Ноктюрн сердца

      Адриан не знал, сколько дней он провел в таком состоянии. Стоило лишь очнуться, так вновь охватывала такая боль, что сбивалось дыхание и хотелось вылезти из кожи. Когда он проваливался в желанное забытье, его мучили кошмары, едва отличимые от яви. Он так устал…       Дампир чувствовал, как его трогают чьи-то мягкие осторожные руки, меняя повязки, омывают его тело, вкладывают пищу в рот, но ему было все равно. Иногда слышались голоса, незнакомые, они часто сменялись, обсуждали его состояние с голосами Марии и Рихтера. Незнакомые руки поили его эликсирами, но Адриан знал, что эти лжепанацеи не помогут, ибо опиум в их составе лишь ненадолго отгонял боль.       — Что это за пилюли? — послышался голос Аннет.       — О, это чудо-средство! Каломель изгонит из его тела черную желчь, которая нарушила баланс четырех жидкостей. Именно поэтому раны плохо зарастают.       Грубые толстые пальцы попытались протолкнуть в его рот пилюли, Адриан сжал зубы, пытаясь сопротивляться. Нет… это яд… это сделает только хуже… Он ощутил легкое прикосновение руки феи, и его вновь заполнили силы. Дампир открыл глаза и схватил шарлатана за запястье.       — О, вы очнулись! Видите, я даже в рот еще не положил, а ему уже лучше! — краснолицый пузатый мужчина радостно затараторил, шевеля мясистыми брылями.       — Лучше? — Адриан мрачно усмехнулся. — Разве вам неизвестно, что каломель — яд? Мне не может быть лучше от нее…       — Что вы! Она совершенно безопасна, ее даже младенцам дают, дабы десна не болели, — он повернулся к Аннет. — У вас ведь есть малыш? Его зубки не беспокоят?       Та бросила тревожный взгляд на дампира и тихо охнула, когда увидела его затянувшиеся алым глаза. Адриан молниеносно вскочил и прижал торговца лекарствами к стене.       — Лучше?! — яростно прошипел дампир. — Значит мне будет лучше, если я буду исходить слюнями как бешеная собака! Сколько людей вы погубили своим невежеством?! Сколько младенцев умирали в муках от отравления вашими пилюлями?!       Он швырнул мужчину к двери и прорычал:       — Вон! И если я услышу, что вы вновь калечите людей своими варварскими методами, я вспорю вам глотку! Вон отсюда!!!       Торговца не нужно было упрашивать дважды, он быстро выбежал из комнаты, тряся толстым животом. Рихтер бросился за ним. Адриан слышал их голоса с первого этажа, но слепая ярость, гудевшая в ушах, мешала разобрать их слова. Аннет прижалась к стене и дрожала, не сводя с него расширившиеся от ужаса глаза. В комнату вбежала Мария.       — Что случилось?!       — Он выжил из ума, — дрожащими губами прошептала Аннет, указывая на дампира. — Он напал на лекаря, которого мы с Рихтером вызвали к нему.       — Если вы считаете его лекарем, то мне нет смысла более оставаться в этом доме, — Адриан с трудом скрыл боль, вновь поглотившую его. — Вы не сможете мне помочь…       Ноги не держали его, он оперся на стену. Наверх поднялся Рихтер и гневно посмотрел на Адриана.       — Мне едва удалось убедить его не разбалтывать о произошедшем, — хмуро сообщил охотник. — Что на вас нашло? Я думал, великий Алукард способен контролировать свои вампирские инстинкты.       — Если бы не мог, — дампир мрачно усмехнулся, — то этот мерзавец был бы уже мертв.       Он повернулся к Марии.       — Я ухожу. Где моя одежда?       — Нет, — она протянула к нему руки, но Адриан оттолкнул их, — вы еще слишком слабы. Посмотрите, ваши раны вновь начали сочиться черной кровью. Вы погибнете…       Он взглянул на свои повязки: сквозь них начала просачивается черная вязкая жидкость, мало напоминающая кровь. Алукард покачнулся, теряя равновесие. Мария подхватила его, и они с Рихтером перенесли его обратно на кровать. Дампир вновь потерял сознание. Фея неподвижно лежала на подушке рядом с ним: бедная крошка отдала ему свои последние силы. Мария бережно накрыла ее ладонью, заполняя целительной энергией.       — Я… он прав. Мы не знаем, как помочь ему, — начал Рихтер.       — Думаю, Тшилаба поймет хоть что-то, — неуверенно предложила Мария. — Она лишь прикидывается обыкновенным аптекарем. Помнишь, как она сняла порчу с мельника и его семьи?       — Да, но она содрала с них три шкуры, — возмутилась Аннет, — и я не доверяю ей. У этой женщины страшные глаза. Вдруг она сглазит малыша Саймона?       — Я не пожалею денег на лечение союзника Бельмонтов! — Рихтер сурово посмотрел на супругу. — А ребенка ей не показывай, раз так боишься. Хвастаешься младенцем направо и налево, его так точно кто-нибудь сглазит.       Он повернулся к Марии.       — Я съезжу за ней, а ты пока позаботься о нем и далеко не отлучайся. Вдруг он опять вздумает буянить.       Рихтер вышел, Аннет поторопилась следом. Мария присела на край кровати и осторожно поправила подушку. Фея шевельнулась и открыла глаза.       — Ну, вот опять! Ему из-за вас только хуже! — феечка дотронулась до промокшей перевязки, перебирая пальцами вязкую черную жидкость.       — Ему ведь больше некуда идти, — Мария опустила голову. — Все, кто знали его, давно умерли. Мы делаем все, что можем!       — Только хуже делать можете, — буркнула та в ответ. — Уйди! Иди принеси ему воды, его мучает жажда.       Мария нахмурилась, но пошла за целебным настоем. Она осторожно напоила Алукарда и собралась менять повязки. Раны долгое время не сочились, что же случилось? Может это потому, что он рассердился? Она неловко дернула перевязку, и дампир слабо застонал. Фея сжалась, словно боль передалась ей, и гневно взглянула на нее.       — Простите, я случайно, — извинилась Мария перед ними обоими.       — Случайно… за случайно бьют отчаянно, — фыркнула фея, сложив руки на груди.       — А что бы ты сделала на моем месте?! — возмутилась охотница. — Ты ведь все о нем знаешь, ты ведь его фамильяр! Поделись со мной своей премудростью, о безупречная фея!       — Для начала я не использовала бы на нем магию, — начала фея.       — Я и не использую больше!       — О небо! Ты уже не замечаешь даже. Да из тебя прет магия по все стороны. Перестань его трогать, позови лучше Аннет. И не сиди у его постели больше, томно вздыхая и перебирая его локоны.       — Даже когда за ним присматривала Аннет, ему все равно не становилось лучше… Ты же должна знать как ему помочь!       — Если бы я знала, нас бы уже здесь не было! Я не знаю, как помочь ему! Если он умрет, то и я… — фея замолкла и отвернулась.       Мария устало вздохнула. Бессонные ночи начали брать свое.       — Попробуй подпитать его, я потом восстановлю тебя, — предложила она.       Фея кивнула и приложила ручки к его щеке. Дампир вздохнул и задышал ровнее, погружаясь в глубокий сон, но крылья феи начали медленно тускнеть, и вскоре она обессилено упала на колени. Мария подобрала крошку и отдала ей часть своих сил; фея пришла в себя и благодарно посмотрела на нее.

***

      Мария встречала их у ворот. Высокая худая женщина с длинной черной косой спустилась с повозки и направилась напрямик к дому, не удосужившись взглянуть на взволнованную охотницу. Рихтер пошел за ними следом. Тшилаба бесцеремонно вошла в дом, окинув обстановку мимолетным взглядом, и подошла к лестнице. Вдруг она обернулась и пристально посмотрела на застывшую Аннет.       — Не корми своего малыша кашей, рано еще. Дай Саймону фенхелевой водички от колик, — бросила она, поднимаясь по лестнице.       Тшилаба опустилась на кровать рядом с раненым и пощупала его пульс, потом оттянула веко и заглянула в расфокусированный глаз, раскрыла рот и дотронулась до длинного клыка, понимающе хмыкнув. Он шевельнулся, открывая глаза, но аптекарь провела рукой над его лицом, погружая дампира в глубокий сон.       — Ты сохранила грязные перевязки, — она обернулась к Марии, — покажи мне их.       Та протянула пропитанный черным кусочек ткани. Аптекарь внимательно его осмотрела и понюхала, задумчиво хмыкнув. Несколько минут она пристально рассматривала лицо дампира, остальные молчали, боясь ей помешать. Тшилаба обернулась к ним и приказала:       — Выходите, все, — она посмотрела на Рихтера: — Да, и ты тоже.       Аптекарь приложила ладони к груди дампира и бормотала что-то несколько минут. Нахмурилась. Ничего…       — Здесь еще кто-то есть… Покажись, — Тшилаба ласково улыбнулась, взглянув на подушку сбоку от раненого.       Фея медленно явила свой плотный облик. Та протянула к ней руку и поднесла крошку к лицу.       — Дитя Хаоса… все ясно, — усмехнулась наконец аптекарь, опуская фею и поднимаясь с кровати.       Тшилаба вышла из комнаты и направилась к двери дома. Рихтер преградил ей путь.       — Ну что? Вы знаете, как помочь ему?       — Моих сил не хватит на это…       — Тогда…       — Больной должен продержаться до полной луны, тогда придет тот, кто сможет помочь ему, — Тшилаба повернулась Марии и протянула флакон с прозрачной жидкостью. — Две капли под язык, каждую ночь. И не прикасайся к нему голыми руками. Подпитывай его силы так же, как и прежде, через фамильяра. Но ни в коем случае не лечи напрямую, убьешь.       Тшилаба задержала на ней долгий взгляд.       — В дампире яд, в тебе — противоядие, для него сейчас яду подобное, — она улыбнулась.       Мария тревожно взглянула на нее, покусывая нижнюю губу.        — Я знаю, о чем ты думаешь. Не волнуйся, в полнолуние он придет. Узнаешь его по песочным часам, — артекарь усмехнулась, — он тот еще франт.       Тшилаба вздохнула и продолжила:       — Я могу узнать все, что познаваемо. Он же знаком с тем, что непостижимо.       Она повернулась к Рихтеру и протянула руку. Тот отдал ей увесистый мешочек с монетами и вышел следом за ней. Мария передернула плечами, сбрасывая наваждение, оставленное взглядом этой женщины.