***
Рихтер не любил оставаться один на один с мыслями. Ненавидел сомневаться: в бою это смерти подобно. Охотник предпочитал действовать, решительно и смело, полагаться на чутье и инстинкты. Они редко подводили. Но однажды даже собственный ум обманул… Опустив взгляд на холку коня и крепко сжав поводья, Рихтер тихо ругнулся. Стыд обжег щеки и уши; охотник тряхнул головой, отгоняя неприятное чувство. Мерный цокот копыт пробудил давнее воспоминание. — Ты отвечаешь за безопасность всей Валахии, — сказал отец, понукая коня и сдвигая седеющие брови. — И вместо тренировок тратишь время впустую и смотришь не туда. — Я достаточно силен, чтобы сразиться с любым монстром. Вы сами это видите, — ответил юноша, пугаясь дерзости своего тона. — Ты должен выбрать достойную, дабы продолжить род, а не разбавлять нашу магию крестьянской кровью. — Я люблю Аннет… — Это не имеет значения. Как полюбил, так и разлюбишь, — холодно отрезал пожилой Бельмонт. Рихтер скрипнул зубами и подстегнул коня, обгоняя отца. Этот холодный неодобрительный взгляд, словно сочившийся разочарованием. Чтобы юный охотник ни делал, какие бы вершины мастерства ни покорял, это не удовлетворяло Бельмонта старшего. — Рихтер, послушай отца, — строго сказала мать, поставив перед ним тарелку с безвкусным луковым супом. — Ты еще юн, и эта девчонка вскружила тебе голову. Она лишь тратит твое время, а замуж выйдет за сына богатого торговца. Мне кума на днях рассказала, что его с ней видели в переулке. Рихтер тихо хмыкнул. Они не признавали Аннет. Хотели, чтобы сын женился на очередной чопорной магичке, которая, кроме книг, ничего не видит. Или на охотнице из родственного клана, которая напрочь забыла о женственности. Не удивительно, что род Бельмонтов медленно вымирал. Нет, разумеется, ответвления, вроде кланов Бельнадес и Моррис, еще хранили в себе былую мощь, но в каждом следующем поколении прямой ветки рождалось все меньше и меньше наследников. В конце концов Рихтер остался один, подобно атланту неся на себе всю тяжесть ответственности рода, но оставаясь в тени героев прошлого. Все сначала видели фамильный герб, а потом его самого. В ту ночь, когда ночные твари Дракулы атаковали дом и убили родителей, он опоздал. Не успел спасти. Рихтер корил себя за то, что почти не горевал об их смерти. Да, было больно, но… Наконец последний Бельмонт мог вздохнуть свободно. Теперь никто не мешал жениться на любимой. То незабываемое солнечное утро, когда он впервые увидел ее: деревенская ярмарка, шум и толкотня товарок, как вдруг… все словно затихло, даже ветерок застыл. Аннет стояла посреди простушек-подруг, словно лебедь среди уток. Каждое движение, пока она, чуть склонившись, набирала румяные яблоки в корзину, излучало женственность и грацию. Настоящую женственность, природную, а не сухие заученные манеры. У Рихтера перехватило дыхание, когда девушка почувствовала на себе взгляд и подняла на него глаза. От нежной улыбки затрепетало сердце и закружилась голова. Он непроизвольно сделал шаг к ней, неловко наткнувшись на ларек и угодив сапогом в корзину с яйцами. Девушки долго смеялись над тем, как обиженная торговка лупила молодого охотника по голове ручником. Но только Аннет подошла и предложила помочь. И с тех пор обрекла его на погибель. Да, Рихтер действительно чах без ее любви, теплого взгляда, нежных рук и мягких губ, с которых сходили лишь ласковые слова. Только мать и отец этого не понимали. Они не понимали, что он больше не способен полюбить никого другого. Ему не нужна жена, которая сразит любого монстра. Ему нужна жена, ради которой он сам готов сразиться с толпами монстров и вернуться живым в ее объятия. Первые несколько месяцев после победы над Дракулой стали самыми тяжелыми в их отношениях. Аннет не хотела больше видеться с Рихтером. Плен в замке короля ночи изменил ее: она стала тревожнее, боялась каждой тени и шороха, горевала о погибших родных, но Рихтер оставался рядом, позабыв о своих потерях. Успокаивал после кошмаров, убеждал, что защитит и никогда не покинет, и она наконец растаяла. Вновь приняла и согласилась стать женой, за что молодой охотник был безмерно благодарен. Супружеская жизнь оказалась не столь безмятежной. Аннет волновалась перед каждой охотой, тихо плакала от любой раны на теле мужа. Молодая жена не ругалась с ним, не спорила и не ставила условий. Лишь становилась холоднее, и Рихтер замерзал без ее тепла. Порой он был готов бросить все, лишь бы она не тревожилась. Только мысль о чужих жизнях останавливала от опрометчивых решений. Благо, постепенно Аннет стала сильнее, сама изучила некоторые детали охотничьего дела и успокоилась. Она поверила в силу мужа. Рихтер видел это в ее взгляде и чувствовал, как ее молитвы защищают от гибели. Это придавало уверенности. Долгое время Бог не давал им ребенка. Они смиренно ждали, не смея обвинять друг друга. Но долгожданное зачатие не осчастливило отца, а сделало тревожнее. Рихтер не хотел, чтобы его потомки росли в мире, полном чудовищ. Он устал бесконечно сражаться, был готов сделать все, чтобы избавить сыновей от подобной участи, поэтому не заметил, как тьма завладела разумом, и совершил то, за что не смог себя простить. Охотник не знал, как отмыться от этого позора. Теперь люди меньше доверяли, шептались за спиной, плеть больше не признавала хозяина, да и сам Рихтер ежедневно мучился от стыда и вины. Только Аннет не сомневалась в нем, лишь хотела нести с ним любое бремя. Один Всевышний знал, как охотник был благодарен ей за эту любовь. Рихтер не мог это все потерять. Аннет, Саймон, Мария: их благополучие, жизни зависели от его правильных решений. Только что можно считать правильным? Разум и легенды прошлого говорили, что Алукарду следует доверять, но смутные подозрения, подстегиваемые почти еженочными кошмарами, гласили об ином. Нападения на девушек начались почти сразу, как дампир поселился с Марией. И пусть они происходили достаточно далеко от их дома, Алукард располагал дистанционным зеркалом. Часть жертв погибала, некоторые обращались в упыриц, а многие просто исчезали. Ходили слухи, что по ночам по улицам бродит высокая фигура в алом плаще и соблазняет юных девиц покидать дома. Ради такого красавчика, как этот дампир, многие рискнули бы жизнью. Даже Марию он очаровал. Охотник нахмурился и сжал губы. Однозначных улик против Алукарда нет, как и очевидного мотива. Рихтер осознавал, что единственная причина, по которой он подозревает дампира, — это страх за сестру. «Навещу их сразу после этого дела», — Бельмонт пришпорил коня, торопясь попасть в город до заката. Сумерки сгустились над городком, когда охотник пересек его черту. Рихтер спешился и зажег огонек на ладони. Унылые улочки пустовали: люди не смели выходить после захода солнца; где-то рядом с грохотом захлопнулись ставни. Охотник поежился, чувствуя, что ему тут не рады. Дойдя до нужного дома, он осторожно постучал. Дверь открыл высокий широкоплечий мужчина, лицо которого, казалось, навеки застыло в стоически-хмурой гримасе. Рихтер привязал коня к столбу и, тихо поздоровавшись, вошел. Хозяин дома холодно ответил на приветствие и жестом указал на комнату, из которой доносился приглушенный женский плач. — Когда ваша дочь исчезла? — спросил Бельмонт и опустился на грубо сколоченную скамью. Мужчина присел рядом с женой, которая прятала заплаканное лицо в ладонях, и обнял ее за плечи. — Два дня назад. Окажись вы тут на день раньше, смогли бы пойти по свежим следам. Рихтер едва удержался, чтобы виновато не потереть шею. — Замечали ли странности в ее поведении? — спросил он. Женщина наконец успокоилась и начала говорить, всхлипывая: — Она стала запираться в комнате. Никогда прежде так не делала. Все вздыхала, ходила по дому бледная, как привидение. Перечила мне, когда я запрещала задерживаться у подруг допоздна. Потом подруги сказали, что она вовсе к ним не ходила. — Понятно… — охотник потер подбородок. — Я хочу пойти на место, где ее видели в последний раз. — Что вы там увидите в такую темноту? — со злостью в голосе спросил отец. — Это уже мое дело, — хмуро ответил Бельмонт, поднимаясь на ноги. Отец пропавшей успокоил супругу и, накинув плащ, вышел из дома. Они поплутали по улицам и пришли в темный тупик. Рихтер зажег магический фонарь, что осветил все пространство, и заметил в его синем свете кровавый отпечаток ладони на стене. «Мужская ладонь, когтистая. Длинные тонкие пальцы». Охотник сковырнул немного засохшей крови и потер между пальцами, принюхиваясь. «Пахнет приворотом. Причем достаточно давним: неделя, может, две». — Кто видел ее в последний раз? — Беспризорный мальчишка видел, как она зашла сюда, но не видел, как вышла. Рихтер приложил ладони к стене и спроецировал печать, вытягивая немного магического огня из фонаря. Печать зажглась синим пламенем, символы закружились во внутренних кругах; Бельмонт прикрыл глаза, представляя, что девушка видела здесь. «Она ждала кого-то, долго. Пока не начало темнеть. Высокая фигура в плаще, лицо скрыто капюшоном. Она его знает. Подходит ближе, обнимаются». Рихтер содрогнулся в трансе, чувствуя фантомные клыки на своей шее. «Укусил ее, она не сопротивлялась. Даже хотела этого. Потом… открылся портал. Зеркало! Он утащил ее куда-то». Охотник распахнул глаза. — Ну что? — спросил отец пропавшей. Рассеяв печать, Рихтер устало прислонился к стене. Пользоваться магией становилось труднее с каждым днем. — Он забрал ее с собой. Возможно, она еще жива, — о том, что скорее всего уже обращена в упырицу, охотник умолчал. — Я не верю тебе, — мужчина скривил губы. — Иванка мертва, и не смей терзать нас лживыми надеждами, лишь бы получить плату. Мы слышали про твои делишки. Ты не пытаешься предотвратить их смерти, а сам ждешь, пока исчезнут, чтобы потом обобрать горюющих родителей. А мне еще три рта кормить! — он сплюнул на землю под ноги Бельмонту и прошипел: — Может, ты с ними и заодно… Рихтер скрипнул зубами и сжал кулаки. Должно быть ярость, непроизвольно отразившаяся на его лице, напугала мужчину, и он швырнул в грудь охотнику мешочек монет. Те звякнули о кирасу и посыпались на землю. — Это все, что я тебе дам. Жива ли моя дочь, мертва ли… Но убей ту тварь, что охотится на наших детей, — отец развернулся и пошел прочь, оставив охотника медленно остывать в голубоватом свете затухающего магического фонаря. Рихтеру хотелось плюнуть на все и вернуться к Аннет, но тянущее чувство долга заставило вновь осмотреть место на наличие хоть каких-то улик. Он собрал остатки магических сил и разбросал по земле поисковые заклинания. «Тут следы сапог. Длинная стопа, мужская», — охотник замерил пальцами. Вдруг маленький синий огонек запульсировал на земле рядом со стеной. Рихтер наклонился и обнаружил там волос, длинный и светлый. У родителей девушки были темные волосы, поэтому маловероятно, что ее. Бельмонт сдвинул брови и, свернув волос в колечки, спрятал в маленьком кармашке на поясе, туда же сложив в бумажках кусочек грязи со следа от подошвы и мазок крови со стены, в одну из трещинок которой охотник вложил камешек с заклинанием слежки и постарался снять все следы прочих магических действ с этого места. — Курва, — хмуро ругнулся Рихтер, осознавая, что запас энергии исчерпан, и так придется выехать в ночь. Разумеется, люди не примут его переночевать, а постоялые дворы никто не держит в таком маленьком городке. Он не хотел подбирать монеты поначалу, но… Деньгам все равно, даны они с уважением или презрением. Отвязав коня, Бельмонт устало забрался в седло и поехал прочь из города, изо всех сил отгоняя сон и сохраняя бдительность.***
Первые лучи солнца осветили горизонт, когда конь Рихтера выехал на знакомую тропинку. Он покачивался в седле, пытаясь не уснуть, но стоило дому появиться на горизонте, как Бельмонт воспрянул духом. Заехав в сад, он позвал Марию, но никто не откликнулся. Устроив коня в хлеву, охотник открыл дверь и проверил камушек с заклинанием слежения. «Выходил из дома, но ненадолго и днем, — выдохнул он. — Хотя… я еще не проверял зеркало». Рихтер зашел в гостиную и прощупал потоки энергии: чисто, следов темной магии нет, только сильный поток природной из подвала. Там на стенах остались местами следы гари, будто что-то взорвалось. Внимание привлекло маленькое пятно крови на стене. Рихтер принюхался и узнал запах дампира. «Хм… следов сражения нет, да и кровь достаточно старая. Что же здесь произошло? Неудачный эксперимент?» На столе он нашел в целостности и сохранности алхимическое оружие, которое принес из хранилища Бельмонтов. «Странно. Где они оба в такую рань?» Рихтер нахмурился и направился в комнату дампира. На столе нашелся осколок дистанционного зеркала, который зазвенел и помутнел, стоило только взять в руки. Бельмонт скрипнул зубами от напряжения, стараясь перебороть защитное заклинание, но зеркало сопротивлялось, не выдавая информацию о перемещениях, и сверкнуло ядовито-зеленым сиянием. Вдруг острый, как бритва, край стекла порезал огрубевшую кожу большого пальца: Рихтер вскрикнул от неожиданности. Поверхность осколка зарябила, словно насмехаясь, и вновь стала зеркальной. Охотник злобно рыкнул сквозь сжатые зубы, обмотал палец кусочком ткани и стер капли крови со стекла. «Раз он так защищается от слежки, значит, есть что скрывать?» Бельмонт вскипел от мысли, что кто-то пытается переиграть его в магические шахматы. Прежде ему казалось, что любое защитное заклинание ночных тварей сломается под напором его мощи, будто сухая веточка под сапогом, но Алукард явно превосходил все ожидания… или сам Рихтер ослабел. Эта мысль окончательно добила и без того паршивое настроение. На кухне нашлась еще теплая сковорода с горелой яичницей, от которой уже попытались избавиться в мусорном горшке. Зато в воздухе витали ароматы травяного чая с диким медом и пряного грибного пирога. «Что ж, хотя бы кормит ее хорошо, — подумал Рихтер. — Или откармливает…» С этой догадкой он выбежал через дверь, нервно ковыряя ранку на пальце через повязку, и торопливо обошел дом. Где-то вдали на полянке слышались голоса и виднелись всполохи магии. Там Алукард и Мария стояли друг напротив друга, и он что-то терпеливо ей объяснял, а она часто кивала головой и согласно угукала. — …нужно пропускать потоки точно по заданной схеме, или все выйдет из-под контроля, — предупреждал дампир, потом выпрямился и вытянул вперед руки. От его тела отделился силуэт из переливающихся золотым свечением энергетических нитей. — Видите, если ошибетесь тут, меня замкнет и парализует, — указал Алукард на канал в шее фантома. — Это опасно. Поэтому продолжайте работать над контролем. Мощь сейчас не важна. — Как проходят тренировки?! — окликнул их охотник. — Рихтер! — воскликнула Мария и бросилась к брату на шею. — Ух, уронишь! — хохотнул он. — Рад вас видеть, — дампир непривычно солнечно улыбнулся. Рихтер тоже выдавил улыбку и заметил, что в глазах полукровки что-то блеснуло, что-то сильно похожее на недоверие. «Значит, наши чувства взаимны, — подумал охотник, выпутываясь из цепких объятий сестры, и пожал тому руку. — Такая холодная…» — Предлагаю приостановить тренировку и принять нашего гостя, — дампир указал на дорогу к дому, и Мария радостно кивнула. — Больше всего я сейчас хочу спать… — честно признался Рихтер. — Можете расположиться в моей комнате, — ответил тот. — Чего желаете на обед? — Я скорее всего просплю до следующего утра, — усмехнулся охотник. — Бессонные ночи берут свое. «Главное, чтоб кровосос чужое не взял», — подумал он про себя. Сил на допросы и поиск улик у Бельмонта не осталось: он рухнул на кровать прямо в одежде, сквозь слипающиеся веки заметив брезгливое выражение на лице дампира. «Ничего, потерпишь немного грязи на своей кипенно-белой постели, вампиреныш…»***
Возбуждающий аппетит аромат защекотал ноздри, и Рихтер проснулся под громкое урчание пустого желудка. Легкий туман в голове тянул еще поспать; пара ленивых потягиваний прояснила сознание. «Вечереет… — Рихтер принюхался к себе и поморщился: — Эх, не стоило спать в одежде. Я весь пропах лошадиным потом. Надеюсь, к столу меня этот хлыщ допустит». Ловко вскочив с кровати, охотник поторопился вниз и обнаружил Алукарда и Марию прибирающими стол после поздней трапезы. — Хорошо, что я и вам оставил порцию, — усмехнулся дампир. — Есть немного супа, еще горячего, и кусочек утреннего грибного пирога. — Превосходно, — Рихтер потер руки и набросился на еду. — Жаль, что нет мяса, — сказал он с полным ртом. — Прошу простить, на охоту времени не нашлось, — пожал плечами дампир. «На оленей охотиться времени нет, а вот на девиц…» — подумал Бельмонт. — Аппетит у потомков Бельмонтов семейный, — тихо заметил Алукард, и на его губах скользнула ностальгическая улыбка. Охотник в считанные секунды управился с едой, теперь сидел, потирая полный живот, и сыто икнул. — Так вот… — дампир взял в руки невымытую тарелку и продолжил обсуждение тренировки, — обратите внимание на равномерность потока. Иногда он усиливается на вдохе, а мне необходимо, чтобы магия протекала с постоянной скоростью. Первое время контролировать будет трудно, но вы необычайно талантливы, поэтому справитесь… Мария густо покраснела, что не ускользнуло от внимания Рихтера. — Тренируйся упорнее, Мария. Ты же не хочешь, что бы наш дорогой друг погиб из-за твоей ошибки, — хмуро сказал он, чем заслужил возмущенный взгляд Алукарда. Глаза охотницы округлились, а губы задрожали. — Погиб?.. Разве все так опасно?! Я думала… — Вам не о чем беспокоиться, — успокаивающе перебил дампир. — Да, заклинание опасно для меня, но новая схема гораздо надежнее. Даже если немного ошибетесь, большой беды не будет. От меня не так легко избавиться, — он подмигнул. Рихтер только хмыкнул в ответ, а Мария нервно улыбнулась. — Еще необходимо запомнить все основные энергетические каналы моего тела, — продолжил Алукард. — Свои вы чувствуете, у людей они во многом одинаковые, но так как я дампир, мои магические каналы больше напоминают вампирские. — Да, я заметила, что причиняю вам боль, когда пытаюсь лечить, как человека, — она чуть нахмурилась. — Мне нужно еще несколько тренировок. — Времени у нас достаточно, — он вновь улыбнулся, от чего у Рихтера по загривку пробежали мурашки. «Эти длинные клыки… он даже не пытается их скрывать». Алукард заварил ароматный травяной чай и предложил охотникам переместиться в гостиную. Там Мария продолжала забрасывать дампира множеством вопросов, а Бельмонт мало вникал в разговор. Гораздо больше его интересовали ласковые взгляды, которыми говорящие обменивались. Вся привычная холодность и отстраненность полукровки словно растворилась, даже сидел он к сестре ближе, едва не касаясь бедром ее бедра. «Как он смеет?!» — Рихтер сжал кулаки. — Если использовать новую комбинацию заклинаний против ночных твар?.. — начала охотница. — Кстати, Мария, как охота в последнее время? Часто слышу о нападениях на путников в ближайшем лесу, — встрял в разговор Бельмонт. — Эм… — она замялась. — Я выходила пару раз, но ничего не попадалось. — Я расставлял магические ловушки в лесу во время прогулок. Поэтому ночные твари в этих лесах больше не водятся, — поддержал ее Алукард. — Замечательно, — Рихтер хлопнул себя по коленям. — И как только вы все успеваете? Тот лишь пожал плечами и хотел вернуться к прерванному разговору, но охотник вновь отвлек на себя: — Мои последние охоты не блещут успехом, — притворно добродушно пожаловался он. — Твари стали быстро перемещаться, я не успеваю отзываться на заказы. Да и дорога занимает большую часть времени. Кажется, что все силы нее уходят… Дампир призадумался. — Догадываюсь, к чему вы клоните, — он внимательно посмотрел на охотника. — Я не могу одолжить вам свое зеркало, ведь часто использую его сам для перемещения между домом и подземной крепостью, и зеркало настроено на меня. Вам оно подчиняться не будет без моего присутствия, — он потер подбородок. — Но оставлять вас и людей на произвол судьбы не хочу… Повисла задумчивая тишина. Рихтер внимательно рассматривал спокойное лицо дампира, которое вдруг озарилось улыбкой. — Есть идея, — он обернулся к Марии. — Мне нужен драгоценный или полудрагоценный синий камень и немного стали. Найдется? Она кивнула, готовая услужить, побежала куда-то в кладовую, потом в свою комнату и вскоре принесла лезвие старого ножа и ярко-синий камень с золотыми крапинками. — Лазурит? Подойдет. — Алукард взял все в руки и повернулся к охотнику. — От вас мне потребуется волосок с головы. — Зачем? — нахмурился тот. Его раздражало, что Мария беспрекословно подчиняется полукровке и не задает вопросов. — Хочу создать для вас амулет — кольцо, которое будет оповещать меня о необходимости помочь вам с перемещениями. — И как это работает? — Рихтер скептично поднял бровь. — Не сложнее, чем ваша плеть. Я наткнулся на записки Юста Бельмонта, пока изучал алхимические орудия. Простая трансмутация и установление связи, не более… — невинно ответил тот. — Что ж, извольте… Дампир спустился в подвал и отодвинул все предметы от центра к стенам. Потом взял мел и принялся чертить концентрические круги на полу, отмечая стороны при помощи компаса. Закончив с основой, он скептически обошел круг, то там, то здесь вписывая магические символы и проводя связующие их линии. Закончив с черчением, Алукард сверился с книгами на письменном столе и удовлетворенно кивнул. Отложив записи, он подошел к Рихтеру и потянулся к его челке. — А подойдет ли кровь? — спросил тот, отшатнувшись. — Подойдет, но связь будет сильнее. Да и зачем делать вам больно? — Я и так поранился, — криво усмехнулся охотник, разматывая палец, расковырял ранку и выдавил кровь, внимательно рассматривая дампира. Тот нисколько не изменился в лице, лишь пожал плечами и протянул кусочек чистого стекла для капли крови. Рихтер, не отрывая взгляда от его глаз, словно пытаясь заметить хоть крохотное проявление жажды. Ничего, совсем ничего. Даже аура не изменилась. — Не забудьте перевязать, — посоветовал дампир. — Лучше пусть Мария сейчас же обработает ранку. — Я хочу посмотреть на ритуал, — хмуро сказал тот. Алукард равнодушно хмыкнул, нанес кровь на лазурит, взяв камень и кусочек стали в руки, сел по-турецки в центре круга и начал тихо произносить алхимическую формулу. Рихтер только отчасти улавливал слова на латыни: «Coniuro ad latera mundi…» Охотник внимательно прислушивался к потокам, что использовал дампир, ожидая почувствовать инфернальные энергии. Но вскоре понял, что ошибся. Да, полукровка не мог безопасно для себя использовать небесную священную магию, подобно Марии, Рихтеру и прочим Бельмонтам. Однако тьмой в его заклинаниях даже не пахло, только природными, земными источниками. Такими пользовался дед охотника, Юст Бельмонт. «…ligare per voluntatem…» — произнес дампир чуть громче и шумно выдохнул, открывая глаза. Они внезапно вспыхнули синим, лазурное пламя поползло по контурам алхимического круга, загораясь ярче и заполняя комнату светом. Золотые волосы Алукарда зашевелились в воздухе, и сам он медленно воспарил, не меняя позу, лишь раскрыл ладони, позволяя кусочку стали в руке принять форму кольца. «…praesidium a malo…», — вновь громко произнес он, вкладывая уплотнившийся камушек в оправу кольца. На металле вычеканились магические символы, лазурит засветился, словно впитывая в себя синее пламя. Воздух в комнате зазвенел. Только сейчас Рихтер понял, насколько сильно недооценил Алукарда. Это не обычный вампир, которому доступны примитивные темные заклинания, что легко разрушаются светом. Дампир свободно владел человеческой магией, знал, как защититься от любого влияния. Охотник надеялся заметить хоть крохи магии Хаоса, которую противник неоднократно применял в замке Дракулы, но тот, похоже, в ней не нуждался, будучи и без нее гораздо могущественнее человеческих магов и алхимиков. Алукард знал все приемы и повадки Бельмонтов, мог с легкостью дополнить свои познания книгами из хранилища. Он знал все о подозрениях Рихтера. Тогда для чего все это представление с кольцом? Ответ на заклинания слежки в доме Марии? Охотник сжал кулаки. «Может, решил посмеяться надо мной? Показать свою силу?» «…Quod ita sit». — Кольцо вспыхнуло синим огнем и воспарило над ладонями алхимика, приобретая окончательную форму. Алукард медленно опустился на землю; гудение затихло, а пламя погасло. — Готово, — выдохнул он, поднимаясь на ноги и внимательно оценивая проделанную работу. — Хорошо вышло. Я настроил кольцо на вас, чтобы никто другой не мог им пользоваться, и позволил себе вольность добавить заклинание защиты, на случай, если что-то пойдет не так на охоте и вам понадобится помощь. Рихтера передернуло от искренней улыбки дампира, когда он протягивал кольцо. «Изображаешь саму невинность, кровосос? Ничего, я выведу тебя на чистую воду…» — Благодарю, — бесстрастно сказал охотник, надевая кольцо на средний палец левой руки. — Достаточно коснуться пальцем камня и подумать обо мне, как я и мое зеркало будем к вашим услугам, — Алукард продолжал зубоскалить. Бельмонт внимательно посмотрел на кольцо, замечая, что золотистые прожилки в синем камне словно медленно шевелятся, сменяя один узор на другой. «Решил сам следить за мной? Ничего у тебя не выйдет…» Мария захлопала в ладоши из дверного проема, заставив Рихтера вздрогнуть. — Теперь ты не будешь так уставать, — радостно прочирикала она. — И Аннет перестанет жаловаться мне в письмах, что ты все время в разъездах. — Что наводит на мысль, — дампир поднял бровь, — не желаете ли протестировать амулет сейчас? — С удовольствием, — сквозь зубы буркнул охотник и нажал на камень со всей силы, яростно думая о кровососе. — С такой мощью вы меня с другого конца земли заставите откликнуться, — усмехнулся дампир. — Я сейчас принесу зеркало, и вы сможете вернуться к жене. Тепло попрощавшись с сестрой, Рихтер вывел коня из сарая и стал ждать во дворе, пока дампир настроит связь пространств через зеркало. Оно сложилось из возникших в воздухе осколков и отобразило подземную крепость; Алукард прошел первым и поманил за собой Бельмонта. Тот потащил упирающегося коня сквозь портал и присвистнул при виде огромного пространства бывшего жилища полукровки. — Впечатляет. А много ли здесь ловушек? — спросил он. — Достаточно, чтобы избавить меня от излишних беспокойств, — спокойно ответил дампир. — А что вы с этим кольцом сделали, чтобы я не доставлял вам беспокойств? — Ничего, — Алукард отобразил на зеркале дом Бельмонтов. — Я знаю, что вы не представляете мне угрозы. Рихтер повел за собой коня сквозь портал и обернулся на той стороне, услышав слова полукровки: — Передавайте от меня привет Аннет! — он невинно улыбался, чуть демонстрируя клыки. На лице охотника невольно проступил оскал. — Обязательно… — буркнул он растворяющемуся образу дампира. «Только посмей тронуть ее. Только посмей тронуть Марию, и ты пожалеешь, что оскорбил природу своим явлением на свет».