Один год

      На улице заметно похолодало, погода готовила к зиме. Уже отгремел всесоюзный праздник – День Великой Октябрьской социалистической революции. Каждый советский школьник знал стихи Маршака: «День Седьмого ноября – Красный день календаря». Флажки, банты, разноцветные шары, лозунги на фасадах зданий, песни, бравурные мелодии и демонстрация. Коллективы всех московских учреждений в обязательном порядке стройными колоннами двигались по главной улице к Красной площади, проходили мимо руководителей страны, стоящих на трибуне Мавзолея. После прогулки по городу – обед с семьей и просмотр парада, фильма «Ленин в Октябре» или пьесы «Кремлевские куранты», а может, мультфильма с песней: «Что тебе снится, крейсер «Автора», в час, когда утро встаёт на Невой?». Увы, советскому человеку долго отдыхать не пристало, поэтому все быстро возвращались к работе: скучной и однообразной. – Людмила Прокофьевна, к Вам можно? – Неожиданно появилась в дверях Рыжова. – У Вас что-то срочное? – Как всегда у товарища Калугиной была масса дел. – Новосельцев с Шурой поехали за подарком очередному имениннику. – Протараторила женщина. – Помню, он отпрашивался. – Хорошо. – Смущенно произнесла Ольга Петровна. – У Анатолия Ефремовича рабочий телефон разрывался, я подняла трубку. Только не подумайте ничего дурного. – Давайте к делу. – Настаивала Калугина. – Конечно-конечно. Я сняла трубку, звонила учительница из школы и сказала, что Вова подрался. – Что Вы сказали? – Тихо произнесла директор, окончательно не осознавая, как ней реагировать на эту новость. – Я была удивлена не меньше Вас, Людмила Прокофьевна. – Как Вова? – Учительница не сказала, но просила Новосельцева срочно приехать к директору. А Вы его отпустили. И как быть? Что делать? – Отпустила. – Людмила Прокофьевна быстро собралась с мыслями и продолжила. – Какой номер школы? – Сто тридцать вторая, если я правильно помню. – Озадачено произнесла Рыжова. – Вера. – Директор обратилась к секретарю, нажав кнопку селектора. – Вызовите машину, все встречи перенесите на завтра, со срочными делами к Самохвалову, меня ни для кого нет. – Ольга Петровна, – обратилась к женщине Калугина, – соберитесь. Даю Вам задание: поставить в известность Новосельцева, когда он придёт, и по возможности успокоить. Займите его работой, найдите ему занятие, придумайте что-нибудь, пока я буду в школе! – На последних словах Людмила Прокофьевна уже надевала пальто. – Постараюсь. – Ответила Рыжова. – Я на Вас рассчитываю. – Сказала Калугина и спешно покинула кабинет.       Дорога до школы оказалась вечностью. Женщина надеялась, что мальчик не пострадал. Но в таком случае, зачем нужен был Новосельцев. Значит что-то серьезное?! Калугина не могла поверить, что Вова, этот светлый, отзывчивый, не по годам развитый мальчишка, может устроить драку. Разумеется, энергии в нём было много, но чтобы драться, никогда.       В главном вестибюле школы сидел охранник и меланхолично разгадывал кроссворд. Детей в школе практические не было, только несколько классов второй смены. Тишину в школе нарушила Людмила Прокофьевна. Женщина настигла охранника врасплох. Но быстро сообразив, что от него хочет Калугина, он указал на кабинет директора, расположенный не далеко от раздевалок. – Тётя Люда! – Обрадовался Вова, когда увидел в дверях Калугину. Прошло всего два часа после инцидента, но мальчик изрядно устал. Сначала был изматывающий разговор с учителем, потом с директором. – Вова, милый. Как ты? – Калугина подбежала к мальчику и обняла его. Внутри у неё всё сжалось, когда женщина увидела несколько ссадин на щеке мальчика и разбитую губу. – Кто с тобой это сделал? – Николаева, Елена Павловна. – Прервала её директор. Всё это время женщина сидела за своим столом и наблюдала со стороны. Ей было около пятидесяти, забранные волосы, строгий костюм, отсутствие макияжа. Учитель старой закалки. – А Вы, простите, кто? – Людмила Прокофьевна, я с работы. – Отмахнулась Калугина, не отводя глаз от Вовы. – Анатолий Ефремович не смог приехать. – И прислал Вас? Оригинально. – Усмехнулась директор школы, осматривая женщину с ног до головы. – Я надеялась поговорить с папой Владимира. Но раз он не приехал, то разговора не получится. – Очень даже получится. – Калугина строго взглянула на женщину. – Говорите со мной. – Вы кем приходитесь ему? – Я – близкий друг семьи товарища Новосельцева. – Раз так, прошу. – Директор указала на свободный стул, Калугина покорно села. Вова спрятался за её спиной. – Сегодня в нашей школе произошел вопиющий случай: во время перемены после пятого урока второклассник Владимир Новосельцев устроил драку с одноклассниками. – Я вижу здесь только Вову, где остальные школьники? – Поинтересовалась Калугина. – С ними всё понятно. –Самоуверенно произнесла директор. – Мы их опросили и отпустили по домам. – Мне не понятно. Кто начал драку? Что послужило причиной? – Людмила Прокофьевна задавала совершенно не удобные вопросы. – Мальчики утверждают, – начала директор, – что Вова накинулся на них с кулаками. Учительница это подтверждает. – Они обзывались. – Послышался тихий голос мальчика. – Не с тобой сейчас разговаривают. –Отрезала директор. – Подождите. Я хочу дослушать. – Калугина повернулась к Вове. – Расскажи мне, как всё произошло. – Они меня обзывали. – Мальчик опустил голову. – Тебя? – Удивилась Людмила Прокофьевна. – Да. Папенькиным сынком. – Признался Вова. Как ему хотелось раньше это рассказать, но его постоянно прерывали. – Обычно всех называют маменькиным сынком, но мамы у нас нет. Поэтому они издеваются надо мной. – Из-за этого ты полез в драку? – Догадалась Калугина. – Я им говорил, чтобы от меня отвязались, но они продолжали. Я не мог терпеть. Больше. – Чувствовалось, как не легко даётся ему каждое слово. – Не мог терпеть, поэтому полез в драку. – Сообразила директор. – К учительнице не подошел, словами не сказал. Полюбуйтесь на результат. – Я подходил и говорил. Но она мне не поверила. – Защищался Вова. – То есть учитель знал, что дети насмехаются и подначивают ребенка из-за неполной семьи? – Негодовала Людмила Прокофьевна. – У Вовы закончились слова, он не смог достучаться до взрослых и решил вопрос так, как смог. – Вы его защищаете? – Брезгливо спросила директор. – Я его поддерживаю. – Строго сказала Калугина. Теперь она точно знала, что мальчик стал заложником ситуации, и ему нужно было спасать. – Не его вина, что одноклассники жестко с ним обращаются. Вы должны понимать, что такое поведение не допустимо. Это нужно прекратить! – Они же дети. – Хороши дети. Почему вы отпустили остальных ребят? Почему не обработали раны, медсестра осмотрела Вову? – Негодовала Калугина. Внутри у неё всё кипело из-за несправедливости по отношению к ребенку. – Нет, но… – Почему в вашем учреждении бардак? Дети устраивают самосуд, а учителя со стороны наблюдают. – Людмила Прокофьевна боролась не только за Вову, она боролась за правду. Возможно, Калугина говорила на повышенных тонах, но директору нечем было ей ответить. – Это не просто Ваша промашка, это преступная халатность. Вова мог пострадать. Я сейчас же везу его в больницу для снятия показаний, после этого обращаюсь в соответствующие органы. – Это уже слишком. – Директор не могла поверить, что рядовой случай с второклассниками приведет к таким последствиям. Обычно все родители соглашались, что не доглядели за ребенком, возможно, что-то упустили в воспитании. Но Калугина была не из таких, это директор школы поняла только теперь. – Вы, видимо, забыли, с какой целью Вас назначили директором. Безопасность детей – ваша задача. Молитесь, чтобы у Вовы не было травм. Иначе Вам крупно не повезет. – Калугина резко встала, тем самым показывая, что разговор окончен. – Вова, давай я возьму твой портфель. Мы уходим.       Пара вышла из школы и направилась к служебной машине, только теперь женщина могла успокоиться. Разговор с директором вывел её из себя. Раньше она никогда не позволяла себе такого поведения. Но этот случай был особенным. Теперь всё было позади, и мальчику ничего не угрожало. – Испугался? – Ласково спросила Калугина, когда они сели в машину. – Немного. – Смущенно ответил мальчик. До этого он только один раз ездил на Волге, поэтому сейчас всё его внимание было приковано к машине. – Больше тебя никто не обидит. Обещаю! – Людмила Прокофьевна заботливо обняла мальчика, который совсем потерял к ней интерес. Теперь его объектом был автомобиль. – Спасибо. А вы здорово ей ответили! – Что ты говоришь! – Восхитилась наблюдательности мальчика Людмила Прокофьевна. – Папа бы так не смог. – С грустью проговорил Вова. – Он обычно не спорит, а извиняется. – Если ты уверен, что прав, то нужно бороться до конца. – А если не уверен? – Спросил Вова и с интересом посмотрел на женщину. – Тактично промолчать. – Ответила Калугина. – Вова, тебя нужно отвести в больницу. – Зачем? У меня ничего не болит. – Насторожился ребенок. При одном упоминании врачей у большинства детей появляются неприятные ассоциации. – Пойми, так нужно. Уверяю тебя, больно не будет.       Как только они вошли в приемное отделение больницы, Вова прижался к Людмиле Прокофьевне и инстинктивно взял её за руку. Конечно, у Калугиной не было большого опыта в общении с детьми, но две недели, проведенные с семьей Новосельцевых, сделали всё дело. Калугина смогла лучше узнать мальчиков и привыкнуть к ним. Теперь у женщины не было сомнений, что делать. Отвлекая мальчика разговорами и интересными историями, Людмила Прокофьевна ждала очереди к врачу. У Калугиной были опасения, примут ли их без документов. К счастью, доктор оказался понимающим. – Следующий заходите. – Послышался голос врача. – Наша очередь, пойдем. – Калугина встала и направилась вместе с Вовой в кабинет. – Что у вас? – Деловито произнес доктор – мужчина средних лет, коротко стриженые волосы, очки, выглаженный белый халат. Он производил приятное впечатление. – Одноклассники удружили. – Поделилась Людмила Прокофьевна. – Поможете? – Обязательно. Мама, можете присесть на стул. – Произнес мужчина. – Я не… – Спохватилась женщина и хотела признаться, что она совсем не мама Вовы, но доктор уже занялся оформлением бумаг. – Не стесняйтесь. Имя, фамилия, возраст? – Владимир Новосельцев, восемь лет. – Ответил мальчик. – Три ссадины и разбита губа. – Оценивающе произнес врач. – Руки, ноги целы? – Целы. – Весело ответил Вова. – Посмотри сюда. – Врач поводил перед глазами мальчика карандаш, затем отложил и продолжил что-то писать. – Реакция есть. Можете раздеть ребенка? – Зачем? Я сам! – Возмутился Вова. Какие глупые вопросы задаёт это врач, ему же не пять лет, чтобы его раздевали. Мальчик быстро разулся и в пару движений снял галстук, пиджак, брюки и рубашку. – Ушибов я не вижу. – Констатировал доктор после осмотра. – Я и не падал. – Молодец! Можешь одеваться. – Калугина хотела помочь Вове завязать галстук, но мальчик сам мастерки справился с задачей. – Я Вам рекомендую понаблюдать за Владимиром в течение недели. Если жалоб не будет, то всё в порядке. Сейчас нужно зайти в процедурный, скажите, что врач направил на обработку. – Спасибо Вам. – Поблагодарила за помощь Людмила Прокофьевна. – Владимир. – Врач по-мужски пожал руку мальчику. – Не болей!       Очереди в процедурный кабинет не было, поэтому медсестра тут же принялась обрабатывать рану. Вова держался из последних сил, но в конце расплакался переизбытка чувств. Калугина начала успокаивать, как подсказывало ей сердце: обнимала, подбадривала, целовала. Они не заметили, как оказались на улице, как женщина забежала в магазин, а вышла уже с мороженым. От её заботы мальчик засиял и забыл про нарывающие раны. Калугина ощущала невероятную привязанность и любовь к этому мальчику. – Здравствуй. – Радостно произнесла Калугина. По приезду в учреждение Калугина пригасила отца семейства в свой кабинет. – Люда, я позвонил учительнице и всё выяснил. – С ходу начал Анатолий Ефремович. По словам учительницы, мальчик себя неподобающим образом. Поэтому Новосельцев был раздосадован, если не сказать, что зол на ребенка. – Значит ты всё знаешь. – Выдохнула Калугина. – Я всё уладила, Вова не виноват. – С ним всё в порядке? – Более чем. – Папа, меня тётя Люда угостила мороженым, ты не будешь ругаться? – Поинтересовался Вова. Мальчик расположился в кресле и читал журнал, заботливо принесенный Верочкой. Еще секретарь принесла чай и конфеты. – Не буду. Но скажи мне, я тебе говорил, что драться – это плохо? – Строго спросил Новосельцев, наклонившись к ребенку. – Почему ты полез в драку? – Они обзывались. – Тихо ответил мальчик. – Споры все решаются словами, Вова. – Новосельцев не на шутку разгорячился. Несколько лет он был для детей за маму и папу, нёс колоссальную ответственность и переживал из-за того, что с сыном могло что-то случиться. – Что вы говорите, Анатолий Ефремович. А ты сам все споры словами решаешь? – Калугина решила припомнить мужчине случай с Самохваловым. – Это другое. Вова, подожди меня за дверью, пожалуйста. – Мальчик покорно вышел. Новосельцев остался один на один с Калугиной. – Люда, скажи, почему ты поощряешь его поведение? – Я не поощряла. – Ты купила ему мороженное. – Настаивал мужчина. – Хочешь сказать, что я не должна была этого делать? – Удивленно спросила Людмила Прокофьевна. – Может, и не должна. – Знайте, товарищ Новосельцев, я от Вас такого не ожидала. – Я от него такого не ожидал, он поступил глупо. – Ответил Анатолий Ефремович. – Как ты сейчас? – Заметила женщина. Ситуация повторяется: опять её кабинет, опять ссора. – Я тут при чем? – Не понимающе спросил Новосельцев. – Конечно, ты ни при чем. Наберись смелости и скажи мне «спасибо» за то, что я забрала Вову из школы и отвезла к врачу. – Спасибо, но я тебя об этом не просил. – В сердцах проговорил он. – Ты могла дождаться меня. – Я хотела помочь! – Калугина всеми силами пыталась донести до мужчины, что в её действия не было ничего предосудительного. – Я думала о Вове, как ему будет хорошо. – Это мой сын, и я лучше знаю, что для него хорошо. – Отрезал Анатолий Ефремович. – Что? – У женщины пропал дал речи. – Я не правильно выразился. – Спохватился Новосельцев, но было уже поздно, слов назад не воротишь. – Ты выразился предельно ясно. Извините, что побеспокоила Вас. – Наиграно произнесла Людмила Прокофьевна. – Врач просил наблюдать за Вовой в течение недели. – Люда. – Обратился к ней мужчина. – Людмила Прокофьевна! Я вас не задерживаю, товарищ Новосельцев. – Тебя ждать после работы? – Не стоит. Дома я буду поздно, если буду. – Услышав эти слова, мужчина понял, что совершил очередную ошибку, но совершенно не представлял, как будет её исправлять.       После ухода Новосельцева женщина открыла сумочку, достала паку сигарет и принялась курить.