Wildest Dreams

Наслаждайтесь пока все миленько)))надеюсь поднимет опять вам настроения)чмок мои котята)) кай бай бо-камень-ножницы-бумага дебак-круто Jameson-вискарь спасибо за 68 пальцев))дебак))порадуйте меня отзывами)) у меня в понедельник день рождения))) *** Уже близятся зимние праздники, все наполняется праздничной атмосферой, куда не глянь – звучит «музыка зимы», знакомая с детства, сверкает огоньками новогодняя мишура, каждый дом, торговые центры, городские аллеи и кафе украшены рождественскими декорациями, заманивая посетителей сказочно провести время. Еще радует погодка на улице, маленький пушистый снежок так и кружит в воздухе. Ну это все прекрасная сторона, кроме огромных очередей в магазинах, где витрины бутиков и торговых центрах завлекают приятными скидками и выгодными предположениями, и не удивительно, скоро будет ходить Санта Клаус и сумасшедшие мамаши, которые сутки готовы стоять и открывать кошельки, чтобы подарить своему чаду лучший подарок. Интересно, а они бы с Юнги тоже такими бы были? Ладно, не будем о грустном… У них только, кажется, начинает все двигаться с мертвой точки, а он уже о детях думает, совсем ебу дал парнишка, но что поделать, если он уже знает, что Юнги именно тот самый во всей вселенной, с кем он хочет быть до конца своих дней. После их порыва чувств после первого свидания, барьер не совсем рухнул, что немного печалит Чонгука. Юнги, как котик, легко поцеловал, пожелал сладких снов и пошел в свою комнату под удивлённый и потерянный взгляд Чона, потому что тот думал, что после «этого» уже пора как бы пригласить его величество в кроватку, чтобы они дальше вместе спали, но, видимо, у Юнги были другие планы. И вроде бы день задался, потому что прошло все даже мегауспешно, а с другой стороны – что за блять пиздец?! Они же терлись! А спросить-то язык не повернётся! Остаётся терпеть и ждать команду, и доказывать свои искренние намерения и любовь. А потом случился Джин, который попросил Юнги заменить в пабе на целую неделю, из-за чего Чонгук редко видел Юнги. В спешке утренние поцелуи и «хорошего дня», но, по крайней мере, котик не испугался. У Чона, кажется, тоже не было много времени страдать, последняя неделя учебы и нужно было все сдать и закрыть сумасшедший семестр на отлично, а потом-то душа разгуляется на всех парах… Ах, так о чем мы… Чонгук в свою очередь решил побаловать своего лучшего друга, хоть ему и не выпал Тэхён в «секторном Санте». У него вообще глаза на лоб полезли, когда он развернул бумажку, он весь побледнел, давление подскочило, подумал ещё раз о том, какой он счастливчик в последнее время… Но не будем о плохом. Так вот, у них с Тэ традиция дарить друг другу подарки. Хорошо, что золотому мальчику не пришлось толпиться в магазине, ну с безлимитной карточкой грех стоять в очередях… Поэтому довольный покупкой он идет к другу немного раньше, чем следовало, чтобы вручить подарок, за день до их назначенного собрания в квартире Юнги, чтобы уже всем вместе обменяться подарками, а потом прошвырнуться по магазинам. Чонгук хочет уже стучать в дверь, но вспоминает, что это его квартира вообще-то, и он знает пароль, и ему можно не стучать, а просто завалиться. У них ж с Тэ нет секретов, да и вряд ли Тэ будет голым ходить по квартире и светить своими прелестями, да и что он там не видел?!Кажется, мозг его совсем уже не варит в последнее время. Так вот, он вводит пароль и заходит. Ставит большую коробочку на полочку в встроенном шкафу, стряхивает снег с куртки и вешает ее в шкаф, снимает обувь. – Тэхён, – кричит Чонгук, заходя в гостиную с коробкой, – ты где? – Здесь я! – Выходит из кухни весь измазанный мукой, вытирая руки кухонным полотенчиком, и бросает его на столик, не попадая на него. Но это никого не волнует. – Что ты делал? – с выгнутой бровью спрашивает Чон и подходит, чтобы свободной рукой вытереть щеку друга. – Да так, хотел попробовать пирог испечь, и что-то пошло не так. – И Тэхён замечает большую коробку в руке Чона. – Это что, мне? – Да! Держи! – Осторожно передаёт коробку радостному Тэхёну и наблюдает, как друг ставит ее на пол и сам садится, осторожно открывает. – Ох! – Как только он снял упаковочную бумагу, ему сразу бросилась в глаза золотая надпись Gucci, и его сердце трепещет, когда снимает крышку коробки и разделяет подарочную бумагу по сторонам, так вообще… втягивает воздух и громко выдыхает! – Чонгук! Это же так дорого! – ноет друг и проводит пальчиком по подарку. – Для тебя мне ничего не жалко! Тем более, когда у меня есть деньги. К тому же я видел, как ты на него молча смотрел! – Смотрит, как Тэхён бережно вытягивает хорошо сложенное бежевое клетчатое пальто из шерсти и кашемира и визжит как девчонка, сразу примеряет на пижаму. – Оно просто идеальное. Спасибо. – И набрасывается с объятиями, чуть не душа бедного Чонгука, который дышать уже не может и кричит, чтобы его отпустили. А потом Чонгук с улыбкой тянет две руки вперед и ладошками показывает: «Гони подарок мне!», на что Тэ легко ударяет его в плечо и срывается в спальню за подарком. Ждать себя долго не заставляет и выходит с небольшим пакетом в руках. – Держи, кролик. – Спасибо, – счастливо тянет и садится на диван, чтобы посмотреть. Первое Чонгук вытаскивает что-то плоское и тонкое, завернутое в графитовую бумагу с оленями и перевязанное красной ленточкой с бантом. Он тут же как дикий зверь, не то что Тэ – бережно, открывает и на него сыплются тысячу вопросов – что за нафиг, зачем ему фото маленького милого мальчика с красивой улыбкой, что видно десны, одетого в желтый свитер, а потом всматривается, и его сердце замирает, пропуская удар. Это его маленький мальчик, точнее маленький Юнги, когда ему было, наверное, четыре-пять лет. Чонгук, как будто зачарованный, смотрит на фото, милуется, Юнги почти не поменялся, все такой же прекрасный. Через минуту Тэ решается прояснить свет на ситуацию. – У Юнги очень мало детских фото, почти что нет. И эту единственную в его доме он хотел выбросить, а я украл. – Спасибо, Тэ. Это самое лучшее! – Чонгук легко обнимает Тэ и уже думает, что сделает маленькую копию и положит себе в кошелек. Может быть, выглядит странно, но ему хорошо, а это главное. Затем вытягивает следующий подарок – книга «Большая, маленькая ложь», и Тэ тут же получает в плече за скрытый намёк. Третий подарок упакован в небольшую коробку с красным бантом, и Чонгук уже заинтригован, быстро открывает, не заботясь об упаковке, глаза расширяются от увиденного – браслет от Tiffany & Co из стерлингового серебра в виде твердой цепи, что по душе Чону. Тэхён знает вкус друга, это уж точно, и на вопрос Чонгука «ну зачем же» отвечает, что и так много сохраняет, потому что не платит за жилье. Они сидят на кухне, Тэхён заканчивает готовить обед, и они открывают бутылку шампанского, чтобы поделиться новостями за бокальчиком. – Кстати. Я заказал украшения и елку. Тебе привезут под вечер и украсят квартиру. Я за все заплатит, так что ты только распишись. – О! Как раз то, что не хватает! Спасибо. – Раскладывает по тарелкам кимбап. –А что у тебе нового? Как свидание с Юнги? – Присаживается напротив и берет ролл рукой, и запихивает в рот. – Мы хорошо провели время. Сходили на каток… – На каток? – сразу перебивает удивлённый Тэхён с полным ртом. – Юнги ни за какие деньги бы на каток не пошел! Мы столько раз его упрашивали… Нихрена себе! Чонгук! – Берет его за руку. – Ты хоть понимаешь? – Что понимаю? Я знаю, что я ему нравлюсь, он сам это сказал, но как мне влюбить его в себя? Тэ?! Нравлюсь это не люблю, как бы там ни было! Тэ легонько бьет себя по лбу и улыбается, потому что, кажется, понял, что у Юнги там уже точно не детское «нравлюсь», но не будет спешить рассказывать Чонгуку, пусть малыш сам догадывается и мучится, а лучше услышит из первых уст. – А что дальше? – Дальше? – Заливается краской Чонгук, вспоминая, как они терлись друг об друга. – Мы занимались… – Это ведь будет нормально, если он будет об этом говорить с Тэ, они ведь всем делятся, и он не может промолчать, ему нужно поделиться этим, потому что молчать совсем не хочется. – Мы целовались и… мы, – смотрит на друга, который делает глоток из бокала, – у нас был «фроттаж». Тэхён тут же выплевывает шампанское в сторону, на удачу Чонгука,сносит случайно бокал со стола, и тот разбивается, и, нагибаясь через стол, обнимает друга, а у Чонгука только быстро проносятся мысли: «Почему это они только Намджуна называют криворуким, Тэхён, кажется, ему ничем не уступает.» – Пиздец! И как это было? Стой! Нет! Как вы… Бля! Дебак! – Ким берет бокал Чонгука и выпивает залпом, такую новость надо же переварить и запить. – Ещё немного вот и трахнетесь! – И не говори! Целую неделю об этом думал. Он такой был… черт… – Вытряхивает мысли из головы, чтобы его дружок не встал, а то как вспомнит, как к нему ластился Юнги, то тут же хочется его. – Ну что! Мои поздравления. – Да. Только вот… я все ещё продолжаю спать в своей комнате почему-то. – Ох! А это обидно. А может он боится, что ты на него накинешься, как только он в свою постель впустит, ну или он… Но думаю, что тебе не стоит об этом переживать уж слишком сильно. Он же тебя лю… нравишься ты ему. Вот дай ему ещё немножко времени. И все будет у вас как надо. – Я на это надеюсь. Ну так что… пойдем покупать подарки на завтра? – И с мольбой в глазах: – Ты же придёшь? Я знаю, что тебе тяжело находиться с Намджуном, но может, когда ты будешь ходить весь такой счастливой и с телефон в руках, все время его дразня перепиской с Соджуном, может до него дойдет, что он тебя упускает?! – Ох, Чонгук! Почему мы не влюбились друг в друга?! – И не говори, Тэ! – Сидели бы сейчас счастливые и попивали шампанское вдвоем, прям как сейчас, – и начинают смеяться. Все есть, только не та любовь между ними. Тэхён переодевается из пижамы в джинсы и свитер, а сверху надевает теперь уже его любимое теплое пальто. И вот они уже уходят такие счастливые, румяные, видите ли, целую бутылку шампанского ужрали, обсудили отношения Чонгука с Юнги, что лёд тронулся наконец. Они выходят из квартиры с таким прекрасным настроением, щебечут с улыбкой во все тридцать два и замирают как статуи, как только закрыли дверь и повернулись. – Чимин! – одновременно выкрикивают испуганно при виде заставшего их в врасплох Чимина, который стоит напротив и собирается закрыть свою дверь, заметьте, с удовлетворённой улыбкой на лице. – Чимин-хён! – и смотрит на Чонгука, исправляя его. Пусть весь мир сгорит, но Пак добьётся своего, чтобы Чонгук называл его хёном. Ещё не таких воспитывал! Вот тут у Чимина настроения поднялось до заоблачных высот. Он как переехал сюда три дня назад, все думал, как бы встретить Чонгука, застать врасплох, и вот ему улыбнулась удача, он встречает этих двух оболтусов, ну хорошо, Тэхёна он любит, просто злится на него из-за Чона, но тем не менее, встреча для него из приятных. – Что ты здесь делаешь? – Тэхён старается сменить шокированный взгляд на более естественный, словно ничего особенного не случилось, просто случайная встреча друзей на лестничной клетке в элитной высотке, куда без пропуска не попасть, в престижнейшем районе Сеула, чему тут удивляться, все нормально, никто не паникует, только хочется выпрыгнуть в окно. – Меня больше интересует, что вы здесь делаете? – Захлопывает дверь и складывает руки на груди, будто они на допросе. Чонгук вообще дар речи потерял и застыл. Все веселое настроение тут же улетучилось, трезвость быстро наступила, он просто стоит и таращится на Чимина, думая уже о кровопролитиях, только бы Пак не трепался об этом Юнги. – А мы тут… – срочно придумывает легенду Тэ, пока Чонгук в трансе, была не была, – мы ходили к другу. Ага. Одному. Он здесь живет… и… хороший знакомый Чонгука, – слетает с губ набор слов, и тут же переводит стрелки на слишком довольного Чимина. – А ты тут что забыл? – К другу, значит? Хорошо. Потом с ним познакомлюсь. Нужно же знать соседей в лицо! – Ты здесь живёшь?! – опять вдвоем громко выкрикивают, на что Пак удовлетворённо качает головой и взгляд не сводит с Чонгука, впрочем, как и тот. – Послушай, Чимин… – хочет начать Тэхен, только думает как. Сразу броситься с Чонгуком ему в ноги и умолять… Как его мысль перебивает громко вопящий входящий звонок на чиминов телефон. А тот, как в замедленной съемке, улыбается им, и еще так коварно нежно отвечает и наслаждается реакцией Чона, который готов его испепелить взглядом. – Юнги-хён, – еще так имя тянет с наслаждением, – привет! У Чонгука, кажется, что-то обрывается в груди, потому что он, как зверь, сразу хочет наброситься на Чимина, что произносит его святое имя «Юнги», делает первый рывок, как со всей силой Тэхен прижимает его к себе, не давая шагу ступить и сделать глупость, которая им точно обернётся не лучшим образом. Чимин на все отвечает: «Да, конечно, хён. С удовольствием.», что у Чона чуть пар из ноздрей не идёт, а потом просто машет им рукой и заходит в лифт, сверяя их двоих глазками-щёлками и своей хитрющей улыбкой, которая, кажется, Чонгуку только и будет сниться. Как только дверь лифта закрылась, Тэхён, кажется, впервые вдохнул за все время. – Почему он здесь живет? – в ярости вопит Чонгук и Тэхёна как куклу дергает. – Как так? Ай! – Отпускает друга, когда получил щелбан по лбу, и трет больное место. – Да я в принципе сам в шоке, – вздыхает Тэ. – Я знал, что Чимин не из бедной семьи, мы, по сути, знали, что он хорошо обеспечен, но точно не думали, что уж настолько, мать вашу. Он всегда говорил, что у него терки с родителями…Блин. – Что мне делать, Тэ? Давай его... ну это… – пальчиком по шее проводит Чонгук, намекая на уж точно не погладить, за что получает еще один щелбан. – Совсем уже, Чонгук! Мы что-нибудь придумаем! – Интересно что?! – Я не буду открывать дверь, когда он будет стучать. И на глаза постараюсь не попадаться. Так что не скули ты! – Поднимает руки вверх и сам разочарованно мычит. – Будем более острожными. – Он же будет языком трепать, что нас видел! Тэ! Я его точно тогда урою! – Так! Успокойся! Ничего он не скажет! – Ну-ну, защищай своего Пака! – Чонгук! – Массажирует себе виски Тэ. – А ты раньше с Чимином точно не был знаком? – Что? Нет... Точно! – переводит взгляд на задумчивого друга. – А что? – Кажется, не все так просто, Чонгук. – И сверлит взглядом лифт, словно он даст все ответы. – И кажется мне, что он что-то знает, ну или догадывается. Ну поскольку Юнги ничего ещё не знает, и ты дышишь спокойно с ним воздухом в одной комнате, он ничего не предпринимает. – И что нам делать? – Не злить тигра! – Театрально закатывает глаза Тэхён. Ей-богу, как в шпионском фильме играют, в котором концовка точно не из приятных. – Гном он, а не тигр, – бурчит Чонгук. – И, если он хоть дотронется до Юнги пальчиком, ему не жить! Его уже подташнивает только от одного вида Чимина. А завтра ещё придется его терпеть в их с Юнги доме. Ага, в «их доме», пиздец просто. Почему сейчас не средневековье, где просто нужно спасти от воров и предложить руку и сердце, а потом как в лучшей сказке с концом – жили они долго и счастливо. – Господи! Ты уже как ревнивая жена! – Осуждающе смотрит на злого Чонгука и вертит головой из стороны в сторону. Парочка года блин! – Пойдем лучше по магазинам прошвырнёмся. – И тянет Чонгука за руку, чтобы не стоял столбом и ноздри не раздувал от злости. *** После долгого, утомительного шопинга с Тэхёном, потому что выбирать подарок человеку, которому руки так и чешутся вмазать кулаком по челюсти, оказалось в сто раз сложнее, Чонгук вернулся под вечер в квартиру, и настроение тут же поднялось, стоило зайти в квартиру, где Юнги копошился на кухне и читал рэп, не слыша, как Чон быстро пробрался в свою комнату, оставил там пакеты, а потом на цыпочках подкрался к двери кухни, чтобы полюбоваться хёном, не скрывая своего довольного вида. Вечер они должны провести точно не скучно. И точно только вдвоём. Чонгук уже облизывал свои милые горячие губки, которые хотели уже в бой, расцеловать своего парня и даже больше… – Вставляй! – Я пытаюсь, хён. – Давай, дырка же большая! – Хён, – со сбитым дыханием произносит Чонгук, вытирая капельку пота со лба, – не входит! – Чонгук! Да вставь ты уже! Я уже не могу больше ждать! – Дырка маленькая! – Да там целый кулак поместится! Я уже не могу, я на грани! – Хён! – кричит Чонгук в удачной попытке, – вошло! – Наконец-то! Оба валятся на диван совсем измождённые с учащённым дыханием и смотрят прямо на такую уже ненавистную искусственную елку, которая забрала все силы, чтобы составить из двух частей одну, а говорили, легко собирается! – С тобой, Чонгук, не соскучишься! – усмехается Юнги и переводит взгляд на мелкого, который приближается и чмокает хёна в щеку, уже совсем не стыдясь своих действий. – Хён! Скоро же Рождество! Тем более, завтра к нам придут, а подарки нужно класть под елку! – как ни в чем не бывало произносит Гук, забавляясь. *За два часа до сборки елки* Все было как обычно, ничего не предвещало беды. Юнги себе спокойненько стоял на кухне и ужин готовил, читал свои же песни, никого не трогал, даже пританцовывал, как его напугал голос младшего: «Хён, когда-нибудь пойдем на дискотеку, чтобы ты там выплясывал!» Юнги тут же охренел, а младший с каждым разом становится все смелее и смелее, шуточки он свои уже травит, совсем не стыдясь, за что получил легкий щелбан по лбу вместе с нежным поцелуем в губы, на что у него прокрадываются мысли, за что его сегодня целый день все лупят?!Ну хоть поцелуй получил! Атмосфера была такой домашней, уютной, они поели, поговорили, Чон вызвался помыть посуду, а Юнги тем временем пошел в самое, как ему теперь казалось, безопасное место от Чонгука – балкон, где он мог побыть в тишине. Не то чтобы он хотел убегать от младшего, просто кололо внутри каждый раз, как Чон прикасался, приятно кололо. Просто хотелось постоять и подумать, вдохнуть, как бы казалось, свежий воздух, но мятные сигареты вряд ли так можно назвать. С Чонгуком ему до боли хорошо, а такого он уже не чувствовал довольно давно, что немного, как всегда, пугало. И надо уже больше открываться, довериться, не скупиться на милые слова, возможно, признаться, что для Юнги очень тяжело, он не уверен в себе, тогда как тут быть уверенным в другом человеке? Правильно ли он поступил, что дал шанс Чонгуку. Но он же счастлив вместе с ним. – Пиздец! – тихо выругивается, подкуривая себе сигарету, делая затяжку. Юнги любуется видом вечернего Сеула, где уже который день держится минусовая температура, и снег все не хочет сдаваться, падает каждый день, на радость детям. Он не пытается прятаться от младшего, ни в коем случае, как ему кажется. Он просто очень много размышляет над этим в последнее время… После первого свидания и их «любви» на диване Юнги думает, что, возможно, уже нужно сделать шаг ему навстречу, а не тянуть кота за яйца… Юнги видит, что Чонгук старается быть ближе. А его растерянный вид, когда Мин просто пожелал спокойной ночи и ушел, оставляя младшего одного, сказал все за себя. Скотский вроде поступок. – Хён? – Дверь на балкон тихо открывается, и к нему заходит Чонгук, дрожа от холода, и накидывает на старшего свою толстовку, потому что Юнги, видите ли, бессмертный, вышел в рубашке, а на улице, заметьте, далеко не лето, и приобнимает сзади, кладя свою голову на плечо Юнги. «Видимо, уже не такое и безопасное место.» – Чонгук, я же курю! – выдыхает дым в другую сторону Юнги, а затем и вовсе тушит сигарету. Чонгук точно не барышня, но дымить на него не хотелось совсем, раньше Юнги это не беспокоило. Впрочем, Юнги мало что беспокоило, пока в его жизни не появился Чон. – Здесь холодно! Я не мог смотреть, как ты мерзнешь, хён. – Все так же обнимая, Чонгук начинает покачиваться из стороны в сторону, чтобы согреть, наблюдая за яркими огнями украшенного Сеула и снегом. Романтика в чистом виде, если бы не было так холодно. – Чонгук, я хотел… – и поворачивается к нему лицом, чтобы сказать то, на что не решался, и думает, что это было ошибкой, потому что Чонгук всегда на него так смотрит, что хочется утонуть в его глазах. «С такой любовью? – думает Юнги. – Да нет, если бы он в меня влюбился, он бы разве не сказал?!» Он грустно усмехается своим мыслям, вспоминая себя: «Ну ты ведь молчишь!» – Хён, – видя, что Юнги куда-то провалился в свои мысли, – все в порядке? – И легко целует уже красный кончик носика, призывая спуститься с небес. – Что... Да! – В его объятых он чувствует такую безопасность, такой уют и тепло, что даже мороз не страшен. – Хорошо, хён. Я хотел спросить, а где елка? – Вот с этого места и начался их апокалипсис, точнее Юнги. Юнги вспоминает детство, когда он был маленьким жизнерадостным ребенком и любил с родителями праздновать зимние праздники. Отец всегда притаскивал домой маленькую красивую елочку, чуть больше, чем маленький Юнги, и он помогал украшать ее вместе с оммой, но как только настал переломный момент в их жизни, они с матерью больше не праздновали, не украшали елку и дом, Юнги не хотел. Он вообще ничего не хотел в жизни после смерти отца, а мать не настаивала, он ушел в себя и ходил чернее тучи. Они просто вместе смотрели телевизор, ужинали и расходились по своим комнатам. Даже когда Юнги уже подрос, смирился с потерей отца и даже завел отношения, они все равно не праздновали и елку не ставили, он всегда говорил: «Да не нужно нам это, только время займет.» Они привыкли к этому, и омма не возражала. Да и когда переехал в Сеул, все ещё не видел смысла праздновать, да и деньги экономил. Даже на праздники домой не приезжал, омма перестала отпрашиваться на работе, так что они больше общались по телефону. И Юнги было нормально, все друзья разъезжались к родителям, а он мог провести это время с таким же, как он, Намджуном. Вот и все чудо зимних праздников, бутылка соджу сменялась на шампанское, на этом все. И тогда Юнги ляпнул Чонгуку, что он не празднует, вот и елки нет, малой так удивился и закричал, что у Юнги до сих пор в ушах звенит: «Это будет твои лучшие зимнее праздники, хён! Со мной!» Вот тогда и начался ужас. Когда Чонгук в прямом смысле випер Юнги с балкона со словами: «Скоро магазины закроются, нужно спешить, хён!» Он надел на Юнги куртку, тот даже слова не успел вставить, как Чонгук ему уже ботинки поднес, как верный щеночек, и скомандовал: «Обувайся, хён!» Юнги уже потерялся в мыслях и ничего не мог произнести, кроме «Чонгук!», а Чонгук тащил его уже за руку в его же машину, где посадил Юнги на пассажирское сидение спереди, ещё и пристегнул, все приговаривая: «Только бы успеть купить.», а сам, даже не спрашивая разрешения, сел за руль и просто мило улыбнулся удивлённому хёну. – Ты что творишь, Чонгук? – спокойным голосом спрашивает Юнги. Господи, был бы это кто-нибудь другой, уже бы получил по самые не хочу от него. – Хён! Что значит творю?! Едем покупать елку! – Заводит машину Чонгук и улыбается, приближается к хёну и целует в губки. Юнги даже молчал, не спорил, не возмущался. Хочет его малыш елочку – получит, и чуть не удавился со своих мыслей. «Малыш?! Пиздец тебе, Юнги! Пиздец!» Кажется, молитвы Чонгука сработали, магазин еще был открыт, и они таки купили, Юнги даже предлагал скинуться, но Чонгук заявил, что сам заплатит, он же хотел, а старший не хотел снова спорить. Купили пару украшений и гирлянды. Чонгук, кажется, сам светился, как те гирлянды, поэтому Юнги просто наслаждался видом младшего. Кажется, он влюбился по самые уши, потому что позволяет собой крутить по-всякому. *** – Видишь, хён, легко. Осталось только украсить и вуаля, – откинув голову назад, говорит Чонгук. Сил-то у самого уже нет. Целый день потратил на подарки, потом искали елку, и осталось самое важное – нарядить. Вот в этом-то проблема – он этого не умеет, у золотого мальчика елку украшали декораторы, а он просто любовался готовой работой. – Вот и украшай, а я могу говорить куда вешать, наверное, – лениво тянет старший. – Хён! – ноет Чонгук. – Будем вместе. И что вы думаете – украшали вместе. Конечно, назвать елку красиво украшенной язык не поворачивается. Ну, с горем пополам. Во всяком случае, «голой» она не выглядит, так что считается. И они больше дурачились, точнее Юнги со своими издевками: «А кролик под елкой будет?», на что Чонгук замер, уставился на Юнги, задумался, а потом как всегда своим милым голоском протянул: «Хён, ну хватит издеваться!» В общем, было весело. Развесили еще гирлянды по комнате, время-то шло, уже было за полночь, усталость чувствовалась, но как бы там ни было, Чонгук не хотел идти спать, он хотел быть с Юнги, но видя, как его хён зевает все время, хотелось самому его уже уложить. – Спокойной ночи, хён. – Чонгук подошел вплотную, поцеловал легко в губы, еле касаясь, посмотрел в его завораживающие сонные глаза и развернулся, чтобы уйти в свои покои, одинокие и холодные, как он их видел без Юнги. – Чонгук, – тихо позвал его Юнги и взял за руку, разворачивая к себе младшего, – может, ты… мм… будешь уже спать со мной. У меня? То есть переберёшься из своей комнаты в мою? Ну знаешь… как… делают пары… Ну… «Свершилось! Мать вашу!» – прокричал голос в голове, там уже фейерверки взрывались, и птички летали, и Чонгук пищал погромче и похлеще Тэхёна, сердце уже не знало, какие кульбиты делать. Хотелось уже кланяться в ноги Юнги и говорить миллион раз спасибо, что наконец-то лед тронулся, и он дождался этого момента наяву. В горле сразу пересохло. Но виду он не подавал, нет, внутри может происходить все что угодно, но снаружи он был непроницаем, просто смотрел своими большими глазками на Юнги, даже не моргая, и слегка улыбнулся, старался сдержанно себя вести, а на деле так и хотелось покружить Юнги, а в голове набатом било: «Пиздец! Наконец-то предложил!» – Если ты настаиваешь, хён! – На что Юнги прыснул слегка, нет, ну его Чонгук еще тот кадр. У Чонгука там тоже где-то есть песчинка гордости, но улыбку скрыть никак не получается, и вообще полез обниматься. – Чонгук, ну если ты не хочешь, то я не буду настаивать, – уже в объятиях издевается старший и чувствует, как его малыш напрягается. – Молчи, хён, – ласково говорит Чон и уже на ушко шепчет, – хочу! – И еще крепче обнимает. – Тогда я чистить зубы и жду тебя. Как только за Юнги закрывается дверь в ванную, Чонгук бежит в свою комнату, чтобы переодеться, так как сейчас уже поздно собирать свои вещи и перетаскивать в комнату к хёну, он оставит это на завтра. Вопрос был лишь один… Он у нас человек, любящий свободу и комфорт, то есть спать он любит только в трусишках. Не будет же это наглостью сразу же раздеться? Или да? Хорошо, он решил, что недельку можно и помучиться в пижаме, а потом спасайся, Юнги, как хочешь! Самое удивительное это то, что он ведёт себя словно стеснительный мальчишка, самый милый мальчишка на свете. А на деле ещё тот развратник! Он переоделся в пижамные шорты и простую белую футболку, кажется, все тело чесалось из-за неудобства, что придётся спать так, но ничего, что не сделаешь ради любви. Чонгук тоже, как послушный мальчик, пошел почистить зубки, вдохнул и выдохнул пару раз перед зеркалом, мысленно пожелал себе «fighting» и пошел в святую святых. – Хён. – Он увидел, что Юнги уже лежит в кровати с закрытыми глазами, а на тумбочке светится маленькая настольная лампа. – Ты уже спишь? – М? Нет, – сонно пробормотал Юнги, еле шевеля губами, – жду тебя. – И подвинулся к стене, чтобы освободить место для Чонгука. Кровать хоть и не была двухместной, но и односпальной она не выглядела, достаточно удобная. Счастью не было предела. Он поднимает край одеяла и ложится, выключает свет, и комната покрывается мраком, только улыбка Чонгука, кажется, может осветить все пространство, как же ему хочется пискнуть. – Спокойной ночи, хён. – Спокойной, Чонгук-и. И поворачивается спиной к Чонгуку, на что младший думает: «Без подставы никуда.» и просто счастливый закрывает глаза, несмотря ни на что, он устал как собака. *** Просыпаться в кровати с Юнги было до безумия охуенно. Плюс еще один обведённый в кружок день в календаре Чона. Ночью, проснувшись, он таки не удержался и закинул свои лапища на котенка своего, легко обнимая, а с утра, подперев рукой щеку, тихонечко разглядывал посапывающего старшего, а когда Юнги проснулся, ему сразу же прилетел поцелуй в макушку. – Доброе утро, хён. – Довольный проводит рукой по плечу хёна. – Привет. Как тебе спалось? – интересуется старший, поворачиваясь лицом к Чону. – Чудесно. Всю жизнь бы так. – И получает в ответ хриплый смех Юнги. Хотя Юнги думает, что в словах Чонгука слишком много «всегда и всю жизнь», они ведь только начали встречаться, даже в любви ни разу друг другу не признавались, а тут такие громкие слова, что заставляют задуматься. А смог бы Юнги прожить с ним всю жизнь?! Ответ, кажется, он уже точно знает. Они вместе еще немножко полежали, понежились и перекинулись словами, а потом пришлось подниматься. День, кажется, начинался хорошо и должен так же пройти. Они собрались вместе за продуктами. Было много дел: приготовить поесть, убраться в квартире. Юнги только час освобождал в шкафу и в комоде место для Чонгука, а потом пошел готовить еду, а Чонгук тем временем собирал свои вещи, чтобы перетащить в комнату Юнги, а нет, уже в их комнату. Аккуратно, тайком вытащил дорогой ноутбук из-под матраца, часики, про которые он чуть не забыл, спрятал для начала в сумку. Стоял и долго думал, если он так же положит под матрац, Юнги же не увидит? Деваться было некуда, и пока Юнги там возился, Чонгук прятал свои дорогие вещички. Ох уж эта двойная жизнь. Потом он помогал хёну, и когда уже стрелки на часах показывали шесть вечера, они накрыли на столик, немного отодвинули диван, чтобы было место, где сидеть, так как кресел у Юнги много не было, они все расположатся на полу. Зажгли ёлочку и гирлянды, чем не красота, ну нет… Это было похоже точно на новичков, которые нихрена не понимают, как красиво украшать, но все равно глаз тешило. Они пошли на кухню, чтобы достать стаканы и тарелки. – Хён, кстати, пока не забыл, – достает с верхней полки стаканы, – я оставил деньги за месяц на тумбочке возле кровати. – И вроде ничего обидного не сказал, но Юнги аж передёрнуло, и глаза выпучил, уставился на младшего, словно тот что-то сделал не так. – Чонгук, не надо. – Что? – Мы же встречаемся. И живем в одной комнате. Не нужно мне больше платить деньги за аренду. Это было бы неправильно. Даже не так, я не хочу, чтобы ты мне платил! – Ну хён… – «только не это» пронеслось в голове у Чонгука. Хоть новость должна быть и радостной для второй половинки, но Чонгук понимает, что лишает хёна неплохого такого дохода, который точно не был лишним для него. «Блять!» Из-за этого он чувствует себя паршиво, поэтому не может толком насладиться моментом. За своими желаниями он совсем забыл про реальность, что в этом мире не всем деньги легко даются, но это точно не про него… – Нет, Чонгук! Мы можем платить вместе за коммунальные услуги и продукты. Но ты мне больше не будешь платить за комнату! – Юнги подошёл ближе и взял Чонгука за руку, смотря прямо в глаза. – Мы же теперь встречаемся! – Хорошо, хён. – Чонгук поцеловал его в губы. Спорить после такого язык не поворачивался. Но на сердце было неспокойно. Кажется, Юнги не хотел его отпускать, потому что углубил поцелуй. Чонгук уж точно не был против, поэтому прижал Юнги еще ближе к себе. Что точно Чонгук не ожидал, так это напористо блуждающий в его рту язык Юнги, сплетающийся с чонгуковым. Возбуждение уже трепетало внутри, хотелось большего, хотелось еще сильнее прижаться и разложить хёна прямо здесь, на кухне, без разницы, что он не знает, как это сделать правильно, но он хочет, мозги полностью отключаются, когда Юнги его целует. Юнги проводит ладонями по накаченной спине Чона и ещё больше загорается. Чонгук, уже совсем не стыдясь, опускает руки на ягодицы Юнги и прижимает так, чтобы Мин почувствовал его возбуждение, от чего хён только мычит в поцелуй, а его руки тянутся, чтобы снять такую ненужную футболку младшего. Чон быстро ему помогает, поднимает руки вверх и отбрасывает ее на пол, улыбаясь в поцелуй, чувствуя, как руки хёна медленно спускаются по его вздымающейся груди на возбуждённый член, что теснится в джинсах, и проводит пальчиками по нему, срывая громкий стон у Чона. – Блять, хён, – сквозь поцелуй тянет Чонгук и поднимает Юнги, который не растерялся, обхватывает его своими ногами и крепко прижимается, обвивая руками шею младшего. Чон сажает его на столешницу, не перерывая жадные поцелуи. Юнги зарывается пальцами в его волосы и снимает резинку, играя с прядями, взлохмачивая их, и отвечает на страстные поцелуи, больше вжимаясь, тянет на себя, углубляя поцелуй. Чонгук уже просто не может, его член начинает тянуть, как он хочет близости. – Я хочу тебя! – и чёрт, это даже сказал не Чон, а его Юнги, который сам просит, и Чонгук уж точно не откажет, куда там! Ему дали зеленый свет. – Блять, Юнги, что ты делаешь со мной, – Чонгук второпях расстёгивает замок на джинсах старшего, чувствуя вставший бугорок, не получая никого сопротивления, а потом помогает Юнги со своим. Все происходит так быстро, у обоих сбилось дыхание, с сердце стучит как сумасшедшее. Чонгук видит, как горят глаза старшего, чувствует, как его сердце бьется в бешеном ритме в груди, а потом еще раз целует и хочет снять уже эти дебильные джинсы, которые мешают им получить разрядку, как вдруг они слышат звонок в дверь. – Блять! – громко дыша, матерится Чонгук, и даже не в мыслях. Он кладет свою голову на плечо хёна и улыбается, нервно смеясь. Потому что это просто облом века, причем для них обоих. Они же знали, что ждут гостей с минуты на минуту, но, кажется, что-то пошло не так… – Чонгук! – смеется Юнги, потому что он не знает, что на него нашло, что он так набросился на младшего, видимо, воздержание дает свои плоды. «Блять», да что скрывать, если он только и думает об этом. – Давай я открою, а ты приведи себя в порядок. – Рассматривает пресс Чонгука, облизываясь, сам не понимая этого. Чонгук отстраняется, чтобы хён слез со столешницы, получает лёгкий поцелуй от старшего и видит, как тот поправляет трехцветную клетчатую рубашку, чтобы прикрыть вставший член, и выходит с кухни, потому что слышит, как уже тарабанят по двери. «Вот тебе подарок от Санты,» – думает возбуждённый Чонгук. Ему нужно время, чтобы переварить случившееся, потому что кажется, Юнги готов отдать свой цветочек ему, ну или хочет, чтобы Чонгук отдал свой… «Черт, вот теперь становится страшно.» Возможно, потому, что Чонгук не готов. Ладно, вряд ли Юнги бы хотел, чтобы их первый секс был на кухне, тем более так опрометчиво, Чон думает, что обошлись бы лишь быстрой дрочкой. Ну а в этом он силен, ну, по крайней мере, доволен своей работой, а вот кому-то делать, он не делал, но уверен, что точно бы с таким справился. Чонгук надевает второпях футболку и снова завязывает хвост, только выходит уже кое-как, а потом слышит голос Тэхёна: «Хён, а почему ты красный такой?» и смеётся, думая о кошечках, чтобы привести себя в порядок. Они заходят в гостиную, и Чонгук как раз выходит с кухни и стукается кулаком с Тэхёном, дружески приветствуя. – Нихрена себе. У вас даже елка стоит, – восторженно говорит Тэ и кладет свой упакованный подарок под елку, где лежат ещё два, видимо, Чона и Юнги. Юнги уходит на кухню за тарелками, а Тэхён всматривается в неаккуратный вид младшего. – Я не вовремя, да? – тихо интересуется Ким и снимает резинку с волос друга, потому что пряди торчат в разные стороны, и поправляет волосы. – Да. – Чонгук даже не скрывает и улыбается, знает, что Тэ поймет. Но снова слышит стук в дверь, матерится, что не успевает хоть словом перекинуться с Тэ, и бежит открывать. И кто бы мог подумать, довольный Чимин топчется у входа с подарком в руках. – Привет, Чон, – Без энтузиазма и как-то слишком сухо выговаривает Чимин и заходит внутрь, двигая Чонгука, потому что тот так и застыл в дверях, как только его увидел. – Ага, – закатывает глаза Чонгук. Чимин снимает обувь, сам вешает куртку на крючок, знает, что Чонгук и пальцем не пошевелит, а беситься лишний раз не хочется. А младший так и стоит, и смотрит, сам не знает, чего он ждет. – Видимо, – проходит медленно в гостиную, видит, как Тэ помогает Юнги раскладывать тарелки, и тихо говорит вполоборота, чтобы только стоящий за его спиной Чон услышал, – золотого мальчика золотые родители не научили хорошим манерам. – И скалится так хитро. Пак подходит ближе к друзьям и обнимает по очереди, словно это не он только что выбил почву из-под ног Чонгука. Чонгук от этих слов точно побледнел и застыл как вкопанный. Тут уже становится страшно. Это не был просто сарказм, в его словах явно читался скрытый подтекст. Сразу вспомнились слова Тэхёна: «Не зли тигра.» Ну что же, в этой игре Чимин уж точно хищник, и, кажется, злить его не стоит. И Чонгук задумывается, если все-таки допустить, что Чимин знает, кто он такой, почему молчит? Какую игру он ведёт? – Чонгук, – вырывает его из мыслей Юнги, – все хорошо? – Да, хён. – «А хорошо ли?» Через пятнадцать минут все были в сборе. Джин пришел вместе с Намджуном, и можно было уже начинать веселье, только Чонгук все ещё был немножко напряжен и все смотрел, как Чимин общался и смеялся с друзьями, не обращая внимания на Чона, чувствуя себя в своей тарелке. А еще Джин сделал сомнительный комплимент елке, на что все загоготали. – Чонгук, – тихо шепчет Юнги на ушко Чону, пока Чимин рассказывает анекдот, – что-то не так? – Нет. Не беспокойся, хён. – «Нужно расслабиться», потому что Тэ уже косится на него, молча спрашивая «что такое?», и глазами Чонгук показывает в сторону Чимина. – Ну что, давайте выпьем! – Джин поднимает стакан, в котором смешаны соджу и пиво, потому что, цитирую слова Намджуна: «Соджу без пива – деньги на ветер!», идея понравилась уж точно всем, а эффект ещё больше. Они сидят на полу вокруг низкого журнального столика, заставленного едой: жареная курочка и закуски, а также выпивка. Тэ сел около Чонгука, который не выпускает руки Юнги, легко поглаживая костяшки пальцем, подальше от Намджуна и снова, как в прошлый раз, даже не смотрит в его сторону, голову гордо держит, как птица высокого полета. Намджуну с одной стороны смешно становится, детский сад, а с другой – уже злиться начинает, неужели ещё не надоело игнорировать?! После пары стаканов, когда алкоголь растекается по венам, животы набиты едой, можно уже открывать такие долгожданные подарки, из-за которых все и собрались в этот день. Как все взрослые люди, они выбрали самый мудрейший способ решить, кто будет первый открывать, они сыграли в «кай-бай-бо», и первым победителем вышел удивлённый Сокджин, потому что он всегда проигрывает в таких играх. Музыка включена, но им мало, малыши отбивают барабанную дробь пальцами по столу, пока Джин открывает подарок. – Пиздец вам! – Джин редко матерится, самый же старший в их шайке, «марку» держит, а тут на тебе, подарочек такой, что вызвал в нем наигранную злость. Он начинает смеяться как чайка на пляже, показывая всем на обозрение подарок. – Серьёзно?! – «Хангыль» и «Камасутра для геев!» это что, шутка? Ну спасибо хоть за «Jаmeson». Все укатываются со смеху, а Чонгук думает, что ему бы «Камасутра для геев!» была бы кстати, поднаторел бы в этом деле, чтобы радовать своего Юнги. Кажется, все поняли, какие их ждут подарки, ну что ж… Взрослым взрослые подарки. – Не знаю кто, но спасибо. Приятно от души! – с восхищением говорит Джин и садится на место, выпивая со всеми еще стакан «коктейля». Он-то понимает, с чего тут такие подарки, про Шону не дают и тут забыть. – Можешь «Хангыль» подарить Шону! – дразнит его Юнги и получает тычок в плечо от усевшегося довольного Джина. – Или Камасутру ему подари, хён! Он тут же обрадуется, – говорит Чимин, что вызывает снова шквал аплодисментов и пять от Тэхёна, и нервный тик от Сокджина с «эй, мелочь!» вдогонку. Выпить за такое было просто необходимо и не по полстаканчика, а по целому, а потом хоть море по колено. Юнги сразу вспомнил, как они когда-то напились, что спали все на полу у него, кажется, сегодня будет то же самое, может, тогда он и не накинется на Чонгука опять как безбашенный. Вторым счастливчиком был Тэхён. Он радостно под аплодисменты друзей поднимается на ноги и берет свой подарок из-под елки с довольной моськой, еще и так гордо просит барабанную дробь. Он со смехом открывает коробку средних размеров и достаёт небольшой коллаж из мемов с самим собой, где он очень смешной. Ну что же, подарок от чистого сердца. Это же надо было сидеть часами, выбирать неудачные фотки, печатать и сидеть над коллажем, потому что сделано со вкусом. И как только он показывает всем, все тут же умирают со смеху, выбирая самую смешную фотку. Но это не единственный подарок, Тэ видит, что в коробке лежит что-то еще, обернуто воздушно-пузырчатой пленкой. Он не торопится, слегка разрывает и сразу же понимает, что это такое – снежный шар, кажется, с маленькой копией Тэхёна. Это так умиляет, он же их собирает с самого детства, на лице появляется нежная и любящая улыбка, он думает, точнее надеется, что это подарил один конкретный человек в этой комнате. «Неужели Намджуну достался я?» Он замечает небольшую записку и открывает её, совсем забыв, что на него смотрят, причем все, и не понимают, что его так умилило. В записке только пару слов: «Думаю, ты сыграл большую роль в этом... Спасибо за кролика в моей жизни, Тэхён-а.» И это точно не Намджун. И, на удивление, Тэхёна это совсем не расстроило. Он редко получал, скажем так, милоты от Юнги, и в этот раз просто до одури приятно. Подарок он так никому и не показывает, даже на возмущённые возгласы, просто мимолётно смотрит на Юнги с улыбкой и лишь одними губами произносит «спасибо», на что Юнги лишь слегка кивает, чтобы другие не заметили. Тэхёну этого достаточно. Он рад, что его друг сейчас счастлив, даже если в его жизни – полный пиздец, как он думает. Третьим счастливчиком оказался Чимин. С восхищением открывает и с недовольной гримасой вытягиваеттрусы, носки, фигурку, свитер, а потом и кружку, и все начинают угорать, и не простые, а с изображениями Гринча, и смотрит прямо на довольно улыбающегося Чонгука, который двигает бровями. А что?! Чонгук подумал, что Чимин это тот самый персонаж –раздражает счастье других, ну ему, портит настроение, кайфолом, называйте, как хотите, но суть ясна. Он в глазах Чона всегда недовольный и злой. Так что подарок просто идеальный, как думает Чон. К удивлению Чона, Чимин снимает свой свитер под возгласы, что за стриптиз пошел, и натягивает чёрный с изображением недовольного Гринча, и смотрит на Чонгука, словно «получи, козлина!», и с довольной моськой садится на место, получая от Джина стакан с алкоголем, который сразу же выпивает. Веселье продолжается, все довольны, Чонгук даже успевает получать мимолетный поцелуй от Юнги, на что Тэхён шепчет: «Кто-то уже бухой!», потому что проявлять чувства, как они знают, еще на глазах у всех, хён не умеет. Но нет, Чонгук смотрит на Юнги, и тот выглядит как все, а все, кажется, уже хорошенько вмазали и чувствуют себя великолепно. Потом подарок открывает Намджун и, никому не показывая, охреневает, а потом смотрит на Тэхёна. А тот что, глазками в сторону смотрит, он тут ни при чем, это не он, ага, тут и дурак поймёт, что это он, подарок говорит сам за себя. Книги с названиями: «Как выжить среди мудаков», «Сделай мужика из мудака», одновременно и обидно, и просто хочется умереть от смеха. Сразу же понимает, кто ему такой подарок сделал, поэтому смотрит на Тэ, тот, кажется, сильно на него злится. Все кричат: «Покажи!», а он ни в какую, к счастью, кроме книг, еще есть фигурка KAWS, которые он коллекционирует, и стоят они денег немалых, и её-то он уже показывает друзьям на их крики. Садится на место в смешанных чувствах и, не отрывая взгляда, смотрит на Тэхёна, который склонил голову вниз и разглядывает свои интересные носки с зелеными елочками, боясь даже поднять голову и посмотреть в ответ. Хорошо, что не получил по башке за подарок, везунчик. Следующий идет Юнги, и как только открывает коробку, тут же закрывает обратно, краснея, и садится на место под всеобщий шум, и говорит: «Пошлятина одна, не для глаз мелких.» Мелкие причем все, даже Джин, потому что он такое никому не покажет. А Чонгуку уже интересно, что же такое хёну подарили и как это можно использовать! «Потом нужно будет подсмотреть,» – думает Чонгук. И последним идет открывать подарок Чон под крики «наш макне, давай!», а ему-то приятно, уже «наш» называют. Он открывает и сразу же надевает, а что, думает, прикольно, белая плюшевая шапка зайка с подвижными ушками, кролик кролику, и смотрит прямо на Юнги, который с него умиляется, и улыбка не сходит с лица. Чонгук даже не смотрит что там еще лежит, закрывает коробку, говорит спасибо и радостный подходит к Юнги сзади и обнимает, и на возгласы всех «Поцелуй!», разумеется, кроме Чимина, который просто опрокидывает стакан с выпивкой, целует легко в щеку и заливается румянцем. Намджун с Юнги выходят на балкон покурить, так сказать, подышать чистым воздухом, пока другие развлекаются играми. – Ты выглядишь счастливым, – констатирует факт, выдыхая дым Намджун и смотрит, как падает снег. На улице холодно, но под градусом уже не чувствуется так сильно мороз, поэтому он в одной лишь толстовке, а вот Юнги только в рубашке. – Он просто нереальный, Намджун. Мне с ним так спокойно и хорошо. – Юнги понимает, что он уже немного пьян, потому что делиться таким он не любит, все держит в себе, даже если говорит с Намджуном, а сейчас ему просто хочется немного выговориться. – Я рад за тебя, – мнется Нам, а потом говорит: – Могу я спросить? – Пока я пьян, то да. – И начинает смеяться с Моном. – К постели дошли? Если не хочешь, можешь не отвечать! – но все-таки пытается дожать, – Но ты знаешь, что мы друг другу говорим все! – Размахивает руками и легко толкает друга в плечо. – Нет. – Блять, Юнги! – эмоционально реагирует Намджун. – Да ты что, мальца даже в постель не потащил! Ебать! Неужели все так серьёзно?! – Эй! Если честно, я никогда не переживал в плане секса, а тут… как будто боюсь дальше зайти с ним, а место-то чешется, – говорит уже откровенно ржущему Намджуну. – Просто… Я не знаю, он такой… привлекательный… До сих пор не понимаю, что он нашел во мне, и… он в самом деле милый. Всегда переживает за меня, словно он старший, ухаживает. Он… он… Я даже не знаю! У меня никогда такого не было, и я просто боюсь сделать что-то не так, а вдруг он… – Перестань, Юнги, – перебивает его Намджун, – ты слишком строг к себе. Ты очень красивый. Да он сходит по тебе с ума. Я тебе уже давно это говорил. Вы разные, но вы дополняете друг друга. Кстати, о нем, – смотрит, как Чонгук открывает дверь на балкон и заходит. Намджун тут же тушит сигарету и выходит, подмигивая Чону одним глазом, чтобы Юнги не видел, оставляя голубков наедине. – Хён, холодно ведь, – ноет Чонгук и обнимает Юнги сзади. Мин тоже тушит сигарету, хоть не очень удобно, когда тебя стискивают всего, чтобы согреть, но все же возможно. – Когда ты обнимаешь, всегда тепло, Чонгук-и. – Сам не понимает, откуда из него льётся столько милоты. Наверное, алкоголь, точно он виноват. – Хён, тогда я буду обнимать тебя вечность, чтобы тебе было тепло. – Ты подлиза, Чонгук. – И в ответ слышится только смех Чонгука. – Пойдем, не хочу, чтобы ты простудился, хён. – И берет Юнги за руку, чтобы вывести с балкона. Веселье у них продолжается, они начинают с игры «3-6-9» и останавливаются на «правда или действие», где действие – выпить полный стакан соджу с пивом, а они уже и так знатно накидались, что щеки румяные. Видимо, секретов у всех много, потому что вместо правды, много кто выбирает действие, и после пары стаканов уже так нехило алкоголь в голову ударяет. Чонгук только и пьет, хрен он ответит на вопрос, придётся или врать, или врать, выбор небольшой. Вопросики еще такие, с изюминкой, можно сказать, а хочется немного и честным побыть, поэтому и пьет. И на очередной вопрос от Чимина: «Сколько у тебя было партнеров?», заливается краской и думает: «Пиздец тебе, Чимин!», и опрокидывает очередной стакан, а в глазах уже двоится. Чимин победоносно улыбается, потому что они придумывают еще один прикол – кто больше всех выполнит действий, тот ещё и желание выполняет, вот тебе и подвох, он, кажется, уже и проиграл. Юнги тоже вопросики прилетают хоть куда, и на вопрос Тэхёна, который, совсем забыв, выпаливает: «С кем еще из этой шайки ты целовался, кроме Чонгука?» и чуть не сгорает от испепеляющего взгляда Чонгука. А все-то знают, что они шашни с Чимином крутили, Чимин сам почему-то скалится на Тэхена, но, видя, как Чонгук сжимает кулак, плотоядно ему улыбается. А Юнги, совсем забывая, что, по сути, Чонгук не знает, про его недоотношения с Чимином, разве что с уст Тэ,выпиливает как ни в чем не бывало «Чимин» и закрывает глаза, думая, как он проебался. Чонгук тут же напрягается и глазами молнии в Чимина пускает, а потом и Тэхёна одаривает злым взглядом. Обстановку разряжает Джин своей глупой штукой, за что ему тут же прилетает вопрос: хочет ли он секс с Шону, на что Сокджин закатывает глаза и сам себе смешивает алкоголь, и выпивает. Видите ли, что еще эти мелкие захотели, лучше бы молчал. – Тэ, со сколькими парнями ты целовался? – спрашивает Сокджин под наблюдающие взгляды друзей. И вроде нормальный вопрос, даже вроде безобидный, но вот только Тэ ни с кем не целовался, все ждал своего принца, и не абы кого, а Намджуна. Первый поцелуй хотел подарить, первый секс… и все в этом роде. Поэтому не лез ни к кому и всех отталкивал, давая красный свет. А сам остался-то ни с чем, двадцать третий год пойдет, а поцелуя-то и близко не было, про другое вообще молчать можно! И стыдно, и тупо одновременно. А Намджун взгляд от него не отводит, все ждет ответ, а Тэ что, не дурак, провоцирует зверя, нет чтобы промолчать, выпиливает: – Четыре. – И снова на носки смотрит. Хотя почему? Намджун же его друг?! И ревновать ему незачем. Поэтому поднимает голову и смотрит на него, прямо глаза в глаза, а в тех море бушует, взгляды пристальные, непонимающие кидает, и Тэ не выдерживает, отводит взгляд на Чимина и спрашивает следующий вопрос… Так и продолжается, только Юнги уже просит не пить Чонгука, вспоминая, как тот надрался в прошлый раз, что выманивал у Юнги все, что хотел, но Мин тогда был уж совсем трезвым, а сейчас, наверное, будет похлеще, поэтому говорит тихо и нежно на ушко: – Кролик, может не будешь больше пить? Чонгук только выпучивает глаза на это «кролик», потому что впервые слышит милое прозвище от Юнги и соглашается. Улыбается еще так нежно и целует в губы, никого не стесняясь, и даже когда слышит аплодисменты и выкрики, все равно сминает губи Юнги, но все же отстраняется, целует еще в носик и говорит, что с него хватит и он в туалет. Через час все уже решают остаться у Юнги с Чонгуком, потому что пиздец не хочется куда-то идти, на улице дубак, а всех так разморило, что тяжело подняться, заодно вспомнят, как в старые добрые времена все вместе спали на полу. Юнги приносит пару одеял, пока остальные освобождают место, и кидает на пол с подушками, чтобы все уместились. Начинается беготня, кто зубы почистить, кто воды напиться, а кто-то опять проголодался и доедает с Тэхеном курицу на кухне, втихаря попивая пивко, пока Юнги объясняет Джину с Чимином, что елка украшена красиво. – Блять, как же вкусно, – говорит Чонгук, садясь на стол вместе с Тэ. – Это точно. – Тэ, ты убил Намджуна своим «четыре!», меня тоже. – И смеется. – Надеюсь! – Тэ размахивает курицей, сверху политой кетчупом, который отлетает на футболку Чона, пачкая ее, и они начинают снова смеяться. Чонгук, стараясь оттереть пятно, ещё больше размазывает его и в конце концов просто махает рукой, и отпивает пиво. На кухню заходит Юнги и вопросительно на них смотрит, Чонгук тут же прячет бутылку пива за Тэхёном и тыкает друга, Тэ не глупенький, хлопает Юнги по плечу и уходит. – Чонгук. – Что? – вытирает руки об полотенце и становится напротив, обнимая. Наверное, он бы злился, если бы только узнал, что Юнги мутил с Чимином, но слава небесам, он узнал это раньше от Тэ, поэтому он на этом не зацикливается. – Послушай… я… Ты не злишься? – делает глубокий вдох. – То есть Чимин и я… – Не надо, хён, – гладит щеку Юнги, – это ведь твое прошлое, его не изменить, хен, как и мое. Пусть останется там, не будем о нем думать. Я хочу с тобой творить наше будущее, хен. Я и ты. – Ты говоришь такие взрослые вещи, Чонгук. Я не ожидал, но я так рад, что ты такой понимающий. Я согласен. Пусть прошлое остаётся в прошлом. – И дарит легкий поцелуй Чонгуку. Кажись, в самом деле мудро сказал, но это только потому, что когда придет его время говорить, что Юнги у него первый парень за всю его жизнь, так он и припомнит ему, что они согласись все оставить в прошлом, где ему и место. Ну а что, жопу-то спасать надо, и уже все равно какими способами. Хитро. Мозг,кажется, начинает думать только тогда, когда бахнет. Чимина хочется прибить, но он уверен, что Чимка ему точно не соперник. «Чимка... Ну ты и бухой, Чонгук!» А что будет дальше – гадать не стоит. – Хён. Если бы мы были сейчас вдвоем, – «И что бы ты сделал бухой?!» Чонгук отгоняет свои мысли подальше, – я бы тебя сейчас так расцеловал, а потом… –обнимает несопротивляющегося Юнги, притягивает ближе к себе и давит улыбку, зарываясь носом в его волосы. – Ложитесь спать, извращенцы! Вас слышно здесь! – доносится крик Джина из гостиной, на что Юнги начинает смеяться и отходит от Чонгука, беря за руку. – Пойдем спать, Чонгук-и. Все ложатся в гостиной на полу,застеленном одеялами и подушками, только Тэ самый последний пошел в ванную, выключают свет, оставляя гирлянды гореть, потому что мелким так больше нравится. Чонгук обнимает Юнги сзади, прижимая к себе, и уже слышит, как тот тихо посапывает – уснул, как только голова коснулась подушки. Тэ выходит из ванной и ложится на оставленное для него место, кажется, рядом с Чимином, устраивается поудобнее,поворачивает голову вправо и натыкается на прищуренный взгляд Намджуна. Какое, блять, чудо, что его место тоже рядом с ним. Он думает, что это какая-то подстава подстав. Тэхен тоже не сдаётся, таращится на него, целый день его избегал, а сейчас хоть через злость, но любуется его лицом, освещённым гирляндами, такой красивый, такой чарующий, такой… – Мне понравился подарок, ну… часть его точно, – тихо шепчет Намджун. Такой проницательный, падла. – Не понимаю, о чем ты, хён. Когда не знаешь, что говорить, надо включать лебедя. Проносит девяносто девять из ста процентов, чем и пользуется Тэхён. – Я вот тоже не понимаю, откуда взялось число четыре,– хмыкнул Намджун, а у Тэхёна аж холодок по коже пробежал. Так и хочется съязвить: от верблюда! Но нельзя же, Намджун старше, нужно же его уважать, а он-то Тэхёна уважает?! Словно играется с ним, как с глупым малышом. – Ну уж извини, хён, тебя не переплюнуть! – Сарказмом так и хлещет из него. – У тебя там сколько, двенадцать, тридцать?! – Начинает злиться, но все равно глаз не отводит, видит, как Намджуна уже трясти начинает от беспардонного тона младшего. Тэхён с ним все время же «хён, хён…» голоском таким милым, нежным, а здесь, как будто собака бешеная покусала, ядом плюется. Удивил не в лучшем смысле. Ну а что поделать, если вот вся злость, что копилась столько лет, уже хочется вырваться наружу, тут уже никакой храм Будды не поможет, чтобы утихомирить. Здесь наоборот нужно поражаться, откуда у Тэ столько сил было терпеть это все. Конечно, такой тон Намджуну не нравится, и он мог бы сказать, чтобы Тэхён относился к нему поуважительнее, но он потерпит, потому что знает, что он сам виноват. – Может, хочешь мне что-то сказать? – Так странно, все время Намджун старался, чтобы Тэхён не говорил то, на что ему нечего ответить, а сейчас сам спрашивает, словно дает знак. – Ты можешь прочитать это в книгах… хён. – А говорил, что не понимаешь, о чем я. – На что Тэ только хмыкает. «Блять!» – думает Тэхён, спалился на ровном месте. Но Намджуну отдает должное, падла себя спокойно ведет, не то что он, уже кровь к щекам приливает, воздуха не хватает. – Спокойной ночи, Намджун… хён. – И разворачивается в другую сторону, кладя ладони под щеку. На этом он заканчивает их разговор, только слышит тихое: «Спокойной ночи, медвежонок.», и сердце Тэхёна пропускает быстрые удары.