***
— Тетсуро, пожалуйста, вы тяжёлый, добирайтесь своими ногами, — недовольно прошипел Тсукишима, больно сжав чужую кисть руки. — Ч-чер-р-рт… Кей! Б-больно! — Куроо сам вырвался из вынужденных объятий, рявкнув, и встретился с дверью своего дома лицом. Стояла глубокая ночь. На чёрном небе светило новолуние с миллиардами звёзд. Район мирно спал, что слышался только гул ветра, потрескивание уличных фонарей и ворчание Тетсуро, который пытался попасть ключом в скважину. Он уперся плечом в косяк и почти попадал в нужное отверстие, царапая металлом металл. В один момент ключ перехватили руки в уже не белых перчатках и открыли дверь. — Алиса! Я дома! — крикнул Куроо в сторону лестницы, которая вела на второй этаж. — Ох, женушка, наверное, — мужчина икнул, — спит… А я тут ору. Старый д-дурак. Дома так же было неприятно тихо. Удивительно, с кухни не доносился запах ужина. Тетсуро, взявшись за перила, направился наверх. Тяжесть во всем теле была неимоверна, ноги словно ватные еле-еле несли своего хозяина. Казалось, что прошла вечность, хотя ступенек было не так уж и много. Дверь аккуратно закрыли. Куроо было глубоко плевать на грязные ботинки, на верхнюю одежду, которую он не снял, и на его гостя, который тихо следовал за ним, будто его и вовсе не было. — Алиса-а-а, прости, я перебрал… Тетсуро зашёл в спальню, включая свет, и обнаружил лишь заправленную пустую белую кровать. Здесь никого не было с самого раннего утра. В воздухе стоял лишь сладко-приторный аромат женских духов. И по щелчку пальцев он вспомнил. Перёд глазами появился образ бледной холодной жены, на чьей шее были фиолетовые следы удушья. Это представление выбило воздух из его груди. Её нет здесь весь день, да и никогда уже не будет. Куроо упал на колени, ткнувшись лбом в постель. Именно в этой кровати они счастливо лежали и болтали всякие смешные глупости, смотря друг другу в глаза. Именно в этой комнате Алиса жаловалась на то, что уже стареет, и красила свое красивое лицо. В такие моменты Тетсуро всегда опровергал её жалобы, говоря о её красоте и целуя в макушку. Именно в этом доме Куроо делал её радостной и счастливой только своим присутствием. — Её же теперь нет… — прошептал он, констатируя всем этот очевидный факт и чувствуя, как копятся слезы. На спину легла тёплая ладонь. Тсукишима сел рядом с тяжёлым вздохом и заглянул в карие глаза. — Кей… — Ложитесь спать, — сказал Тсукишима, с каким-то холодом смотря на старшего. Куроо мог поклясться, что взгляд Кея стал очень тяжёлым с их последней встречи. Синяки под глазами будто стали чернее, в зрачках была сплошная пустота. Почему-то появилось желание снять очки с того, будто это линзы виноваты в мёртвом взгляде своего хозяина. Тетсуро аккуратно снял их с прямого носа. Кей даже не шелохнулся, а внимательно наблюдал за чужими действиями. От Тсукишимы веяло приятным теплом и уже излюбленным запахом парфюма. Без стеснения Куроо продвинулся ближе к блондину, все ещё чувствуя тяжесть в груди. В острых чертах не было ни намека на плавные линии Алисы. Но эти скулы, нос, подбородок точно так же тянули. Губы напротив что-то шептали, Тетсуро не мог разобрать что. Время стало таким тягучим, медленным. Хотелось вот так сидеть рядом и смотреть друг другу в глаза, пытаясь разглядеть остатки жизни. Мы оба мертвы, подумал Куроо. — Я ещё в пе-ервую встречу хотел сказать… — Куроо, будто совсем молочный юнец, отвернул взгляд в сторону, — …ты невероятно красив. — Польщен, — сухо ответил Тсукишима, пытаясь забрать свои очки из крепкой хватки. — Ради всего сущего, отдайте мои очк… Кею не дали договорить. Тетсуро накрыл тонкие губы своими, как-то неумело и робко сминая их. Вкус совсем другой. Поцелуи с Алисой имели ассоциации с клубничным воздушным пирожным. Но сейчас присутствовала какая-то горечь. Возможно это один из самых неловких поцелуев за жизнь Куроо, да и Кея тоже. Тетсуро не смел коснуться чужого языка или вообще углублять поцелуй. Тсукишима отстранился, вскинув брови от удивления. — Вы слишком пьяны, идите спать, — прокомментировал Кей, все-таки забрав свои окуляры. — Ха-ха! Пожалуй, ты прав, — Тетсуро подумал, что это действительно сделано по-пьяне. (Что было правдиво, к его удивлению.) — Я пойду. Надеюсь, что вы сможете лечь без моей помощи. — Сейчас трамваи не ходят, да и такси достаточно далеко. Может, ты оста-а-анешься? — протянул Тетсуро, заваливаясь в постель. — Нет, мне завтра рано утром вставать и шагать на работу. В отличии от вас, я должен следовать своему дневному графику. Тсукишима поправил свое пальто и уже начал уходить, но Куроо остановил его, схватившись за рукав. — Я настаиваю. Ты же ведь п-п-понимаешь, что я не могу тебя отправить домой? Вдруг… — Тетсуро съежился, — Там вампир?.. Приложив пальцы к своему подбородку, Кей задумчиво хмыкнул. Неужели даже в бредовом состоянии Куроо способен на серьёзные мысли? — Пожалуй, вы правы.***
Разлепить свои опухшие глаза Куроо смог только спустя полчаса пробуждения. Во рту было отвратительно сухо, а на языке образовался неприятный — и по виду, и по вкусу — налет. Голова ужасающе раскалывалась. Хотелось просто положить головешку под трамвай, который раздражающе звенел и грохотал колёсами о рельсы под окном. Повернувшись на бок, Куроо провел по холодной части постели рукой и загреб в объятия вторую подушку. Он уткнулся в неё носом. Когда-то на ней спала Алиса. Но почему-то ткань имела совершенно другой аромат, столь знакомый и столь далёкий. — Кей? — Куроо подорвался с кровати, приняв сидячее положение, и огляделся вокруг. Он, то ли хмурясь, то ли щурясь, пробежал глазами по помятому белью и все равно ничего не вспомнил, да и не понял. — Что, черт побери, было вчера? Сколько… Сколько я спал вообще? Только сейчас Тетсуро обратил внимание на часы: без десяти одиннадцать утра. Пелену с глаз мигом сняло. Вчера Лев вскользь сказал, что он отправится в отпуск в Чикаго, чтобы отвезти прах Алисы и побыть с семьёй. — У него же поезд в половину двенадцатого… — пробубнил Куроо, еле соображая. — В половину! А уже без десяти! Время будто ускорилось. Тетсуро едва смог на себя натянуть брюки и рубашку. До жилетки или пиджака уже не было дела. Он, точно пулей, спустился по лестнице вниз и обнаружил свое пальто на законном месте. Искать свои чудесные лакированные туфли Куроо не стал, а надел те, что попали в его поле зрения. Он схватил портмоне из внутреннего кармана верхней одежды, чтобы найти ключи, но они оказались в скважине двери. — Надо же столько пить, чтоб все мигом забыть! Дурак! — выругался Тетсуро, закрывая дверь, и сразу же побежал к станции трамвая. Слава то ли богу, то ли всему сущему, Куроо успел приехать до вокзала и найти нужный путь. Все вокруг крайне раздражало своей громкостью. Поезда издавали противный для человека с похмельем гудок. Он успел, осталось десять минут до отправки. Тетсуро бежал вдоль нужного поезда в поисках Льва, надеясь увидеть его в одном из окон. Одышка сдавила горло, но мужчина все равно надеялся. И, удивительно, надежды сбылись. Хайба через грязное стекло вагона выглядел крайне серым и подавленным. Белая челка не была убрана назад, под модную шляпу, а торчала и маячила перед его лицом. Тетсуро постучал в окно, пытаясь восстановить дыхание. Лев медленно повернул голову на начальника, а когда его увидел, открыл окно. — Я думал, вы уже позабыли, — он горько улыбнулся, явно выдавливая свое привычное выражение лица. — Лев, что ты… — Куроо увидел в этом взгляде тоскующую не по-детски Алису. Зелёные тусклые глаза были ножом по сердцу. — Прости меня, пожалуйста. — Я-то прощу, а Алиса? — Лев сжимал в руках белую, как волосы их семьи, вазу. Белый был любимым цветом жены. — Я рад, что вы все-таки решили проводить нас с… — он прикусил губу, не желая говорить это, — сестрой. Честно, не знаю, насколько долгий будет отпуск. Я за неделю до приезда отправлю вам телеграмму. А пока, не пишите и не звоните нам, пожалуйста. Нам с семьёй нужно многое сделать. — Лёва, я… — Поезд номер одиннадцать на втором пути отправляется! — объявил мужчина в форме. — Всё, Тетсуро, хватит. До встречи. Берегите себя… И, умоляю, найдите преступника. — Хайба не желал более говорить, поэтому закрыл окно, обнимая светлый сосуд крепче. Поезд начал свой путь. Лучше бы я был пьян, подумал Куроо, смотря, как транспорт удаляется. Постепенно начинались холода. Скоро должна была настигнуть зима. Естественно это не то время, когда снег неустанно валит, когда люди пытаются убежать от метели в тёплые дома. Суровых зим в этот штате Тетсуро ни разу не встречал. Сейчас было проще отвлечься на аномальную погоду, на прохожих, на окружающее, чем на боль, которая его поглощала с каждым часом все больше и больше. — Мне нужен Кей… — вырвалось у Куроо, когда он лихорадочно перебирал клубок чёрных мыслей в голове. Он сам удивился этому заявлению. Конечно, надо же его спросить, почему подушка пахла парфюмерией Тсукишимы, а не пудрой и духами жены.***
Больница теперь казалась обычным куском бетона, а не местом для спасения жизней. Хотя в смерти Алисы она была не виновата, и Куроо сам прекрасно это понимал. Просто так казалось, или он не до конца протрезвел, поэтому глаза замылились. Тетсуро зашёл на территорию танатологов, подавляя странный ком в горле. Да, его взгляд на былые вещи изменился. В кабинете никого не было, значит, Тендо и Тсукишима вовсю работали. —…и я ему говорю: «Слушай, твоё пойло хуже воды с мертвяками», — сказал Сатори и сразу прервал свой странный рассказ, когда заметил зашедшего Тетсуро. — О, всем живым — салют, остальным соболезную. — От ваших шуток у меня уши вянут. — Тсукишима обернулся к Куроо и снял перчатку, чтобы стянуть маску с лица. — Доброе утро, мистер Куроо. Выглядите отвратительно, будто вас машина переехала. Лучше бы переехала, ответил в голове Тетсуро, подойдя к металлическому столу. Труп паренька лет двадцати оказался свежим. Из примечательного только кисть руки, которая была бешено изрезана. В остальном, это был обычный мертвец. — Похоже на самоубийство, — сказал Тетсуро, потирая подбородок. — Спасибо за комментарий, капитан очевидность, — съязвил Тендо. — Я его увезу в камеру и сделаю небольшую уборку. Тсукки, будь добр, покажи последние анализы тех трех клиентов нашему детективу. Я их отметил галочками в журнале. — Я и без ваших лишних слов знаю. — Кей выбросил перчатки в урну и вышел в кабинет, тяжело вздыхая. — Слушай, Тсукишима… — начал Куроо, уперевшись бедрами в рабочий стол, за который сел патологоанатом. — Я не совсем помню, что было вчера. Я, вроде как, напился, да? В этот момент Тсукишима одарил Куроо взглядом, который был полон палитрой красок: усталость, раздраженность, нежелание комментировать, некоторое осуждение. Но тем не менее он сказал: — Вам необязательно пытаться себя вести, будто у вас ничего плохого не произошло. По вам видно, что у вас горе, и вы пытаетесь это тщетно скрыть. Я все понимаю, поэтому избавьте меня от вашей плохой актерской игры. — закинув в своей привычной манере ногу на ногу, Кей снял очки и потер переносицу. — Да, вы вчера перебрали. Мне позвонил мистер Даичи и попросил вас забрать. Не волнуйтесь, я оплатил счёт, и можете мне не возвращать. После, я отвез вас домой. Вы начали нести бред, звать свою жену. Потом, видимо, вы прозрели и вспомнили, что её нет, и грохнулись на колени в лицом кровать. Я пытался вас успокоить. Даже у мёртвых я не видел таких стеклянных глаз, мистер Куроо. Вы забрали мои очки, что-то бубнили, а потом… — неловкая пауза, чтобы понять, стоит ли говорить или нет, — поцеловали меня. — Неужели настолько… — Тетсуро готов был провалиться от стыда. — Я хотел уже пойти домой, но вы настаивали остаться, что я и сделал. Вы можете быть убедительным даже в таком состоянии. Вы легли в кровать в туфлях и в пальто, сразу же заснув. Мне пришлось кое-как вас раздеть, но вы вечно брыкались. В один момент вы схватили достаточно крепко за руку и положили рядом с собой. Честно, мне не нравятся такие крепкие объятия, могли и полегче. Потом я проснулся в шесть утра и ушёл. Куроо симпатизировало вечное спокойствие Кея, но сейчас от него становилось ещё более неловко, чем могло быть. Конечно, Тетсуро подозревал, что Тсукишима ему нравится даже больше, чем товарищ по работе, но не думал, что до такой степени. Из глубины души начало пробираться осуждение самого себя. Её тело даже не остыло, подумал Куроо, отворачивая голову в сторону, чтобы Тсукишима не смог прочитать мысли. Ему казалось, что Кей видит его насквозь. Алиса тоже обладала подобной способностью. — Послушайте, мне не было… Неприятно. Ему показалось? Это точно тот Тсукишима, которому чуть ли не весь свет был противен? Снова посмотрев на блондина, Тетсуро не мог подобрать слова. — Ну, та-а-ак, что там с анализами? — прервал Сатори, снимая перчатки. — А, точно. — Тсукишима отвлекся на журнал. — В общем, мы провели химический анализ, и ничего не выявили, как в прошлые разы. Но нам показалось интересным кое-что. — он перевернул страницу. — У кого-то есть кровь почти в том же количестве, в котором и должна быть у среднестатистического человека. Мы выяснили, что они либо алкоголики, либо наркоманы, либо курильщики. Также, у них отсутствуют две точки на шее, но следы «пробы» на запястьях похожи на почерк «вампира». — Короче, вампиреныш пробует на зубок, а потом решает, испить этого человека или нет. Смерть у всех наступила, как правило, от сердечного приступа, но где-то есть удушье и прочее. — зевнув в ладонь, Тендо взял журнал и вручил Куроо. — Посмотри на досуге. Там последние пять жертв написаны моим прекрасным почерком. Куроо долго смотрел на протянутую кипу плохой бумаги, которая была исписана дешёвыми чернилами и испачкана каплями кофе. Хотелось, чтобы время остановилось, или какой-то метеорит врезался прямо в здание больницы. Силы иссякли. Он уже не является тем самым молодым детективом, который сверкал на обложках газет, о котором говорили прохожие на улицах. Нет, теперь этого Куроо Тетсуро уже нет. — Знаете… — Тетсуро опустил взгляд в пол, царапая ногтем большого пальца подушечку указательного. — Я отказываюсь от дела. Я слишком много потерял и не продвинулся к решению загадки. Отдайте лучше этот журнальчик Ушиджиме. Кого мы там подозревали? Ойкаву? Пусть посмотрит, как можно эти вещи с ним объединить. А я уже не могу… это все… — он развернулся к ним спиной. — Мне нужно взять большой перерыв. До свидания, ребята. Я в вас верю. И на этом встреча закончилась. Возможно Тендо или Тсукишима что-то сказали вслед, но Тетсуро не обратил внимания. Куроо снова шёл по этим скучным улочкам, прожигая глазами каменную плитку. Окружающий мир уже не восхищал, он раздражал, злил. Жизнь оказалась более жестокой, чем мужчина думал поначалу. Хотелось злиться на этого убийцу, на этого отвратительного мерзкого сукина сына. Но сил хватало только на злость по отношению к себе. Он не уберег, он не защитил самое ценное, что было у него. Да ещё и инцидент вчерашней ночью подливал масла в огонь совести. Алиса ещё тогда лежала на холодном столе в морге, а Тетсуро уже целовал другого человека и заставил лечь на её месте. Может, он так неосознанно пытался заполнить пустоту? Эту мысль Куроо схватил за горло и сильно сжал, пытаясь разобраться. Звучало все логично, но подло и отвратительно с моральной точки зрения. Алиса буквально вчера умерла, и сердце Куроо все ещё принадлежало ей, а Кей… Он, казалось, питает положительные чувства, хотя хотелось в этом убедиться. Пытаясь найти ответ на все свои вопросы, Тетсуро оказался в своём агентстве. Хаос, который он в порыве злости и горя устроил, остался и напоминал свою причину. Куроо распинал бумажки и осколки и прошёл к телефону на стене. Он набрал номер Ушиджимы и позвонил, опустив глаза на свои грязные туфли. — Полицейский участок города Сан-Франциско, района… — начал Вакатоши серьёзным тоном. В голосе слышалась усталость, но её тщательно пытались скрыть. — Добрый день, мистер Ушиджима. — Куроо закусил губу. — Слушай, я… Отказываюсь от дела «Калифорнийский вампир». Прости, что подвёл и не помог с раскрытием. У меня не хватает сил. Все материалы, которые у меня были, я и Лев отдали. — Печально это слышать, но я тебя понял. Мне очень жаль. Удачи тебе. Тетсуро промолчал. Он повесил трубку и уперся головой в стену. Казалось, что наверху одного камня образовался новый на душе. Нужно позвонить Ойкаве, подумал Куроо. Только номера его нет. Алиса встречалась с Тоору раз в месяц в какой-то кафешке в другом районе. Она часто жаловалась, что стоит купить машину, в такие моменты. Что за кафешка Тетсуро тоже не знал, так как он особо и не интересовался. Может, Иваизуми знает? Алиса любила покупать одежду в его бутике, да и он, по памяти Куроо, был близким другом Ойкавы. Он даже защищал этого автора бестселлеров в кабинете Ушиджимы. Да, стоило бы зайти к нему завтра. — Это полнейшое дерьмо, — произнес Тетсуро, начиная стукаться лбом об стену. Неожиданно зазвонил телефон. Куроо, нахмурившись, решил ответить. — Хей, Тетсу, — сказал Бокуто. Они давно не разговаривали и не виделись. Слышать громкий и грубый голос Котаро было даже приятно. — Я знаю, что произошло, и хотел бы сказать, что мы все рядом. По крайней мере, моя пивнушка не так уж и далеко, поэтому ты можешь в любое время заглянуть. Мы с Юкиэ соскучились по тебе. — Где-то на заднем плане девушка крикнула: «Да-да!» — Пожалуйста, приходи. — Ты обладаешь удивительной способностью — Ты через расстояние чувствуешь, когда мне плохо. Поражаюсь, ты смог поднять мне настроение. Спасибо тебе большое, Бо. — Куроо смог выдавить смешок. — Слушай, мне сейчас немного неудобно говорить. Я обязательно загляну к тебе как-нибудь. — Куро! Звонок окончен. Порой казалось, что Бокуто вообще не умеет утешать. Конечно, он может поддерживать, но это было все не то. Хотелось, чтобы весь мир остановился, и никто не трогал бы Куроо. Тетсуро лёг на пол, устремляя взгляд на люстру-шар. Он тяжело вздохнул, чувствуя мгновенно наступившую сонливость. Спать в кабинете уже стало привычкой, но явно не в таком положении. Поскольку это его кабинет, да и настроение самое отвратительное, Куроо забил, что кто-то может посчитать его странным. Закрыв глаза, он сразу заснул.***
— Какая милая картина. Дверь закрылась. Послышались шаги вокруг тела Куроо, который пытался раскрыть глаза. Пальцы рук, спина и кончик носа замёрзли. Все-таки открыв веки, Тетсуро немного испугался Тсукишимы, свисавшего сверху. Он придерживал указательным и средним пальцами очки, чтобы они не упали прямо на Куроо. — Простите, что разбудил, — произнес Кей, дернув бровями. — Как долго вы тут лежите? Так и простыть можно в лучшем случае. — Ох, Тсукишима, — Куроо принял сидячее положение и потер глаза. — Чёрт, сколько время? — Семь вечера. Куроо лишь хмыкнул, поднявшись, и посмотрел в окно, где почти стемнело. Зато я выспался, подумал он. — Спать на документах — такое себе дело, я тебе скажу, — хрипло сказал Тетсуро, пытаясь усмехнуться. — На документах? Тут и осколки, и какие-то железные обломки, — Тсукишима покачал головой. — Да-да, лучше не спрашивай, почему так получилось, — Куроо уперся спиной к стене, рядом с выходом, сложив руки на груди. — Почему ты здесь? — Так скажем, вы заставили нас всех побеспокоиться за вас. Мистер Ушиджима, Сатори, даже Даичи из варьете переживают за ваше состояние. Я проходил мимо, так как мой друг проживает над ближайшим цветочным магазином, где он работает. Я просто решил заглянуть, проведать вас. Вдруг что-то случилось. — Кей подошёл ближе, убрав руки за спину. — И я не ошибся? — К сожалению или к счастью, ты ошибся. Я в порядке. — лгать Куроо не особо умел, и Тсукишима, казалось, сам прекрасно это понимал. — Уверены? Я беспокоюсь. — Почему? — Тетсуро схватил Кея за плечи, нахмурившись. — Что, почему? — Тсукишима свел брови к переносице и схватился за чужие кисти рук. — Мы с тобой знакомы не так много. Почему ты беспокоишься? Тем более, ты не похож на того человека, который беспокоился бы за кого-то. Я думал, что ты всегда такой спокойный, холодный, что теплота не является твоей стихией. Но ты в последнее время ведешь себя крайне странно, или я уже сошёл с ума, и мне кажется, что ты не можешь себе позволить эмпатию. Может, потому что я не очень хорошо тебя знаю, поэтому твоя мягкая сторона меня сильно пугает. — сжав пальцы, Тетсуро влился ногтями в пальто того. — Пожалуйста, ответь мне. Тсукишима горько усмехнулся, смотря прямо в глаза, без очков, которые скатилась на кончик носа. Он будто и не спешил оправдывать свое необычное поведение. Его взгляд невыносим, подумал Куроо. — Если быть честным, вы просто мне нравитесь.