Огнем природа обновляется вся. Алхимический постулат
Судорожно вдохнув саднящими легкими, Адриан распахнул глаза и со стоном приподнялся на руках. Горло болело, словно дампир надрывно кричал несколько часов, суставы нестерпимо ныли, а кожа зудела так, что ее хотелось вновь разодрать. Он тревожно посмотрел на свои руки — привычно-человеческие — и облегченно вздохнул. Но, заметив разодранные рукава сюртука, пятна спекшейся крови и огромные царапины от когтей на полу, вытянул когти и сравнил их с размерами царапин: следы больше, гораздо больше. Значит, это была не иллюзия; вчера он действительно превращался в демона. Адриан не помнил, как потерял сознание: в какой-то момент боль и ужас стали столь невыносимы, что разум не выдержал. Поднявшись на ноги, дампир, кряхтя, вытянулся и осмотрел себя. Одежда местами разорвана в клочья и теперь больше напоминала лохмотья. На локтях Адриан нащупал жесткие чешуйки, грубо выдрал одну и поднес к глазам. Черная… Точно такие же появились, когда он превращался и до этого… еще у Марии. «Небольшой сувенир, чтобы ты не забывал обо мне, — прозвучал голос Жажды в голове. В нем послышалась насмешливая издевка: — Вчера была лишь небольшая демонстрация. Если не послушаешь, превратишься в такого монстра навсегда. Тогда тебя точно никто никогда не примет». Яростно зашипев, Адриан начал остервенело вырывать из кожи чешуйки, оставляя кровоточащие ранки, но острый приступ жажды заставил упасть на колени и схватиться за горло. Дышать с каждым вдохом становилось все труднее, боль скрутила кишки в тугой узел, сердце бешено колотилось о ребра, грозясь выпрыгнуть из груди. Мысли о крови затуманили разум. Адриан закашлялся, пытаясь восстановить контроль, и попробовал плавно и медленно дышать, но это не помогало. Зеркало, тихо звеня, сложилось перед ним и явило городскую улочку, укутанную в предрассветную тьму. Тело поднялось и ступило сквозь портал, сколько бы Адриан ни сопротивлялся; подобно кровожадному кукловоду, Жажда двигала им изнутри. Дампир отчаянно цеплялся за остатки контроля над телом, которое, тем не менее, упрямо волочило ноги прочь от закрывающегося прохода. «Нам пора насытиться сполна, пока не наступило утро. Пусть людишки думают, что ты обычный вампир. Это нам на руку…» — шептала Жажда. Адриан задержал дыхание и сжался, заставляя тело замереть и прислониться к стене. «Сопротивление бесполезно, рано или поздно ты так ослабнешь, что я займу твое место… А пока я готов к переговорам. Мы можем найти добычу, что при смерти, и избавить от мучений. Это ведь милосердно…» «Заткнись!» — зашипел Адриан, но тут же застонал, когда приступ острой боли вновь пронзил живот. Он, задыхаясь, всем телом оперся о стену и обхватил себя руками. — Эй, ты! — кто-то крикнул из-за спины. — Ты че тут шляешься ночью?! Вжимаясь в неотесанные камни, словно пытаясь слиться с ними, дампир крепко зажмурил глаза и задержал дыхание, лишь бы не чувствовать запах крови вопрошающего. — Че ты бродишь по моему проулку? Ты кто таков?! — мужик грубо схватил его за плечо и развернул к себе. — Отдавай все, что есть в карманах! — У меня нет ничего ценного для вас… — слабо прохрипел Адриан: сил на сдерживание жажды оставалось все меньше. — Оставьте меня в покое, прошу вас… — Че ты мелешь?! — прорычал разбойник. — Давай все сюда! Дампир отвернулся и скинул руку с плеча, но вдруг ощутил резкую боль и холод металла в животе. Мужик злобно усмехнулся и повернул нож, расширяя рану: от боли перехватило дыхание. — Не хотел по-хорошему, так сдохни. Все сам найду, — грабитель выдернул нож и начал лапать его сюртук в поисках денег. Адриан почувствовал, как глаза налились кровью; контроль над жаждой дал трещину и рухнул. Рука молниеносно схватила мужика за лицо и впечатала затылком в стену. Клыки запульсировали, и дампир впился в глотку жертвы. Сердце разбойника уже не билось: его мозги вытекали из раздавленного черепа на землю. Жадно глотая еще горячую кровь, дампир вытягивал последние крохи жизни из обмякшего тела. Наконец насытившись, он оторвался и уронил труп в лужицу крови и мозгов. Остатки вытекших глаз на пальцах едва не вызвали приступ тошноты. «Вот видишь, а ты боялся. Наелся и заодно спас жителей города от грабителя. Представь, сколько пользы ты бы принес, освобождая их от таких мерзавцев», — заискивающе сказала Жажда. «Я не судья и не палач, — прошептал Адриан, вытирая губы тыльной стороной ладони и с отвращением глядя на содеянное. — Такое больше не повторится». «В таком случае советую посмотреть наверх позади нас». Дампир обернулся и вскинул голову. Из окна на втором этаже на него с ужасом взирала старушка, зажав рот, и жалобно всхлипнула, увидев, что он заметил ее. «Нам не нужны свидетели, а бабуля уже отжила свое», — усмехнулась Жажда, заставляя запах крови вновь замутнить разум. «Заткнись», — Адриан врезал кулаком в стену — она пошла трещинами — и взмыл в небо. Воздух яростно свистел в ушах: дампир стремительно летел высоко над землей. Крыши домов мелькали внизу размытыми пятнами. Выпитая кровь придала столько сил, что он за несколько минут добрался до леса, но тревога все не отпускала. Вернуться в подземную крепость через портал невозможно без осколка зеркала, поэтому нужно найти потайной вход. Среди людей сейчас нельзя находиться, жажда все еще плохо подчиняется даже после выпитой крови. К тому же, городские стражники, наверняка, попытаются искать вампира и, может, оповестят охотников на нечисть. Надо поскорее восстановить контроль над собой и спрятаться от посторонних глаз. Адриан приземлился на широкую ветку дуба и замер, прислушиваясь к окружающему пространству и ощущениям внутри. Жажда, не насытившись полностью, тихо скреблась о внутренности, а лес молчал, скрывая в глубоких дебрях спящих обитателей. Вдруг чуткие уши уловили почти бесшумные шаги пушистых лап: по земле ступала рысь, зыркая сверкающими глазами по сторонам в поисках добычи и не представляя, что сама вот-вот ею станет. Дампир метнулся, в воздухе обращаясь в волка, и приземлился прямо на хребет дикой кошки. Она вовремя вывернулась и визгливо зарычала, злобно щерясь и выгибая спину. Волк вновь прыгнул и попытался вцепиться в ее загривок. Рысь отскочила и помчалась прочь, поджав короткий хвостик, чувствуя сверхъестественную опасность от хищника. Он догнал ее в два прыжка и впился зубами в плечо, которым она едва успела прикрыть горло. Кошка не собиралась легко сдаваться: когтями задних лап она рвала брюхо волка и пыталась попасть зубами по шее, но тот придавил ее к земле и, впившись в горло, начал душить. Рысь отчаянно дергалась несколько мучительно долгих минут и вскоре затихла. Он вонзил клыки глубже и начал жадными глотками поглощать кровь. Утолив жажду, он разодрал брюхо добычи, перепачкав острую морду алым, и стал клочьями выдирать куски мяса, заглатывая их целиком. Когда от рыси остались лишь пушистая шкура да кости, он, наконец, остановился. Скинув звериную личину, дампир поднялся с четверенек. Он отшатнулся от останков и вытер следы крови с лица манжетой сюртука; золотая вязь на ткани обожгла кожу. Адриан дернулся и посмотрел на рукав: вышивка Марии чудом уцелела после обращения в монстра и тихо мерцала в ночной тьме. Прежде это никогда не обжигало… Адриан приложил манжету к щеке и вновь почувствовал боль. Магия защиты от нечисти все еще работала, но теперь дампир сам считался ночной тварью. Он вгляделся в вышитые золотом символы и восхищенно охнул; огонек надежды зажегся в душе и придал сил. — Эта девушка гений, — прошептал он.***
Тревога звенела в ушах, вторя быстро бьющемуся сердцу. Мария несколько раз сжала и разжала похолодевшие пальцы, пытаясь разогнать кровь и собраться. Паника изнутри захватила сознание, спокойно оценить ситуацию не получалось: охотница не видела выхода. — Мария? Где он? — фея подлетела ближе. — Ты же его чувствуешь? Попробуй пробраться в мысли, память… — Не могу… — прошептала она. — Он слишком напуган, закрыт. Что могло так его напугать?.. Вдруг острая боль прошила спину, заставляя хрипло простонать и упасть на колени; Мария уперлась лбом в пол и обхватила себя руками. Кожу жгло, внутренности словно выкручивало и выворачивало наизнанку. Из последних сил охотница ослабила канал между нею и феей, чтобы та не пострадала. — Закрой связь с ним! Ты сейчас потеряешь сознание от боли! — воскликнула Пери, подлетая к покровительнице. — Не могу! — прохрипела Мария. — Слишком больно… не могу сосредоточиться. — Держись! Я сейчас, — фея попыталась сама перекрыть канал, но вскрикнула, словно ее обожгло, и упала на пол. Охотница сдавленно всхлипнула: мука становилась сильнее с каждой секундой, сердце яростно билось о ребра, которые, казалось, трещали от напряжения. Лопатки грозились вывернуться, пальцы скрючились от невыносимой боли в каждом суставе. Мария потеряла сознание. Пришла она в себя, похоже, только под утро, когда фея, обливаясь слезами, разбудила ее, дергая за локон на лбу. — Ты живая! — радостно воскликнула Пери. — Я очень испугалась. Твое дыхание вдруг стало таким слабым. Мария приподнялась на руках и попробовала встать: удержаться на подгибающихся ногах удалось только с третьей попытки. — Что это было? — она растерянно потерла лоб. — Его пытали? Такая жуткая боль… Но это не похоже на нападение или влияние извне. Боль шла изнутри. — Не знаю… — фея помрачнела. — Может, он не смог справиться с… — она замолчала и отвела взгляд. — Жаждой… То есть его всегда так мучает, когда не хватает крови? — встревоженно спросила Мария. — Нет, обычно это проходит быстрее и жажду легче контролировать. Адриан не испытывал приступов при мне, но в воспоминаниях они были очень мучительные. Охотница сжала губы, представляя положение дампира: теперь реакция Адриана на ее ложь стала понятнее. Он ожидал подобных последствий от человеческой крови. Что же могло вызвать такой тяжелый приступ? Неужели все вампиры проходят через подобное? Ужасная судьба… — Я пыталась найти его через зеркало, пока ты спала, но безуспешно. — Фея огляделась. — Что мы будем делать теперь? — Ничего… пока ничего, — сказала Мария с тяжелым вздохом. — Я не закрою связь и продолжу за ним наблюдать. Просмотрим еще книги и карты, может, найдем зацепку. Будем регулярно искать его при помощи зеркала, вдруг он выйдет за пределы крепости и забудет закрыться от слежки. — Ты очень бледная… — Пери зависла перед самым ее лицом. — Тебе надо поесть и отдохнуть, желательно в теплой кровати. — Это роскошь, которой мы сейчас не располагаем. Лучшее, что я могу придумать, — мешок, набитый сеном, вместо матраса и дорожный плащ вместо перины, — Мария усмехнулась и пошатнулась от внезапно накатившей слабости. — Так… — фея осторожно потянула ее за палец вниз. — Присядь. Книги эти и зеркало никуда не убегут. Улыбнувшись фамильяру, охотница покорно опустилась на пол. Боль все еще пульсировала в голове, а суставы непривычно ломило. Мария уперлась спиной о стеллаж и закрыла глаза. Она ненавидела ощущать себя такой слабой и бесполезной. Отчаяние сдавило грудь: Адриану сейчас очень нужна помощь, но добраться до него не представлялось возможным.***
Расстелив полуразодранный сюртук на полу крепости, Адриан внимательно срисовывал вязь из магических символов с манжет и лацканов на плотные листы пергамента, кое-где дополняя утерянный из-за разорванных золотых нитей смысл. Закончив, он внимательно оценил работу. Магия в этих формулах изгоняла нечисть и подавляла любую силу тьмы. Подобные же символы Адриан заметил и на одежде Марии. Ежели применить их чуточку иначе и нанести на тело, то возможно… Дампир не хотел произносить задумку даже в мыслях, чтобы не известить врага внутри. Да, он не собирался так просто сдаваться и объявил Жажде войну, но не удосужился оповестить ее об этом, сдерживая глубоко в себе. Осталось только придумать способ, как нанести эти символы на кожу, чтобы они сохранялись долгое время и продолжали действовать. Нарисовать не получится, чернила от такой тонкой работы скоро размажутся и потеряют силу, а если выцарапать, то шрамы вскоре заживут без следа. Огонь… Ожоги от магии Марии заживали бы очень долго, если Адриан не направил бы сознательно силы на лечение. Если выжечь символы на коже, то, может, сработает… Скинув с себя остатки одежды и оставив лишь штаны, дампир решил попробовать сначала на ногах. Он спроецировал кольцо из огня — печать с формулами охотницы — вокруг лодыжек, уплотнил его до тонких сияюще-белых символов и, сжав зубы, сузил кольцо так, чтоб узорчатое пламя лизнуло кожу. Она зашипела, испуская мерзкий паленый запах, и покрылась волдырями. Адриан застонал, но не потерял концентрации, продолжая безжалостно выжигать сковывающее заклинание на лодыжках. Остановился лишь тогда, когда на пол упали первые капли крови. Дампир опустился следом и осмотрел работу: ожог получился достаточно четким, но чтобы разместить всю вязь, пришлось задеть половину голени. От жгучей боли хотелось разодрать раны, но Адриан сдержался и спроецировал заклинание на живот. Оно пламенными клыками впилось в нежную кожу, оставляя жуткие красноватые следы в форме круглой печати. Дампир зашипел, чувствуя, как жажда внутри зашевелилась и поторопился завершить эту часть заклинания, усилив огонь. Он едва не потерял сознание, но остался доволен проделанной работой. Осталось самое сложное и болезненное: запястья и шея. Адриан привык пользоваться руками для направления энергии, поэтому придется выжигать по очереди. Он вытянул палец правой руки над кожей левой и глубоко вдохнул, пытаясь направить поток, но внутренности туго сжались, а в горле застрял едкий комок, словно тело само перекрывало магические каналы, противясь новой боли. Нужна передышка. Дампир вздохнул, вытянулся на полу и прикрыл глаза; холодный мрамор медленно вытягивал тепло из утомленного тела. Ожоги горели и сочились сукровицей, но не торопились зарастать: магия подавления вампирской сущности уже начала работать. Несколько медленных вдохов-выдохов, и Адриан накопил достаточно сил, чтобы продолжить ритуал. Кольцо огненных символов окружило запястье и впечаталось в кожу. Адриан нервно всхлипнул, стараясь удержать концентрацию и не нарушить формулу. По виску скатилась капля холодного пота. Ожог получился правильным и достаточно четким, дампир удовлетворенно выдохнул и позволил себе передохнуть. «Снова пытаешься сбежать от меня? Ты же знаешь, это не закончится ничем хорошим, — от насмешливого голоса похолодело в груди. — Я не позволю вновь себя запереть. Твоя очередь сидеть в темнице!» Изнутри Жажда вцепилась клыками в живот, заставляя Адриана жалобно взвыть и опрокинуться на пол в агонии. Дампир обхватил себя руками, в панике пытаясь восстановить дыхание и умерить боль. «Посмотри, как ты вновь себя терзаешь. А зачем? Ведь я могу так легко все исправить…» Адриан в ужасе смотрел, как ожог на руке быстро зарастает, покрываясь здоровой бледной кожей. Символы на животе и ногах тоже начали исчезать. Дампир собрал последние остатки воли и рванулся к зеркалу. Проход открылся, и, проскользнув в него, он выхватил заостренный осколок и запер портал за собой. Утреннее солнце нависало над горизонтом, освещая скалы над обрывом, что разрезал горный массив напополам. Адриан очутился на самом краю, едва не опрокинувшись в зияющую пропасть, отступил на шаг, выпрямился и уверенно поднес острый край осколка к горлу. Холодный ветер кружил снежинки, роняя их в бездонное ущелье, и сильными порывами грозил свалить туда и дампира. — При солнечном свете у тебя нет власти надо мной, — уверенно сказал Адриан. — Ты существуешь лишь благодаря тому, что я жив. У меня есть целый день, чтобы это изменить… «Угрожаешь мне? — прошептала Жажда. — Придет ночь, и…» — Ночь придет, но не для нас. Я скорее умру, чем сдамся тебе! «Давай, сделай шаг. Разрежь горло. Оно зарастет, а инстинкты спасут тебя, и ты взлетишь, прежде чем разобьешься о скалы». — Может быть… Есть много других способов погибнуть и для дампира. Серебряный кинжал, например. Тот самый, который я забрал из хранилища Бельмонтов еще триста лет назад. Или толпа обозленных людей с вилами, стоит мне появиться таким на площади и заявить, что я вампир. Они не начнут с вопросов… «У тебя не хватит духу!» — голос Жажды дрогнул. — Хочешь поспорить? — Адриан ступил ближе к краю обрыва и впился стеклом в артерию на шее, теплая кровь потекла по леденеющим плечам. — Мне нечего терять. «А как же твои любимые людишки? Кто их спасет от неминуемой беды?» — Мария и Рихтер найдут способ. Пери предупредит о моей гибели, и они не станут терять времени на бесплодные поиски. «Ты знаешь, что это грех, и за это гореть тебе вечно в Геенне…» — На что-то лучшее и не надеюсь. Лишь бы не быть таким, как ты… Адриан приготовился сделать шаг, закрывая глаза и мысленно прося прощения у матери. «Стой! — воскликнула Жажда. — Давай договоримся…» — Мне не о чем с тобой договариваться. Ты не станешь мешать мне завершить ритуал. Ты будешь заперт, пока я не разберусь с вампирами в городе, а потом вновь усну навеки. Или же умру сейчас… Жажда покорно промолчала. Дампир отступил от края пропасти и вызвал пламенное заклинание подавления на животе, вокруг лодыжек и запястий. Солнечный свет помог сосредоточиться и на секунду забыть о жгучей боли в теле. Ожоги вновь алели в положенных местах. Адриан нервно сглотнул и, открывая шею, собрал волосы в тугой узел на затылке, укрепляя их длинным, как кинжал, осколком. Сосредоточившись, он спроецировал формулу на тонкую кожу, заодно прижигая кровоточащую рану на горле. Тонкая струйка крови потекла по подбородку: дампир и не заметил, как прокусил губу. Заклинание завершилось и крепко заперло Жажду внутри. Адриан проверил, мысленно взывая к ней, но в ответ последовала лишь тишина. Он облегченно вздохнул и вынул длинный острый осколок зеркала из волос, распуская их. Несколько золотых прядей упало на заснеженную землю, обрезанные острым краем стекла. Только сейчас Адриан почувствовал порывы ледяного ветра, что впивались в обожженный живот; обнаженная кожа покрылась мурашками, дыхание перехватывало от холода. Вампирская сторона уступила все тело человеческой, лишив его защиты от непогоды. Он обхватил себя рукой, судорожно выпуская облачка пара изо рта, и попытался вызвать образ подземной крепости. Это удалось лишь с третьей попытки, и дампир провалился сквозь портал на жесткий мраморный пол. Замерзшее тело протестующе заныло: точно останутся синяки. Свернувшись в позу эмбриона, Адриан еще долгое время пытался собраться с силами и сдержать нервные судорожные всхлипы. Так хотелось просто поспать, но надо немедленно обработать ожоги, чтобы они правильно зажили, и залатать одежду, ибо другой пока нет. Теперь он лишился почти всех вампирских способностей и в очередной раз изуродовал свое многострадальное тело, но ни на сколько не продвинулся вперед. Казалось, сама жизнь насмехается над ним. «Как же я жалок…» — подумал Адриан, закрывая глаза.***
Почти сливаясь с сухой лесной подстилкой, бурый заяц внимательно обнюхивал выступающие корни деревьев, неторопливо виляя коротким хвостиком. Вдруг зверек шевельнул ухом — в широко расставленных глазах мелькнул страх — и пустился прочь. Метательный нож настиг его в прыжке. Заяц взвизгнул и упал замертво. Охотница вышла из-за дерева, приблизилась и подняла добычу за задние ноги, с сожалением в глазах рассматривая ее. — Прости, малыш, но мы съели все яблоки и бутерброды с сыром, а съедобных грибов и ягод в лесу не так много, — сказала Мария, подвешивая его за задние лапки к стволу дерева, и отломила передние на суставах. Она отрезала голову и начала стягивать шкурку ловкими рывками. — Ты явно хорошо знаешь, что делаешь… — заметила Пери, с отвращением глядя на то, как охотница свежует тушку и вытягивает кишки из вспоротого брюха. — Не лицемерие ли это? Ты убиваешь вампиров за то, что они охотятся на более слабых существ согласно своей природе. А тут ты охотишься на бедного зайчика без капли сожаления. — Я не люблю охотиться, — вздохнула Мария, — но иногда у меня просто нет выбора… — Чушь, — скептично отозвалась фея. — Ты могла бы взять с собой побольше еды или сварить суп из крапивы и дикого чеснока. Я даже нашла корень лопуха, он сойдет вместо картошки. — Я не уверена, что это лопух. Дикими растениями можно сильно отравиться, если не знать ядовитые. Зайца мне поймать проще, — сказала та, выпотрошив добычу и насаживая ее на подготовленную ветку. — Но моральную проблему это никак не разрешает… — Да, заяц чувствует боль и хочет жить, но у него нет сознания, подобного человеческому, — она вытерла свои кожаные перчатки о тряпку и очистила от крови лезвие охотничьего ножа. — Значит, людям можно есть младенцев? — Пери почему-то не хотела опускать эту тему, возмущенно стрекоча крыльями позади охотницы, пока та шла к костру среди развалин. — Что? — рассеянно спросила Мария, занятая мыслями об аппетитном жареном мясе. — Согласно твоей логике, — фея зависла перед ее лицом, настырно скрестив руки на груди, — людям можно есть всех, кто их глупее. — Людоедство — это грех. Так сказано в завете, — охотница обошла ее и положила перекладину с зайцем поперек подставки из палок над костром. — В завете, в книге Бытия сказано, что Бог дал людям в пищу каждое семя и каждый плод, кроме того пресловутого дерева. Значит зверей в Эдеме есть было нельзя. — Во-первых — мы не в Эдеме, а во-вторых: откуда ты знаешь об этом? — удивилась Мария, садясь на землю рядом с огнем. — Адриан знает Библию и другие священные писания наизусть, причем на разных языках, в том числе на арамейском. Некоторые его воспоминания просто не успели выветриться из моей памяти. Не уходи от темы! — Почему тебя это так волнует? К тому же, в Библии Ною было позволено есть мясо после потопа. Да и Авель приносил в жертву животных. Какая разница? — Разница в том, что люди лицемеры, — буркнула Пери, усаживаясь на листик плюща, плотно обвившего стену. — Вы делаете лишь то, что хорошо для вас, и толкуете Божьи законы согласно своей выгоде. — Вампиры не знают меры и часто поддаются своей жажде, похоти и присущим им порокам, ведь они не создания Бога, а исчадия тьмы, поэтому все их действия по определению противны Всевышнему, — охотница повернула жердь, поджаривая зайца на другой стороне. — И убивая людей, они совершают куда больший грех, чем когда люди охотятся на зверей. — А как же Адриан? Он, получается, тоже противен Богу? — Пери подняла бровь. — Тогда и твоя любовь к нему богопротивное чувство. Мария нахмурилась, ей не нравилось то, куда зашел этот разговор. — Адриан сделал выбор в сторону света. Не думаю, что Бог проклянет его за это. — Ты не можешь знать, что сделает или не сделает Господь, ибо пути его неисповедимы, — Пери отвернулась. — Что, если все подвиги дампира во имя человечества не спасут его от вечности в Аду? — У меня нет ответов на эти вопросы, но я доверяю Богу. Все будет хорошо, — охотница подозвала голодную Оску и предложила ей кусочек внутренностей из шкуры зайца. Та радостно заклекотала и проглотила его сердце, запрокинув голову. Пери нервно передернула плечами, наблюдая за хищной птицей. Они сидели молча, слушая потрескивание костра и наблюдая, как жир с тушки, шипя, капает в танцующий огонь. Мария достала из кармашка несколько ягод и предложила фее. Та фыркнула, но не отказалась, слетев с листка, и устроилась на колене покровительницы. Мария вновь умилилась тому, как у ее крохотного фамильяра так часто меняется настроение. Солнечное колесо медленно закатывалось за горизонт, окрашивая небо оранжевым пламенем. — Сегодня был трудный день, — сказала охотница, потягиваясь. — Я нашла еще карты катакомб и, сложив их, заметила несколько неописанных участков. Может, некоторые просто пусты, но где-то там точно находится крепость Алукарда. А что тебе удалось найти? — Многое, что пригодилось бы нам раньше. Лечебная магия, магия внушения и гипноза, что-то по магии поиска, но… — Пери умолкла, обняв себя руками. — Но что? — спросила Мария. — Адриан с этим всем знаком, но не стал применять по какой-то причине. Значит, он понимал: такое лечение не поможет. Он способен скрыться от любого поискового заклинания, что описаны здесь. Мы никогда не найдем его, пока он сам этого не захочет. Мария сняла зайца с огня и остудила тушку. — Тогда нужно сделать так, чтобы Адриан сам захотел, — сказала охотница, ухмыльнувшись, и впилась в сочное подрумяненное мясо.