Улыбка висельника

      — ЮХАС, СПРАВА!       — ЮХАС, СЛЕВА!       — ЮХАС, СНИЗУ!       — ЮХАС, МАТЬ ТВОЮ ЧЕРЕЗ ГОРНОГО ТРОЛЛЯ, ПО СТОРОНАМ СМОТРИ!       Да будет проклят тот день, когда близнецы Пруэтты решили подойти к ней с предложением, от которого невозможно отказаться. Сигрид готова расписаться в собственной невменяемости и скудоумии, если это сделает недействительным её решение вступить в команду по квиддичу.       Строго говоря, всех игроков, добровольно выбирающих летать в десятках метрах над землёй, мокнуть под проливным дождём и цепляться за слабо вибрирующее в такую погоду древко метлы под оглушающими порывами шотландского ветра, стоило бы проверить на адекватность. Ну или конкретно Барроу, не собирающегося терять время на стадионе из-за таких мелочей, как штормовое предупреждение.       Капитан гриффиндорской сборной по квиддичу был фанатиком. Ещё он определённо не был согласен с концепцией выходных дней и пользовался любой возможностью назначить лишнюю тренировку. А поскольку стадион, согласно устоявшемуся расписанию, пустовал только ранним утром, синяки под глазами у гриффиндорской сборной с каждым таким разом становились всё более и более объёмными. Кажется, только школьные правила не давали Виксену презреть ночной сон и выгнать команду на поле тренироваться под луной в лучшем стиле поэтов-романтиков, одержимых квиддичем вместо точёного девичьего профиля.       Что уж говорить про время официальных, узаконенных и заверенных профессором Дэвисом тренировок.       Огромный, размером с голову такой мелкоты, как Сигрид, снаряд просвистел, заглушив даже вопль ветра, в миллиметрах от её уха. Сердце на мгновение подпрыгнуло в грудной клетке, хлопнувшись о горловину, а Юхас в очередной раз за сегодня захотела поинтересоваться у прошлой себя, под чем она была, когда решила, что для полного в жизни счастья ей необходимо вот это. Ах да, возможность потоптаться по сексистcким воззрениям Блэка. Только вот он сейчас отдыхал после полдня отработки у Филча в тёплой гостиной, а она — принимала ледяной душ, рискуя сорваться и расшибиться в лепёшку в любую секунду. Ну и кто из них двоих в этой ситуации победитель?..       — ДА ТУПАЯ ТЫ КУРИЦА, ТЕБЕ БЛАДЖЕР В ЛИЦО ЗАПУСТИТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ЕГО ЗАМЕЧАТЬ НАУЧИЛАСЬ?!       Издевательство над личностью какое-то. Что она до сих пор тут делает?..       Тёмные, налитые чернилами тучи грозили обвалиться на голову. Каждый раз, взлетая выше в попытке увернуться от грозящего размозжением мозга мяча, Юхас на полном серьёзе была уверена, что сейчас она воткнётся в купол из гранита. Вода, скатывающаяся с неё тысячами штормовых предупреждений, тоже придавливала к земле — она была привычна к собственному довольно лёгкому весу, а добавляемые насквозь мокрой одеждой несколько кило неизменно тянули вниз, лишая и без того никакой в нынешних условиях манёвренности.       Сигрид искренне проклинала собственную гениальную идею попробовать себя на месте Гарри Поттера. Теперь становилось понятно, почему он так не преуспевал в учёбе. Если ты занимаешься квиддичем, то либо забиваешь на всё остальное, либо каким-то образом заполучаешь себе дополнительные несколько часов в сутки.       Как Гермионе ей маховик времени никто пока не предлагал. Видимо, доверия она не вызывала. Ну, либо масштабы её личности не позволяли претендовать на такую игрушку. Пока что…       А началось всё с того, что на прошлой тренировке Сигрид случайно отбила собственной макушкой уроненный отрабатывавшими передачи охотниками квоффл. Тогда-то и вскрылось, что кроме снитча, будучи на поле, Юхас не следит больше ни за чем. Кэп этого открытия вот вообще не оценил, сосредоточив всё своё внимание на ней и заставив всех имеющихся в своём распоряжении загонщиков швыряться в неё всеми имеющимися мячами.       Мнения Сигрид касательно таких вот неожиданных вышибал никто, ожидаемо, не спросил. И если раньше терпеть придирки Барроу удавалось без особого ущерба для собственной нервной системы, поскольку людям вокруг доставалось примерно столько же, то сейчас Юхас была в секундах от того, чтобы выпустить кипящее внутри раздражение наружу.       — Пруэтт! Ты в джентльмена решил поиграть?! В голову целься! — рявкнул Барроу для разнообразия не в её сторону.       Фабиан действительно целился в неё вполсилы и обычно пытался дубинкой предварительно наметить траекторию полёта. Это не сильно помогало, потому что людей, пытавшихся сбить её с метлы, было чересчур много, но этот жест Сигрид определённо оценила.       После окрика Виксена Фабиан то ли реально испугался, то ли просто от неожиданности, но бладжер запустил качественно и быстро — чувствовалось мастерство человека из первого состава команды.       Сигрид примерно просчитала, куда мяч должен был прилететь и уже было собралась вильнуть в другую сторону, параллельно уворачиваясь от перебрасываемого охотниками всех составов квоффла, когда в глазах начало знакомо кружиться.       Вот вообще не вовремя. Какая бы информация там не последовала, хоть о способе победы над Тёмным Лордом, от этого вообще не будет никакого смысла, если ей размажут мозг по полю!              Чувство, словно она куда-то проваливается, было закономерным. Сигрид не знала, это происходило у неё в голове или она реально летела с метлы вниз, но внутренности от страха в любом случае скрутило. Тени перед глазами замелькали в причудливом порядке, на поверхность выдавая копну извивающихся змей, как у медузы Горгоны, и шипящего на этих змей ярко-рыжего льва, как с герба факультета. Всё остальное оставалось чёрно-белым и виделось откуда-то словно бы издалека, а ещё слишком быстро кружилось, чтобы можно было хоть что-то понять.       Для разгадывания шарад от подсознания и разбирательств с отсылками на греческие мифы Сигрид находилась в немного неподходящем месте в несколько неподходящее время.       Ощущение свободного падения не прекращалось, заставляя подступать дикую панику, отдаляющую и без того неустойчивое видение всё дальше, а потом последовал рывок и серебристые краски исчезли совсем, сменяясь пасмурным, тёмным небом, низвергающим на стадион второй великий потоп.       Когда Юхас почувствовала под ногами землю, в носу почему-то щипало, как при начинающихся рыданиях. Чувство тревоги не отпускало, сердце быстро-быстро долбилось где-то внутри, в ушах пульсировало. Дождь обжигал открытые участки тела холодом, внутри скручивались спирали ледяного предвкушения чего-то очень плохого.       — Совсем дурная?! — громкий вопль капитана прямо в ухо не помогал успокоиться. К Сигрид постепенно возвращались органы чувств, так что вслед за слухом начала ощущаться мёртвая хватка, вцепившаяся ей в плечи до будущих синяков. — Ты какого мордреда творишь?!       Смытая внеплановым видением и коротким приступом необъяснимой паники злость вернулась вновь. Сигрид зажглась даже не как свечка — в такой аналогии фитиль мог не загореться сразу; она взорвалась набитой пороховой бочкой.       — Я творю?! — она немного истерично взмахнула руками, стряхивая с себя чужие конечности и едва не падая на подкашивающихся ногах. Тут Барроу как-то странно дёрнулся, видимо, собираясь снова её ловить, но Сигрид устояла. — Это ты тут устроил чёрт знает что! Все тактики и заготовки отработал, что ли?! У тебя матч через две недели, а я ещё год на поле выйти не смогу — уж как-нибудь бы за это время научилась бы уклоняться! Тебе нахрена сейчас это внезапно понадобилось, майор Пейн ты недоделанный?! У тебя сейчас вся команда с простудой сляжет и даже за бодроперцовым в лазарет не пойдёт, лишь бы отдохнуть от твоего самодурства хоть немного! — команда, внимательно наблюдающая за неожиданной шоу-программой, на этой реплике начала как-то стыдливо отводить глаза. Кажется, Юхас нечаянно разгадала их план. — Нашёлся тут… мастер спорта, гроза стратегии! — последнее она почти выплюнула.       Юхас никогда, ни в первой, ни во второй своей жизни, не была ребёнком, которому в детстве запрещали злиться и выражать конкретно эмоцию недовольства (при всех её претензиях к прошлым родителям или к Терезе). Поэтому вместо того, чтобы разрыдаться при всей квиддичной команде, спустившейся с небес на землю и собравшейся в кружок вокруг капитана и, видимо, бывшего ловца, как того требовала, возможно, ситуация, Сигрид набрала в сжавшиеся во время падения-видения лёгкие побольше воздуха и высказала всё, что хотела сказать этому… спортсмену-фанатику.       Резко разворачиваясь и едва не поскользнувшись на потонувшей в грязи скользкой траве, покачиваясь как во время качки на корабле, Юхас пошаркала в сторону раздевалок и душевых.       Не окрикнули её, кажется, только потому, что Барроу сам из-за её внезапного падения испугался.       Видимо, недолго ей осталось быть в гриффиндорской сборной. Какая потеря…              Руки всё ещё тряслись, комок в горле не желал рассасываться, а вдобавок к общему недомоганию добавилась ещё и острая жажда.

***

      Сигрид вошла (правильнее сказать — вползла) в комнату общежития, не ожидая от минувшего дня, полного окриков и высокоэтажного магического мата, ничего больше. Суббота, чтоб её. Зато после сегодняшнего выступления завтра можно с чистой душой никуда не идти и просто валяться в кровати, дожидаясь времени отработки у Филча.       Сигрид прошаркала к своей кровати, на ходу пытаясь стянуть насквозь мокрые и по самый бантик шнурков в грязи кеды, не утруждая себя даже наклонами для их развязывания. Варварски наступая на пятки, Юхас стряхнула один, а второй так и повис на ноге, когда она ничком рухнула на собственную расправленную с утра постель. Покрывало почему-то не нащупывалось, да и чёрт бы с ним.       Она плюхнулась на собственную кровать, будучи в состоянии «только что из душа» с поправкой на налипшую уличную грязь. Негигиенично, неприлично, неправильно и вообще очень плохо с её стороны. Как жаль, что ей сейчас пофиг.       Слишком-слишком устала. А ещё её напрягала сжавшаяся внутри пружина, не желающая распрямиться с самого падения на стадионе.       — Сигрид! — сквозь пелену моментально налетевшей на голову дрёмы услышала Юхас. Она тяжело вздохнула, подавляя желание закричать во вкусно пахнущую простыню, и повернула голову в ту сторону, откуда доносился звук. Лили Эванс возвышалась над ней, но выглядела странно, обнимая себя обеими руками за плечи, словно пытаясь согреться. Любимой позой у неё всегда была «руки-в-боки», а тут привычной уверенностью и не пахло. — Тебя искала Медоуз! — моментально зачастила девочка чуть срывающимся от волнения голосом, получив какой-то откровенно сомнительный отклик. — Она ходила узнавать, с кого и за что вчера сняли пятьдесят баллов, увидела твою фамилию, примчалась сюда, не нашла тебя и совершенно взбесилась!..       Окей. Пускай занесёт полный список своих претензий завтра, не раньше десяти часов утра.       Юхас моргнула, ощущая, как медленно и неохотно крутятся шестерёнки в голове. Чуть покрасневшие белки делали и без того ярко-зелёные глаза Лили совсем ненормального цвета. Губы у неё чуть подрагивали, словно она находилась на грани того, чтобы снова не расплакаться. В комнате, помимо них двух, никого не было. Даже Тор где-то носился, судя по всему, хотя обычно напрыгивал на хозяйку с порога, пытаясь выяснить, что такого вкусненького для него умыкнули с ужина.       Под рёбрами кольнуло смутным неясным беспокойством, от которого Юхас уставше отмахнулась. Наверняка выпрашивал еду у старшекурсниц, как и обычно, когда она задерживалась.       Что-то нехорошее осталось тлеть на задворках сознания, но Сигрид слишком устала, чтобы иметь с этим дело в данный момент. Предчувствия никогда ничего не предотвращали, а лишь предупреждали, так что пускай катятся к чёрту. Один раз её вообще зашвырнуло в прошлое, если, конечно, это было оно.       С кряхтением она поднялась на локтях, усаживаясь на кровать и ощущая, насколько ей на самом деле лень разбираться со всем этим прямо сейчас. Просто отстаньте от неё и дайте поспать. Но нет, кажется, этот день решил достать её окончательно и бесповоротно.       — Ещё раз, пожалуйста, но помедленнее, — массируя гудящие виски, попросила Юхас.       Она может разобраться с этим завтра? Ну пожалуйста, ну хоть немного отдыха её больной голове, спине и всем другим частям тела, ещё не отошедшим после утренней отработки у садиста Филча. Пятичасовая тренировка по квиддичу, где её сделали главной звездой вечера, вот вообще была не к месту.       Лили давать однокурснице мирно и спокойно забыться среди вороха подушек и одеял не собиралась — даром, что те почему-то отсутствовали; почему Юхас было как-то пофиг, поскольку голова не работала совершенно.       Эванс, кажется, едва сдерживала себя от того, чтобы зареветь, заставляя совесть Сигрид вспоминать не только о наличие такого качества, но и о его первичных функциях.       — Медоуз приходила! Не нашла тебя, увидела, что у нас бардак, взбесилась ещё больше, собрала все наши вещи, которые лежали не на местах, и вывалила их в общую гостиную! — Лили полузадушено шмыгнула носом. Юхас медленно кивнула, давая понять, что она поняла. Пропажа собственного покрывала и распахнутого чемодана с вещами, обычно наполовину задвинутого под кровать, теперь стали понятны.       Езус, Мария и Йозеф. Она уж было подумала, что что-то серьёзное произошло. Даже накручивать себя начала…       На Сигрид накатило какое-то странное равнодушие. Ну вывалили её вещи и вывалили, господи, нашли проблему. Подростки не умеют поддерживать порядок — все об этом знали. Как знали и расписание, по которому проходят все эти внезапные проверки старостами на чистоплотность. К этому времени все обычно успевали замаскировать свой привычный и комфортный для всех бардак, чтобы не влетело. Страшное наказание потом забирать свои манатки из «позорного угла» общей гостиной страшным было только для первокурсников, до которых и докапывались по этому поводу.       Их комната ещё ни разу не становилась жертвами плохой слышимости «Шухер! Проверка!», так что это всё было неожиданно и неприятно, но не смертельно. Обычно они успевали запрятать всё, что неаккуратно лежало, в разные укромные места.       То, что Медоуз решила так мелочно пройтись если не по самой Сигрид, то хотя бы по её соседкам, удивляло и заставляло немного разочароваться в людях, но не настолько, чтобы задавить колышущееся где-то внутри беспокойство и желание просто тупо вырубиться, чтобы завтра проснуться уже в другом дне.       Плевать на то, какой Скарлетт была дурой. «Я подумаю над этим завтра», — гениальная установка, достойная нобелевки; отличный совет, Сигрид всем советует.       — Лилс, ты серьёзно из-за этого переживаешь? — Юхас присмотрелась к рыжей девочке, стараясь не слишком сильно фонить сарказмом и усталым раздражением. — Всём плевать на эту тупую форму наказания. Хочешь, я спущусь и заберу и твои вещи тоже?       Отсутствие Марлин, Мэри и Гвен, видимо, объяснялось тем, что девочки как раз занимались собиранием собственности под издевательским взглядом Главной Старосты. Обычно за этим процессом публичного унижения наблюдала только она. Мало кому из гриффиндорцев эта традиция приносила удовольствие.       Эванс немного истерично замотала головой. Нижняя губа у неё задрожала совсем сильно. Назревала классическая детская истерика. Они в этой комнате случались довольно часто, особенно с наступлением ноября, когда солнца уже было не видно, а снега ещё не выпадало, чтобы хоть как-то сменить картинку за запотевшими стёклами и растормошить разлучённых с родителями и привычной средой обитания одиннадцатилеток, но обычно эти приступы не шли один за другим.       Лили же уже вроде бы только что плакала, судя по красным глазам, — должно было отпустить. Чего сейчас-то снова не так?       — Она когда твои вещи стала собирать… — всхлипнув и явно попытавшись успокоиться, выдавила девочка. Ожидаемо ничего не вышло, — …на неё Тор кинулся… Когтями прямо в ногу вцепился… А она его… — тут из глаз всё-таки хлынули слёзы. — Магией!.. Отшвырнула!..       Пружина внутри Сигрид распрямилась с таким треском, что удивительно, почему Эванс не услышала.       — Что с ним? — посеревшим тоном переспросила Юхас, моргая. Нет-нет-нет-нет…       Только не этот кошак. Он же с ней с самого детства. Да он такое пережил, что ни одному другому коту и не снилось… Он же с ней каждую болезнь, каждый срыв, каждую истерику… Ну не могла же Медоуз настолько сильно не рассчитать силу? Она же чемпионка школы по дуэлям, должна знать, сколько нужно вкладывать в удар…       — Девочки понесли его к миссис Риммак, — продавила сквозь всхлипы Лили. — Я осталась ждать тебя, чтобы рассказать…       Сигрид вскочила, в секунду забыв о всякой усталости. Видимо, лопнувшая пружина оказалась дополнительным источником энергии. Из комнаты она выбежала как была, потеряв оставшийся кед ещё на выходе. В мокрых носках рванула к портрету, чуть не сшибив случайно оказавшегося прямо у неё на дороге Питера.       Она эту суку нахрен разнесёт.

***

      Никого Сигрид, естественно, не разнесла. А вот её — очень даже.       Палочку выбило из пальцев первым же едва мелькнувшим движением, которое Юхас почти не заметила. Она на самом-то деле сама не совсем поняла, что это за замашки Мерлина и Чака Норриса в ней проснулись, раз она решила полезть на семикурсницу и чемпионку по дуэлям с палочкой, зная только как заставить воду булькать и танцевать жука.       Искорку мрачного удовлетворение приносил тот факт, что палочка Сигрид, едва только оказавшись в руках Медоуз, так заискрилась и долбанула ту током, что по узкому коридору, ведущему в Больничное Крыло, даже прокатилось нечто, напоминающее раскат грома. Впрочем, с тем же успехом это мог быть настоящий гром, рокотавший на улице.       Горделивое: «Моя девочка,» — не успело оформиться в полноценную мысль.       Это не слишком помогло, потому что в себя девушка пришла до неприличия быстро. Допрыгнуть до неё и вцепиться в лицо Сигрид не успела. Её палочку Медоуз, конечно, отбросила в сторону, но это не помешало ей уловить момент, когда на неё кинулись в рукопашку. Юхас не сильно представляла, что конкретно она собирается делать, но зато искреннее желание нанести как можно больше ущерба и увечий кипело под кожей, как у настоящего гриффиндорца.       Слабоумие и отвага, причём «отвага» заменена на «отбитость». Сигрид стоило бы сделать такую татуировку. Набить на самом видном месте, на лбу например, чтобы всем было сразу и издалека понятно, какого хрена она с красными.              В неё запустили какой-то воздушной волной, которую можно было заметить даже в отсутствии нормального освещения, а вот увернуться — уже не хватало времени. Сигрид только попыталась, воспользовавшись сегодняшними прокачанными навыками ловца, уйти от чар на голом рефлексе, но этого не хватило. Припечатало к каменной стене так, что из лёгких выбило весь воздух, предварительно протащив ногами по каменному ледяному полу. Вполне возможно, она слышала жалобный хруст собственного позвоночника и звук трескающейся кожи. Внезапно стало по-настоящему страшно.       Может и не так уж неправ был Виксен, когда орал на неё за неумение вовремя уйти из-под удара.       До этого момента Юхас как-то не сталкивалась с тем, какими возможностями обладал человек, умеющий махать палочкой не просто с целью создать букетик цветов перед понравившейся девчонкой. Она уже умудрилась влипнуть в некоторое количество неприятностей, проучившись всего несколько месяцев, но при этом все угрозы её жизни поступали фактически от голой стихии. Ни пожар с картин, ни падение с метлы не были результатом намеренной колдовской деятельности, прицельно направленной на неё.       Сейчас ситуация была совершенно другая. Сигрид попыталась рвануть вперёд, наплевав на боль в моментально отшибленных от удара об стену конечностях. И к её затапливающему с головой ужасу это оказалось совершенно бесполезно — её будто бы пришпилило, как бабочку булавками, придавив сверху прозрачным и лишающим воздуха стеклом.       Она не могла двигаться. Осознание этого прошило сознание совершенно неконтролируемой паникой. Если бы её, распятую, не растягивало по всей поверхности стены тонким блинчиком, она бы уже тряслась от накрывшей панички и удушающего ужаса.       Вот что она всегда ненавидела больше всего — полная беспомощность, бессилие и осознание, что ты ничего не можешь сделать. Это состояние было худшим, что могло случиться с человеком.       Сигрид попыталась дёрнуться ещё раз, пошевелив хоть пальцем и напрягая всё тело до вздувшихся вен. Совершенно бесполезно. Медоуз хмуро смотрела на неё с расстояния в пару метров, не опуская своей палочки и мрачно блестя глазами. Юхас почти не видела лица, то ли из-за тени, то ли из-за взбесившегося инстинкта самосохранения, не понимающего, что происходит и откуда взялась придавливающая плита, но искры на дне чужих зрачков сливались с роем мошек, кружащемся перед глазами.       Из горла вырвался только беззвучный хрип, на грани ультразвука. Завопить не получалось. Юхас почувствовала, как у неё темнеет перед глазами от утягивающего ниже уровня моря ужаса. В объятой пламенем комнате ей было не так страшно…       Стук каблуков отразился от стенок черепа, задолбив по мозгу бетховенской пятой симфонией. По тяжёлому, толстому звучанию становилось понятно, что к ним приближался мужчина.       — Медоуз! Какого вяленного драккла ты творишь?! — Пикс рявкнул так, что его голос эхом отразился от стен и вибрацией пронёсся по всему темнеющему пространству, всколыхнув едва-едва светящие факелы. Пламя на них от его голоса словно сжалось в размерах, испугавшись ничем не прикрытой агрессии.       Видимо, на девушку это тоже произвело впечатление, потому что в следующее мгновение Сигрид почувствовала, как придавливающая её к стене гранитная плита исчезла и перестала удерживать распятой и расхристанной в нескольких метрах над полом.       Она рухнула на промёрзший камень, до прикушенной губы больно расшибая колени. Кажется, во второй раз за последние минут… Сигрид не могла сказать точное время. Секунды в её голове капали вместе с пульсирующей внутри неё кровью, растягивая время так, словно она провисела бабочкой в коллекции энтомолога вечность-другую. На свои ноги под брюками смотреть было страшно.       Не так страшно, как только что произошедшее.       Юхас долбануло отходняком. Волна адреналиновой прокачки отступила слишком быстро, обнажая голый берег, вспоротый давно затопленными комплексами и страхами. Сигрид затрясло всем телом, совершенно в отрыве от хоть какого-то контроля с её стороны.       — А что я-то?! Эта ненормальная сама на меня кинулась, я только защищалась! — это донеслось контрольным в голову.       В животе скрутился тугой, колючий узел, во рту встал мерзкий кислый привкус подступающей тошноты. В носу и глазах защипало, словно ей плеснули в лицо кислотой. Дрожь прошлась по всему телу, лишая возможности попадать зубами по зубам. В ушах встал оглушающий гул, сквозь который пробивался собственный подскочивший пульс и все обострившиеся снаружи звуки. Воздух снова вышибло, на этот раз без магического вмешательства. Лёгкие словно сжались, отказываясь работать по прямому назначению, добавив в накрывающее ощущение полного конца густых чёрных красок.       — Мисс Юхас, вы в порядке?..       До Сигрид попытались дотронуться. Она не столько осознала это, сколько почувствовала, обжигаясь тысячей раскалённых уколов в районе плеча. Видимо, ей хотели помочь встать, обхватив для верности за плечи…       Она сама не поняла, куда её мотнуло на паничке. Но холод камня, в который она случайно со всей силы врезалась, пытаясь уйти от чужих прикосновений, прошиб правую часть лица. Кажется, она расшибла себе губу — по подбородку потекло горячее.       Она попыталась сосредоточиться на дыхании, как всегда делала когда-то давно.       Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох-она-в-безопасности-выдох. Вдох-ей-ничто-не-угрожает-выдох. Вдох-выдох-вдох-выдох.       Со стороны это всегда казалось странно: банальный процесс дыхания напоминал больше приступ астмы у пережившего газовую атаку. Лёгкие горели. Было больно и трудно.       Паника отходит постепенно и неохотно. Так хищник, почти догнавший жертву, замедляется и недовольно фырчит, давая понять, что не очень-то надо, иначе бы легко уже схватил… А так — просто игра, а ты — и вовсе не соперник.       Сигрид громко хрипяще дышала, начиная смаргивать пелену перед глазами. Собственные ладони на полу переставали казаться чужими и далёкими, конечностям возвращалась чувствительность, тело начинало осязать… Слабость пришибала, принося неправильное расслабление.       Юхас только что пережила первую паническую атаку в новой жизни. Внесите приз победителю.