***
Сигрид неуютно поёрзала на скамейке, ёжась под сильными порывами ледяного ветра и мысленно заставляя себя стойко терпеть режущие кожу лица снежинки. Кто придумал играть в и без того опасную, самоубийственную игру тогда, когда на замок без всякого предупреждения налетел снежный буран вместе с минусовой температурой, пробирающим до костей ветром и нулевой видимостью — оставалось загадкой для всех собравшихся (не иначе как в приступе мазохизма) на трибунах. Возможно, это действо курировала МакГонагалл. Юхас бы не удивилась, учитывая, что её в планы капитана гриффиндорской команды никто не посвятил, что означало, что все тренировки в более-менее нормальную погоду и в штормы, бури и ливни она из своей башни прекрасно видела и сделала соответствующие выводы. Идея Барроу тренироваться нормально исключительно тогда, когда из замка никто адекватный и носа не покажет, была не самой лучшей с точки зрения любви к ближнему своему, ну или хотя бы членам собственной команды. Но плоды она дала: все в замке были совершенно уверены, что в более худшем состоянии сборная Гриффиндора ещё не была. Потому что в незамутнённое зверскими погодными условиями время у всех членов команды была одна установка — лажать так сильно, как только можно. Если МакГонагалл действительно решила, что метели и бури как-то по-особому хорошо влияют на её подопечных и поэтому не изменила дату матча на более благоприятную, то Сигрид официально признаёт, что с ней и с её махинаторско-манипулятивными замашками всё в порядке. Если даже декан позволяла себя подобные финты, то ей сам Годрик-наш-Гриффиндор велел. Опять же, Барроу тоже какую интригу замутил… И близнецы Пруэтты… Возможно было в характере всех «красных» нечто, обнаружив которое, любой «зелёный» удавится от зависти. От обдумывания этой неожиданной мысли Юхас отвлекла плюхнувшаяся рядом Эванс. Девочка неслабо дрожала и определённо стучала зубами. В отличие от Сигрид, вне уроков всегда носившую штаны и уродливые в понимании абсолютного большинства растянутые свитера, Лили соблюдала школьный дресс-код даже вне уроков. — Я выучила согревающие чары, — громко, перекрикивая завывания ветра и галдёж трибун, сообщила Сигрид на ухо. — Применить? Справедливости ради, это не были те чары, которые сохранялись дольше, чем на полчаса. И от них немного начинало клонить в сон, как будто ты оказывался в полутьме гостиной, перед самым камином. Но Юхас всё равно собой гордилась. Это было одно из немногих заклятий сверх программы, которое она освоила с тех пор, как палочка перестала выкидывать фокусы чересчур часто и болезненно. Лили повернула к ней голову, и в чужих зелёных глазах отразился такой скептицизм и такое сомнения в возможностях Юхас сделать что-то магическое, не спалив половину стадиона, что стало даже как-то обидно. — Прости, но когда ты направляешь на кого-то палочку, я уже рефлекторно жду проблем, — чуть сконфуженно отозвалась Эванс. Сигрид фыркнула. По запястью прошёлся небольшой электрический разряд. Палочка с ней была совершенно солидарна, даже несмотря на то, что именно она была первопричиной такого мнения о них. — Да, дорогая. Нас не любят, — фыркнула Юхас, поглаживая чуть нагревшуюся поверхность дерева. — Не ценят и не уважают. Лили закатила глаза, стараясь параллельно, кажется, врасти внутрь своей мантии. Сигрид, надевшая под мантию вполне тёплое магловское пальто, этих проблем не разделяла. Да, в принципе, ей и без чар было бы более менее нормально, хотя длительное сидение на одном месте едва ли способствовало поддержанию нормальной температуры в организме. Кажется, в лазарет после этого матча повалит куча школьников. Администрация Хогвартса решила деткам капитально испортить рождественские праздники. — К с-слову о «не любят», — Эванс вдруг повернула и блеснула своими зелёными глазами. — Когда ты собираешься мириться с факультетом? Это был актуальный вопрос, учитывая, что они были вынуждены отсесть на самый верх трибун, где порывы ветра имели все шансы скинуть их со стадиона вообще. Ниже их не пустило общественное презрение. Ну, точнее не пустило оно только Юхас. Лили из всё того же чувства противоречия большинству отправилась с ней. Это было приятно. Чуть-чуть. Самую капельку. — Я активно работаю над этим, — отозвалась Сигрид, наблюдая, как на отдалённое, запорошённое налетевшим снегом жухло-жёлтое пятно стадиона всё-таки выходят игроки. Разглядеть, кто из них кто, было невозможно. Повезёт, если определишь принадлежность к факультету. — К-каким образом? — Эванс чуть возмущённо фыркнула. Она определённо бы упёрла руки в бока, но была слишком занята попытками сохранить тепло, обнимая себя всеми доступными конечностями. — Ты д-должна помириться до рождественских каникул. А м-мы уезжаем на них через д-два д-дня. — Лично я никуда не уезжаю, — пожала плечами Юхас. — Расслабься, у меня всё под контролем. Ну, как «под контролем». Не больше и не меньше, чем обычно. Всё развивалось своим чередом, все цепочки событий уже были запущены, а Сигрид оставалось только наблюдать за разворачивающимся действом. — Доброе утро, дорогие зрители! — из-за завываний ветра голос Пенелопы Гамп звучал как-то очень плохо, с помехами и завываниями ветра в ушах. — Хотя по поводу «доброго» можно спорить: у нас сегодня самая нелётная погода за весь учебный год, как будто бы Гриффиндору и Слизерину и без этого не хватает напряжения. Рядом со мной как всегда многоуважаемая профессор МакГонагалл, не пожелавшая переноса матча на более благоприятное время… — Сигрид была права: она точно действовала из корыстных побуждений. — И мы приветствуем команды на поле… Слизерин: главный охотник, Джеффри Олдман. С этого года занял должность капитана, и, как мы уже поняли, едва ли он властвует над своей сборной де-факто, а не только де-юре… Да-да, профессор, никаких скандалов, интриг и расследований во время комментирования матча, я помню… Рабастан Лестрейнж, серый кардинал сборной Слизерина, тоже охотник. И Рональд Шапп, по статистике самый неудачливый на голы охотник во всех четырёх сборных. Зато его правая подача воистину великолепна, ни разу не видела, чтобы она провалилась… Сигрид попыталась присмотреться ко взмывшим в воздух фигурам, но ничего дельного раглядеть всё равно не удавалось. Обозначенный Пенелопой как капитан (де-юре, а не де-факто), кажется, по комплекции походил на того старшекурсника, который поймал её за стеллажом в библиотеке. — Все, кстати, говорят, что у Г-гриффиндора совершенно нет никаких шансов, — ей на ухо прокричала Лили. Сигрид вопросительно вскинула брови. — Т-так что если ты надеешься, что про тебя все забудут из-за хорошего настроения после победы, то я бы не рассчитывала. Юхас хмыкнула. У Лили недоставало сведений касательно развернувшейся интриги. — Ты слишком невысокого мнения о наших со-факультетниках, Лилс. Если кто-то из них тебя сейчас услышит, то бойкотировать начнут уже тебя, — отозвалась Юхас, наблюдая, как в небо взмывают маленькие красные точки собственной команды под громкое сопровождение из ветреных завываний и бурных аплодисментов подскочившего в момент факультета «красных». Интересно, а на обычные магловские матчи по тому же футболу она сможет собственные не всегда срабатывающие вовремя способности переучить?..***
В гостиную Сигрид возвращалась в смешанных чувствах. Внутри всё бурлило ранее неведомой нервозностью, близкой к пред-паническому состоянию. Тревожность выкрутила свои рычажки на максимум, сердце без всякой причины долбилось где-то внутри. Объективного повода ощущать себя подобным образом не было. Но Сигрид ничего не могла с собой поделать: она даже останавливалась, чтобы подышать, медленно и вдумчиво. Встреча с Лестрейнжем была странной. Юхас кожей ощущала, что что-то прошло очень сильно не так: перед глазами всё расплывалось, воспоминания отчего-то путались, хотя это случилось всего полчаса назад. Парень, когда они случайно столкнулись на тропинке от стадиона до замка, определённо был взбешён. Сначала. Вот, Сигрид моргнула, и он уже выглядел совершенно пришибленным и стукнутым по голове. Фразы, которыми они перебрасывались, совершенно не подходили под те реакции, которые Юхас от него получила. — Вот выигрыш, — мешочек с деньгами ей швырнули почти в лицо. Тут в пору было поблагодарить Барроу с его попытками научить её уклоняться. — Хотя это было крайне глупо. Твой факультет для тебя опасности не представлял, в отличие от нас. Это определённо была угроза, и тон был таким, что вдоль позвоночника Сигрид побежала охапка мурашек. Тем не менее, она решила воззвать к чужому здравому смыслу. — Вам же самим более выгодно иметь процент со ставки, когда у неё изначально был совсем маленький коэффициент, — попыталась она вкинуть зерно разума. По губам Лестрейнжа прошлась нехорошая усмешка, никак не затрагивающая тёмные, буравящие Сигрид взглядом глаза. Ноги начали трястись сами собой. Где грёбанные близнецы Пруэтты?.. Если они отправились праздновать победу, то неупокоенный дух Сигрид потом им спать до конца их жизней не даст. — Понимаешь ли, в чём дело… Людям обычно не нравится, когда из них делают идиотов. Особенно такие мелкие, тупые, ничего из себя не представляющие дурочки, вроде тебя, чья кровь годится только на удобрение для Дьявольских силков… Кстати, неплохая идея. У меня рядом с поместьем растут такие, — и с псевдо-задумчивым лицом он двинулся на неё. Сигрид оглядела пустующую, занесённую снегом тропинку, по которой она решила срезать путь до замка после того, как Лили, будучи не способной больше мёрзнуть даже из солидарности с факультетом, оставила её и пошла в гостиную. Людей вокруг не было, зато если её здесь прикопать — то найдут потом только летом, когда снега сойдут. С этого момента в голове почему-то наступила странная путаница. Вот Сигрид стоит на тропинке, а вот почему-то в свежем сугробе, отряхивается от снега, в который она, кажется, не падала. Вот Лестрейнж с явной угрозой тянется куда-то к рукаву мантии, а вот с удивительно широко распахнутыми глазами стоит перед ней, в то время как совсем рядом с ним на пушистом снежном одеяле остался след от длинной, тонкой палочки, очевидно туда упавшей. — Ты… — голос у него внезапно стал очень хриплым. А румяное после матча лицо — очень бледным, сливающимся с белой декабрьской обстановкой вокруг. — Иди отсюда. И больше не лезь ни к кому со Слизерина, поняла?.. — и не дожидаясь какого-то более-менее вдумчивого ответа, он развернулся и стремительным летящим шагом удалился обратно по направлению то ли к стадиону, то ли вообще к лесу. Что за чешуйня?.. Что произошло, Юхас понятия не имела. Но с момента встречи с Лестрейнжем она чувствовала себя так, словно ей по голове всё-таки прилетело тем мешочком с деньгами. На входе в гостиную она снова остановилась, ещё раз несколько раз вдохнув и выдохнув. Тревожность от быстрой ходьбы по замку никуда не делась, и теперь к горлу подкатывало чувство лёгкой тошноты. Во рту было сухо и кисло. Тем не менее… — Ты входить сегодня собираешься? Я, между прочим, тоже хотела победу факультета отпраздновать! — обратилась к ней Полная Дама. Сигрид вздрогнула, но кивнула. Спустя секундную паузу и скептически-ожидающий взгляд портрета до неё дошло, что нужно озвучить пароль. — Перо грифона, — выдохнула она. Кажется, ход начал открываться ещё до того, как она договорила фразу полностью. За ней дверь едва ли не захлопнулась, прищемив Сигрид мантию. Полной Даме стоило завязывать с попойками — она определённо становилась чересчур неуравновешенной. В гостиной уже собрался народ. Сигрид огляделась, пытаясь понять, было ли на их факультете столько людей, или же у неё рябит в глазах. Но нет, кажется, все, кому был доступ в эту гостиную, просто высыпались и заполонили собой всё обозримое пространство. Близнецы, как и вся команда, были в центре внимания на самых почётных местах героев дня, которых чествовали и поздравляли нестройными выкриками. Кажется, кто-то запел какую-то незнакомую Юхас песню, прославляющую славных львов и главу их прайда, Годрика Гриффиндора. Впрочем, первая победа в сезоне, да ещё и над Слизерином, очевидно, заслуживала подобного энтузиазма. Первым её заметил Фабиан. — О, Сигги! Иди сюда! — радостно завопил он, в момент спрыгивая со спинки дивана, на которой он восседал с видом как минимум ветерана крестового похода при собственном короле, и пронёсся прямо к ней. — Ты забрала? Юхас молча кивнула, вручая Пруэтту мешочек с деньгами. Будет забавно, если Лестрейнж её надул и насыпал туда какого-нибудь порошка, который при открытии взорвётся и сожжёт им всю гостиную. Вот тогда ей точно придётся эмигрировать. — О, народ! — к брату подключился Гидеон. — А прикиньте, как мы с Сигрид надули слизеринцев! Грядущую попойку в честь их проигрыша оплачивают сами змеи! Кажется, народ в гостиной был слишком сильно на эмоциях, чтобы как-то комментировать участие Юхас в этой афере и её статус предательницы-перебежчика. Близнецам ответил нестройный гул голосов, от которого в висках у Сигрид конкретно так резануло острой, невыносимой болью. Она скривилась. — Поздравляю с победой! — крикнула она то ли близнецам, то ли в общую обстановку гостиной. К ней сразу же присоединилось ещё какое-то количество совершенно идентичных выкриков. — Я пойду в комнату, ладно? Голова болит, не могу, — пытаясь перекричать фоновый гвалт, сообщила она на ухо стоявшему ближе Гидеону. Фабиан уже убежал к команде, принявшейся радостно изучать каталог «Трёх мётел». Парень удивлённо обернулся к ней. Улыбка сошла с лица крайне быстро. По ней прошлись внимательным взглядом. — Ты в порядке? Этот слизень же ничего тебе не сделал? — тут в голосе зазвучало искреннее беспокойство. Сигрид не знала, как корректно ответить на этот вопрос. Не считая пред-панического тревожного состояния и пустых завуалированных угроз, ничего страшного не произошло. Как будто бы. Хотя ощущение, словно она упускает что-то очень важное, её отпускать не желало, сдавливая ей лёгкие и давя прямо на затылок. — Всё нормально. Просто надо поспать, — отозвалась она, успокаивающе похлопывая по чужому плечу. — Развлекитесь за меня, хорошо?.. Гидеон радостно улыбнулся и кивнул. Оставалось надеяться, что конфликт с факультетом исчерпан. Ну или хотя бы вышел из активной фазы…