвик. Теперь становилась понятно, откуда в ней столько «блэковского». Ее дед был сыном Джимбо Блишвика и Мисапинои Блэк. Невольно выстроив семейное древо в голове, Регулус удовлетворенно отметил, что их с Эммелиной даже дальней родней можно с большой натяжкой назвать. — У меня кроме него, в общем-то, никого больше и не осталось… Регулус взметнул на нее глаза, встречаясь с ее пронзительным взглядом. Атмосфера заметно похолодела. — Все еще не могу с этим свыкнуться, — едва слышно произнесла она, прямо глядя в его глаза. Она знает. Она все знает. На него словно обездвиживающее наложили. Он пошевелиться не мог, ответить не мог, взгляд от нее отвести не мог. — Извини, — нервно усмехнувшись, Вэнс отвела взгляд, а с него словно оцепенение спало. — Ч-что?.. — Вывалила на тебя… Я, вообще-то, не привыкла жаловаться. Регулус окончательно запутался. Сейчас она выглядела несколько смущенной, будто совершенно искренне говорит. Но еще секунду назад он видел в ее глазах ледяную ярость и ненависть. Или же ему так казалось? — А ты выглядишь, будто мертвеца увидел, — она неуверенно улыбнулась. — То, что случилось с твоей семьей, ужасно и несправедливо, — резко произнес он, заставив ее замереть. Повисла тяжелая пауза. Регулус боялся взгляд отвести, переживая, что это сразу его выдаст, а Вэнс смотрела на него не отрываясь. — Жаль, что виновники все еще разгуливают на свободе, — тихо, с нескрываемой ненавистью произнесла она. Регулусу казалось, она сейчас способна палочку выхватить и смертельное проклятье на него наслать. И он это полностью заслужил, хотя и умирать совершенно не хотелось. Но даже если он ошибается, даже если она не знает, что Регулус участвовал в убийстве ее семьи, она знает, что убивала его кузина, близкая родственница. И каково ей смотреть в его лицо? Возможно, так же, как и ему — в ее. В ее глаза, на дне которых он видит смерть и ужас, ей не принадлежащие. И самое странное — это вызывало нечто новое, низменное, будоражащее и такое неправильное в его душе. — Эммелина… — Извини, — она вновь натянуто улыбнулась. — Мне нельзя разговаривать с людьми, пока я кофе не выпью. Открыв крышку на картонном стакане, она сделала небольшой глоток, не поднимая на него глаза. И вновь тяжелая дискомфортная пауза. — Ты у дедушки сейчас живешь? — спросил Регулус первое, пришедшее в голову. — Или... дома? Она мотнула головой и ответила: — Я снимаю квартиру в Гринвиче. — Среди маглов? — вырвалось у него. У нее на мгновение холод отразился в глазах, но она сказала: — Среди маглов легче всего спрятаться. От всех. — Я никогда не бывал в этой части города… — Регулус постарался мягким тоном загладить вырвавшуюся до этого грубость. — Если хочешь, могу провести экскурсию. Сказано это было с неким вызовом и долей насмешки, и он не смог разобрать — искренне ли. А внутри у него поднялось жгучее желание отправиться на экскурсию с ней по магловскому кварталу. Все же, историческая часть города, пусть и волшебникам не принадлежащая. — Доброе утро. Вэнс взглянула ему за спину и кивнула: — Профессор Дамблдор. Точно, Регулус сюда пришел для встречи с Дамблдором, — он успел об этом забыть. Регулус вдруг испытал колоссальное разочарование из-за того, что их с Вэнс прервали. Но делать нечего — поднявшись, он поздоровался с директором. — Приятно видеть вас, Регулус. Полагаю, вы ждете меня? Дамблдор пригласил его перейти в столовую. Последовав за ним, Регулус бросил последний взгляд на Вэнс, совершенно не желая с ней расставаться, но она уже распечатывала письмо, не обращая на них внимания. Оставшись с Дамблдором наедине, Регулус поймал себя на мысли, что говорить с ним не хочет. В его голове только и крутилось — не ляпнул ли он что-то лишнее и не выдал ли себя при Вэнс? Больше двух лет прошло, а Вэнс все еще очень остро реагирует на убийство ее семьи. Впрочем, как и Регулус. — Вам не стоит винить себя, Регулус. — Вы о чем? — с подозрением спросил он, приходя в себя и тут же пряча все свои мысли. Неожиданно он отметил, что, как и у Вэнс, у Дамблдора яркие голубые глаза. Только в глазах Эммелины словно вся боль мира сосредоточилась. А глаза Дамблдора излучали… многовековую мудрость? Чувство собственного превосходства? В любом случае, Регулусу это очень не нравилось, он ощущал себя словно голым перед директором. — Трагедия, произошедшая с семьей Эммелины… Вы были слишком юны, чтобы помешать случившемуся. Старик обо всем знает. Регулус лихорадочно соображал, кто мог передать ему эту информацию. По мнению Снейпа, у Дамблдора есть еще один шпион, но среди Пожирателей далеко не все знают, кто участвовал в убийстве семьи Вэнс. Первый, кто приходил в голову, — Каркаров. Он был вместе с ними в доме Вэнс, и его верность Темному Лорду под большим вопросом — если что-то пойдет не по плану, он первый сбежит из Англии. И, тем не менее, Регулус не собирается поддаваться на его провокации. Строит сочувствие и жалость на лице, а сам, возможно, только и ждет от него признания, чтобы упрятать в Азкабан. — Вы об этом хотели со мной поговорить? — деланно безразлично поинтересовался Регулус. — Я хотел поговорить с вами… о вас. Признаться, Дамблдору удалось его удивить. Регулус готовился к разговору о Темном Лорде, но никак не о себе. — Без лишней лести замечу, Регулус, что вы были одним из самых блестящих учеников. Мало кто может похвастаться таким же упорством и прирожденными талантами. — Мы мои школьные успехи будем обсуждать? — перебил Регулус. — В том числе, — совершенно спокойно ответил он. Волнение в нем все больше поднималось. Дамблдор умел давить, умел подбирать слова и проникать в мысли. Сильные легилименты способны и защитные амулеты ломать. Регулус сомневался, что Дамблдор в открытую станет рушить защиту его сознания, но некое беспокойство все равно присутствовало — кто он против Дамблдора? — просто мальчишка. А ему ни в коем случае нельзя дать пробиться в голову. Регулус в своей голове выстраивал защитные барьеры, но и на секунду не чувствовал покушения на них. Дамблдор был привычно спокоен. — Когда вы не вернулись в школу, преподаватели, да и студенты тоже, были шокированы новостью, что вы погибли. Признаюсь, меня редко что-то вводит в замешательство, но над вашей «смертью» мне пришлось поломать голову. «Волан-де-Морт убил за предательство первого наследника одной из древнейших семей, оказывающих ему поддержку» — всех эта новость приводила в ужас, а я в этом — сомневался. В том, что вы погибли, доказательств практически не было, да и я привык доверять своей интуиции. А вот то, что вы могли предать Тома, я верил. Регулус его настороженно слушал, ожидая, к чему он ведет. — Потому что вы были не совсем типичным наследником древнего рода. У Регулуса хмурая складка между бровей пролегла — стоит ли осадить директора за подобное оскорбление? Или лучше стерпеть? — Я прекрасно помню ваших родителей, ваших кузин, когда они учились в школе. Вы отличались. Нет, не тем, чем отличалась Андромеда или ваш старший брат, но отличались. Не обессудьте, это моя работа — наблюдать за моими студентами. А вы привлекали внимания не меньше, чем… компания вашего брата. Вы привлекали внимание в различных стезях, но я видел, с каким сожалением и печалью вы всегда смотрели на них. — Не было никакой печали, — недовольно проговорил Регулус, все же не выдержав. — Но вы тянулись не к Сириусу, вы тянулись к той свободе, которой он обладал. Какая же чушь. Регулус всегда был доволен своим положением. Ну, помимо обязанностей первого наследника, которые должен был исполнять Сириус. — Думаю, не ошибусь, если предположу, что при всей верности своей семье и ее идеалам, вы без особого желания исполняли все ее требования. Люди вашего ума не терпят рамок и ограничений. В этом есть смысл, Регулус действительно считал себя сообразительнее большинства и не любил, когда его в чем-то ограничивают. Но он себя мгновенно одернул — Дамблдор пытается через лесть подобраться к нему ближе. — Единственное, что мне не давало покоя, — почему именно в тот момент вы решили отвернуться от своего бывшего кумира. Вы бы не пошли в открытую против Тома, понимая, что это поставит под угрозу всю вашу семью. Инсценировка собственной смерти — отличный вариант, который защитит и ваших родных, и от вас внимание отведет. И все же — почему в тот момент — этого я понять не мог. Вам нравилось учиться, вы были одним из лучших, и вы бы не бросили школу без очень веской причины. А значит, вам удалось узнать что-то поистине важное. Признаюсь, мне еще не приходилось распутывать столь сложные загадки. Но я в предвкушении, и люблю головоломки не меньше вас, Регулус. У него уже практически не оставалось сомнений, что Дамблдор обо всем знает. Но для чего тогда он все это говорит? Хочет его впечатлить? Ну, у него неплохо получается. — Спустя время, как вы и сами помните, случился ваш визит в дом мистера Малфоя, в Литтл-Хэнглтоне обнаружилось скопление дементоров и недавнее ограбление Гринготтса. Уверен, эти события связаны между собой. Малфои и Лестрейнджи — они со школьных времен были близки к Тому, и вы неспроста к ним проникали. В Литтл-Хэнглтоне, как вам наверняка известно, дом предков Тома. Все это наводило на мысли, что там было что-то спрятано. Но знаете, что меня поразило больше всего? — Что? — с опаской спросил Регулус. — Вы спасли Джеймса Поттера из плена Долохова. Практически без последствий Том Реддл вернул его по вашему требованию. Признаюсь, я был восхищен. Тогда я задумался, откуда у вчерашнего школьника, пусть и весьма талантливого, есть власть над одним из самых могущественных Темных волшебников. Регулус на него напряженно смотрел — Дамблдор не мог знать о дневниках. — Ответ пришел сразу. Регулус, вы помните, что случилось незадолго до Рождества на вашем пятом курсе? Ему память пришлось напрячь, но в голове быстро всплыли нужные события. Кабинет директора; он, Сириус и мать; гоблин, зачитывающий завещание Альфарда Блэка. — Альфард Блэк завещал вам свои дневники, в надежде, что вы найдете в них ответы на свои вопросы. Уже тогда мне стало интересно, что это могут быть за дневники. Альфард Блэк отличался большой преданностью Тому Реддлу, но при этом он также отличался… назовем это, эксцентричностью. Пожалуй, даже ваш брат не столь выделяется на фоне носителей вашей фамилии, как Альфард. Добродушнее человека я не встречал ни до, ни после. Казалось, всех и всё он любил, а мир отвечал ему тем же. Регулус поражался, как же складно выстраивается теория Дамблдора, и, не смея его перебивать, слушал дальше. — Меня всегда удивляло, как два таких непохожих человека, как Том и Альфард, могли подружиться. Но они оба обладали притягательными чарами, никого не оставляя равнодушными. И я бы никогда не поверил в предательство Альфарда, если бы не неожиданная болезнь Эйлин Принц после его кончины. Кажется, Регулус уже не удивится, если Дамблдор и о Снейпе все знает. — Да, мне было известно об их близких отношениях. Впрочем, как и всей школе. А также мне было известно о взаимной… неприязни мисс Принц и мистера Реддла. Могла ли Эйлин повлиять на мнение Альфарда о его друге? Думаю, да — любимые люди имеют над нами безграничную власть. — Это не так, — выпалил Регулус. — Альфард еще раньше начал собирать информацию о Реддле. Запоздало себя одернув, он на мгновение глаза прикрыл. Нельзя ничего говорить! Но Регулусу так хотелось хоть на чем-то подловить Дамблдора, чтобы он хоть в чем-то оказался не прав. — Что ж, — Дамблдор и на секунду не расстроился, напротив, Регулусу показалось, что в его глазах огонек интереса полыхнул. — В таком случае, должен признать. Альфард Блэк смог обвести вокруг пальца даже меня. И все же, я пришел к верному выводу: Альфард передал вам информацию о Томе Реддле. Информацию, которой владел только он на правах единственного близкого друга и соратника. И все же, Дамблдор ничего не знал. Регулус с удовлетворением отмечал, что пусть директор и понял, откуда у него информация, какая именно — ему неизвестно. — Альфард знал уязвимое место своего друга, и нашел способ сообщить об этом вам. Место настолько уязвимое, что Том идет у вас на поводу. И я могу с уверенностью сказать, что это вопрос его жизни и смерти. Или, все же, Дамблдор что-то знал? — Вы когда-нибудь встречали боггарта, Регулус? — неожиданно спросил он. — На уроках Защиты… Это было еще на третьем курсе, и Регулусу этот урок показался отвратительным. Ему казалось совершенно неправильным, чтобы весь курс знал о его страхах, и он отказался выходить один на один к боггарту. Зато на каникулах потом вполне успешно успел потренироваться в дядином поместье. — Знаете, чем предстал боггарт перед Томом Реддлом? Регулус мотнул головой. Как ни странно, а в голове ни единой мысли не было. Чего мог бояться один из величайших волшебников? Чего мог бояться человек, облик которого принимает боггарт у многих других волшебников? — Могильной плитой с его именем. Больше всего Том Реддл боялся смерти. Ну разумеется. Сейчас Регулусу этот ответ казался предельно очевидным. — Смерть окружала его с самого рождения. Его мать скончалась, едва успев дать ему имя. Рос он в бедном приюте, где буквально шла борьба за жизнь. Стоило ему повзрослеть, в мире началась магловская война и над Лондоном летали бомбы, в Европе разгоралась война с Грин-де-Вальдом, которая сильно затронула Англию и его… близких. Умирать никому не хочется, но для Тома это был главный страх жизни — только не смерть, он слишком часто ее видел, видел ее неприглядную сторону. И я уверен, он стал искать пути этого избежать, о чем и имел неосторожность поделиться со своим лучшим другом. У Регулуса практически не осталось никаких сомнений, что Дамблдор догадался о крестражах. Путей к бессмертию не так много, и уж такой гений явно отмел все иные неподходящие варианты. Но отчего-то директор не спешил в этом признаваться. Возможно, хотел, чтобы Регулус сам ему рассказал. Возможно, хотел добиться доверия. Неожиданно, но Регулуса этот факт тронул. Но он в очередной раз взял себя в руки — Дамблдор только этого и добивается — его слабости и полного слепого доверия. — Я понимаю, Регулус, что вы не станете показывать мне дневники и рассказывать об их содержимом, но я хочу, чтобы вы помнили, что всегда можете обратиться за помощью ко мне. И хочу, чтобы вы знали, последние несколько лет я пристально слежу за судьбой Тома Реддла. Возможно, я могу знать что-то, что поможет вам в вашем деле. С этим Регулус поспорить не мог. Но ему осталось найти всего один крестраж, Регулус почти уверен, где он хранится, и он надеялся обойтись без помощи ушлого директора. — И… — Дамблдор вдруг взял небольшую паузу, — вы знаете, что не все соратники Тома столь преданны ему, как может показаться. С некоторыми из них я поддерживаю контакт. У Регулуса в глазах неприкрытый интерес вспыхнул. Ему не помешает знать, кто шпионит за Темным Лордом помимо Снейпа. У него вариантов практически не было. Точнее, напротив, вариантов у него была масса, и все эти люди по разным причинам могли передавать информацию Дамблдору. — С кем? — спросил Регулус, когда он взял очередную паузу. — Извините, но ради безопасности этих людей, я не могу вам этого сказать. Но имейте в виду, что и они могут знать нечто ценное, что мог не знать Альфард Блэк. А вот Регулус в этом сомневался. Альфард был единственный, кто знал о крестражах. — Не по одиночке, вместе — только так мы сильнее, и только так победим. Очередная пафосная чушь, Регулус едва удержался, чтобы глаза не закатить. Дамблдор попросту хочет, чтобы Регулус выложил ему все, что знает. Нашел дурака. — Вряд ли вы считаете меня своим союзником, Регулус, но мы однозначно не враги. По крайней мере, мне бы этого совсем не хотелось. — Мне бы тоже этого не хотелось, профессор Дамблдор. В воцарившемся молчании, он произнес: — В таком случае, думаю, на этом все. Я рад, что вы согласились на встречу, Регулус. Кивнув ему в знак прощания, Регулус направился на выход, но вдруг затормозил и вновь обернулся к директору: — С прошедшим вас днем рождения. Кажется, долгих лет жизни вам желают каждый год, поэтому пожелаю вам оставаться все с тем же ясным умом. Регулус и хотел, чтобы голос прозвучал с легким оттенком язвительности, но получилось более чем искренне. — Ах, спасибо! — Дамблдор позволил себе добродушно улыбнуться. Он запустил руку в карман и достал небольшую коробочку. — Лимонную дольку? Из поместья Регулус вышел с полной коробочкой лимонных долек. Когда он протянул руку за одной долькой, Дамблдор воспользовался возможностью и всунул ему всю упаковку. И все же, надо отдать ему должное — Регулус остался впечатлен. Построить столь стройную и верную теорию, основываясь лишь на наблюдениях и догадках, было непосильно средним умам, директор и правда гениален. Разговор шел совсем не в том русле, к которому готовился Регулус. Он ожидал, что Дамблдор устроит допрос с пристрастием о Темном Лорде, а в итоге их разговор превратился в монолог директора. И Регулус должен был признать, ему льстила искренняя похвала Дамблдора, льстило, что к нему обращались как к равному, а не как к глупому ребенку, как он ожидал. Дамблдор прав — Регулус должен его как-то использовать. Конечно, здесь был большой риск, что директор его обхитрит: крестражи заберет, а его выставит преступником. Но Регулус будет действовать аккуратно и осмотрительно. Если им придется проникнуть в Хогвартс, помощь директора может оказаться не лишней. По крайней мере, среди знакомых только у него есть феникс, слезы которого могут пригодиться. К тому же, директор может знать и многое другое, касающееся Тома, но не крестражей. Например, что случилось с Адарой Лестрейндж и Шарлоттой Либэтти. Любые расследования Регулуса о них заходили в тупик, но многое указывало на то, что они имели определенное место в жизни Реддла. Да, Дамблдора определенно можно использовать. С другой стороны, что ждать от человека, который десятилетия так мастерски обманывает всех в своей любви к лимонным долькам?***
— Что там такого смешного? — поинтересовался Регулус, заходя в гостиную, откуда доносился веселый хохот Сириуса. Брат сидел с ярким журналом в руках и что-то показывал Софии. — Рег, помнишь Ксено и Пандору? — Таких не забудешь. Сириус закрыл журнал и показал ему обложку, на которой были карикатурно изображены волшебник и неизвестное животное вперемешку с цветастыми заголовками. — Первый альтернативный голос волшебного мира, — продекламировал Сириус. — «Придира»! Взяв журнал из его рук, Регулус его мельком пролистал. На первый взгляд кажется, что это сатира, но написано более чем серьезным тоном. — Лавгуд решил свои бредни печатать на бумаге? Он неплохо относился к Ксенофилиусу и Пандоре. Несмотря на их экстравагантность, а они были весьма талантливы. Особенно Пандора — на их курсе ей не было равных в чарах. — А мне нравится! — заявила София, забирая из его рук журнал. — Можем оформить подписку, — предложил Сириус, с любовью взглянув на нее. — Я не против, — протянула она, — но надо ли? Война скоро закончится, и мы уедем отсюда. — Думаю, они смогут присылать нам журнал в любую точку мира. Регулус на них отстраненно смотрел и вполуха слушал, опустившись в кресло. Они могли страстно целоваться, не смущаясь свидетелей, через пять минут щебетать друг с другом в обнимочку и строить планы на будущее, а еще через пять — орать друг на друга так, что стены в доме дрожали, — и по какому-нибудь совершенно нелепому поводу. И так по бесконечному кругу. Абсолютная гармония. А вот Регулуса мутило от столь резких смен настроения. Он все еще не забыл их недавний крупный скандал. Даже у него все внутри переворачивалось от повышенного и угрожающего тона Сириуса, от злых ультиматумов Софии, а им все нипочем, уже и забыли об этом. Сидят, ловят улыбки друг друга и смотрят влюбленными взглядами. Регулус этого не понимал. А крики он и вовсе не переносил, и не только, когда повышали голос на него, а даже в непосредственной близости. В голову невольно Вэнс пришла. Ему очень нравилась ее спокойная, даже несколько холодная аура. Но холод этот обжигал и будоражил. Волновал нечто внутри. — Что с тобой? — спросила София. В ответ Регулус неопределенно плечами пожал. — Ты все из-за крестража переживаешь? — нахмурился Сириус. — Ну да… — солгал Регулус и тут же одернул себя — вместо того, чтобы думать о крестраже, в голову лезут голые лодыжки Вэнс. — Рег, мы не потащимся в логово василиска, — твердо произнес Сириус. — Логово дракона прошли, и тут справимся, — все с той же отстраненностью произнес он. Регулус уже и сам начинал остывать к этой идее, понимая весь риск, но от Реддла подсказок он все равно добьется. Нужно лишь время. Но сейчас он совершенно бесполезен. Со встречи с Вэнс и разговора с Дамблдором уже неделя прошла, и Регулус не знал, что больше не дает ему покоя. В его голове попеременно присутствовали три человека: днем его мысли занимали Дамблдор и Реддл, а вечерами и ночами покоя лишала Вэнс. — Пойду прогуляюсь, — сказал Регулус, не давая брату начать нравоучительную тираду. На Лондон опустились сумерки. Он мог бы отправиться в Дувр, но совершенно не хотелось оставаться в полном одиночестве. Однако появляться в переполненном Сохо тоже не было желания. Трансгрессировав в первое пришедшее на ум место, Регулус оказался перед воротами поместья в Блэкпуле. Регулус наизусть помнил график дежурств членов Ордена Феникса. Кацман, единственный проживающий в штабе, сейчас должен быть на дежурстве. Собраний и встреч не предвидится. А значит, поместье должно быть пустым. Но в окнах гостиной слабо горел свет. Широким шагом приближаясь к дому, он надеялся только на одно. Хотя бы просто увидеть… Надежды его не обманули. В гостиной сидела Вэнс. В руках у нее книга Джонатана Свифта. Она все в той же плиссированной юбке, только блузка сегодня была голубая с коротким рукавом, оголяя изящные руки. Туфли она скинула с ног, и с босыми ступнями забралась на кресло. — Эммелина. Ему хотелось верить, что на ее лице отразилось приятное удивление. Но она несколько скованно опустила ноги на пол. — В последнее время мы все чаще здесь встречаемся. — Ты этому не рада? — спросил он, усаживаясь в кресло. — Напротив, — она едва приподняла уголки губ в полуулыбке, и опустила взгляд в книгу. Вэнс словно не чувствовала никакого дискомфорта и напряжения от тишины и его присутствия рядом. Регулуса же раздирали противоречивые чувства. Ему хотелось говорить с ней, хотелось, чтобы она смотрела на него, хотелось слышать ее голос. Ему было недостаточно простого присутствия рядом. Взгляд невольно притянули ее голые лодыжки. Тонкие, с выпирающей косточкой. Пальцы так и тянулись к ним — провести по коже, обвести косточку, сжать. Тяжело сглотнув, он поднял взгляд. Волосы у нее собраны в высокий хвост, только одна короткая прядь постоянно выпадает из-за уха. На открытой длинной шее две яркие родинки. И выделяющиеся ключицы в вырезе идут параллельно линии плеч. Мерлин, что он делает? Она, должно быть, его психом считает — сидит и молча пялится на нее. Наверное, ему тоже нужно было взять с собой книгу. Сидели бы и оба читали. Как два престарелых волшебника. Не выдержав тишины и собственных мыслей, он спросил: — Ты читаешь Джонатана Свифта? Устремив на него взгляд, Вэнс приподняла книгу, показывая обложку. — Да. Люблю его стиль. Жаль, в Англии почти не найти его книг, я все букинистические магазины обошла. — У дяди в библиотеке вся его коллекция есть! — воскликнул Регулус неожиданно громко для себя. — Даже те книги, которые издавались под псевдонимами. Хочешь посмотреть? — уже тише спросил он, не спуская с Вэнс горящего взгляда. — А можно? — Конечно, идем. Внутри себя Регулус ликовал. Не зря пару месяцев назад он заплатил одному ирландскому скупщику, чтобы он нашел всю литературу ее любимого писателя. Иначе Регулус просто не знал, как еще к ней ближе подобраться и впечатлить. — Это просто невероятно, — взбудоражено говорила Вэнс. — В Англии в прошлых веках его книги и вовсе чуть ли не под запретом были, да и сейчас трудно найти. У тебя дядя увлекался его творчеством? — Да-да, дядя Альфард очень его любил. Регулус впервые видел ее столь разговорчивой и горящей интересом. И увиденное нравилось ему ничуть не меньше, чем ее холодная печаль и отстраненность. Остановившись возле библиотеки, он снял запирающее заклинание и обернулся к Вэнс. — Сириус здесь кругом защиту наложил. — Я знаю, — виновато улыбнулась она. — Я последняя, кто был в этой библиотеке. Сириус меня тут посреди ночи нашел, ругался, выгнал, и после этого запер библиотеку от всех. Регулус решил оставить ее без ответа, состроив сочувствующее, понимающее лицо. На месте Сириуса он бы запер здесь каждую дверь до того, как пускать сюда Орден. Он бы даже в столовую их не пустил — ничтожество Флетчер перетаскал оттуда все фамильное серебро — Регулус надеялся, что он умрет в муках, подхватив какое-нибудь родовое проклятье. Открыв перед ней дверь, Регулус пропустил Вэнс вперед себя. В библиотеке стояла непроглядная тьма. Подвесив перед собой пару светящихся шариков, источающих слабый желтоватый свет, Регулус позвал ее за собой. — На самом деле, здесь немного жутковато, — шепотом произнесла она, пока они шли между высоких темных стеллажей. — Но… в хорошем смысле, если ты понимаешь. — Понимаю, — улыбнулся ей Регулус. Когда он впервые оказался здесь в сознательном возрасте, атмосфера его тоже пугала, но одновременно и восхищала. Тысячелетняя магия, хранящаяся на страницах тысячи книг, — это очаровывало и волновало. — Сюда, — Регулус указал на один из проходов, ведущих к нужному стеллажу. — И как ты только помнишь, что и где хранится? — Я здесь с детства часто бывал. О том, что он эти книги сюда сам поместил, Регулус решил умолчать. — Мы на месте, — произнес он, с предвкушением на нее взглянув. А она, не глядя на него, уже изучала корешки книг, сборников и заметок Свифта, стоящих ровными рядами на полках стеллажа. — О, это же сборник памфлетов! — она стянула с полки книгу и раскрыла ее. Завороженно бегая глазами по содержанию, она, словно сама не замечая, развернулась и села на выступ стеллажа, подтянув к себе ноги, босыми ступнями упираясь о нижнюю полку. Регулус за ней не менее завороженно наблюдал, до того она была прекрасной в увлеченный момент. Хотелось прикоснуться к ней: запустить пальцы в темные блестящие волосы или провести ладонью по коже. Или дотронуться до босых стоп — она так и не надела туфли — отчего-то этот факт будоражил его, а взгляд снова и снова притягивали узкие стопы, аккуратные пальчики и узкие лодыжки с выпирающей косточкой. — Это единственный экземпляр книги, где собраны все его политические статьи, представляешь?.. — Вэнс подняла на него восторженный взгляд и вдруг прервалась на полуслове. Регулус невольно под гипноз ее глаз попал, поражаясь, до чего она красива. В который раз он отмечал ее гладкую фарфоровую кожу, контрастирующую на фоне тяжелых волос. И совершенно удивительные глаза. И как он умудрялся в школе ее не замечать? Она одна из красивейших девушек, что он встречал. Она лучшая студентка своего выпуска. И она чистокровная, с Блэками в родословной. Как он мог все это игнорировать? Но будоражило его совсем не это. Его волновал ее холод и отстраненность, которые таяли рядом с ним, трещали от ее эмоций — он это чувствовал. Ему не давал покоя взгляд ярких голубых глаз. Взгляд человека, потерявшего всё в этом мире. Он находил в этом некий шарм. — Поцелуй меня. Он взметнул на нее взволнованный взгляд. Выдох застрял посреди легких. Он растерялся на крошечную долю секунды — его никогда в жизни об этом не просили, обычно, его не надо об этом просить. А она смотрела на него спокойно и уверенно. Регулус сделал шаг их разделяющий, не в силах взгляда от ее лица оторвать. Остановился вплотную к ней, бедром задевая ее колени. Протянул руку и, едва касаясь кожи кончиками пальцев, сдвинул прядь волос, обхватывая ее лицо, спускаясь ладонью на шею и притягивая ее к себе. Второй рукой мягко обвел ребра, остановился на талии, невольно сжимая тонкую ткань блузки. У нее ресницы дрогнули от легкого прикосновения, она вперед дернулась, приоткрывая губы. Он не знал, почему медлит. Мысли об этом заполняли его голову несколько месяцев. Он и мечтать об этом не осмеливался, настойчиво гнал любые мысли о Вэнс. Но вот она перед ним. Смотрит нетерпеливым взглядом, у нее губы подрагивают. Его и самого трясет. По всему телу волнующая дрожь и желание — как можно быстрее прижаться к ее губам. Но он тянет этот момент, взглядом поднимается от ее губ и останавливается на столь ярких, пронзительно ярких голубых глазах. Он в них смерть ее матери видит, и ее собственное желание жить. Ничего прекраснее он не видел, и все же, это ненормально, нездорово, но это будоражит, кровь кипеть заставляет. Он склоняется к ней ближе, прикрывает глаза и легко касается ее губ, не прижимаясь. Ловит ее выдох, целует в уголок рта и нежно обхватывает нижнюю губу. Из нее вырывается рваное нетерпеливое дыхание, сборник памфлетов с грохотом падает. Ее пальцы сжимаются на его плечах и притягивают к себе. Она вытягивается, тянется к нему ближе, запускает пальцы в волосы, не давая отстраниться, и горячо целует, не давая ему и шанса для сомнений. Она разводит колени, и он делает полшага, прижимаясь к ней ближе, придвигая к себе теснее. Руки скользят по ее спине, по талии. Острое желание внутри вспыхивает с новой силой, когда она оставляет поцелуй у ворота его рубашки. По всему позвоночнику дрожь и судорога прокатывается, он невольно с силой сжимает ее бедра. Ему в нос легкий аромат ее парфюма ударяет, заставляя терять грани реальности, — нечто цветочное, нежное, едва уловимое. Он проводит носом по ее шее, прижимается губами к основанию и оставляет влажную дорожку вдоль ключиц. Ее нетерпеливый, горячий выдох, и руки тянутся к его ремню на брюках, она его смело расстегивает. Регулус на мгновение отстраняется от нее, заглядывая в ее лицо. На бледной фарфоровой коже выделяется розовый румянец, губы горят от поцелуев, а в глазах одно лишь желание. Он вновь прижимается к ее губам, перехватывает ее руки и прижимает их к выступу, на котором она сидит. Спускается поцелуями на ее шею, торопливо расстегивая многочисленные пуговицы на ее блузке — не выдерживает, рывком распахивает последний десяток. Обхватывает ладонями талию, поднимается по ребрам — кожа у нее холодная, но прикосновения — обжигают. Он сжимает ее грудь, обтянутую в светлое кружево; сквозь невесомую ткань чувствует упругие соски, зацепляется за них пальцами, обводит кругом. — Регулус… Он сильнее на нее напирает, она спиной врезается в полки с книгами, закидывает на его поясницу ногу, прижимая к себе плотнее. А он отвлекается от ее губ, чтобы взглянуть на оголенную ногу. Обхватывает ладонью лодыжку, проводит пальцами по икрам, колену. Сдвигает юбку, двигаясь выше по бедру и сжимая тонкую кожу. — Пожалуйста… — слабый стон, сорвавшийся с ее губ. Не отрывая взгляда от ее лица, от полуприкрытых глаз, слушая ее сбитое дыхание, он ведет руками все выше по ногам, доходит до белья и большими пальцами обводит край, двигаясь на внутреннюю сторону бедра. Она подается ему навстречу, шире разводит колени и безмолвно умоляет о большем. Закусывает губу, жмурится, как только он сдвигает полоску белья и невесомо проводит пальцем по влажным чувствительным зонам. Откидывает голову, подавляя стон, невольно выгибается, руками до побелевших костяшек впивается в выступ, на котором сидит. — Эммелина. Его голос охрип, но ему хочется, чтобы она смотрела на него. Она распахивает глаза, а сердце его в очередной раз сжимается, прежде чем вновь сбиться с ритма. Она дрожащими руками снова тянется к его брюкам, не отводя от него помутившегося взгляда. Окончательно расправляется с ремнем и стягивает с него брюки вместе с бельем. Он прикрывает глаза, не сдерживая тяжелый вздох, когда ее ладонь сжимает член. Контроль, сдерживаемые порывы окончательно с треском рушатся, в голове стучит пульс. Он сдвигает ее на самый край выступа, грубым движением стягивая ее белье, и резко входит до самого упора. Ее тонкий возглас эхом прокатывается над бесконечными стеллажами. В тишине библиотеки — лишь звуки влажных поцелуев, ее тихие глубокие полустоны. Перед глазами ее смазанное лицо, в руках — ее разгоряченное податливое тело, что выгибается от каждого касания, на плечах железная хватка ее пальцев, впивающихся в его кожу сквозь рубашку. Очередной выдох вперемешку с его именем — он сильнее вжимает ее в стеллаж. Ногти, оставляющие следы на его шее, плечах — он до белых пятен сжимает кожу на ее бедрах. Внутри пожар. Внутри нее, внутри него. — Эммелина. Яркие голубые глаза с поволокой наслаждения — они его душу наизнанку выворачивают. Внизу живота дискомфортный узел стягивается, а внутри нее все теснее и с силой пульсирует. — Поцелуй меня... Он послушно прижимается к ней с грубым поцелуем, прикусывает губу, глубоко проникает в рот языком, а она ему стонет в ответ. Он не выдерживает, чувствуя острое, почти болезненное удовольствие, вмиг охватившее все тело. А она вдруг спиной падает на полки, дрожит, колени невольно сводит. Ослабляет хватку на плечах и обмякает в его руках. Расправив юбку, она дрожащей рукой провела по растрепанным волосам. Не поднимая на него взгляд, она быстро застегивала пуговицы на блузке, в самом низу сбившись с петельки, и теперь весь ряд шел криво. — Эммелина… — Регулус перехватил ее ладони, останавливая. И вновь — на мгновение он попал под чары ее глаз. Но он тут же опустил взгляд на ее блузку. Расстегнув ряд мелких, неправильно застегнутых пуговиц, он принялся не спеша продевать каждую из них в нужную петельку. Вэнс перед ним не дышала. Он чувствовал на себе ее взгляд, но сам не мог оторвать глаз от белой кожи груди, от выделяющихся прямых ключиц, от светлого кружевного белья, что практически сливается с кожей. Он желал увидеть большее, но вместо этого все выше застегивал ее пуговицы. Регулус лихорадочно соображал, что сказать. Ему совершенно не хотелось, чтобы на этом все закончилось. И еще больше он не хотел, чтобы она думала, будто для него это минутная слабость. Сделать вид, что ничего не было, и продолжать изредка наведываться в штаб, чтобы, если повезет, встретиться с ней? Нет, ему этот вариант не нравился. Ему хотелось видеть ее, хотелось ее, тогда, когда он пожелает, а не когда подвернется удача. Застегнув верхнюю пуговицу, он поднял на нее взгляд. — У меня есть пара билетов в кино. Пойдешь со мной? Она заметно растерялась от приглашения, но тут же мягко улыбнулась и ответила: — Пойду.***
Регулус дождался поздней ночи, прежде чем возвращаться домой, — не хотелось встретить Сириуса или Софию. Бесшумно проскользнув в холл, он двинулся к лестнице, как вдруг загорелся яркий свет, а из гостиной вышел сонный Сириус. — Долго ты гулял, я уже волноваться начал. Не глядя ему в глаза, Регулус стремительно направился к лестнице. — Проветриться нужно было, — бросил он. — А ну-ка стой, — Сириус преградил путь, перехватив его за предплечье. Сон с него как рукой сняло. Сдвинув брови, он окинул его медленным внимательным взглядом. Придвинувшись непозволительно близко, Сириус с шумом втянул воздух возле него. Он устремил на Регулуса удивленный взгляд, в котором загорался сумасшедший огонек, на губах начала растягиваться мерзкая ухмылка. У Регулуса в груди смущение вспыхнуло, с лица вся краска сошла от этого понимающего взгляда. — Отвали, больной, — Регулус сбросил с себя его руку и торопливо устремился вверх по лестнице. — Где ты был? — Сириус направился за ним. — Скажи спасибо, что не в Тайной комнате, — огрызнулся Регулус, не имея ни малейшего желания что-либо обсуждать с братом. — Или, правильнее спросить, с кем ты был? — в его голосе начали проскальзывать издевательские нотки. — Хоть с самим Дамблдором. Тебя это не касается, — отрезал Регулус и захлопнул перед лицом брата дверь.