Август, 1980 год
— Успокойся, София, — равнодушно произнес Регулус, не отрываясь от изучения свежего номера нумерологического журнала. — С ним все хорошо. — Неужели нельзя было сказать, где он?! — резко поинтересовалась она. Время уже перевалило за полночь, Сириус задерживался с дежурства на несколько часов, недавно он связался с ней по сквозному зеркалу, взбудоражено сказал, что скоро его можно не ждать и, без объяснения причин, отключился. С каждой минутой София все больше теряла терпение. Где-то в подсознании засела мысль, что он веселится без нее. Блэк выглядел подозрительно счастливым и радостным, глаза ненормальным блеском горели, а на фоне слышался гул голосов. Она всегда спокойно относилась к их посиделкам с Мародерами — вынужденным или спонтанным, но ей хотелось бы, чтобы он ей об этом говорил. В такие моменты, раздражающие моменты неизвестности, ей хотелось совершать разные глупости. Например, позвать Марти и уехать с ней на мотоцикле Сириуса на другой конец Англии, прогуляться или напиться. Блэк был бы в бешенстве. Останавливала ее, пожалуй, только интуиция, которая подсказывала, что Сириус не занят ничем противозаконным, а доводить его до белого каления подобным способом не особо хотелось. — Может, Эванс рожает, — равнодушно предположил Регулус. — Сириус такое вряд ли пропустит. — А когда у нее срок? — задумалась София — это походило на правду, Сириус очень ждет появления крестника, даже подарок уже приготовил, не один день его создавал. — Кажется, Поттер говорил, что в первых числах августа, но кто знает, может быть, раньше решил объявиться. — Представляешь, — протянула София, глубоко погрузившись в собственные страхи, — рожать… — Нет, не представляю. — Интересно, это больнее, чем Круциатус?.. — У тебя есть потрясающая возможность сравнить. София устремила на него отстраненный взгляд. Регулус не любил разговоры о детях, только если это не были издевки по поводу ее детей и Сириуса. Да и ей не особо нравилась эта тема. Обсуждать там нечего — детей заводить она не собирается, а чужих старается избегать. А вот будет ли заводить детей Регулус, ей вдруг стало интересно. Официально — он первый наследник рода, миссис Блэк от него не отстанет, пока он не женится и не обзаведется детьми. Правда, София с трудом представляла себе Регулуса отцом многодетного семейства. Она в принципе с трудом представляла его с ребенком на руках, к ее удивлению, даже Сириус в подобной картине смотрелся куда более естественно. — Регси, а ты хочешь детей? Наконец, закрыв журнал, он поднял на нее взгляд. — От тебя? — усмехнулся он. — Тупые шутки Сириуса оказались заразными? После ее безобидного розыгрыша Сириус перестал постоянно издеваться над ней и ее нежеланием заводить детей. Зато Регулусу эта идея понравилась, и он с радостью принял эстафету, и глумился сразу над ними обоими, пророча им не только детей, но и скорую свадьбу. — Я серьезно! — Разумеется не хочу, София, — снисходительно произнес он. — Как тебе такое в голову могло прийти? — Ты первый наследник рода. Тебе придется заводить детей. — Первый наследник я до момента, пока Сириус обратно не заберет себе свой законный по праву рождения статус. И даже если бы мне пришлось заводить детей, это не значит, что я бы этого хотел. — Сириус не вернется в семью, — твердо произнесла София, желая в этом убедить в первую очередь себя. — Так что придется тебе отдуваться. — Нет, не придется, — самодовольно улыбнулся Регулус. — Знаешь, как все будет? После войны Сириус вернется в семью. Он уже понемногу привыкает к этой мысли, еще полгодика покапать ему на мозги и он сам к Арктурусу побежит, чтобы ему передали статус Главы. Она как знала! Регулус неспроста постоянно называет брата Главой рода, все прочнее закрепляя эту мысль в его голове. И ведь действительно, еще пару лет назад Сириусу противно было причислять себя к Блэкам, а сейчас он довольно спокойно реагирует на то, чтобы возглавить темнейшее семейство. «Вся надежда на меня одного, Софи, кто-то должен обелить это гнилое имя» — он сводил все в шутку, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. — Как ты можешь манипулировать собственным братом, Регулус? — осуждающе спросила София. — Я не закончил, — перебил он. — После того, как Сириус станет Главой, ему придется вступить в брак. Как хорошо, что у него уже есть достойная партия. Кстати, этот факт поднимет его в глазах Арктуруса. Ну а после, тебе придется родить пару наследников нашему роду. — Как ты все замечательно придумал! — Спасибо, не могу не согласиться, — улыбнулся Регулус. — А пока вы исполняете родовые обязанности, я в это время буду жизнью наслаждаться. Поеду куда-нибудь в Европу или Азию. — Только ты все перепутал, — с агрессией произнесла она. — Наслаждаться жизнью в Европе буду я, а вы с Сириусом сами рожайте наследников своему роду, я к нему никакого отношения не имею! — Ну, это только до замужества, — злорадно усмехнулся он. — Какой же ты бываешь противный, Регулус! — Что за шум? В дверях гостиной неожиданно Сириус объявился. Вскочив со своего кресла, София не смогла скрыть обиду в голосе: — Регулус опять меня травит! — Ни за что не поверю, что ты не можешь за себя постоять, Софи. Тем более, перед Регом, — насмешливо произнес Сириус. — И что это значит? — с подозрением спросил Регулус. — То, что перед Бланк ты слаб и беспомощен! Сириус был подозрительно весел, а Регулус напротив лишь больше нахмурился. — Кто бы говорил, — после долгой паузы ответил он. — А ты где был? — В Мунго! — Сириус перевел на Софию восхищенный взгляд. — Гарри родился! Через пару дней их с Лили отпустят домой, и можно будет всем вместе сходить к ним. — Поздравляю, Сириус, — произнес Регулус. — Теперь ты крестный отец. — Спасибо. — Сможешь потренироваться на крестнике, прежде чем своих заводить. — Да-да, — подыграл ему Сириус, — я тоже считаю, что это великолепная возможность. — О, ну хватит уже! Прошу! — воскликнула София. Остановившись возле нее, Сириус мельком, с нескрываемым весельем, глянул на брата, и уверенно произнес: — Слышал я, что он тебе тут наплел. Не переживай, Софи, я не собираюсь возвращаться в семью. — Точно? Она была совсем не против, чтобы Сириус общался со своей родней, но если он примет статус Главы рода, это сразу наложит на него массу обязанностей, которые ему придется исполнять. И этого ей уже совершенно не хотелось. — Конечно, — твердо ответил он, но вдруг глаза на мгновение отвел. — Хотя… У нее дыхание перехватило от длинной паузы. — Слушай, Софи, — неловко усмехнулся Сириус, — я понимаю, что это дико звучит, но… Я недавно думал об этом… Отца уже нет, Арктурус одной ногой в могиле, мамаша почти свихнулась. Половина родни разбежались по другим континентам. Поллукса ждет дом престарелых, ну, или Азкабан, за шулерство на сотни галлеонов. У меня есть шанс сделать из прогнившего имени Блэк — доброе и уважаемое. Очередные издевки, как же София от этого устала. Но она не собирается в очередной раз поддаваться на провокации и психовать. — И выходит, что это не я вернусь в семью, это у меня будет новая семья. Просто со старой фамилией. — Здорово звучит! — с излишним энтузиазмом поддержала София. — А кто будет в новой семье? — Мы с тобой. Ну, и Рег, конечно. А еще можно Тонксов взять. И тетю Кассиопею, так и быть, она ничего. Он говорит подозрительно серьезным и, даже несколько воодушевленным, тоном. — Класс! У тебя и поместье родовое уже есть! — Ну да, — согласился Сириус. — Не могу сказать, что это пристанище дьявола мне по душе, но с тобой я готов там жить. — Осталось только супругу тебе подобрать. — У меня уже есть ты, — Сириус окинул ее многозначительным взглядом. — Гораздо лучше, чем супруга. Кажется, шутка начинала заходить слишком далеко. — Смотри-ка, у тебя есть почти все. Род, поместье, «супруга». Но чего-то не хватает, тебе не кажется? — Я знаю, к чему ты клонишь, Софи, — спокойно ответил он. — Но, поскольку это будет моя семья, правила в ней буду устанавливать я. Обхватив ее за талию, он резко притянул ее к себе и склонился к ее уху. — Рег думает, он здесь самый умный, но не на того напал, — громко прошептал Сириус. — Мы заставим его вступить в нашу семью, а после обяжем наследниками обзавестись, чтобы род не прерывался. А сами будем в Европе жизнью наслаждаться и тратить фамильное золото. — Это ты здорово придумал, — София расплылась в довольной улыбке. — Да, я у тебя молодец. — Вообще-то, я все еще здесь, — отозвался Регулус, — и я вас прекрасно слышу. — Вот и отлично, — Сириус поднял на него взгляд. — Можешь начинать искать себе будущую миссис Блэк. Если не хочешь, чтобы этим вопросом занялся я на правах Главы. Смерив его холодным взглядом в ответ, Регулус молча поднялся и направился на выход из комнаты. — Он терпеть не может разговоры о его обязанностях наследника, — весело усмехнулся Сириус, когда они остались вдвоем. — Это его самая нелюбимая тема. Ну, после обсуждений уничтожения крестражей разумеется. Упоминание крестражей отразилось некой тревогой в ее подсознании, но она ухватиться за эту мысль не успела, как Сириус склонился к ней, обхватывая ладонью ее шею и притягивая к себе. У нее веки блаженно закрылись от горячего прикосновения. Его пальцы ловко расстегнули пару верхних пуговиц ее сарафана, сильнее оголяя кожу. Он губами провел линию от основания шеи и вверх, обхватив мочку уха. Колени подкашивались, когда он едва уловимо касался пальцами поясницы, посылая мурашки по всему телу; когда оставлял поцелуй на скулах и останавливался на приоткрытых губах, с нежностью обхватывая нижнюю губу; когда крепче прижимал к себе, спускаясь ладонями на ягодицы и с силой сжимая их. — Сириус… Но она не может до конца расслабиться. Перед глазами стоят крестражи, чаша Пуффендуй, подземелья гоблинов и смертельные чары, летящие прямиком в них. Она каждую свободную минуту возвращалась к этим воспоминаниям. И вот сейчас вновь — он так не вовремя об этом напомнил. Сириус уже больше месяца избегает важного разговора, а она и сама не знает, с какой стороны к этому разговору подступиться. Вначале она хотела закрыть глаза на случившееся — София поступила бы точно также на месте Сириуса, но ей это все равно не давало покоя. Словно почувствовав ее напряжение, Сириус отстранился, поднимая на нее вопросительный взгляд. — Хочешь или нет, Сириус, но нам придется об этом поговорить. Теперь напряжение и в его глазах отразилось — он сразу понял, о чем пойдет речь. — Ну? О чем? — Ты повернулся спиной к Аваде… — не сумев скрыть ужаса в голосе, произнесла она. Несколько недель прошло, а у нее все еще перед глазами стоит зеленая смертельная вспышка, летящая в них, и как Сириус разворачивается к ней лицом, не раздумывая готовый принять удар на себя. Все происходило так быстро, не больше секунды. Изумрудный луч, озаривший подземелья; поглотивший ее страх, до самых кончиков пальцев — и вовсе не страх собственной смерти; пронзительные серые глаза, смотрящие словно в последний раз. Какая-то жалкая секунда, а она могла навсегда его потерять. Они оба понимали, что другого выхода в тот момент не было. Слишком тесно в проходе. У Сириуса на руках брат, который также рисковал попасть под смертельное проклятие. Да, Сириус мог отклониться, спас бы себя и Регулуса, но тогда смертельные чары попали бы прямиком в нее. — И что? — со злой насмешкой спросил он, убирая руки с нее. — У меня, по-твоему, был другой вариант? — Я имею в виду… — Да! — перебил он. — Я бы предпочел сам умереть, вместо вас с Регом! Что-то не нравится?! — Мне не нравится любой вариант, где кто-то умирает. — Между прочим, — с жесткостью произнес Сириус, — мне не пришлось бы делать такой выбор, если бы тебя там не было. Если бы ты осталась дома, как я просил, я бы просто увернулся от проклятья. Но я так сделать не мог! Потому что иначе попало бы в тебя! — Осталась дома?! Как ты себе это представляешь? Скажи мне, Сириус, как бы ты поступил, если бы я тебя усыпила, а потом ты, под действием мощного снотворного, проснулся от моей боли? Что бы ты сделал?! Остался дома и стал ждать?! — Это… другое, Бланк. — Нет! Это то же самое! И хочу, чтобы ты знал! Если я снова узнаю, что ты в опасности, я приду. — Не вздумай, Софи, — с угрозой произнес он. — А ты не вздумай рисковать лишний раз! Будь уверен, Сириус, если мне покажется, что ты в опасности, я тут же появлюсь. — Я в опасности каждую долбанную минуту за пределами этого дома! — Ты знаешь, о чем я говорю. Сириус сотни раз участвовал в смертельных сражениях, нередко оставался на волосок от гибели, но София этого так ни разу и уловить не смогла. В основном потому, что он в этот момент не испытывал страха, сильных будоражащих эмоций. Адреналин — да, азарт — разумеется, но страха и боли, которые в последний раз ее разбудили, никогда не было. — Если ты появишься в момент сражения, ты только хуже сделаешь, — холодно усмехнулся он. — И себе, и мне. Давай, Бланк, как скажешь, приходи на «помощь». Только потом не удивляйся, если я опять спиной к Аваде повернусь. Она на него во все глаза смотрела, не зная, что сказать. Кажется, они зашли в тупик. Каждый считал себя правым, каждый был прав и не желал отступать. — Сириус, ты говоришь, что у тебя не было выбора. А у меня? Какой выбор у меня? — спокойно спросила она. — Ты можешь себе представить, чтобы я сидела дома, зная, что любое промедление и, возможно, мы уже и не увидимся? — Ты могла связаться со мной по зеркалу, но ты даже не попыталась! Конечно, лучше сразу отправиться в самое пекло! — Какое, к черту, зеркало! Я чуть с ума не сошла от ужаса, что с тобой что-то случилось! Я не знала — жив ли ты! Жив ли Регулус! Думаешь, у меня в этот момент были мысли о твоем долбанном зеркале?! — Вот поэтому тебя нельзя выпускать из дома! — гневно произнес он. — В опасной ситуации надо сохранять холодную голову, а не бросаться спасать всех сломя голову! — А я с тебя пример беру! И спасать я бросилась не всех, а только тебя! Еще мгновение его взгляд гневным пламенем полыхал, но он вдруг смягчился, вгоняя ее в ступор. — Софи, — на выдохе произнес он, взяв ее ладонь и прижимая к своей груди, — у меня никого дороже тебя нет. И я всегда буду выбирать тебя, даже если мне это будет стоить жизни. Поэтому прошу, если я говорю: останься дома, то послушайся. Когда ты рядом в опасной ситуации, я переживаю о тебе, а никак ни о себе. И тогда это может стоить нам жизней. И моей, и твоей. Нет, я конечно, предпочел бы умереть с тобой в один день, но не настолько рано. Она уже готова была сдаться. И как можно сопротивляться, когда он смотрит тем самым, умоляющим взглядом глубоких серых глаз? Да и говорит при этом совершенно искренне — она чувствует это сквозь его интонации, сквозь беспокойно колотящееся сердце под ее рукой на его груди. — Нет, — твердо произнесла она, опуская ладонь. — Знай это, Блэк. Я и секунды не стану сомневаться, если почувствую, что ты в опасности. — Черт, ну почему ты такая?! — он вновь перешел на крик, теряя остатки терпения. — А почему ты — такой?! Ты постоянно рискуешь там, где это необязательно! У меня, знаешь ли, тоже нервы не железные! И если у меня будет возможность помочь тебе, я это сделаю! — Нет, не сделаешь. Знаешь почему, Бланк? Потому что я смогу дать отпор врагу, а ты — нет! Потому что я смогу сопротивляться Пожирателям, а ты — нет! Потому что я смогу прикончить Беллу, а ты — нет! У тебя ни толку, ни опыта, ни силы не хватит! Она поверить в услышанное не могла. Сириус всегда восхищался ее достижениями в магии — ей было это так важно! А сейчас он признает, что она даже постоять за себя не сможет. И это при том, сколько всего ей пришлось пережить. Вновь она это слышит: она — бездарность, бесполезная ведьма. — Думаешь, эти наши тренировки тебя спасут?! Рег даже Рабастана не мог одолеть, а тот почти и не сопротивлялся! А Рег в десятки раз сильнее тебя! А что будет с тобой?! Или ты снова хочешь встретиться с Долоховым? Или с Беллой?! Думаешь, тебе снова повезет уйти живой от них?! — Да. Думаю, — гневно прошипела она, — что я смогу пережить встречу с Долоховым. Если ты забыл, уже не раз переживала. И Беллатрису убью, если потребуется. И кстати, — вибрирующим от злости голосом произнесла она. — Рег, может быть, и не смог противостоять Рабастану. А я — смогла. Резко развернувшись, она широким шагом направилась на выход, планируя напоследок громко хлопнуть дверью. — А ну, стоять, — бешеный, полный угрозы голос заставил ее на мгновение замереть, но она все равно дернула на себя дверную ручку. Заперто! Будь проклят Блэк. — Открой! — она выхватила палочку, планируя наслать на него что-нибудь гадкое и мерзкое, чтобы не вздумал сомневаться в ее способностях. — Забыла? — зло спросил Сириус. — Мы не уходим посреди разговора. А ведь они еще в школе, не договариваясь, решили, что уходить и «хлопать дверьми» посреди ссоры не станут. Лучше со скандалом, может быть, с дракой, но решат все проблемы сразу, и не будут изводить себя лишними минутами, в которые можно натворить только больших глупостей. В два шага сократив расстояние между ними, он перехватил ее запястье, крепко его сжимая, она даже палочку поднять не успела. — Я знаю, Бланк, что ты пережила «общение» с Беллой. Я помню об этом каждую долбанную секунду своей жизни. И я знаю, что ты вырвалась из рук Лестрейнджа. Знаю, что ты не раз давала отпор не кому-нибудь, а Долохову. И меня, черт возьми, это просто убивает! Она невольно отступила, спиной натыкаясь на дверь. А Сириус сверху навис, не спуская с нее сумасшедшего взгляда. — Знаешь, почему?! Потому что ты делала это сама! В одиночку! А я не мог тебя защитить! Я был где угодно, но не рядом! И больше всего я хочу, чтобы ты не знала, что такое пытки! Или домогательства! Что такое — сражение, на котором могут убить! Покалечить. Но, как сама видишь, поздно уже! Тебя пытали. Преследовали. Домогались. Пытались убить. Бланк, ты хоть на секунду можешь представить, что я чувствовал, от осознания, что не смог тебя защитить? От осознания, что это моя вина? — Это не твоя вина… — едва слышно, на выдохе произнесла она. — Но больше этого не повторится, — повышая голос, перебивая ее, произнес он. — Больше я этого никогда не допущу. И если мне придется тебя снотворным поить каждый раз, я буду это делать. София и предположить не могла, что он так переживает и себя винит в случившемся с ней. Да, тогда — в заточении у Лестрейнджей, во Франции, ей каждую мучительную секунду хотелось увидеть его рядом, без всякого притворства она могла признать, что ей хотелось ощутить его поддержку и защиту, когда она была в полном одиночестве и столь уязвима. С ним ничего не страшно, когда он рядом — он всегда защитит. Но при этом в ее голове и мысли не проскальзывало, что это он виноват. Но, как бы там ни было, а им никогда не прийти к единому мнению. Что бы он ни говорил, а София все равно при своем мнении останется. Она никогда не сможет оставаться равнодушной, зная, что Сириус в смертельной опасности. Не сможет сидеть дома и терпеливо ждать. Но и чай из его рук она теперь будет брать с опаской. Не имея другого выхода, она подалась вперед, обвивая руками его шею и притягивая к себе, целуя. — Нет, Бланк, — промычал он в ее губы, уворачиваясь от поцелуя. — Мы не закончили. — Мы еще и не начинали, — усмехнулась она, мазнув губами по его щеке и, не вытерпев его сопротивления, прижалась к шее, оставляя болезненный, чувствительный поцелуй. — Я серьезно, Софи, — выдохнул Сириус, обхватывая ее талию и слишком крепко сжимая, не давая приблизиться и не давая отстраниться. Вот поэтому она и не хотела начинать этот разговор, зная, что конца ему не будет. И, тем не менее, понимая, что он необходим. — Я никогда не соглашусь с тобой, Сириус. А ты не согласишься со мной. У него в глазах знакомая злость начала подниматься. — Но, — опередила София, не давая ему и слово произнести, — я… согласна рассмотреть случаи, когда я смогу прийти к тебе, а когда буду сидеть дома и ждать. Сириус плотно сжал губы, решительно глядя на нее. Он никогда не шел на уступки. Принципиален до мерзости. — Никогда. Даже если я при смерти буду. — Если ты будешь при смерти, ты меня не остановишь, — сладко улыбнулась она. Воспользовавшись его секундным замешательством, она аккуратно высвободилась из его хватки, провела ладонями по его рукам, обхватила плечи. Приподнявшись на носочках, она запустила пальцы в его волосы, несильно сжимая их на затылке, прижалась губами к чувствительной коже за его ухом. — Можешь усыплять меня хоть перед каждым своим дежурством. Попробуй. — Я серьезно, Софи, — он вновь перехватил ее руки, только в этот раз смотрел без злости, а с одним лишь беспокойством. — Я никогда не соглашусь ни на какие условия. Себя защитить я всегда смогу, но когда рядом ты в опасной ситуации… мне страшно, Бланк. А страх — худшее, что может быть во время сражения. Будто ей не страшно, когда Сириус пропадает на бесконечных дежурствах и сражениях. Будто ей не страшно, каждый раз прощаться с ним и не знать, вернется ли он домой. Страх — это то, чем она живет последние два года. Она лучше Сириуса знает об этом. Страх въелся в ее кожу, в ее сознание, и никакими ментальными науками его оттуда не вытащить. — Мне не страшно умереть, — произнес он. — Но я никогда не прощу себе, если кто-нибудь хотя бы царапинку на тебе оставит. Она дышать не могла под его проникновенным взглядом. Но что она может ответить? София его прекрасно понимает, все его мысли и чувства полностью взаимны, но спор давно зашел в тупик, и выхода из него нет. И, тем не менее, соглашаться она не спешит. Какой бы бездарной он ее не считал, а она всегда умела за себя постоять, даже когда колдовать едва ли могла, а сейчас она входит в полную силу, и если потребуется защитить Сириуса, она легко это сделает — как никогда у нее и толики сомнений в собственных силах нет. — В таком случае, — вздохнула София, — Като ждет серьезный разговор с тобой. Я ему не завидую. На его губах улыбка мелькнула, он глаза на мгновение прикрыл. Уловив его секундное расслабление, она вновь прильнула к нему, оставляя нежные поцелуи на небритой щеке, едва касаясь его кожи, в уголке губ, обнимая за плечи. Рваный выдох, стоило ей руками спуститься с его шеи, вдоль по груди. Сириус любил грубость и силу, но он таял от нежности не меньше нее. — Софи… — мученически простонал он, прижимая плотнее к себе и утыкаясь лицом в изгиб ее шеи. А она сама не знала, как ему сопротивляться. Когда он столь бережно обнимает ее, обжигает кожу горячим дыханием, прежде чем оставить легкий поцелуй. Кажется, это первый раз, когда после серьезной ссоры не следовало грубое примирение, столько нежности и заботы было в его легких касаниях. — Я люблю тебя, Сириус. Et je donnerai ma vie pour toi si besoin est. (И я отдам свою жизнь за тебя, если потребуется.) — Что-что? — он тут же вскинул на нее настороженный взгляд. — Повтори помедленнее. — Жизни своей без тебя не представляю. Сурово сдвинув брови, он на нее внимательно смотрел. — Когда ты такой серьезный, мне хочется звать тебя «мистер Блэк», — томным голосом произнесла она. У него мгновенно ответные искры в глазах отразились. Морщинка между бровей разгладилась, губы изогнулись в довольной усмешке. — Это твоя прямая обязанность, как первой леди рода, — он ступил еще ближе, вплотную прижимая ее к двери. Она подняла на него голову, с нескрываемым наслаждением сказав: — Я первая и единственная леди рода де Бланк, а не вашего, мистер Блэк. У нее сердце с ритма сбивалось под его хищным взглядом, под его прикосновениями рук. Вниз живота тяжелое томление опускалось. Он перехватил ее противоположную руку, проводя большим пальцем по кольцу, и спросил: — А что об этом говорит ваше кольцо, мадемуазель? — Оно говорит о том, что я ваша — навеки, но не о том, что я — Блэк. В его глазах разгорался опасный огонь, азарт и вызов. — Это мы еще посмотрим. В следующее же мгновение — горячее прикосновение губ, скользнувших по лицу, по шее, напоследок оставляя чувствительный поцелуй на ключицах. Руки сжимают талию, притягивая к себе. Она бедром чувствуем степень его желания. С его губ срывается рваный выдох, стоит ему к ней прижаться вплотную, обвести руками талию и с силой сжать грудь. Она запустила пальцы в его волосы, сжимая их и заставляя его вскинуть голову. Она тонула в глубине серых глазах, в глубине собственных чувств к нему. И окончательно потеряла равновесие, стоило его пальцам пробраться под ее белье. Резкие, горячие касания по чувствительным зонам — она едва воздух успевает ловить. Пальцами впивается в его плечи, пока он оставляет влажные поцелуи на ее шее. А внизу все горит, полыхает, от его прикосновений, от желания. Судорогой сводит от желания большего. — Сириус… Сильные руки вдруг подхватили ее, но следом она уже на мягком ковре, а внутри все заполняет долгожданное чувство, заставляя ее испустить облегченный вздох. Движения быстрые, нетерпеливые, беспорядочные. Кожу обжигает жар от полыхающего рядом камина; губы горят от его поцелуев; каждая клеточка тела взрывается фейерверком от чувства близости с ним — от его касаний, движений, поцелуев, от его дыхания на коже. Словно издалека она слышит собственные тонкие вздохи. Перед глазами плывет от наслаждения, его лицо смазано. И она полностью растворяется в чувствах, поддаваясь на каждое его движение рук, на каждый толчок. Позволяя оставлять болезненные и такие приятные отметины на своей коже. Перед глазами хоровод звезд, тяжелый выдох застревает в горле, а все тело острой судорогой сводит. До кончиков пальцев дрожь прокатилась.***
Сегодня, наверное, впервые, когда София проснулась раньше Сириуса. Слишком много тревожных мыслей мешало спать. Они полночи спорили и полночи мирились, кажется, раза три по этому кругу прошли. А может и больше. Ее беспокоило, что они так ни к чему и не пришли. Беспокоило, что Сириус даже задуматься не хочет о том, чтобы быть осторожнее. Наверняка он не ожидал, что их ритуал сработает против него же. Сириус рассчитывал, что только он сможет вечно ее спасать, что это она будет под его вечным контролем. Но ритуал действует в обе стороны, и если ей придется спасать его, она обязательно воспользуется этой возможностью. Она вытащила ладонь из-под одеяла и посмотрела на кольцо. «Как бессмертны души наши, так вечна любовь наша». Она вдруг вспомнила, как после проведенного ритуала ее временами одолевали сомнения. Ни секунды не сомневаясь в том, что она любит Сириуса, она переживала, что они совершили ошибку. Она даже себе в этих страхах не признавалась. А потом Сириус ей сознался, что у них были все шансы погибнуть во время ритуала. Если бы они всем сердцем не любили друг друга, если бы всей душой не желали быть вместе вечность, ничего бы не вышло. От осознания, что Блэк, без всяких сомнений и угрызений совести, подверг их такому риску, у нее и тревоги все пропали — они поступили правильно. Только вот почему с ним так трудно договориться? Он не собирался идти ни на какие компромиссы, и ее это раздражало. Даже она уже сдалась и готова была договориться на условия, которые устроят их обоих, так почему он так не может? А еще где-то глубоко засела обида. София понимала, что в словах Сириуса есть доля правды — вряд ли она выстоит в равной битве против Пожирателей. Но слышать это от него все равно неприятно. Ведь она так старается! Она словно в прошлое вернулась, в котором ей не было место среди волшебников. Где постоянно унижал и наказывал отец, за невозможность колдовать. Где Сириус с презрением и насмешкой смотрел на ее попытки сотворить чары. — Когда ты от чего-то грустишь, — сонно прошептал Сириус, не раскрывая глаз, — в комнате страшный дубак становится. И правда, у него изо рта струйка пара вырвалась, тут же растаяв, а голые руки покрылись мурашками. — Я не замечала… — тихо ответила она. — Потому что ты редко грустишь, — Сириус наконец открыл глаза, устремляя на нее внимательный взгляд. — Когда ты злая, то обычно полыхает все. Также все горит, когда ты… горишь желанием. Но горит по-другому, обжигающе-приятно. Когда тебе страшно или больно, то кажется, будто даже воздух звенит, не говоря уж о многострадальных окнах. А когда ты счастлива, вокруг тебя все искрит. Поразительно, как хорошо он успел ее изучить. Сама София практически не замечала собственные магические всплески, давно к ним привыкнув. — Что случилось, Софи? Она прикрыла глаза, помотав головой. — Это из-за меня? Из-за вчерашнего? Лучше сразу скажи. — Это не из-за тебя. А из-за меня. — И что не так? — с опаской спросил он. Признаваться не хотелось. София могла пожаловаться на какие-нибудь пустяки, чтобы Сириус ее пожалел и утешил, как умел только он. Но признаваться в собственной бездарности, чтобы Сириус в очередной раз обратил на это внимание, было непросто. — Софи… — Я бездарность, — вздохнула она, не глядя в его глаза. Пауза стала слишком тяжелой и долгой, София чувствовала на себе его напряженный взгляд, но не могла поднять глаза в ответ. А в следующее мгновение ее лица бережно коснулись его пальцы, приподнимая ее подбородок. — Это не так. Мы же с тобой не так давно говорили о твоих выдающихся талантах, — не сумев скрыть насмешку в голосе, произнес он. На нее вмиг раздражение накатило. Она ему о серьезных вещах говорит, а он ей о минетах! София остро реагирует лишь на две темы: на «будущих» детей и свои магические способности, и Сириус прекрасно знает об этом, и все равно позволяет себе издевательства. С громким шлепком скинув его руку с лица, она откинула одеяло и села, устремляя на него недовольный взгляд. — Ты сам вчера сказал, что я даже себя защитить не могу! Что я ни на что не гожусь! — Нет. Я такого не говорил, — с жесткостью произнес, усаживаясь напротив нее. — Я сказал, что тебе не одолеть Пожирателей. Беллу или Долохова. Потому что они сильные, Темные волшебники. А тебе Темную магию вообще нельзя использовать! Как и в принципе колдовать в моменты переживаний. Напомнить тебе, что Айви говорила? Недовольно сложив руки на груди, она отвела взгляд. Даже сейчас, когда она может колдовать, у нее куча ограничений! После того, как Пазори сообщила об опасности колдовства для Софии, Регулус и Сириус для нее целую лекцию провели о том, когда можно использовать чары и какие именно. И не уставали об этом напоминать с завидной регулярностью. — Софи, ты колдуешь всего два года. Два года, — настойчиво повторил он. — За такой короткий срок нереально всему научиться, как бы упорно ты ни занималась. Я палочкой пользуюсь пятнадцать лет, и то мне есть куда расти. Давай вернемся к этому разговору через пятнадцать лет, и ты скажешь мне, насколько ты «бездарна». Между прочим, я, спустя два года тренировок, даже половины не умел того, что ты умеешь. — Да неужели? — усмехнулась она. — Только вот тебе было не двадцать, а лет девять! — Мне было семь, тренировочную палочку я получил в пять лет. Правда, мне ее выдавали только на занятиях. В ее пять лет родители еще не отчаялись дождаться от нее магических выбросов, но уже тогда заставляли ее углубленно изучать рунологию и нумерологию. Почему родители игнорировали ее проблемы с магией? Регулус с первого раза заподозрил неладное, и довольно быстро нашел ответ. Неужели родителям было настолько плевать на нее? Но отец сам всю жизнь попрекал ее отсутствием хоть каких-то способностей. — Я… — нехотя начал Сириус, — признаю, что вчера мог… перегнуть. Но я хочу напомнить, что полюбил тебя, когда у тебя простейшие чары левитации не удавались. В тот момент мне стало неважно, насколько умело ты колдуешь и правильно ли держишь палочку. Она на него с сомнением глянула. Ей было важно умение колдовать, но не менее важно для нее было мнение Сириуса. Он один из сильнейших волшебников, что она знает, и ее всегда больно задевали по самолюбию его насмешки. — Но сейчас, Софи, я безумно, безумно горд за тебя и восхищен твоими успехами. У меня такого упорства и стремления никогда не было, здесь ты больше на Рега походишь. — Потому что у тебя все с первого раза выходит, — не удержалась она от комментария, тем не менее, стремительно оттаивая. — А мне тренироваться с одними и теми же чарами по несколько дней приходится. — И это совершенно нормально. Подавляющему большинству волшебников необходимы тренировки. Это я у тебя такой уникум и талант, — улыбнулся он. — Но, Софи, у каждого есть свои сильные и слабые стороны. Я хорош в чарах, но я практически полный ноль в зельях, мне приходится напрягаться, чтобы трансфигурировать обыкновенный стакан. Зато Джеймс налету и не думая трансфигурирует все подряд, Сев с закрытыми глазами может Напиток живой смерти сварить, а Рем может дракона усмирить одним только взглядом. А вот тебе, Софи, равных нет в рунах. И этот талант куда более редкий, чем мое мастерство в чарах. София не считала свои способности в рунах чем-то выдающимся. В детстве ее заставляли их изучать за неимением других способностей, а за последние пару лет руны стали для нее способом выжить. Да, чем глубже она изучала эту сферу, тем интерес больше разрастался, но она считала, что рунам, при желании, любой сможет обучиться, а чтобы так мастерски колдовать, как Сириус, необходим врожденный талант. — Жаль, ты не успела с Альфардом познакомиться. Он был бы от тебя в восторге. Слабо улыбнувшись в ответ, она произнесла: — Мне тоже жаль. Из всей родни, про которую ей рассказывал Сириус, Альфард успел стать ее любимчиком. И не только потому, что он обожал Сириуса, но и за его изысканный и одновременно экстравагантный вкус, за его невероятный талант в рунах, за жизнелюбие и доброту, о которых не уставал напоминать Сириус. И за его дневники, благодаря которым они сейчас все вместе заняты общим делом. Приблизившись к ней, он обхватил ладонью ее лицо и, поцеловав в губы, спустился на шею, оставляя невесомые поцелуи. — Вначале позавтракаем или сразу продолжим то, на чем ночью остановились? — Ты про скандал или про секс? — Ну, со скандалом мы закончили, — усмехнулся он, руками все выше пробираясь под ее футболкой. С ее губ уже практически сорвалось насмешливое «нет», но он прижался к ней с поцелуем, напирая на нее и укладывая на спину. — Я рад, что ты пошла на уступки, Софи, — он с неподдельной серьезностью взглянул в ее глаза. — И очень ценю это. Она на него в замешательстве смотрела. В памяти с трудом всплывали события ночи, когда она в порыве страсти, с затуманенным сознанием согласилась со всеми немыслимыми условиями Блэка. Впрочем, возможно, это к лучшему. Нет, разумеется, она ни с чем не согласится, и все равно останется при своем мнении, и в случае опасности поступит так, как считает нужным. Но Сириусу это знать не обязательно. — Ты умеешь уговаривать, Сириус.***
На кухне их встретил Регулус, сразу приковав к ним внимательный взгляд. — Все хорошо? — спросил он. Недоуменно переглянувшись с Сириусом, София ответила: — Ну да. А что? Еще мгновение с подозрением на них посмотрев, Регулус качнул головой. — Крики вчера стояли громче обычного. Я даже начал переживать, не нужна ли помощь. Правда, кому из вас помощь была нужнее, так и не решил. — Мог бы заглушающие чары наложить, если не нравится, — ответил Сириус, усаживаясь рядом с Софией за стол. — Да нет, было интересно послушать, — Регулус беспечно плечами пожал. — И, знаешь, атмосфера была такая… я словно домой вернулся. Сириус поднял тяжелый взгляд на брата, от чего тот лишь усмехнулся. — Но, между прочим, София, — Регулус перевел на нее взгляд, — я полностью поддерживаю Сириуса. Если снова придется тебя усыпить, я приготовлю чай и снотворное. — Значит, ты тоже пошел в жопу, — будничным тоном бросила она ему. Где-то глубоко в подсознании она понимала, что подобным извращенным способом они проявляют заботу, но ей не нравилось, что они открыто, прямо ей в лицо заявляют, что усыпят ее, словно бестолковое животное, которое в ином случае неминуемо совершит глупость. — Мерлин, как грубо, — деланно ужаснулся Регулус. — Меня вчера посылали в места похуже, — усмехнулся Сириус. — Ну, тебе-то туда не впервой ходить, — скопировала его усмешку София. — И все это говорит леди из благородного рода, — Регулус осуждающе покачал головой. — Поучи меня манерам, Регси. — Это не обязательно, — произнес Сириус, взглянув на брата, — я ее вчера уже поучил. — Как вижу, безрезультатно, — заметил Регулус. — Сириус, расскажи лучше про Гарри. Ты вчера о нем только упомянуть успел, прежде чем орать на меня начал. Сейчас лучше всего сменить тему и больше никогда не возвращаться к обсуждению, кто и когда может друг друга спасать. — Рассказывать не буду, сами все увидите, — Сириус сразу повеселел. — Я только что говорил с Джеймсом, пока ты в душе была, они ждут нас всех завтра вечером. — А мне обязательно идти? — поинтересовался Регулус. — Неужели тебе не интересно взглянуть на Гарри? — поразилась София. Сама она хоть и не испытывала восторга от детей, но посмотреть на маленького Поттера было любопытно. — Идти обязательно, — отрезал Сириус. — Ну хорошо, — после недолгой паузы вздохнул Регулус. — Только ненадолго. Софию все больше забавляло поведение Регулуса по отношению к Поттерам. И для чего эти глупые вопросы? Если бы он и правда не хотел идти, его невозможно было бы вытащить никакими мольбами и уговорами. Демонстративно корчит недовольное лицо, а сам явно горит желанием посмотреть на Гарри. И на каких дурачков рассчитан этот дешевый спектакль? — Что? — настороженно спросил Регулус, поймав ее взгляд. — Ты такой смешной, Регси, со своей тайной любовью к Поттеру. С него лицо тут же сошло, оставляя холодную неприязнь в глазах. — Я вам одолжение делаю, и вы могли бы… — О, спасибо, ваше высочество! — перебил его Сириус. — И кстати, не забудь купить для Лили цветы. — Вот еще, — презрительно фыркнул Регулус, — обойдется. — Она любит лилии. — Какая банальность. — Но ты можешь выбрать что-то на свое усмотрение. Ты же у нас большой оригинал. — Выберу, не переживай, и это однозначно будут не лилии для Лили. София за ними с интересом наблюдала. Да уж, зря она переживала, что Регулус манипулирует братом, Сириус и сам обладал самыми лучшими слизеринскими качествами. Секунды не прошло, как Регулус согласился цветы купить, и не для кого-нибудь, а для Лили. И всего-то потребовалось ему вызов бросить — Регулус ничто так не любит, как свою неповторимость и оригинальность продемонстрировать.***
В доме Поттеров уже собралась вся компания. Посреди гостиной стояла новая колыбелька, а вокруг нее столпились Джеймс с Лили, Снейп, Ремус и Килла. — Тихо, — шикнул на них Джеймс, — Гарри только что уснул. — Проходите, — Лили им приветливо, но несколько вымученно и устало улыбнулась. — Кхм… — Регулус неловко кашлянул, стоя с роскошным букетом в руках. Кажется, он лихорадочно соображал, как вручить ей цветы. Сама она к нему не спешила подходить, а по имени он ее не звал принципиально, после того, как она его попросила не называть ее по девичьей фамилии. — Поздравляю, — Регулус ступил ей навстречу, протягивая цветы. — Вот это красота, — восторженно прошептала она. Букет и правда восхитительный, вроде и роскошный, и в то же время в нем не было ничего лишнего. Светлые сине-фиолетовые пионовидные тюльпаны были разбавлены веточками ароматной лаванды, и все это завернуто в бежевую крафтовую бумагу. София гадала, намеренно ли Регулус выбрал эту цветовую гамму. Синие и фиолетовые оттенки во флористике означают искренность и преданность. И, зная Регулуса, она предполагала, что он даже в цветы вложил некий глубинный смысл. Не давая Софии насладиться тщательно скрываемым смущением Регулуса, Сириус схватил ее за руку и повел к кроватке, в которой мирно спал малыш. Из плотно укутанных пеленок выглядывало розовое личико и темный вихр волос. — Какой он маленький, — прошептала София. Впрочем, маленький он для человека, а для ребенка, появляющегося через определенное место, он просто огромен. София вновь представила ужасы деторождения. Да, Гарри выглядел безобидно, и был до невозможия хорошенький, так и хотелось нажать пальцем на кончик носика, поправить выбившиеся волосы, потрогать за розовые щечки. Но через что пришлось пройти Лили, чтобы это чудо появилось на свет? Девять месяцев беременности, скачки гормонов и резкие перепады настроения, увеличение всевозможных размеров. Невозможность полноценно колдовать! Да и вообще куча ограничений! И Лили еще повезло, у нее практически не было токсикоза, дискомфортных ощущений, кровотечений или других ужасов. И самое страшное — схватки и роды. София смутно представляла, как проходит этот процесс, но казался он ей сущей пыткой. Все смотрели на спящего Гарри, никто и слова не рисковал произнести. Софии становилось скучно. Подняв глаза, она наткнулась на Поттеров, которые не сводили счастливых, полных обожания взглядов со своего сына. Люпин рядом с ними смотрел на Гарри с теплотой и, будто, некой тоской. А вот Снейп, нахмурив брови, отстраненным взглядом уставился в кроватку, кажется, думая о чем-то своем. Регулус возле него тоже начинал скучать — видимо, он ожидал, что Гарри будет чудеса показывать, а он не торопился его впечатлять. У Киллы в глазах слезы стояли — наверное, думает о том, что о сне ей придется забыть. Но, стоило Софии посмотреть на Сириуса, он тут же перехватил ее взгляд. Пытаясь разгадать, что за непривычные ей эмоции в его глазах, она вопросительно брови приподняла. Сириус в ответ чуть улыбнулся, несильно сжимая ее пальцы, и вновь посмотрел на Гарри. Ей было непривычно видеть такого Сириуса. Чаще всего он груб и резок, деланно холоден и безразличен, или же, напротив, вспыльчив и эмоционален. И только с ней он часто бывает нежен и трогательно уязвим. А сейчас в его взгляде нечто странное: отголоски нежности, любопытство, нетерпеливость, азарт. Примерно так он смотрел на гитару, когда впервые ее купил — новая игрушка, которую ему не терпелось изучить и освоить. Только на Гарри он смотрит с куда большим трепетом. Сириус любит и дорожит Поттерами, и Гарри будет обожать всей душой, София в этом ни секунды не сомневается. Все же, повезло маленькому Поттеру. У него любящие родители и заботливый крестный. А еще два друга родителей, которые тоже всегда будут рядом, — мрачный и нелюдимый зельевар, да оборотень. И младший брат крестного — самопровозглашенный гений и «большой оригинал». В такой компании не заскучаешь. — Я кое-что принес для Гарри, — прошептал Сириус, взглянув на молодых родителей. — О, Сириус, это не обязательно, — улыбнулась Лили. — Что принес? — прервал ее Джеймс. Стараясь не шуметь, Сириус распаковал подарочную коробку и достал оттуда плюшевую лохматую черную собаку. — Боже, прелесть какая, — умилилась Лили, принимая из его рук игрушку. — Плюшевый Бродяга. — Он по размерам больше Гарри, — усмехнулся Джеймс, забирая игрушку и нажимая на плотную середину. — А там что?.. — Не нажимай! — громко прошептал Сириус. Но было поздно — тишину разрезал бодрый голос Сириуса, запевший детскую песенку. Джеймс выхватил палочку, накладывая заглушающие чары, а они все устремили на Гарри испуганные взгляды. Крошечную долю секунды на них смотрели яркие зеленые глаза, с ужасом перебегая с одного лица на другое, а следом раздался громкий плач. — Тихо-тихо, Гарри, — Лили тут же над ним склонилась, поднимая его на руки, — все хорошо. — Вот же черт, — сокрушенно прошептал Джеймс и вскинул голову на Сириуса. — О таком предупреждать надо! — Ну, извини! Игрушка, вообще-то, Гарри предназначалась, а не тебе! — Не ругайтесь, — нервно улыбнулась Лили, укачивая Гарри, — все нормально. Гарри не желал сходить с рук мамы. Только он успокоится, Лили пробует уложить его в кроватку, как он вновь переходит на плач. — Может, ему в окружении стольких людей не нравится? — предположил Снейп. Видимо, по себе судит. — Да, мы, наверное, мешаем вам? — неуверенно спросил Ремус. — Нет-нет! Вы что! — Лили замотала головой. — Не уходите, пожалуйста, — с мольбой произнесла она. — Я и так людей редко вижу, а вас в особенности. Оставайтесь. — Да, оставайтесь, — поддержал Джеймс. — Тем более, Гарри все равно надо к вам привыкать. А Килла нам сейчас ужин организует. Все они переместились на кухню, занимая уже привычные места за столом. Только Лили все была на ногах, укачивая Гарри. Сколько бы Джеймс не делал попыток забрать у нее сына и дать ей отдохнуть, этого не желал сам Гарри, вновь переходя на плач в руках папы. Даже Сириус сделал попытку успокоить крестника. Джеймс с ревностью и с замиранием сердца смотрел, как друг берет его сына, переживая, что в его руках ему спокойнее будет, но Гарри, к облегчению Джеймса, на руках Сириуса разревелся пуще прежнего. — Ничего страшного, — улыбнулась Лили, забирая Гарри, — нам просто слишком хорошо вместе, правда, малыш? — она склонилась над ним, целуя в щечку. — Мама тебя никому не отдаст. Все разговоры, так или иначе, крутились вокруг беременности и будущего воспитания Гарри. Успели даже обсудить и будущий факультет, и место в команде, конечно же, Гриффиндора по квиддичу. Обсуждали это в основном Джеймс и Сириус, видимо, как самые заинтересованные. Ремус их изредка поддерживал, а Снейп вставлял ехидные ремарки по поводу Сириуса и методов его воспитания, Регулус его в этом поддерживал. А вот Софию волновала совсем другая тема. Та, которая больше всего ее беспокоила, когда речь заходила о детях. И, воспользовавшись минутной паузой, она посмотрела на Лили и спросила: — Лили, а это… больно? Все без лишних пояснений поняли, что речь идет о родах, и ощутимо напряглись, но подняли на Лили заинтересованные взгляды. — Непередаваемо, — она прикрыла глаза, передернув плечами. — Ничего хуже я не испытывала. Даже схватки — настоящая пытка. Не хочу рассказывать в подробностях, чтобы не травмировать нежные души наших мальчиков, но это — самое тяжелое, что мне приходилось пережить. София в ужасе на нее таращилась. Кажется, самая нежная душа, которая может травмироваться от подробностей, — ее собственная. Уж если Лили искренне признается в страшной боли, то София подобную экзекуцию просто не пережила бы. — Но все искупается, когда появляется ребенок, — мягко добавила она. — Твой ребенок. — А разве нет обезболивающих чар? — спросил Снейп. — Есть, — первый ответил Джеймс, — но использовать их не рекомендуют — большой риск. Любое использование чар во время родов может повредить магическое ядро ребенка. Да, София о таком слышала — ее магический блок образовался во время рождения. Не исключено, что ее мать предпочла собственный комфорт, а не заботу о дочери. С другой стороны, как можно винить человека, который не захотел страдать и мучиться? Вновь погрузившись в жуткие мысли, она вдруг почувствовала на себе взгляд Джеймса. София на него вопросительно взглянула, а он растянул губы в ехидной улыбке и, посмотрев на Сириуса, сказал: — Ну что, вы следующие? — Даже не мечтай, Поттер, — отрезала она. — Мы решили с этим повременить, — спокойно ответил Сириус, под столом взяв ее за ладонь и успокаивающе сжимая пальцы. — Решили? — усмехнулся Снейп. — То есть, разговор об этом уже был? — Повременить?! — картинно ужаснулся Джеймс. — Бродяга, наши дети должны вместе учиться в Хогвартсе! — О Боже, — простонала София, прикрывая глаза. — В этом году вы уже не успеете, — продолжал Джеймс, — но давайте хотя бы в следующем! — Джеймс… — Лили сделала попытку его притормозить, но Поттер в конец разошелся. — Надеюсь, это будет девочка! — Это будет мальчик, — уверенно произнес Регулус. — Наша мама сделает все возможное и невозможное, но заставит их обзавестись наследником. Задумчиво почесав затылок, Джеймс пожал плечами и улыбнулся: — Мальчик тоже сгодится. Будет новое поколение Поттера и Блэка. — МакГонагалл будет счастлива, — заметил Ремус. — Как и Филч, — добавил Снейп. — Кажется, все уже решили за нас, — вполголоса произнес Сириус, взглянув на Софию. Она с облегчением замечала, что ему это обсуждение тоже не по душе, у него отчетливое недовольство и жесткость на лице. Ей это даже некой уверенности придало. — Знаешь что, Джеймс, — произнесла она. — Не видать вам ни девочек, ни мальчиков. И никакого нового поколения Мародеров. И, кстати, если у меня когда-нибудь и будут дети, они будут учиться в Шармбатоне, а не в вашем дурдоме. — Вот уж не думаю, — громко усмехнулся Сириус, устремив на нее возмущенный взгляд. — Они будут учиться в Хогвартсе. На Гриффиндоре. — Максимум, на что я соглашусь, это Слизерин. — Да ни за что на свете. Шляпу будут надевать до тех пор, пока она их на Гриффиндор не отправит. — Как хорошо, что вашу облезлую Шляпу им даже надевать не придется! — О да, — с наслаждением протянул Регулус, — новая тема для скандалов. Как замечательно, а то старые уже приелись.