***
После завтрака и легкой уборки Мюриэль отвлекся на розжиг камина, а девушка в это время выскользнула на улицу, прямой наводкой метнувшись к тем самым кустам. Немного покопавшись в ветках и листьях она отрыла несколько деревянных фигурок. Некоторые уже размокли и превратились в черт пойми что; их Эмма отложила в сторону и принялась разглядывать свежего оленя, подмокшего медведя и зайца со слегка кривым глазом. Он всегда вставал раньше, так что зачастую девушка заставала его на улице за различными делами. Не исключено, что вырезание фигурок было одним из этих дел. Тяжелая рука опустилась на ее плечо, и тихий, хрипловатый голос мужчины заставил ее выпрямиться с фигурками, прижатыми к груди. –Что ты делаешь? — он заметил деревяшки и тут же зарделся, отводя глаза. — добралась, все-таки. –Ты не говорил мне, что умеешь вырезать фигурки. Научишь меня тоже? Почему ты их выбрасываешь? –Не многовато вопросов? Ты не спрашивала. Да и ерунда это. Глупое занятие.– Мюриэль почесал затылок, стараясь не задеть заплетенные девушкой косички. –Не глупое! Это то, что тебе нравится. Относись к своей работе с уважением. –Зачем? Это мне не нравится. Я… просто коротаю время. –Именно потому, что ты тратишь на это время, вещь становится ценной. Мне они нравятся. И с этого дня ты ни одной не выбросишь. Он фыркнул снова и достал маленький нож, аккуратно вкладывая его в ее руки. Ножом побольше мужчина отрезал два кусочка дерева от толстой ветки, а после протянул один девушке. –Подумай, что хочешь вырезать. Что-то простое для начала. –Инанну? –Это сложно. Но можешь попробовать. Они потратили около часа, чтобы Эмма поняла, что нужно делать. Наконец показалось нечто, смахивающее на волчью морду, и Мюриэль, осмотрев ее со всех сторон, мягко улыбнулся: –Неплохо получается, продолжай. Девушка с энтузиазмом продолжила орудовать ножом, но уже через пару минут выронила недоделанную фигурку, сжимая порезанную ладонь в кулак. –Чёрт…–Она стиснула зубы, а Мюриэль поднялся на ноги и за плечи отвел Эмму к ведру чистой воды. –Так и знал, что добром это не кончится. Отдай мне нож. Она неуверенно отодвинулась. –Но это просто случайность. Я хочу продолжить. –Уже не сегодня. Дай я перевяжу. –Ладно… Эмма наблюдала, как сосредоточенно и осторожно его большие, шершавые и горячие руки обматывали повязкой ее маленькую ладонь. –Так мило с твоей стороны… Спасибо. –Н-ничего милого. Прекрати говорить смущающие вещи.– мужчина резко оторвал лишнее и завязал крепкий узел так, что боли девушка не почувствовала вообще, а после начал подниматься с колен. Эмма обвила руками сильную шею, чем слегка намекнула, чтобы он не торопился. В конце концов не так часто их лица оказываютсяна одном уровне. –Что.– Мюриэль угрюмо посмотрел ей в глаза, пряча смущение за недовольством. –Ничего… Эмма придвинулась ближе, склоняя голову набок и давая великану самостоятельно решить, хочет он этого или нет. Глупости, конечно же хочет. Он неуверенно сокращает оставшиеся миллиметры и накрывает ее губы своими. Тишину леса прерывают редкие тяжелые вдохи, тело девушки прочно зафиксировано в кольце огромных рук. –Еще! — Эмма восторженно охает, когда он отстраняется, и тянется снова, обхватывая ладонями его раскраснеевшееся, горячее лицо. Они целуются ровно до тех пор, пока Инанна не толкает широкой головой дверь. Волчица с упреком смотрит на обоих и носом показывает в сторону камина, где из небольшого закопченного котелка уже давно выпарилась вода. –Прости, прости.– девушка тихо смеется, вызывая у Мюриэля мягкую улыбку. Парочка отстраняется друг от друга и возвращается к делам.***
Мюриэль задумчиво вертел в пальцах испачканную кровью фигурку, изредка поглядывая девушке в спину. Эмма сидела у камина, вальяжно опираясь на лежащую рядом волчицу и вышивая лентами очередную картину. –Рука… еще болит? — неуверенно спросил он, прерывая уютное молчание и щурясь, пытаясь в полумраке жилища рассмотреть ее ладонь. –Ммм… нет, совсем нет. А что? — девушка обернулась, остановив иглу и взглянув на мужчину. –Ничего.– он закрыл глаза, но по облегченному вздоху было понятно, что очень даже чего. –Иди сюда.– светловолосая похлопала по местечку возле себя и отложила работу в сторону, попутно пригладив пушистый хвост Инанны. Мюриэль молча поднялся и грузно опустился на пол, притягивая девушку ближе, и запах шкур, леса и самого мужчины окутал Эмму. Она переплела пальцы их рук и расслабленно прижалась к его груди, потеревшись щекой о горячую кожу и закрыв глаза. Темноволосый спрятал легкий румянец в своей накидке и пальцем начал нежно гладить ее кожу. Эмма подняла голову, жестом призывая его наклониться и целуя мужчину, обхватывая покрытые легкой щетиной щеки и притягивая его ближе. Мюриэль снова расплылся в нежной улыбке, нависая над ней и отвечая на поцелуи, поглаживая изящную спину и изредка судорожно вздыхая от ее прикосновений. Ее не пугали его размеры, характер, прошлое, не ужасали шрамы и старые следы от оков. Она любила абсолютно все в нем, и мужчина со временем начал отдаваться ей без остатка, с каждым днем чувствуя их связь все сильнее и желая ее внимания не меньше, чем когда-то желал одиночества. Эмма нежно оттягивала взлохмаченные локоны, с удовольствием слыша его тихий, почти неслышный стон, сминала его губы, сжимала плечи. Каким бы огромным и устрашающим ни был Мюриэль для окружающих — для нее он стал вместилищем небывалой нежности, доброты и заботы, и какой бы маленькой ни была для него Эмма — мужчина отлично знал, какое огромное и ласковое у нее сердце, и что большая его часть отведена ему. Девушка отстранилась, встречаясь со взглядом невероятных зеленых глаз и тихо смеясь. Мюриэль неловко прижал ее к груди, желая, но не совсем понимая, как выразить свои чувства…Крак.
Даже Инанна с интересом вскинула голову. Эмма испуганно отстранилась, ее глаза медленно начали наполняться слезами. –Я сделал тебе больно? Где? — растерянно и с испугом прошептал Мюриэль, оглядывая и невесомо ощупывая девушку, но та замотала головой: –Яйцо… –К-какое яйцо? — окончательно опешил он, отдергивая руки. Эмма ослабила завязки на груди и отогнула ткань платья, аккуратно выуживая потрескавшееся яйцо. Мюриэль, густо краснея и поджимая губы, быстро отвернулся, но она окликнула его снова, держа в ладонях обычное куриное яйцо, покрытое сеточкой трещин. –Я совсем забыла о нем сейчас… Как я могла? — девушка бережно опустила яичко на колени, вытирая слезы. Мужчина склонился к ней, с недоумением разглядывая яйцо. –Почему оно… оказалось у тебя? — он отвел взгляд, когда Эмма начала завязывать все обратно. –Я заметила пару дней назад, что одна из куриц бросила яйцо, которое высиживала, и подумала, что я могла бы… Что ж, глупая затея… –Не глупая. Но если бы ты сказала мне… Мы бы не разбили его. –Прости. Яйцо на ее коленях зашевелилось и послышался сдавленный писк птенца. Все трое встрепенулись и начали наблюдать, как постепенно ярко-желтый мокрый цыпленок выбирается на свет. Эмма отбросила скорлупу и осторожно подняла на ладонях пищащий комочек, а Инанна, виляя хвостом, положила голову на ее плечо, разглядывая новорожденного. –Мюриэль…– Эмма, не отрывая взгляда от цыпленка, позвала мужчину. Он вздрогнул и посмотрел на девушку. –Что? Она нежно улыбнулась и заглянула в его глаза: –Мне кажется, или ты только что стал отцом? Мужчина зарделся и, кажется, подавился воздухом, нервно закашлявшись: –Э-это не смешно… –Не смешно, но забавно. Троица какое-то время сидела молча, наблюдая, как цыпленок обсыхает и превращается в пушистый шарик. –Сложи руки домиком.– внезапно заговорила девушка, отвлекаясь от умиления. –Вот так? — Мюриэль накрыл одну ладонь второй, создавая нечто похожее на укрытие, и птенец тут же устремился туда, прячась и засыпая. Он замер, но расплылся в радостной улыбке. Эмма задумчиво разглядывала его и вдруг выдала: –Из тебя вышел бы неплохой отец, знаешь? Мюриэль нервно отвернулся, а девушка рассмеялась, отдавая птенчика из его рук на попечение волчице и прижимаясь к мужчине. –Я шучу, милый. Иди сюда. Она забралась к нему на колени, целуя щеки и висок Мюриэля. Мужчина крепко прижал девушку, смущенно зажмурившись. Эмма добралась до его губ, и он с радостью принял поцелуй. Инанна невзначай фыркнула, и Эмма отстранилась, смеясь: –Ты права, девочка моя,– она легонько дотронулась до носа мужчины, спускаясь на пол,– не при детях. Девушка взвизгнула, когда ее подняли на руки. Мюриэль, явно борясь с сомнениями, ответил: –Как скажешь... Грозная фигура с хрупкой, весело пищащей ношей на руках вышла из хижины, а Инанна с недоумением проводила их взглядом, и, если бы она могла пожать плечами, она бы обязательно это сделала. Волчица повернулась к птенцу и подтолкнула его поближе к своему теплому боку, готовясь заботиться уже о троих подопечных. Взгляд хищницы скользнул по хижине: она оглядела новые фигурки и, наткнувшись на похожую на нее морду, с умилением зажмурилась.