Знаешь, ты

За первую рабочую неделю Минсок четырежды позорно заблудился в коридоре. Оно и понятно: коридор был белый, длинный и абсолютно одинаковый на всех поворотах, его бесконечные рукава уходили во все стороны и отличить свой кабинет от остальных можно было только по табличке с номером (которые висели далеко не у всех) или тупо считая шаги и двери (что было стыдно и унизительно для взрослого мужчины). – Как вы вообще тут ориентируетесь? – пожаловался Минсок Шивону в среду за перекусом. Они сидели в буфете на первом этаже. За окном в прорезях жалюзи сиял ослепительный полдень, где-то тихо пело радио, керанппан по вкусу напоминал плохо проваренный махровый носок, но за него уже было уплачено. Шивон вынырнул из своего стакана с чаем, оценил выражение лица Минсока и тихо, обидно так заржал. – Я всю первую неделю тупо входил в первую попавшуюся дверь, здоровался и просил довести меня до моего кабинета, – поделился он, отсмеявшись. – Потом как-то привык. – Это стремно, – отозвался Минсок. – Зато эффективно. Да и здесь все относятся к этому с пониманием. Потому что, поверь мне, здесь каждый хоть раз да заблудился. Я почти уверен: того, кто с первого раза безошибочно найдет свой кабинет, поставят во главе департамента вместо Сумана. Но я таких еще ни разу не видел за всё время. Поверь мне, теряются все. Разве что кроме Исина – мне иногда кажется, что он ходит сквозь стены. Сквозь не сквозь, а вот вдоль стен Исин ползал регулярно. За неделю Минсок так и не понял, что с этим странным китайцем не так: тот ходил медленно, говорил еще медленней, но иногда выдавал в эфир такие вещи, что затыкал даже Чунмена. А еще он верно и стабильно ходил на обеды вместе с Чондэ, и это накидывало ему еще сотню очков странности в глазах Минсока: Чжан Исин не выглядел как человек, который готов потакать капризам всяких мелких засранцев, того же Чанеля он гонял с завидной регулярностью. И еще тот разговор в самый первый день – Минсок всё никак не мог выкинуть его из головы. – Я этого Исина совсем не понимаю, – признался он – больше себе, чем Шивону. – Он же патологоанатом, – отозвался Шивон таким тоном, как будто это всё объясняло. – Его тут никто не понимает. Именно поэтому большая часть сотрудников предпочитает делать вид, что он гражданский наркоман. – А он вообще нормальный? – В смысле, в плане общения или на голову? Если первое – то абсолютно, Исин очень добрый, иногда прямо до безобразия. Большая плюшевая овечка. И мухи не обидит. – Он так-то трупы разделывает. – Не думаю, что они обижаются. А если говорить про голову… Как-то же он проходит медкомиссию. – Откуда он вообще взялся в отделении? – Они, вроде, с Чунменом то ли вместе учились, то ли на параллельных курсах. Короче, они еще с института знакомы, Чунмен его сразу к себе перетащил, как должность получил. Но ты не подумай, Исин – мировой парень. А то, что мировой парень мог прийти в кабинет весь забрызганный кровью, а потом долго и нудно рассказывать о плохой усвояемости витамина Д фикусу, никого особо не волновало. У всех мировых парней должны быть свои маленькие причуды, это придает им загадочности и чем-то выделяет среди остальных. – Он сейчас такой странный, потому что ему два новых трупа привезли, – поделился Шивон и нажал на кнопку вызова лифта. – Опять? – лениво отозвался Минсок. После перекуса ему лениво было всё, даже удивляться. – Они разве не закрыли вчера дело? – Так это же утром было. Как говорится: утром деньги, вечером трупы. У нас двойное убийство. – И нас опять не привлекут. – Пока без надобности, видимо. Зато даркнет весь в твоем полном распоряжении. В этой дыре дерьма всегда навалом – ковыряй не хочу. – Если бы из этого даркнета еще можно было что-нибудь вытащить, цены бы ему не было, – отозвался Минсок, заходя внутрь лифта и тяжело опираясь на трость. – А так вся информация шифрованая. – В этом и весь смысл. Эти гады знают, что их невозможно вычислить, поэтому и не стесняются искать исполнителей на любой пиздец, какой только придет в голову. Были бы деньги. Зато, если мы сумеем однажды пробить этот сайт – представляешь, что произойдет? – Ага, нас повысят. Сразу до звания президента галактики. Думаешь, реально такое вскрыть? – Думаю… – Придержите, пожалуйста, лифт! Минсок ткнул в кнопку на автомате – привычка мгновенно реагировать на любое указание, отданное повышенным тоном, намертво въелась в мышцы. В будущем это могло однажды стать проблемой. Пока что просто раздражало. – Спасибо, – Чондэ, запыхавшийся и взмыленный, влетел в лифт и уперся ладонями в колени, тяжело переводя дыхание. Шея в растянутом вороте футболки была белой и влажной. Минсок осторожно покосился на Шивона – тот смотрел на Чондэ сверху вниз и натянуто улыбался. В его улыбке сквозили намеки на дружбу – ту самую, которая на проверку обычно оказывается бензопилой. – Торопишься с обеда? – легким тоном поинтересовался он и нажал на кнопку шестого этажа. – Спускался за письмами на вахту, – отозвался Чондэ, потом глубоко вдохнул и выпрямился. – Личная переписка в рабочее время? – Нет, бумаги по новому делу прислали. – Чунмен теперь тебя как посыльного использует? – Почему Чунмен? Это я копии архива из банка заказывал. – А тебя разве привлекли к делу? – Ну… – Чондэ запнулся, как запинаются, если случайно наступят на больную ногу. – Ну да. – Ясненько. В отражении зеркала Минсок поймал темный виноватый взгляд. Отлично, то есть вину Чондэ все-таки чувствует. Стыд – нет, а вот вину – вполне себе. Ну хотя бы так. Наступило неловкое молчание, которое всегда наступает, когда кто-нибудь из присутствующих пытается казаться меньшим засранцем, чем он есть на самом деле. Чондэ, пойманный на странных взглядах, окончательно опустил голову и сжался в углу, что было странно. Лифты в этом здании отличались своими размерами – в них, при желании, можно было засунуть пару автобусов футбольных болельщиков вместе с их шапками, вувузелами, самими автобусами и клубом Арсенал, включая весь рабочий персонал вплоть до последнего робота-пылесоса. Складывалось впечатление, что в этом здании архитектор работал вместе машинистом, специализирующемся на сносе домов, и когда они вместе заблудились в лабиринте коридоров на очередном этаже, то водитель просто достал из кармана родной экскаватор и прорубил им путь на свободу по кратчайшему маршруту – напрямую вниз. И прямо в этом месте установили лифт – как памятник всему лаконичному, что только может быть в человеке. И вот теперь стоя внутри этого гиганта современной архитектуры, больше напоминающего кузов от дизельного грузовика, Чондэ вжимался в самый его угол и старательно прятал взгляд. Минсок мог бы понять неприязнь Чондэ к Шивону – у них были очевидно натянутые отношения – но тот предпочитал прятаться именно от Минсока. Это было более чем странно. Стоило только лифту остановиться на нужном этаже, как Чондэ рванул на выход, не дождавшись даже, когда до конца откроются двери. Шивон проводил его задумчивым взглядом. – Все чудесатее и чудесатее, – поделился он мыслями. – И чего он от меня бегает? – удивился Минсок вслух в надежде, что групповое обдумывание странного поведения Чондэ даст свои плоды. – Думаешь из-за той грызни в первый день? – Да Чондэ грызется со всеми, кому не лень тратить на него свое время. В основном это старшее поколение местных. – Так ты сам его не сильно любишь. – Так я и сам не молодой уже. Он почему-то не нравится тем, кому за тридцатку, ну, плюс-минус. С возрастом это приходит, что ли? Типа возрастные изменения организма: одышка, повышенная утомляемости, неебические скачки давления и нелюбовь ко всяким там Ким Чондэ. – Это всё очень интересно, конечно. Но всё равно не объясняет, чего он бегает от меня как в жопу стреляный заяц. – Если честно, мне и самому интересно, – признался Шивон и схватил за рукав Минсока, в очередной раз попытавшегося уплыть не в тот коридор. – Что ты ему такое сделал? – Да мы с ним после первого дня только у Чунмена и пересекаемся, а там и не общаемся вообще. – И всё это время он глядит на тебя так, словно имел интимную связь с твоей бабушкой. – Моя бабушка умерла лет за десять до его рождения. – Это не исключает возможность интимной связи. – Фу нахуй, – Минсок двинул тростью по ноге ржущего в голос Шивона. – Избавь меня от своих нездоровых фантазий. – Ладно-ладно, прости. Пошли, нам с тобой еще в унылом днище копаться. – Давай попросим перевод в омон, а? – предложил Минсок с надеждой. – А давай, – легко согласился Шивон. – Как ты думаешь, у них есть особые подразделения для бойцов с палками вместо пистолетов? Типа – отряд черепашек ниндзя. – Да блядь, всё время про нее забываю. В расстроенных чувствах Минсок посмотрел на ненавистную трость. Можно было, конечно, пнуть ее куда подальше, но это только усложнило бы ситуацию. Блядство какое, а. Гражданская жизнь оказалась куда сложнее, чем ее описывали: Минсока половину жизни учили летать, и как же трудно было теперь пересесть с мотоциклов, танков и истребителей на мирную газонокосилку. * Минсок, если быть откровенным, очень гордился своими умственными способностями: на всех этапах обучения он всегда был в тройке лучших по успеваемости, даже на службе его постоянно ставили в пример остальным (а вот в этом его заслуги было уже не так много: в регулярную армию набирали кого попало, зачастую встречались уникумы, не способные отличить магазин автомата от пауэр-банка). Но будучи еще и честным с самим собой, он прекрасно понимал: это должно было однажды произойти. И… это произошло. Покрутив головой, Минсок окончательно убедился, что потерялся. Во все стороны расстилались одинаковые коридоры, такие по-медицински белые, что хотелось вымыть ноги и протереть руки антисептиком, чтобы не запачкать тут ничего. Круглые отпечатки, остающиеся но полу от трости, безбожно палили свинью, которая посмела нарушить установившуюся стерильность. Минсок трагически вскинул голову. Его внутренний навигатор умер где-то на третьем повороте на отметке “хуй пойми где”. Шивон предупреждал, что задержится после обеда на полчаса, и вызванивать его, чтобы он вытащил Минсока из этого хуй пойми гдя, не хотелось. Поразмыслив и выбрав наименьшее из зол, Минсок двинулся к приоткрытой двери, из-за которой доносились громкие голоса. Кабинет с дебильным номером 666 (Минсок почему-то ожидал, что эта цифра окажется на двери Чунмена) принадлежал не ясно кому, но в нем находились люди, способные к человеческой речи, и это всё решило. Минсок положил ладонь на дверную ручку и глубоко вдохнул, приготовившись к позору. – Еще раз так сделаешь, я запру тебя в комнате для допросов, – предупредил голос, от которого у Минсока вспотел затылок. Слышать насмешку, произнесенную именно этим голосом, хотелось меньше всего. – Но я же не специально! – ответил другой голос, более высокий и совершенно точно не знакомый. – Я тоже сделаю вид, что не специально, когда буду запирать тебя. Шел мимо, увидел открытую дверь и запер во избежание. Откуда я мог знать, что в комнате для допросов с выключенным светом может кто-то быть. – Чондэ, блин, ты достал, – а вот этот голос узнавался легко: с Чанелем Минсоку приходилось пересекаться уже не раз и не два. Сложно было представить человека во всем отделении, с которым бы Чанель, с его любовью к общению, еще не успел пересечься. – Ты нам теперь эту комнату для допросов всю жизнь припоминать будешь, что ли? – Конечно. Как я могу упустить такой повод поржать над вами. К тому же я до сих пор не могу развидеть, как вы… Бэкхен, не трогай, нахер, этот планшет! – Мне скучно. – У тебя для таких случаев есть Чанель, трогай его, он веселый. – Ты не понимаешь, я просто нервничаю. У меня ж интервью через три с половиной часа. – До сих пор не понимаю, как тебя отпустили в загул перед интервью. – Я пообещал, что буду хорошим мальчиком и прибуду за час. Менеджер мне доверяет. – Ой да харош выдумывать. Как будто я не понимаю, что ты тупо смылся. При содействии одной бестолковой пожарной вышки. – Эй, не обзывайся! – Да, не обзывайся на Чанеля! – А что мне еще с ним… Блядь, Бен Бэкхен, отойди нахуй от компьютеров. – Да у тебя тут везде компьютеры! – Вот именно. Отойди отовсюду. Прижми свою прекрасную задницу к креслу и сиди смирно, иначе я попрошу у Чанеля наручники. – Но я так нервничаю! Почему ты не хочешь мне помочь? Тоже мне друг, называется… ой! – Чанель. Наручники. Сейчас же. – Э, Чондэ, да не злись ты на него. – А ну иди сюда, псина. Куда ты там спрятался, ты думаешь, тебя из-за Чанеля не видно? Хочешь я тебя расстрою? – Ну Чондэ-э-э! – Сядь на стул и не шевелись. – А у тебя есть попить? У меня от волнения всё горло пересохло. – Бэк, да не нервничай ты, у тебя все будет в порядке, – странный влажный звук. – Успокойся, – снова звук. – Вон, смотри на огонь, это успокаивает. – Чанель, это не огонь, это паяльник. – А зачем тебе паяльник? Это же… – Не трогай! У тебя вон, Бэкхен нервничает, а ты не знаешь, куда руки деть? Бэкхен, не смотри на паяльник, не нервируй меня. Смотри вон на плинтус. – Это тоже успокаивает? – Это индивидуально. Поддавшись совету, Минсок тоже нашел глазами плинтус, но это не помогло. Голова по-прежнему шла кругом, а еще он никак не мог вспомнить, был ли у них в отделе кто-нибудь ответственный за постановку вот таких ебанутых радиоспектаклей. Потому что если был, Минсок хотел бы его найти и спросить, что он пьет, прежде чем садится за сценарий. Уж больно хорошая вещь. Ручка под ладонью повлажнела и заскользила, поехала куда-то вперед. Вваливаясь вслед за ней, Минсок успел подумать, что за это надо штрафовать: по правилам пожарной безопасности все двери должны открываться наружу, чтобы… Неважно. Три пары крайне удивленных глаз уставились на него. И если с обладателями двух из них Минсок уже был знаком, то вот третий, в своих узких джинсах, приталенной рубашке и кроссовках, расшитых пайетками, выглядел ужасно неуместно. Как будто попугая сунули в голубятню: ясен хуй он тут же начнет страдать от царящей там черно-белой тоски. Прежде чем Минсок успел хоть как-то высказать свою заинтересованность происходящим, Чондэ подорвался со своего места (из его рук выпал моток изоленты и степлер) и оказался рядом, загораживая собой весь кабинет. – Привет, – только и смог выдавить Минсок, никак не ожидавший такой реакции. – Здравствуйте, – торопливо поздоровался Чондэ. – Здравствуйте! – донеслось у него из-за спины. – Привет, хен! – Не понял, – отозвался обладатель такой модной укладки, что Минсок не был уверен, можно ли на нее смотреть бесплатно. – А почему Чондэ на вы, а Чанели… – Вам с чем-нибудь помочь? – перебил его Чондэ. Он говорил быстро и дергано, его пальцы дернулись, словно он хотел схватить Минсока под локоть, но тут же передумал. Их всех тут нужно было срочно отправлять на повторную медкомиссию, потому что некоторые симптомы зарождающихся психологических заболеваний просто невозможно было не заметить. Особенно у Исина и Чондэ. И у того зеленого кустика с подоконника Чунмена, которому жаловались на жизнь все кому не лень – после такого никому не обойтись без помощи опытного психиатра. Минсок всмотрелся в Чондэ повнимательнее. Тот нервно закусил губу и постоянно дергал плечом, даже, казалось, не дышал, словно ему было брезгливо пользоваться одним с Минсоком воздухом, но противогазы дресскодом не поощрялись. Или не брезгливо – Минсок никак не мог угадать смысл выражения на его лице. – Подскажешь, куда мне пойти? – попросил Минсок. Чондэ, вышедший вслед за ним из кабинета, замер и вытаращился ошалело. – Куда вам пойти? – переспросил он. – Простите, что? До Минсока медленно, но дошло, и он усмехнулся: – Ай блядь, ну в смысле, покажи мне мой кабинет, а то я заблудился. А что, ты уже придумал для меня несколько перспективных направлений? – беззлобно поддел он и краем глаза заметил, что на лице Чондэ не отразилось и тени улыбки. Тот даже взгляд от пола старался лишний раз не поднимать, прятал руки в карманах кофты и весь как-то неловко сутулился. – Не то чтобы… – Чондэ оборвал сам себя. – У нас тут часто теряются на первых порах, вы обращайтесь, если что. – Надеюсь, что больше не понадобится. А тебе ничего не будет за то, что ты привел постороннего в рабочий кабинет? – Это не посторонний, это… друг. Чунмен в курсе. Да и обед ведь. – Я думал, у тебя теперь много дел, – заметил Минсок. – Я все успею. Я умею нормально рассчитывать свое время, чтобы… – Да ладно, че ты оправдываешься-то? Мне без разницы, это ведь твое задание. Перед носом из ниоткуда появилась знакомая табличка. Минсок повернулся, окинул взглядом пространство и понял, что нихрена не запомнил, как они сюда шли. Если ему понадобится срочно отыскать кабинет Чондэ, хрен он справится без помощи навигатора или отбойного молотка. – Ладно, спасибо, что помог, – поблагодарил Минсок. – Не зайдешь? Чондэ, до этого момента рассматривавший пол под ногами, вскинул лицо и сложил брови недоверчивым домиком. Минсок чуть не засмеялся в голос: нет, ну серьезно, что за лицо у пацана – смешные брови, длиннющие бабские ресницы и кошачья мордочка. Кто его нарисовал, такого нескладного? – Нет, спасибо, – наконец отвис Чондэ. – Я пойду. – Ты точно не болеешь? – Точно. А почему вы спрашиваете. – Да ты бледный пиздец. Просто в наше время можно подцепить всякое и не заметить. Удивление на лице Чондэ мгновенно сменилось какой-то совершенно больной эмоцией, такой яркой, что наблюдать ее стало даже как-то неловко. Минсок пожалел, что несвоевременный приступ дружелюбия вообще вынудил его открыть рот. – Извините, – зачем-то сказал Чондэ, поклонился и свалил так быстро, что Минсок даже понять ничего не успел – не то что сориентироваться с ответом. – Что это вообще было? – спросил он у собственной двери. Дверь предупредительно промолчала. Минсок обдумал то, что только что сделал, и записался следующим в воображаемую очередь на прием к психологу. Прямо за фикусом. Ну или перед ним – если фикус неконфликтный парень и уважает старших по званию.