Один год

      На часах было половина восьмого. Рабочий день давно подошел к концу, но Калугина только сейчас выключила свет в своём кабинете, закрыла дверь на ключ и собиралась отправиться домой. – Дождался всё-таки?! – Удивилась директор, когда увидела Новосельцева на рабочем месте. – Нам нужно поговорить. – Объяснил Анатолий Ефремович. – Мне думается, ты уже всё сказал. – Спокойно проговорила Калугина. В её голосе не было ни обиды, ни злости. – Где Вова? – Я попросил Олю отвести его домой. Серёжу тоже она заберёт. – Хорошо. – Нам нужно поговорить. – Настойчиво повторил мужчина. Он готовился к разговору последние несколько часов и хотел поскорее помириться. – Я был не прав, сорвался на тебя, хотя ты меня выручила сегодня, а я… – Я очень устала, – прервала его Калугина, – у меня был чересчур насыщенный день. – Тогда поехали домой. – Предложил мужчина и направился к выходу. Калугина осталась стоять на месте. – Нет, сегодня я поеду к себе. – Ответила Людмила Прокофьевна и подошла к мужчине. – Мне нужно время. – Хорошо, но я не собираюсь отступать! Завтра мы вернёмся к этому разговору. – Протараторил Новосельцев. В такие моменты он ужасно нервничал, чем выдавал себя с головой. – Тебя подвести? – Вежливо предложила Калугина. – Спасибо, не нужно. – Тихая поездка в одном автомобиле с Калугиной оказалась бы пыткой для Новосельцева, поэтому он отказался. – Как скажешь. – Сказала Калугина и покинула статистическое учреждение.       Анатолий Ефремович вышел следом и поспешил на автобус. Дорога до дома заняла около часа, поэтому у мужчины было время подумать, что делать дальше. – Папа пришел! – Радостно прокричали мальчики, когда Новосельцев вернулся домой. – Привет, ребята! У вас всё хорошо? – Поинтересовался отец семейства. – Да! Я уже сделал уроки. – Старший сын потянулся за тетрадями, которые лежали на столе. Обычно Анатолий Ефремович проверяет выполненные домашние задания после ужина, но сегодня мальчик всё сделал под руководством тёти Оли. – Вова очень старался: каждую цифру выводил. – Отметила Ольга Петровна. Она часто оставалась с детьми, когда у Новосельцева были неотложные дела, и очень привязалась к ним. – Я рану обработала, утром еще раз пройдись йодом перед тем, как в школу вести. – Спасибо, Оленька! – Поблагодарил Анатолий Ефремович, мельком осмотрел сына, который, видимо, уже отошел от пережитого стресса и вернулся к привычной жизни второклассника. – Пустяки! Мне не трудно. – Ласково ответила Рыжова. – А где тётя Люда? Она позже придёт? – Спросил Сережа. – Нет, она… – Замялся мужчина. В этот момент он осознал, что у него нет правдоподобного объяснения, придется говорить правду. – Она поехала к себе домой. – Почему? Разве она живёт не с нами? – Искренно удивился Сережа. – Это из-за меня, да? – Неожиданно спросил Вова. – Я слышал, как вы спорили на работе. Но она не виновата, если хочешь кого-то наказать, накажи лучше меня! – За что? – Опешил Новосельцев. Он не мог подумать, что старший сын испытывает чувство вины. – За драку в школе! – Я уже забыл про неё. Вова, послушай, ты здесь ни при чём. – Новосельцев постарался успокоить сына. – Правда? И тётя Люда к нам вернётся? – Обрадовался мальчик. – Даю слово! Я заварил эту кашу, мне её и расхлебывать. – Новосельцев обнял детей, давая им понять, что вместе они справятся с любой ситуаций. – Толя, ты голодный? – Заметила Ольга Петровна. – Пойдем, я покормлю тебя. – Можно, мы с вами? – В один голос спросили мальчики. – Только сначала нужно помыть руки! А потом – за стол. – Скомандовал Анатолий Ефремович.       Калугина приехала в пустую квартиру, в которой всё напоминало о прошлой жизни: одинокой и безрадостной. Женщина подумала, что она не была здесь целую вечность, хотя с момента переезда прошло две недели. Теперь у Людмилы Прокофьевны был новый дом: светлый, теплый и по-особенному уютный. Обойдя всю квартиру, женщина почувствовав невероятную тоску по Анатолию Ефремовичу и его детям.       В тот вечер, когда Калугина пригласила к себе Новосельцева, она не могла предвидеть, во что это выльется. Признание Анатолия Ефремовича, прервавшееся звонком сына, тост за здоровье, исключительно вкусный салат, разлитое красное вино, кошка в водосточной трубе: события пронеслись перед глазами. Кстати испорченное платье женщина так и не отстирала, потом что женщине следовало послушать отца двух детей и вовремя засыпать пятно солью.       Поцелуй в коридоре случился неожиданно для обоих. Он начался очень робко и неуверенно, но затем стал страстным и пылким. Пальто, очки, пиджак: всё полетело на пол. Страсть, захлестнувшая пару в тот момент, наполняла жаром их сердца, а любовь, выраженная в каждом вздохе и поцелую, пронизывала насквозь. Момент единения оказался на столько желанным для обоих, что они не хотели останавливаться. В мгновение ока были забыты дети, кошка, испорченное платье и прочие мелкие неприятности. Были только они вдвоём, и для них не существовало ничего вокруг. В этот час, в эту самую минуту они хотели только наслаждаться друг другом, доказывая каждую секунду свою привязанность и любовь.       Тот вечер помог Калугиной окончательно осознать своё положение – она влюбилась в Новосельцева как девчонка. Поэтому сейчас, находясь опять в своей квартире, женщина решила, во что бы то ни стало прекратить ссору с Новосельцевым. Несмотря на то, что слова Анатолия Ефремовича больно ранили Калугину, она понимала о необходимости поговорить с возлюбленным и решила дать ему шанс объясниться.       Женщина проснулась раньше обычно, посмотрев на часы, снова закуталась в мягкое одеяло. После безуспешных попыток заснуть, Калугина подошла к окну и затянулась сигаретой. Курение было её вредной привычкой, но очень помогало отвлечься от мыслей и немного успокоиться. Но Людмила Прокофьевна не чувствовала привычного облегчения, так как легкая тошнота поступала к горлу. Старею, так расценила Калугина, потушила сигарету, немного поёжилась от ноябрьской прохлады и закрыла окно. Женщина выпила стакан воды, который должен был её спасти, но тошнота не только не проходила, но и усиливалась. Калугиной ничего не оставалась, как поддаться физиологическому процессу и удалиться в туалет.       Только после того, как Людмила Прокофьевна пришла в себя, почистила зубы и умылась, она снова вернулась в постель. Из-за переутомления и колоссальной ответственности на работе, женщина нуждалась в отдыхе. Проспал около двух часов, Калугина встала с кровати и тут же пожалела об этом: в глазах всё двоилось, и сильная слабость овладела женщиной. Единственным объяснением происходящему было отравление, женщина вспомнила про яйца, которые ещё вчера показались ей не свежими. Людмила Прокофьевна подумала, что лучше ей остаться дома и позвонила секретарю.       Тем временем Анатолий Ефремович приехал на работу и готовился приступить к своему плану: штурмовать директора до победного, пока она не сдастся и не согласится выслушать его извинения. Казалось бы ничего не могло помешать Новосельцеву осуществить замысел, если бы не одно обстоятельство. – Доброе утро, Верочка. Я к Людмиле Прокофьевне по важному делу. – Обратился товарищ Новосельцев к секретарю. – Её нет. – Откликнулась Верочка, не отрываясь от печатной машинки. – Она заболела. – Как? – Удивился мужчина. – Недавно позвонила и сообщила, что остаётся дома. – Этих слов было достаточно, чтобы Новосельцев кинулся за вещами и поспешил к Калугиной. Он уже забыл про рабочий распорядок, про служебные обязанности и недоделанный отчёт. К счастью, начальник отдела легкой промышленности была очень понимающей и отпустила Анатолия Ефремовича до обеда. – Люда, открой. Это я. – Новосельцев появился у Калугиной в половине одиннадцатого. – Толя, ты откуда здесь? – Искренне удивилась женщина, когда открыла дверь и увидела мужчину на пороге. – К тебе приехал. Мне передали, что ты заболела. – Действительно, женщина казалась слабой и нездоровой. – Утром почувствовала недомогание, решила отдохнуть. – Рассказала о своём самочувствии Калугина. – Понятно, я могу войти? – Поинтересовался мужчина. Он всё еще стоял в дверях. – Проходи, пожалуйста. – Спохватилась Людмила Прокофьевна и пропустила мужчину вглубь темного коридора. – Что со светом? – Спросил мужчина, после того, как разделся и щелкнул несколько раз выключателем. – Лампочка перегорела. – Можно, я посмотрю? – Получив утвердительный ответ, мужчина хотел открутить лампочку, но замешкался из-за сетки с продуктами в руке. – Это тебе. Я подумал, что ты голодная, поэтому купил. Так, по мелочи. – Спасибо. – Людмила Прокофьевна взяла продукты из его рук. Она была приятно удивлена тем, насколько Новосельцев оказался проницательным, в хорошем смысле этого слова. Кроме испорченных яиц и кофе в её доме не было ни ничего съедобного. – Я сегодня даже не завтракала. – Пойдем, накормлю. – Анатолий Ефремович по-хозяйски прошел на кухню и поставил чайник на плиту. – С лампочкой я позже разберусь.       Новосельцев приготовил несколько бутербродов, вымыл фрукты и вскипятил чайник. Какая-то невероятная забота и привязанность читалась в его каждом движении, что не могла не заметить женщина. – Как-то глупо, не находишь? – Тихо спросил Анатолий Ефремович, когда женщина закончила завтракать. – Ты про нас? – Людмила Прокофьевна сразу поняла, о чем он хочет поговорить. – Да. Пожалуйста, прости меня. Ты совершенно не виновата, и я благодарен тебе за то, что ты сделала для Вовы. – Мольба и раскаяние читались в его глазах. – Я не могла поступить иначе. – Теперь я понимаю. Когда я узнал про драку, был невероятно зол на Вову и на себя. – Объяснил Новосельцев. – Я же отец и переживаю за них. Я был один у детей, но появилась ты и легко смогла разобраться с этой ситуаций, я как будто потерял контроль. – Ты для них был и остаешься отцом. Они любят тебя. – Заботливо проговорила женщина. – Спасибо. – Ой. – Женщина почувствовала повторный приступ тошноты, сильнее утреннего в несколько раз, и поспешила в туалет. – Не обращай внимания. – Люда, что случилось? – Растерялся мужчина и поспешил за Калугиной, но он решился зайти вслед за женщиной. – Почему ты молчишь? –Я выйду через минуту. – Сбивчивым голосом произнесла Людмила Прокофьевна. – Ты в порядке? – Мужчина нервно ходил по темному коридору и от бессилия готов был рвать на себе немногочисленные волосы. – Всё хорошо. – Через несколько минут женщина вышла из туалета, она была бледной и осунувшейся. – Не хорошо. Раньше такое случалось? – Допытывался Новосельцев. – Бывало. Я в последнее время на изменения погоды плохо переношу. – Калугина вспомнила последний приступ, но оценила его как влияние природных факторов. – Бледная ты какая-то. – Заметил мужчина. – Пустяки, это пройдет. Я сегодня дома и .– Людмила Прокофьевна хотела закончить фразу, но мысли перепутались в голове, перед глазами замельтешили разноцветные мошки и пропала четкость зрения. – Люда? – Испугался Новосельцев. – Я отдохну. – Из последних сил произнесла женщина и потеряла сознание. – Тебе нужно к врачу… – Подхватил её мужчина.