Трудности перевода

      Проживая в Южной Корее не первый год, я так и не познала великую тайну офисного туалета! Ну, правда! Почему все сплетни, слухи и домыслы высказываются работниками корейских компаний не где-нибудь, а в туалете?       Забежав в МЖо по естественной надобности, я стала невольным слушателем одного разговора. Уже собираясь покинуть кабинку и распрощаться с фаянсовым другом, фраза: «Не пойму чего СуДжу снова засуетились? На покой не пора, передав пальму первенства молодежи?» — заставила меня убрать руку с ручки на двери и замереть.       Я слышала разговор двух трейни. Девочки делились последними новостями и сплетнями в СМ. По голосам я не могла распознать, кто конкретно разговаривает сейчас, стоя у раковин в женском туалете учебки.       — Не думаю, что они будут так рисковать. Все-таки она иностранка…       Это заставило меня задержать дыхание. Сердце дернулось и неровно отбилось в груди.       — Ты их не знаешь что ли, они, шайнята, теперь еще и ЕХО, давно таким спортом увлекаются. Иностранка у них не первая, вспомни девчонку в подтанцовке, которая в Штатах с нами гоняла, когда супер-шоу шло? У нее еще жених был.       До меня донесся звук льющейся воды, я сильнее напрягла слух, приложив ухо вплотную к двери кабинки. О ком они говорят?       — Кто ее завалил тогда? — щелкнул замочек косметички.       — Макнеша — его работа.       Они обсуждали абсолютно обыденно, мне становилось тошно. Я слишком хорошо понимала о каком «спорте» идет речь. «Был жених? Господи, мемберы СМ, походя, разрушили чужую жизнь?!»       — Сколько заработал? — второй голос тоже был спокоен и безмятежен.       — Пятерку тысяч баксов, — вода перестала литься. Послышался звук рвущейся бумаги, видимо трейни взялась за бумажные полотенца. — Иностранка, почти замужем, поэтому так дорого.       — А на нашего рыжика кто ставился?       Мое сердце снова дернулось, если до этого момента надежда еще теплилась, то последняя фраза подрезала ей крылья, так и не дав взлететь.       — Хрен его знает, наши парни молчат. Я спрашивала, только скалятся. А Сонхо вообще посоветовал не лезть не в свое дело.       Память моментально выдала образ высокого, черноглазого Кан Сонхо — моего ученика, с которым у меня были ровные рабочие отношения. Без особых всплесков.       — Вот хамло, — снова послышался шум воды. Девчонки наводили марафет, и уходить не собирались.       — Да не говори. Насколько я поняла, СуДжу вписались всем составом.       — Во дают старички, она Анчоуса и Дони на целых шесть лет младше! Я уже не говорю про Лидера, Йесона и Шиндона.       Я окончательно убедилась, что сплетничают обо мне. И так, я стала «наградной говядиной» в состязаниях. Неприятная горечь заполнила рот, я знала о том, что на самом деле таят в себе коридоры крупнейшей компании развлечений в Корее. Но никак не предполагала, что стану объектом «охоты».       — Ох, по-моему, не прокатит у них в этот раз. Наша Мандаринка работает в СМ. Они все у нее как на ладони.       — Вляпается в него и все прокатит. Не в него так в Донхэ. Вариантов немного.       На этих словах захотелось, как в водевиле, хряпнуть дверью, и выйти на авансцену. Но следующая фраза заставила оставаться на месте.       — Ой, онни, сразу видно, что ты не бываешь на ее лекциях. Мандаринка упертая наглухо. Работа — смысл ее жизни.       — Она же с девушками не работает.       Я согласно кивнула, да, так и есть, я не работаю с девичьими подгруппами.       — Я как-то пробралась на потоковую лекцию по японскому языку. Она парней наших держит в мягких, но очень сильных ручках, — вода стихла. — Они на нее только не молятся. Слушаются, соглашаются и изо всех сил стараются не вылететь из ее групп. Все ведь знают, что знания она дает качественные и подходит к работе творчески, с ней интересно.       — СуДжу у нас тоже мальчики творческие.       Раздался приглушенный смех.       — Онни, ты где была, когда они мальчиками были?       — В начальную школу ходила!       — Если не в детский сад! — вторил смеющийся голосок.       И через минуту все стихло. Надавив на отпирающий механизм, заметила, что руки все-таки трясутся. Выйдя в основное помещение к раковинам и зеркалам, увидела в отражении свое побледневшее лицо. Не прошло и пары месяцев с начала съемок, а я уже стала объектом недвусмысленной игры. Игры, в которые играют люди из СМ. Да и люди ли они после этого? Вот что сотворили огромные деньги, слава, всеобщее обожание и, как следствие, вседозволенность.       Совершенно не зная меня, не зная, что я за человек, каких взглядов и принципов. Мемберы СМ устроили очередную лотерею и поставили меня на кон! В голове проскочило — уволиться.       Второй мыслью было пойти на поклон к выпускающей шоу группе и попросить поменять партнера. Но тогда все станет слишком очевидным, мне придется отвечать на кучу ненужных вопросов. А самое главное, продюсеры шоу будут против. Наша пара занимает первое место в рейтингах, шоу в целом набирает обороты. Говорят, что в эпизоде в Пусане мы будем жить в шикарной гостинице, даже не гостинице, а спа-комплексе, который принадлежит семье Чхве Шивона. И тут я такая ввалюсь с заявлением: — «А поменяйте-ка мне партнера!»       Как долго после этого будут смеяться выпускающие продюсеры? Можно конечно вообще уйти из шоу, можно! Но я еще не накопила той суммы, которая указана в контракте в качестве неустойки. Даже если я перестану есть и пить, стану жить в картонной коробке под мостом, радужная перспектива рассчитаться появиться только года через три.       Еще можно пойти к танцору СуДжу и прямо спросить его, сколько он заработает в случае выигрыша. Но только от мысли об этом меня подташнивало. Я ярко представила себе победную сальную улыбочку звезды. Кидаться обвинениями, взывать к совести и элементарному стыду? Это точно не про Ли Хекдже. Сделает круглые глаза и отопрется от всего. Не вариант!       Сунув руки под струю ледяной воды, я еще раз постаралась найти приемлемый выход. Но его не было. Я была скована обязательствами контракта и неожиданной популярностью нашей «парочки».       От следующей мысли меня прострелило вдоль позвоночника. Можно выиграть! Найти того, кто будет симпатичен, договориться о разделе барышей и сыграть спектакль, заработав кругленькую сумму. Но кто из них конкретно в деле? Есть ли участники из других групп? Шайни? ЕХО? Не стану же подходить к приятным мне мемберам и спрашивать их о ставках на меня?! А главное, так они мне все и выложили. Здоровый на голову человек будет молчать о подобной грязи наглухо. Где гарантия, что я не побегу с этой информацией в сторону журнашлюшек?       В общем, куда ни кинь везде дурно пахнущая субстанция, в которую я сходу вляпаюсь. Остается единственный выход — прикинуться ветошью и доработать до конца шоу. Напряжение, конечно, возрастет в разы, придется, как Штирлицу просчитывать все слова и движения, но деваться некуда. Нужно как-то извернуться доработать и при этом постараться не испортить отношения с Хекдже. СуДжу достаточно влиятельны в структуре СМ, Ли Хекдже вполне способен испортить мне жизнь в стенах компании. Но мне нужна эта работа, мне нравится работать в учебке СМ, нравится то, чем я на данный момент занимаюсь. Заветный счет в банке исправно пополнялся, и это тоже грело душу.       Отряхнув руки от оставшейся воды и вытирая ладони бумажным полотенцем, я дрожащими пальцами пригладила волосы.       Впервые в своей жизни я пила в одиночестве.       Вышла из здания учебки, ноги домой не несли. Голова лопалась от мыслей и неприятных догадок. Без определенной цели я побрела вверх по улице по направлению к станции метро. Но на полпути резко свернула в узкий переулок. Так я петляла по темнеющим улицам Сеула, а душа болела, а душа просилась домой. Где все просто и понятно, где родные глаза бабули, где Машкины ямочки на щечках. Где снег, где синицы дербанят сало на балконе, а мама ругает отца, что тот опять не следит за продуктами.       Я чувствовала, как увязаю в болоте СМ. Изнанка шоу-бизнеса сильно ударила по мне. Первое очарование высоким качеством музыки, танцев и мега-талантливыми мемберами СМ сменилось на глухое отвращение.       Я ветошь, но как трудно даётся эта роль!       Бесцельно блуждая по улицам, я забрела в караоке-бар, хотелось орать в голос, иначе голова взорвется от боли. Милая девушка проводила меня в маленькую комнатку с небольшими диванчиками и столиком между ними. Через пять минут на этом столике красовалось шесть бутылок пива и тарелочка с сыром.       Я пела за закрытыми дверями. Я пела корейские, английские песни, которые знала. Не обращая внимания на количество баллов, заканчивая одну песню, тут же выбирала другую. Выплакивая мелодией всю боль, что прочно поселилась где-то в районе сердца. Когда опустела четвертая бутылка пива, телефон взорвался рингтоном.       Лиен меня потеряла. Я — домоседка, что возвращалась домой не позднее девяти вечера, не появилась в квартире после одиннадцати. Сил разговаривать совсем не было, Лиен не должна была знать, что у меня что-то случилось. Я охраняла покой подруги, стараясь не волновать ее. С детства я привыкла сама справляться с трудностями и душевными неурядицами. Меня просто не научили просить помощи у людей. Вот и сейчас я переживала свою боль в одиночестве. С удивлением рассматривая на пальцах влагу, после того, как вытерла щеку. Я была уверена, что разучилась плакать. Ошибалась.       Я столько уже наслушалась про «мальчиков» СуДжу в учебке СМ, что информация скоро из ушей полезет. Причем, все это слышала в коридорах за приоткрытыми дверями аудиторий и кабинетов, но стоило мне зайти, как все разговоры о СуДжу немедленно сворачивались. Коллеги явно хотели, оставить меня в «счастливом неведении» об истинном лице мемберов СМ.       А еще потому, что ни за одним из иностранцев не тянулся шлейф сплетен и догадок одна краше другой в интернете. Корейцы все больше убеждались сами и успешно убеждали друг друга, что наша «парочка за ручки» демонстрирует фантастическую «химию». Похоже, что граждане ЮК смотрели наши эпизоды с СуДжу как дораму.       Я с горечью поняла, что многие сотрудники учебки в курсе того, что творилось. Но негласно стали на сторону СуДжу, покрывая тухлую игру, охраняя рейтинги СуДжу и, в целом, рейтинги СМ. Здесь балом правят деньги и влиятельность айдолов внутри компании.