***
Больно, тошно, тяжко. Куроо не мог кратко описать весь свой ужас и отчаяние. Грудь щемило так, что дыхание перехватывало. Казалось, что он вот-вот задохнется, но будет даже рад. Голова раскалывалась из-за плохого сна, стресса, к этому добавилась огромная трагедия. Весь мир, ради которого он работал, в миг рухнул. Вчера он писал кипу статей для работы на несколько дней вперёд, чтобы провести больше времени с женой, а сегодня… Сегодня видит бездыханное тело на металлическом холодном столе. Её лицо все ещё сохраняло те плавные и милые черты, которые Тетсуро невозможно сильно любил. На тонкой шее отвратительные фиолетовые следы удушья. На левой руке багровая точка говорила о проникновении в вену острого предмета. — Похоже на «вампира», — кратко прокомментировал Тендо, смотря на пятно запекшейся крови в локтевом изгибе, — но кражи крови не произошло, поэтому её лицо и тело ещё не деформировались. От упоминания убийцы Куроо накатила злоба, агрессия и жажда мести. Схватить этого ублюдка так же за горло, сдавить его, разорвать. Желание взвыть отдавалось огромным горьким комом в глотке. Он сжал кулак до побледнения костяшек, стараясь подавить эти бурные эмоции и не разнести здесь все. — Повреждений, кроме этих, нет, — Тсукишима поправил очки кистью руки. — В доме ничего не было украдено, значит, целью была именно Хайба. Это первое тело, которое, относительно, целое. Вероятно, маньяка что-то не устроило, поэтому не продолжил свои махинации. Если это действительно «вампир», а не тот, кто хотел запутать следствие… — Он поджал губы, переведя взгляд на Тетсуро. — Мистер Куроо, позвольте сделать анализ её крови. Куроо лишь молча кивнул. — Нам очень жаль.***
Почему она, спросил себя следователь, докуривая третью сигарету за пять минут. Отвратительный дождь заливал больше обычного. Крупные капли воды наносили удары по крышам зданий, отдаваясь звонко в ушах. Это совсем немного отвлекало от чувства опустошенности внутри. Из-за влажности и дыма, который Куроо беспощадно глотал, невозможно было вдохнуть воздух. Аромат петрикора напоминал тот день, когда весь этот ужас начинался. Надо было отказаться от клиентов в тот день, или надо было остаться с Алисой вчера? Может, тогда маньяк прикончил бы его? Или вообще бы не тронул? — Я виноват… — в уголках глаз скопились слезы. Тетсуро сел на корточки, прикрыв свободной рукой половину лица. Горло ужасающе сдавил ком. Скулу холодило металлическое обручальное кольцо. Осознавая, что сейчас такой же находится в его кармане, а не на пальце своей любимой, он не сдержался. Куроо согнулся, чувствуя, как теплые слезы скатывались по его ладони и щекам. На мгновение детектив представил себя со стороны прохожих, которые видели рыдающего идиота, сидящего напротив дверей больницы. Может быть, кто-то мог понять, что у него скорбь. Но, в основном, всем было плевать, так как их больше тревожил дождь. — Я не мог знать… — прошептал Куроо и кинул окурок в лужу напротив. В голове скопились негативные мысли, которые все больше и больше усугубляли состояние Куроо. Громкие слова о виновности, бесполезности и идиотизме самого себя сковали и продолжали разрушать изнутри. Он мог бы так сидеть целую вечность, унижая и обвиняя самого себя, но сзади него медленно открылась дверь, и Тсукишима встал совсем рядом. Распознать его было легко из-за больно длинных худощавых ног и старых туфель. — Я нехорош в утешениях, — послышался щелчок зажигалки, — Да и особо не разбираюсь в таких чувствах, не умею поддерживать в трудную минуту. Но, — выдохнув сигаретный дым, Кей нагнулся к Тетсуро, который все ещё смотрел вниз, прикрыв ладонью слезы, — Я, разве что, могу быть рядом? Хотя, конечно, у вас есть и более близкие люди, чем я. И это не в моем стиле. Куроо снова промолчал, лишь положительно кивнув. Выпрямив спину, Тсукишима сделал длинную затяжку и отошёл на пару шагов от мужчины. — Сегодня достаточно прохладно, — Кей снова выдохнул. — Не советую здесь сидеть, можете простудиться. Голос Тсукишимы становился все тише и тише, слова пропадали в барабанной дроби дождя и в сигнала машин. Предложения слышались крайне короткими и прозрачными отрывками. Он вообще что-то говорил? В какой-то момент врача уже и рядом не было, а Тетсуро не обратил на это внимание. Наверняка уже успел зайти обратно, подумал Куроо и вытер следы слез с щек. Туфли насквозь промокли, что сказало о длительности его сидения тут. Время потрачено впустую. А на что его тратить? Из-за этого вопроса мужчина почувствовал колющую боль в области сердца. Он работал, трудился, не знал сна, чтобы сделать их жизнь с Алисой легче. Их ребёнок не ощутил бы трудностей безденежного выживания и был бы счастлив в любящей семье. Алиса могла быть замечательной матерью… Слёзы вновь подступили. Дождь продолжал лить, но уже не так активно. Куроо шёл в знакомое направление, не обращая внимание ни на кого. В голове крутилось воспоминание этого раннего утра. Лев с огромным шоком забежал в его кабинет, разбудив Тетсуро, и полукриком-полуплачем рассказал о бездыханном холодном теле на кухне их дома. Тогда Хайба выглядел беспомощным ребёнком. Куроо не знал, что делать, застыл в одном положении и смотрел на младшего пугающе широко раскрытыми глазами. Они стремительно быстро собрались и оказались на месте преступления. Вид Алисы доводил до истерики, но Тетсуро держался. Он с точки зрения следователя не мог просто взять и обнять ее. Он хотел верить, что это всего лишь кошмарный сон. Но они же не в сказке. Со стороны дороги слышался активный знакомый гудок автомобиля. Это вернуло Куроо в действительность, и он повернул голову. — Лев… — промямлил Тетсуро и подошёл к машине. Дверь открылась. — Что ты тут делаешь? — Я искал Вас, — ответил Хайба, рукой зовя сесть. — Хорошо, что Вы не ушли далеко от больницы. — Отвези меня в агентство, пожалуйста. Лев резко замолчал, но прекрасно понимал, почему Тетсуро изменился в поведении. Куроо знал, что младшему тоже невыносимо тяжело, что стоило бы поддержать друг друга, но сил на это не хватало. Радио выключено, а в салоне повисла тишина, если не считать удары капель дождя. Хотелось выть. — Тетсуро, — Хайба остановился на светофоре, сжав руль, — я разговаривал с отцом. По спине прошла крупная дрожь, а колени задрожали. — И что же он сказал? — неуверенно спросил Куроо. — Он настоял на том, что после экспертизы я должен привести прах… Алисы… — машина резко поддалась вперёд, — в Чикаго. А также… Вам нельзя там присутствовать. — С чего бы это? — вновь Тетсуро ощутил злобу внутри и сжал кулак. — Вы не смогли её уберечь, хотя обещали в день помолвки, — голос Льва дрожал. — Семья не желает Вас видеть и обвиняет в том, что Вы не предотвратили это. — Что?! А как я должен был это сделать, если работал?! — Куроо уже не сдерживал свой раздраженный и злой тон. — Я знаю, что это огромное потрясение и ужасающее горе, но они совсем рассудок потеряли?! — Тетсуро, успокойся! — Хайба резко затормозил по середине дороги, хмуро глядя на мужчину. На гудки других машин он не обратил внимание. — Думаешь, что я могу ответить на эти вопросы?! Я не мой отец, и я не знаю, что в его голове! Просто прими как сведение! Движение продолжилось. Куроо замолчал, с распахнутыми глазами смотря на Льва. Зачем я на него давлю, если он не виноват, спросил себя Тетсуро и отвернулся к окну. Чувство стыда и вины выросло в два раза. Да, он не смог её уберечь, он не был рядом. Прикрыв рот рукой, Куроо будто бы сдерживал нахлынувшие эмоции. — Прости. — Всё в порядке, я понимаю, — тихо произнес Хайба.***
Зря Лев не зашёл в кабинет вместе с Куроо. На полу мигом оказались все рукописи, все документы. Тетсуро сжимал жалкие бумажки и выбрасывал в воздух. Содержимое картотек разлеталось по всему помещению. В руках ненадолго оказалась печатная машинка, но она с характерным звуком разбилась со всей силы об пол. Стул оказался перевернут, кружка, в которую он вечно заливал крепкий кофе, была разбита на десятки осколков. — Я не мог ничего сделать! — крикнул Куроо и уперся спиной в стену. Он сполз на корточки, закрыв лицо потными руками. Сдерживая очередной поток слез, Тетсуро промычал. Вся уверенность в будущее, которая всегда была с ним, пропала. А что может быть впереди, если центр твоего бывалого радостного мира исчез? Куроо мог провести психологический анализ преступников, коллег, близких, но разобраться с собственными проблемами оказалось труднее в несколько раз. Приступ ярости прошёл достаточно быстро. Тетсуро снова ощутил пустоту, которая становилась все больше и больше. Переведя дух, он подошёл к целому столу и снова открыл отсек с алкоголем. Позднее Куроо понял, что его небольшого бара не хватит. Хотелось забыться, перестать чувствовать и упасть без сил. Одна целая бутылка и четыреста миллилитров коньяка ничего из этого не сделают.***
Оставив пустые сосуды на столе, Куроо снова надел пальто и вышел на улицу. Он знал, куда идти, но почему именно это место — оставалось для него загадкой. Возможно это единственное, что приходило на ум. Особо здравых и позитивных мыслей не было. Вечерний воздух отрезвлял и приятно холодил. Дождь закончился относительно недавно, поэтому этот приятный холодок несколько прилипал к лицу. Жизнь в городе не утихала. Мимо прошли три хохочущие дамы, которые были похожи на каждую молодую девушку в Сан-Франциско. По крайней мере, Тетсуро казалось, что они все похожи друг на друга, как и мужчины с их серьёзными и скучными лицами. Все слилось в одну большую серую массу, если не считать те же глупые вывески, мозолящие глаз. Снова эта проклятая неоновая ворона, снова это душное помещение, снова эта живая музыка в исполнении весёлых афроамериканцев во фраках. В голове сплошной дурман. Запах виски опьянял ещё сильнее и побуждал в очередной раз за сегодня выпить. — Я такой слабак… — пробубнил под нос Куроо и сел за барную стойку. Даичи, впрочем как всегда, обслуживал гостей. По бокам сидели другие посетители, чьи пьянки набирали обороты. — Вау, — произнес бармен и отдал бокал вина женщине справа от Куроо, не отрывая довольный взгляд от пришедшего. — По работе, или решили расслабиться? — Второе, — кратко ответил Тетсуро. Заказав те самые виски, которые попробовал здесь впервые, Куроо обратил внимание на странное перешептывание соседок. Стакан с виски и льдом оказался напротив следователя. — Почему такой очаровательный мужчина совершенно один в подобном месте? — спросила соседка со смешком. По её тону и поведению стало понятно, что она и её подруги подвыпившие. — Обстоятельства, — серьезно ответил Куроо и обжег горло алкоголем. — Такой хмурый… — произнесла вторая, цыкнув. — Может, ему не до веселья? — спросила третья. Прошёл час, второй, Тетсуро не заметил, как быстро он опустошил бутылку виски. Гости варьете стали расходиться. Та группа женщин пытались как-то поднять настроение Куроо, но спустя полчаса болтовни они поняли бесполезность этого действия и оставили того в «одиночестве», если не считать бармена. Голова абсолютно пуста. Это определённо то, что ему требовалось. Не хотелось думать, прокручивать в голове сегодняшнее утро и загонять себя в серые углы сознания. «Так и полнейшим алкоголиком можно стать», — пронеслась единственная мысль, хоть и было уже плевать. Пустоту внутри заполнил спирт. Главное, что заполнил, а чем — уже неважно. В какой-то момент Куроо отключился, уткнувшись носом в деревянную стойку, сжимая стакан.***
— Кей, не мог бы ты приехать? — отрывисто послышалось со стороны Даичи. Тетсуро едва улавливал слова и вникал в суть после небольшого пробуждения. — Тут просто мистер Куроо в отключке… Почему ты? Кей, ты, черт возьми, единственный человек, чей номер у меня есть, кто знаком с ним. Забери его, пожалуйста. Мне нужно закрываться… В смысле через час? Полчаса? Хорошо, договорились. В глазах плыло, поэтому Куроо вновь сомкнул веки. Сделать какое-то движение самостоятельно было сложно, его будто парализовало. Через полчаса Тсукишима действительно пришёл. Тетсуро слышал знакомый и приятно тягучий голос. — Разве можно так напиваться? — выдохнул Кей и сел на соседний стул судя по звуку. — Я понимаю причину, но в чем смысл? — Горе какое-то? — Да. — Неудивительно. — Можно мне бокал красного вина? Я заплачу и за вино, и за… — Тсукишима прервался, забрав стакан из рук Куроо, — видимо, виски. — Кей… — Даичи очень тяжело вздохнул, уже жалея о своём решении остаться на позднюю смену. — Не только у Вас был тяжёлый день. Спустя ещё какое-то время Тсукишима допил вино, заплатил за алкоголь и докинул чаевые за ожидание. (Хоть какой-то профит для бедного бармена.) Вернуть Куроо в ходячее состояние Кею удалось, но тот все равно ничего не соображал. Он подобно живому мертвецу медленно шагал на выход не без помощи Тсукишимы, который тихо кряхтел от тяжести, давящей на его плечо. Они вышли на одну из главных дорог. К счастью, одно единственное такси стояло и ожидало какого-нибудь клиента. Куроо это еле-еле распознавал только из-за знакомого шума машин. Кей с не особой осторожностью усадил первым старшего и сел рядом, придерживая, на задние сидения. Уж больно бодрый для этого позднего времени таксист спросил, куда нужно отправиться. Его даже задорный тон невозможно раздражал, что так и хотелось ему сказать заткнуться. Тсукишима сказал адрес и откинулся на кожаную спинку кресла. После того, как машина тронулась, Тетсуро уронил голову на плечо патологоанатома. Дыхание удивительно резко стало прерывистым и каким-то неспокойным, что было несвойственно для Кея, если он не подвергал себя физической нагрузке. Его что-то беспокоит? — Тсук-ки… — все, что смог выдавить из себя Куроо. — Лежите, скоро приедем. — Я такой… Идиот… — Ни в коем случае, — произнес Тсукишима. — Ты странно… — Тетсуро сдержал икоту, —…стран-но себя ведешь…