***
Спустя полгода в школе Сигрид могла признать, что она добилась больших успехов. И главным своим достижением она считала не свой эпический почти-выход в число лучших учеников после того, как почти признала себя бесполезной маглой; не своё почти-становление официальным ловцом команды Гриффиндор на первом курсе; не своё почти-успешное налаживание связей с факультетом (если так подумать, в её жизни было чересчур много «почти»); и даже не своё вполне-даже-реальное выживание в нескольких опасных для жизни магических ситуациях… Самым большим своим достижением она считала то, что она наконец-то стала понимать хотя бы пятьдесят процентов того, о чём говорит шотландская диаспора её комнаты. — Это было просто ужасно! Из-за этого мерзкого старикашки я провела пять часов в Отделе Магического Правопорядка в самый канун Рождества! — Марлин делилась подробностями своих каникул уже в третий раз, и, как заметила Сигрид, к третьему разу её история стала достаточно интересной, чтобы заслушаться как сказкой. — Мне просто было нужно узнать, есть ли рядом с рынком «Хвост пегаса» совятня!.. Он мне и говорит: «Скажу, как пройти, если купишь амулет». Я и купила! Целых пять сиклей отдала! А этот!.. — девочка чуть ли не подпрыгнула на своём диванчике, в качестве груши для битья используя одну из подушек. — Говорит: «А нет тут никаких совятен! Нет и не было никогда!». Я так разозлилась! Попыталась вернуть ему амулет и получить назад свои деньги, а он меня послал к Мордредовой матери. Я и бросила ему, чтобы он подавился своими деньгами. А он взял и подавился, представляете? Потом, конечно, откашлялся… — тон МакКиннон так и говорил, что последний факт ей не понравился. — И как завопил на всю площадь, что я его прокляла! Сразу эти долбанные авроры появились, увели меня в Отдел. Вот как честных магов надуть пытаются — их не дождёшься, а как надо одиннадцатилетнюю девочку скрутить — так это они первые! Неудивительно, что сейчас столько пропавших без вести!.. Сидящая на кровати МакКиннон Гвен, пытающаяся расчёсывать волосы постоянно дёргающейся и подпрыгивающей на месте Марлин, согласно что-то пробурчала. — Как ты вообще умудрилась потеряться на «Хвосте пегаса»? — Данбар сосредоточенно нахмурила брови, проводя расчёской по чужим светлым волосам красивым новеньким гребнем, из-под зубчиков которого периодически пробегали радужные переливающиеся искорки. — Там же половина торговцев — фейри! Вслушивающаяся в чужой разговор исключительно в рамках языкового тренинга «Учим принципиально новый вид английского» Сигрид вскинулась моментально. Мэри МакДональд, оккупировавшая чужой лак для ногтей и пытающаяся аккуратно накрасить себе ногти на ногах, тоже заинтересованно повела маленьким, немного вздёрнутым носиком. — Фейри? Как в «Питере Пэне»?.. — удивлённо уточнила она. Да, Сигрид определённо никогда не сможет воспринимать «Питера Пэна» как раньше. — А как в «Питере Пэне»? — нахмурилась Гвен. Марлин, хоть и имела достаточно внушительную часть магловской крови, за которую ей периодически прилетали насмешки и оскорбления, тоже недоумённо уставилась на Мэри. Та мгновенно смутилась и сжалась под вопросительными взглядами. Вообще Юхас МакДональд было немного жаль; в отличие от неё и Лили, она собственного магловского происхождения действительно стыдилась, реагируя слезами и поспешными запираниями в ближайшем туалете на каждую «грязнокровку» в свой адрес. При этом в качестве подруг она выбрала себе девочек, которые выросли в магическом мире. Сигрид иногда думала, насколько в этом было национального признака. Шотландцы предпочитали держаться вместе и при необходимости объединяться против англичан. Даже если конкретно в их комнате англичане находились в удручающем меньшинстве. Вот так и начинаешь понимать бабушку. — Там фейри были маленькими, рождались из первого детского смеха и в принципе были достаточно безобидными, — решила вмешаться в беседу Юхас и оказать Мэри небольшую помощь. Из магловской солидарности. — Хотя на самом деле, идея кучки детей, живущих в волшебной стране, никогда не взрослеющих и забирающих в свою страну других детей, мне кажется сама по себе достаточно жуткой. На ней скрестились взгляды всех присутствующих. Юхас в эти чисто девчачьи посиделки вступала редко, да и вообще популярностью среди своих соседок не пользовалась. Но тут её внезапно заинтересовала тема, в кои-то веки не связанная с модой, магическими поп-группами и очередным победителем «Лучшей улыбки года» по версии «Ведьмополитена». Не то чтобы она имела что-то против этих тем, но её собственные взгляды здесь всё равно никто не разделял. — Нет, на «Хвосте пегаса» таких точно нет, — покачала головой Гвен. — Там в принципе их быть не должно — Министерство контролирует их популяцию и местонахождение, но периодически ходят слухи, когда там появляется очередной торговец, который в обмен на какую-нибудь танцующую чашку забирает твоего первенца и всякое такое. Как Министерство контролирует популяцию фейри, Сигрид уже слышала. Никакого восторга данная политика у неё не вызывала. Не хватало Гермионы Грейнджер, которая бы могла влезть в местный политический дискурс и отвоевать права и свободы магловских детей. Тем более она даже где-то рядом свою карьеру строила… — Забирает первенца?.. — удивлённо округлила глаза Мэри, видимо считая, что её разыгрывают. — Или не первенца, — мрачно фыркнула Сигрид вполголоса. Канун Рождества — тоже весёлый, не одной же Марлин развлекаться — ей до сих пор снился в кошмарах, заставляя вскакивать на постели. Один раз она случайно сожгла гардину над своей кроватью, потому что легла спать с зажатой в руке палочкой и та на её страх отреагировала соответствующе. — Ну да, — подтвердила её слова Гвен. — Они и взрослых магов иногда похищают. Особенно часто почему-то маглорождённых. Эта информация была интересной и явно говорила в пользу теории о том, как в принципе появляются маглорождённые маги. Юхас пыталась найти на эту тему что-то в библиотеке, но нарывалась только на трактаты о том, что делать при встрече с фейри. В которых за тысячей и одним вариантом «просто бегите» обычно следовали непонятные, написанные на староанглийском языке (который Сигрид хоть немного понимала исключительно из-за его сходства с немецким) легенды и мифы. Сириус на её вопрос, где искать нужные сведения, пожал плечами. Ему «правила безопасности» объясняла кузина Белла перед тем, как завела в лес во время одной из поездок семьи в поместье дяди Альфарда, где благополучно его бросила. Прямо перед самыми сумерками в полнолуние. Чудесная семья и чудесные отношения, — вот к какому выводу пришла Сигрид, подавив желание обнять явно не понимающего, с чем связано её осоловелое моргание, Блэка. — Вы меня разыгрываете, — не слишком уверенно отреагировала МакДональд. Сигрид действительно было её почти жалко. Гвен и Марлин позволяли себе подшучивать над наивной и несведущей в мире магов Мэри достаточно часто, вряд ли подразумевая что-то негативное, но из-за их шуток с объяснениями подробностей из жизни волшебников Мэри уже несколько раз влипала в неприятные ситуации с теми же слизеринцами. Так что теперь она на все их слова реагировала подозрительным недоверием. — Они правду говорят, — вмешалась Сигрид, передёргивая плечами. — Фейри — самые мерзкие твари, на каких ты только можешь нарваться и лучше всячески избегать с ними встреч и обвеситься железом с ног до головы. Она всё ещё не могла поверить, что им с Блэком спас жизнь завалявшийся у неё в кармане штанов крючок для одежды. Это тот случай удачного стечения обстоятельств, когда легко словить синдром главного героя. Как вообще Мэри умудрилась пропустить мимо ушей информацию о фейри, если это входило в курс по Защите?.. Сигрид наградила девочку подозрительным взглядом. И тут же отмахнулась. Нет, это уже тот уровень паранойи, когда надо действительно искать себе психотерапевта. — Мэри? — окликнула девочку Юхас. Та повернулась. Сигрид выудила из кармана пижамы железный гвоздь, который нашла ещё рядом с сараем Поттеров и с тех пор носила с собой, и протянула ей, быстро пересекая комнату. — Это тебе. МакДональд недоумённо моргнула. На Сигрид посмотрели так, будто у неё выросла вторая голова. Гвен и Марлин смотрели на неё с абсолютно таким же вопросом в глазах. — Эм. Спасибо. Это… гвоздь? — явно не совсем уверенная в том, что конкретно ей дают, переспросила МакДональд и всё-таки ухватилась за железное основание начинающего ржаветь гвоздя. Ничего не произошло. Руку не одёрнула, ожоги на ладони не проявились, шипения не издала. Сигрид всё-таки параноик и ей надо лечиться. Прелестно. — Это если встретишься с фейри, — рассеянно потирая явно краснеющие щёки, смущённо пробормотала она. — Они же железа боятся… И не называй их так, лучше эвфемизмы использовать. Из комнаты она почти сбежала, сопровождаемая одинаково недоумёнными взглядами. А Лили сладко спала, отгородившись от соседок и их импровизированного девичника гардинами, — Эванс искренне пыталась сгладить углы и нивелировать её странности, но в данный момент где-то пропадала. В гостиной после отбоя, в одиннадцать вечера, было не так много людей. Сигрид быстро нашарила глазами знакомую черноволосую макушку, почему-то торчащую за самым дальним столиком в гордом одиночестве, и устремилась туда. Сириус вертел в руках что-то небольшое и задумчиво качал ногой, видимо в такт своим мыслям. При ближайшем рассмотрении «что-то» оказалось пачкой сигарет — магловских и недешёвых. Сигрид скривилась: при всех её претензиях к семидесятым на первое место уверенно вырывалось полное отсутствие запрета на курение в общественных местах и массовая популярность этого действа совершенно повсеместно. Курили везде и все. В ресторанах, в автобусах, в магазинах, в машинах и такси, на детских площадках и в кабинетах. Одним из самых нелюбимых кабинетов в школе был кабинет психолога: плотное марево удушливого сигаретного дыма настолько забивалось в лёгкие и прованивало одежду, что потом ещё неделю интуитивно хотелось закашляться. Благодаря считающей курение вульгарным бабушке Марго, Тереза, к счастью, не курила. Зато курил мистер Хопкинз, добавляя себе ещё больше очков в списке Сигрид с кодовым названием «пошёл он нахрен». — Только не говори, что ты насмотрелся на Штурка и теперь хочешь пафосно дымить с видом «я такой загадочный и всеми не понятый», — плюхаясь в кресло напротив него, фыркнула Юхас. Маглоненавистнику Штруку его принципы не мешали травить себя и окружающих второсортным табаком. — Где взял, наследник благородных кровей? — Это дяди Альфарда, — покачал головой Сириус. — Стащил у него, когда мы ходили мне новую палочку покупать. Сигрид вопросительно вскинула брови, ожидая пояснений. Блэк скользнул по ней тяжёлым взглядом тёмно-синих глаз, после чего вернулся обратно к бесцельному изучению собственных рук и их содержимого. — Ну? Продолжение будет? Ты чего загруженный такой? Блэк поморщился, явно не собираясь пускать её в потёмки своей истинно-блэковской, чёрной души. Юхас была не особенно уверена, надо ли ей туда в принципе попадать. Но оказать посильную дружескую поддержку было в её силах. — Да так, — и замолк. По упрямо поджатым губам и едва заметной складочке между бровей Сигрид поняла, что продолжения не будет. Отлично, два травмированных ребёнка собрались ночью в гостиной и теперь не самым уютным образом молчат. Самое то для завершения дня. — Как твоя мама? Сигрид удивлённо посмотрела на Блэка, не ожидая такого вопроса. С Терезой она переписывалась совсем недавно, расписав ей во всех подробностях, как хорошо и безопасно проходят её каникулы, какие у неё замечательные друзья и как она рада всем подаркам, и сопроводила эти конверты кучей фотографий, сделанных на новый полароид. В ответ она получила такое же продуманное письмо, полное отвлекающих от главного деталей, а также известие что тётя Валери по какой-то причине решила в этот раз их дом на Рождество не навещать. Видимо, в мистере Хопкинзе было что-то хорошее, раз он решил не нервировать беременную жену своей ненормальной сестрой. Хотя это всё ещё было домыслами Сигрид. Она уже даже поставила десять фунтов в споре с самой собой, пообещав в случае проигрыша перевести деньги в какой-нибудь сумасшедший, чисто британский фонд, вроде «общества по защите ровных газонов». — Нормально, я думаю. А что? — Ты не говорила ей о наших… приключениях на Рождество? — уточнил Сириус. Видимо всё-таки не одна Юхас мучалась от навязчивых воспоминаний о том дне, периодически вскакивая от кошмаров и почти замечая перед глазами долбанное золотое свечение. — Нет, конечно. Она бы довела до нервного срыва либо себя, либо меня, когда бы я приехала домой, — Сигрид поморщилась. — А твои родители в курсе? Вообще, говорить с Блэком о семье было хождением по минному полю в ластах. Нарваться на взрыв и какое-нибудь очень неприятное блэковское проклятье было возможным при любом неосторожном движении. Но Юхас по какой-то причине это иногда прощалось, и ей даже выдавалась какая-то информация из анналов семейного быта темнейшей семьи магической Британии. В этот раз Сириус скривил такое выражение лица, что Сигрид почти начала извиняться в попытках выйти из грядущей зоны поражения. — Я рассказал дяде Альфарду. А он рассказал маменьке, — в голосе отчётливо слышалась тихая ненависть. Сигрид нахмурилась, припоминая, что этот персонаж в книге вроде бы был условно-положительным, со слов того же Блэка. — Теперь меня не пустят к Поттерам больше никогда, — и снова замолк, мрачно уставившись в злосчастную пачку сигарет так, словно хотел, чтобы она вспыхнула под его взглядом. Сигрид могла увидеть мотивы поступков этого загадочного Альфарда Блэка, который забрал Сириуса в последний день каникул у Поттеров, чтобы сопроводить его на Диагон-аллею и купить там палочку, но говорить об этом самому Сириусу сейчас означало стать его злейшим врагом до конца своих дней. — Ты же не думаешь, что… — договорить ей не дали. — А знаешь, что самое забавное? — неожиданно зло выпалил Блэк, впиваясь в неё яростным тёмным взглядом. Тон вообще был далёк от слова «забавное». — Это же даже не из-за того, что она волнуется. Ей глубоко плевать было бы, сожрали меня бы на том холме, обратили в магическую тварь или утопили бы в той реке. Выдохнула бы от облегчения, что бракованный сын и позор её чресел больше не отравляет её и без того отравленную жизнь своим существованием, и пошла бы капать ядом на Регулуса. Стиль цитат был максимально узнаваемым и сомнений в авторстве не вызывал. Сигрид почувствовала, как у неё жалостливым домиком изгибаются брови. Что сказать в этой ситуации, она не знала. Поэтому над их столиком повисло тяжёлое, густое молчание. Говорить, что Блэку кажется и что это не так, Сигрид не хотела, потому что прекрасно понимала, что это неправда. Вальбурга Блэк навевала ужас одним своим упоминанием. — Ты в порядке? — вопрос был в высшей степени глупым, но не спросить Сигрид не могла. — Нет. Ещё и с Джеймсом поссорился, — досадливо пробормотал Сириус, и Юхас уловила в этом какую-то лишнюю эмоцию, вроде разочарования или обиды. — Он сказал, что она так проявляет свою любовь? — предположила Сигрид. Блэк стрельнул по ней удивлёнными взглядом, после чего коротко кивнул. — И ты на него наорал или сразу вмазал? — И то, и другое. Ожидаемо. Как и то, что Поттер при всём своём понимании и способности к эмпатии просто не был способен пока осознать концепцию родителей, которые бы не любили своих детей. Сигрид видела отношения между ним и его отцом и матерью. Они были настолько нормальными, насколько можно было вообразить: он с детства купался в их любви и заботе, его с детства окружали семьями, в которых родители также любили своих детей. Он пока просто не видел другого типа родителей: жестоких, деспотичных и, главное, превращающих детство своих детей в ад не от теплящейся хотя бы где-то глубоко любви к ним, а потому что они их на самом деле ненавидели. Родители Сигрид были именно такими. Она для них была просто когтеточкой для их общего нарциссизма. Когда она в восемнадцать наконец-то ушла из дома, то оказалось, что от неё самой уже ничего и не осталось, если что-то вообще изначально было, — всё сточили и пообтёсывали. Если бы не её начальник, она бы, наверное, так и осталась — пустой оболочкой не понимающего, как устроен мир, человека. — Херня. Так — не любят. Худшее, что ты сейчас можешь решить, это что можно проявлять любовь подобным образом, — пробормотала Сигрид, наконец сформулировав своё мнение по этой ситуации. — И она делает это, не потому что волнуется, а просто потому что может, обладает властью. И потому что её волнует, как она выглядит в глазах других. Риск получить по лицу, как Поттер, всё ещё был, но проговорить этот момент всё-таки стоило. Этот мальчик этого заслуживал. — Я знаю, Сиг. Спасибо, — в этот раз тон Сириуса неожиданно смягчился. Такого признательного взгляда Юхас ещё ни разу не получала. Они снова немного промолчали, хотя теперь эта тишина не была такой мрачной и давящей. — Блэк? — Ммм? — Подумай о том, что мы пережили, и воспринимай это как плевок в лицо всем окружающим тебя сволочам, которые бы хотели, чтобы мы остались в той пещере. Мы с тобой — два везунчика, и мы ещё попляшем на их похоронах. Сигрид сама не ожидала, что что-то настолько негуманное и пафосно-неуместное вырвется у неё изо рта, но сдержать порыв не успела. Глаза Блэка удивлённо расширились. — Обещаешь? — хрипловато выдохнул он. — Станцуем с тобой канкан на могиле моей чокнутой мамаши? — Я отдавлю тебе все ноги, — хмыкнула Юхас, после чего несмело улыбнулась. Блэк отзеркалил её улыбку и словно подкрутил в ней тысячу вольт, ослепляя внезапной яркостью. Пару лет, и эту улыбку можно будет использовать в качестве оружия массового поражения. Хотя даже сейчас иногда срабатывало, и МакГонагалл забывала снять с Блэка пару баллов за беготню по коридорам или безобразное поведение в Большом Зале. — Ради такого случая я ног не пожалею, — пламенно заверил её он. — Будешь? Как раз хотел попробовать, — и продемонстрировал ей всё ту же пачку сигарет. Сигрид наградила его долгим сомневающимся взглядом, после чего достала из рукава кардигана палочку и одним лёгким «Инсендио» испепелила её прямо на столе. Вот ещё Блэк себе лёгкие в двенадцать лет из-за всяких козлов и козлих не портил.***
После каникул возвращаться к учебным будням оказалось не так просто, как рассчитывала Сигрид. У неё никогда не было проблем с организацией собственного времени и учёбой, как говорила ей куча учителей что в той, что в этой жизни, она могла бы очень многого достичь, если бы просто начала прилагать усилия… Прилагать усилия не хотелось. То, чем бы ей было интересно заниматься, Сигрид нашла только в этом году, оказавшись в мире магии и наконец-то дорвавшись до по-настоящему работающего колдовства. Но написание измеряющихся в футах эссе и подготовка к тупым тестам, половину из которых Юхас могла написать, опираясь исключительно на внутренние ощущение «тот-не-тот», водя пальцами над вариантами ответов, могли убить даже искренний интерес к любой магической дисциплине. Библиотека всё ещё оставалась лучшим местом, где можно было укрыться и спрятаться от остаточных косых взглядов гриффиндорцев и — почему-то — некоторых других студентов с других факультетов, ранее за неприязнью к ней не замеченных. Но после тонны домашних заданий сил на самостоятельное изучение чего-то более интересного уже не оставалось. В вечер пятницы после второй учебной недели, за час до отбоя, Сигрид наконец признала полную бессмысленность своего нахождения среди пыльных древних фолиантов. Вдохновения на изучения новых заклинаний у неё не было, мадам Пинс после таинственного пожара в правом крыле библиотеки, связать которых с предыдущими нападениями не удалось в виду отсутствия свидетелей и жертв, гораздо более пристально следила за тем, чтобы студенты не отрабатывали ничего на практике, а от обилия сухого научного текста рябило в глазах и жужжало в ушах. В итоге библиотеку она покинула, не совсем довольная прошедшим днём. Да, она умудрилась по оставшейся из-за субботних и воскресных тренировок по квиддичу привычке закончить со всей домашней работой на грядущую неделю за один вечер, и теперь могла расслабленно и довольно подкалывать зашивающегося из-за внезапно накопленных Блэком долгов. Однако чувство, что она тратит своё время как-то не так, не покидало. В конце января темнело так рано, что перемещаться по коридорам замка с зажжённым «люмусом» приходилось сразу после обеда. Обычно такие перемещения сопровождались неприятными попытками выжечь сетчатку глаз себе и другим ученикам Хогвартса, болотными огоньками блуждающими по лабиринтам поворотов и тупиков. Сейчас, согласно времени восхода и захода солнца, так темно быть не должно было, но кромешно-чёрные тучи хмурящегося неба делали своё дело: мерцающие мягким и приглушённым светом факелы были недостаточно яркими, чтобы разогнать тихо шуршащие по углам тени и не заставлять прищуриваться в попытке не проглядеть нужный поворот. Коридоры петляли и путались перед глазами, хотя дорога от библиотеки до гостиной Гриффиндора была давно изученной. Замок и сам любил запутывать одиноко шатающихся студентов, и Сигрид до сих пор так и не поняла, было ли в этом больше детского озорства весёлого персонажа-трикстера из детской сказки или же потустороннего непостижимого ужаса древней хтони из лавкрафтовского романа. К ней Хогвартс, однако, был вполне благосклонен. Хотя она слышала про ученика, собиравшегося после СОВ уходить из школы чисто потому, что магия этого места явно намеривалась от него избавиться. Было непонятно, чем именно он не угодил Хогвартсу, однако когда Сигрид краем уха слышала его истории, пересказанные тихим, уже даже не дрожащим, а посеревшим от всего пережитого за пять лет тоном, у неё начинали шевелиться волосы. У несчастного Дерека с Хаффлпаффа, про которого ей как-то рассказывала Софи, действительно были седые волосы. В такой темени, впрочем, они все — и любимчики, и нелюбимчики замка — были почти равны. Не заметить, куда ты свернул и как оказаться в другой части здания, было так же просто, как нарваться на отработку к Филчу, если у тебя красно-золотой галстук. Сигрид резко затормозила, когда, свернув за смутно-знакомую колонну, оказалась совершенно в незнакомом коридоре. Памятуя о рождественских приключениях, она вообще старалась гораздо более внимательно относиться к собственным ощущениям, не игнорируя их и не отмахиваясь. Заставив себя просто постоять и уловить, что конкретно она в моменте ощущает, Юхас принялась выискивать внутри ответ, что происходит вокруг. Сейчас почему-то становилось страшно. Без какой-либо определённой причины: никаких звуков она не слышала, за ней никто не крался, даже мерцающие тусклой позолотой тяжёлые рамы портретов и картин были пусты. Она мысленно представила, как двигается дальше, вглубь обволакивающей темноты. Внутри всё моментально сжалось от подступающей тошноты. Сигрид сделала несколько шагов обратно, оказываясь в уже знакомом коридоре, ведущем до Большого Зала. Ощущение тошноты отступило, сменившись чувством лёгкого, ещё не до конца прошедшегося по телу облегчения. Надо было уходить и уходить быстро. Возможно надо было кому-то сказать, что в этом коридоре что-то не так… Она резко развернулась на пятках, слыша скрип от резиновой подошвы кед по каменной кладке пола, и очень быстрым шагом направилась дальше, в итоге чуть не сбивая с ног какого-то ученика со старших курсов Рейвенкло. — Эй! Аккуратнее можно?! — раздражённо осведомился он. — Там!.. — она сама подпрыгнула, когда услышала, как панически прозвучал её голос в тот момент. — Там что-то есть и надо позвать профессоров!.. То, что это был не тот человек, к которому человек с её статусом мог обратиться с проблемой, Сигрид осознала только после того, как отмотать время назад было уже нельзя. Парень с Рейвенкло наградил её наполовину презрительным, наполовину раздражённым взглядом, причудливо смешивая эти два чувства на своём лице, и в итоге отмахнулся. — Если ты, мелкая грязнокровка, нарвалась на Пивза, это не значит, что нужно отрывать от дел занятых людей! — прошипел он ей, дёрнув напоследок уголком губ и скрылся в темени условно-безопасного коридора быстрее, чем Сигрид успела оскорбиться. Она медленно выдохнула сквозь сцепленные зубы, ощущая как ниоткуда пришедший страх сменяется лёгкой злостью. Юхас понятия не имела, по какой причине в книгах ни разу не говорилось о том, что долбаных расистов на факультете убеждённых в своей исключительности воронов было столько же, если не больше, как и на Слизерине, но в последнее время она начинала проникаться к ним какой-то стойкой и чересчур сильной антипатией. Одни придирки и попытки задеть от Корделии чего стоили, пока её сестра бегала от Сигрид по всему замку, стоило им столкнуться. Она понятия не имела, что происходило с Софи, однако это уже переставало быть смешным. Заставив себя сбросить очередной укол непродуктивной и ни на что определённое не направленный злости, Сигрид максимально быстрым шагом понеслась по знакомым условно-безопасным коридорам, решив, что да, без мелкой грязнокровки вроде неё как-нибудь разберутся. То, что всё это время она сжимала в руке до побеления костяшек даже не ёкнувшую в кои-то веки палочку, напряжённую и похолодевшую, едва уловимо вибрирующую и явно собирающуюся бить на поражение при малейшем шевелении руки, Юхас заметила только у портрета Полной Дамы. На следующий день по замку прошлась будоражащая новость о том, что тот самый Дерек Шелли с Хаффлпаффа сгорел заживо в левом крыле замка, рядом с библиотекой.