Приоритет Блэк

Стоило мне выйти на улицу и приблизиться к линтеру, на месте, где у старых автомобилей раньше находилось зеркало заднего вида, загорелся крошечный красный огонек. На секунду лишая меня зрения, он направил лазерную сетку прямо в мою сторону. Я не могла этого видеть, но точно знала, что, как только тонкий красный луч коснулся левого глаза, радужка на секунду поменяла цвет с зеленого на черный, а крохотный датчик внутри сканера считал уникальный код с встроенного под сетчаткой чипа. «Приоритет: Блэк. Доступ: разрешен.» — Со стороны линтера раздался знакомый приглушенный голос, и распахнулась незаметная с первого взгляда дверь. Черт! Внутри меня ждал сюрприз. — Они не могли просто как обычно прислать за мной беспилотник? — Даже не пытаясь скрыть свое возмущение от сидящих на черных кожаных сиденьях парней, спросила я. — Конечно, могли, но, понимаешь, у нас тут высвободился лишний часок, так что мы любезно согласились стать твоими личными сопровождающими до Плантаций. — Нарочито любезно протянул обросший недельной щетиной верзила на водительском сидении. Айзек. Он был далеко не самым важным кадром из всех, кого мне довелось встретить за последнее время, но парень всегда делал вид, будто его мнение — эталон, и все свято должны ему следовать, ведь его мысли и поведение на сто процентов совпадали с так часто навязываемым шаблоном Правительства. Я молча села на свободное переднее сидение, когда сзади меня вдруг послышалось довольное гоготание. — Господи, у вас что, работы нет? Дэн и Дэниел, двое белобрысых киперов (в прекатастрофное время их, кажется, называли полицейскими), даже не скрывая презрения в голосе, обсуждали группу новоприбывших жителей Города — мы двигались на Плантации именно для того, чтобы встретить этих ребят и объяснить им все правила. Я почти ненавидела это место. Безусловно, здесь было безопасно и не было трофов, готовых сожрать тебя с потрохами только за то, что ты существуешь, не было обезумевших катроутеров, которые, по-моему, были ничем не лучше первых, но все прибывавшие сюда люди должны были буквально продавать за чёртову безопасность остатки своей личности. И это просто заставляло моё сердце бешено колотиться в груди от нарастающей с каждым днем злости. Люди, что собирали по частям цивилизацию, создавая это место, хотели сделать из него рай для остатков человечества. Но у них получилась огромная тюрьма с диктатурой и жестокими наказаниями за любое отклонение от установленного эталона поведения. Я это знаю точно. Я была одной из первых людей, прибывших в этот ад для личности, и именно меня сейчас принуждают быть надзирателем за местными жителями. Тошно. Отвратительно. — Могу поспорить, — сзади послышался растягивающий слова голос Дэниела. — Никто из этих придурков не дослужится и до приоритета Грин за ближайший десяток лет. Все выглядят так, будто у них жопа с башкой местами поменяны. — Ага, — загоготал рядом Дэн. Отличить этих двоих я, если честно, могла только по голосу. Хоть парни и не были родственниками, они, кажется, делили одну внешность на двоих. И мозг тоже. — Я таких дрищей в жизни не видел. Да их даже на Плантации не выпустят! — Пожизненный приоритет Блайнд, — продолжал глумиться его напарник. — Только представь, сколько таких же неспособных идиотов живет в Городе. Лично я честно плачу свои налоги не для того, чтобы содержать этих отбросов! Я на мгновение повернулась в сторону Айзека. Пусть верзила и тактично молчал, глядя на дорогу, я знала, что он разделяет мнение парней. Уверена, он не говорил ни слова только потому, что поддержка неспособных к длительному умственному труду за счет средств высших приоритетов была одобрена Правительством. Таких «нестабильных» людей пусть и было меньшинство, но количество их росло с каждым разом, когда очередная группа новоприбывших поселялась в Городе. Оно и не удивительно! Чем позднее новичок находит безопасное место, тем больше времени он проводит во внешнем мире, а такую пытку может выдержать далеко не каждый психически здоровый человек. Внешне нестабильные ничем не отличались от обычных горожан. Они ежечасно принимали таблетки, чтобы контролировать свои эмоции, выполняли несложную работу типа уборщиков или фермеров на Плантациях, получали обычную зарплату и гарантированное бесплатное трехмесячное психологическое лечение. Жаль, многим этого было недостаточно, и они потихоньку сходили с ума. Когда это начинало сказываться на их производительности, им находили замену среди новоприбывших, а несчастных нестабильных просто усыпляли, как котят. Об этом, конечно, большинство населения не должно было знать, ведь счастливый народ — послушный народ. А послушный народ — ключ для выживания всей цивилизации. О счастливом забвении населения и заботились пропагандисты — несчастные ребята вроде меня и еще пары человек в этом Городе. Если честно, порой я мечтаю о самой обычной работе с самым низким уровнем приоритета. Серьезно, некоторые мои обязанности не стоят никаких привилегий. Зачастую случалось так, что я лично присутствовала на казни нестабильных и мелких нарушителей, а после этого мчалась на Плантацию к очередной группе новоприбывших, чтобы рассказать им, как замечательно живется в единственном на свете безопасном месте, и как же им повезло оказаться в списке жителей Города. В Город пускали далеко не всех. Толпы обессиленных бедолаг могли месяцами скитаться вокруг границ не в силах отыскать выход из всепоглощающего ада. Многие из них погибали от голода и жажды, некоторых убивали страшные существа, обитающие снаружи. Везунчиков, доживавших до момента, когда Городу нужны были новые рабочие руки, находили и небольшими группками отправляли на Плантации. Там их встречала я, проводила им краткий экскурс по окрестностям, рассказывая о жизни внутри границ, а после отправляла на Обработку. Обработка по сути представляет собой удаление почти всех воспоминаний о том, что было до Катастрофы. Новоприбывшим многократно вводят в кровь очень сильный наркотик, вследствие чего большинство клеток мозга, отвечающих за память, отмирает, а нетронутыми остаются только особо въевшиеся в сознание нейронные связи. То есть, человек помнит только сильно потрясшие его психику события, например, смерть близких и весь тот кошмар, который им довелось испытать во Внешнем мире. Это нужно Правительству для того, чтобы стирать из памяти людей хорошие воспоминания и заставлять новоиспеченных жителей ассоциировать Город с единственным счастливым местом на Земле. И несмотря на то, что такой метод крайне жесток, более эффективного средства управления толпой я еще не встречала. А может, встречала. Этого я, честно говоря, не помню. Направляющийся в сторону Плантаций линтер сделал несколько крутых поворотов, и на плоском экране, заменяющем окно, я увидела, как широкая дорога разделяется на пять или шесть узких полосок, уходящих по бокам и образующих вокруг Города большой круг. Мы свернули направо, постепенно набирая скорость, и это заставило меня выдохнуть с облегчением. Скоро мы доберемся до границ внутреннего Города, и на выездном пропускном пункте меня будет ждать старая подруга. А еще на Плантациях нет обустроенных электромагнитной подушкой дорог, так что мне придется покинуть этот чертовски уютный линтер и рассевшихся на его сиденьях незатыкающихся верзил. — Добраться до Города у этих идиотов мозгов хватает, — все еще захлебывался слюной Дэн, — а сделать что-то годное для человечества — кишка тонка. Я прерывисто вздохнула и потянулась за еще одной дозой успокоительного. Ссориться с киперами — не самая лучшая идея. А эти двое только и делают, что ждут шанса подпортить мне репутацию. — А я вообще считаю, что с психикой у них все нормально, просто эти халявщики уклоняются от работы, — поддакнул напарнику Дэниел. — Была бы моя воля, я бы лично отстреливал таких после первого же «флэшбэка». — Дэн, — у меня даже не хватило сил пожалеть о том, что я раскрыла рот. — Ребята, которые сейчас ждут нас на Плантациях, пробыли снаружи на четыре гребаных года дольше, чем вы. Ещё вчера они видели, как мрут их друзья, а вы, полудурки, в это время прохлаждались в сраном линтере и поедали пончики, делая вид, что патрулируете Город. — Надо же, кто вдруг решил состроить из себя Мать Терезу. Девчонка с приоритетом Блэк. — Дэн растянулся в ухмылке. Ему, кажется, всегда нравилось выводить меня из себя. — С приоритетом Блэк, но без большого ума, я смотрю, — ухмыльнулся Дэниэл, уставившись мне прямо в глаза. — Я вот все никак не пойму, когда это бабам высшие ранги выдавать начали? Замечание меня немного кольнуло. Действительно, я получила свой статус благодаря чистой случайности и вовремя подвернувшемуся шансу. Но просто промолчать в ответ на такие слова было бы глупо — Зай, — я попыталась улыбнуться настолько мило, насколько это было возможно, — Ты всегда можешь спросить это у тех, кто выдал мне такой ранг. А потом мы вместе посмеемся над их реакцией. И, кстати, у тебя козявка в носу. Отвернувшись, я уставилась в импровизированное окно. Двое сзади не унимались. — Знаешь, моя хорошая, я не в курсе, как, но однажды ты спалишься. — Судя по приторному голосу Дэна, тот жаждал ударить меня по голове чем-то тяжелым. — Возможно, ты соизволишь подпортить новобранцам процесс Обработки или учудишь еще какую-нибудь противоправную херню, и тогда именно я стану тем, кто огласит тебе приговор перед казнью. Я открыла было рот для того, чтобы ответить, как вдруг меня перебил не проронивший до этого ни слова Айзек: — Да заткнитесь вы, оба! — Хоть водитель и выглядел невозмутимым, краем глаза я заметила, что он сжимал руль едва сильнее, чем стоило бы. — Если вы, идиоты, скажете ещё хоть слово, я разверну линтер, и мы уедем назад в город. И мне насрать, куда и зачем вам было нужно, — добавил он, покосившись в мою сторону. Пусть Айзек порой и раздражал меня, внутри я порадовалась, что он вмешался. Бессмысленные конфликты еще никогда не приводили ни к чему хорошему. *** Когда минут через пять меня наконец высадили у небольшого кирпичного здания, я полной грудью вдохнула чистый загородный воздух и с наслаждением посмотрела на быстро удаляющийся линтер. — Шо, эти засранцы умеют подпортить настроение? — Элли, веселая девчонка со светлыми убранными в хвост волосами и солнечными очками на глазах, стояла, прислонившись к стене потрепанного временем строения. Думаю, его построили здесь еще до того, как на Землю обрушились все беды Катастрофы. — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, — я не смогла сдержать улыбки и кинулась обнимать подругу. — Мне кажется, эти трое что-то заподозрили. Это уже четвёртый раз, когда они забирают меня на Плантации лично… — Будто слежку ведут, — она продолжила мою мысль. — Еще и все пытаются впарить мне, что без приоритета я — никто. Будто, блин, я без них не знаю. Да, и когда они обнаружат, в чем дело, Стена покажется нам щекоткой. — Не парься, дорогая, — Элли сплюнула на землю. — Когда это произойдет, мы будем уже далеко отсюда. Мне страшно нравился акцент девушки. Языком она владела великолепно, так что, думаю, она была откуда-нибудь из восточной Европы. Скорее всего, из бывшей Украины или Беларуси. Вообще, бóльшую часть населения Города составляли иностранцы. Люди со всего мира съезжались сюда, следуя слухам об единственном безопасном месте на планете. Забавно, что многие из них скрывали свои настоящие имена — кто-то еще во Внешнем мире придумал себе прозвище, чтобы о нем можно было узнать как можно меньше, кто-то просто подхватил эту тенденцию уже после того, как оказался в Городе. Сейчас своими настоящими именами пользуются лишь единицы — старомодные ребята вроде Эша и Оли, а подавляющее большинство предпочитает даже не вспоминать о том, что когда-то его звали по-другому. — Мне так нравится на Плантациях, — неожиданно произнесла Элли. — Напоминает старые времена… Ты вообще помнишь, когда в последний раз была за рулем настоящего нормального автомобиля, а не чертого электромагнитного ведра с гвоздями? — Не думаю, что я водила до Катастрофы. Во всяком случае, когда мы с группой выживших добирались сюда, за рулем всегда была Санни. А я была слишком мала, чтобы водить… — Да, Санни отличный водитель, — Элли усмехнулась, приглашая меня на переднее сидение старого насквозь проржавевшего микроавтобуса с открытой крышей. — Но не паче меня. Я сдавленно хихикнула, наблюдая, как подруга возится с ключом зажигания. Пусть современные линтеры и были оснащены в разы лучше этой рухляди, дальше центральной части Города они выехать не могли. Да и атмосферы такой, сидя в них, я никогда не чувствовала. — Когда мы отсюда выберемся, я добуду себе шо-нибудь посмачней этой колымаги, со всей силы надавлю на газ, и… — она резко осеклась и хлопнула себя по лбу. — Ай, черт, точно! Я вопросительно подняла бровь. — Проверка на приоритет, — констатировала она. — Совсем позабыла. Она спешно порылась в бардачке, доставая небольшое металлическое приспособление, по очереди поднося его сначала к своим глазам, потом — к моим. В голове пронеслась далекая мысль о сканерах штрихкодов в супермаркетах, и я услышала собственный тихий голос: «Приоритет: Рэд. Доступ — разрешен» «Приоритет: Блэк. Доступ — разрешен» Мы двинулись дальше. — Отвратительно, — пробормотала я. — Почему они везде засовывают мой голос? — Сама подписалась на это, подруга. — Элли довольно хмыкнула и покосилась на меня. — Ты же у нас теперь публичный голос страны. Тебя слышно в радио, тебя слышно в приборах, в уведомлениях… — Не продолжай. — Как думаешь, сколько мне лет? Такого вопроса я не ожидала. В этом месте о возрасте никто особо не задумывается. Как я уже говорила, все хорошие воспоминания стирает Обработка, так что свой последний День рождения не помнит ни один нормальный житель Города. — Я всегда предпочитала думать, что тебе около восемнадцати, — я попыталась разглядеть глаза подруги за темными очками. — Круто. — Она не сводила взгляда с дороги. — Я бы не дала тебе больше шестнадцати. В лучшем случае. — В моем ID написано, что мне двадцать, — я выпрямилась, пытаясь показаться более взрослой. — Так по официальной версии и мне двадцать два. Нашла чему доверять. Сама ведь говорила, шо возраст тут просто от балды придумывают. За очередным поворотом вдруг показался одинокий худощавый паренек с длинными темными волосами, его взгляд был опущен вниз, а сам он старательно вычерчивал ногой на земле какие-то узоры. Чуть поодаль от него стояла небольшая группа людей азиатской внешности, а рядом с ними — еще человек пятнадцать разных национальностей, разговаривающих на английском языке с сильным американским акцентом. — Это они? — Элли резко вдавила педаль тормоза и открыла дверь кабины, чтобы я смогла выйти. Я плюхнулась на землю рядом с американцами и, стараясь не облажаться, произнесла на английском: — Привет, народ! Меня зовут Мейсон, и я покажу вам окрестности. Запрыгивайте в автобус. Новоприбывшие с недоверием посмотрели на меня, но все же неспеша поплелись в нашу сторону. — Могу вас поздравить, дорогуши, вы наконец-то нашли безопасное место. Пару лет назад я была такой же напуганной новенькой, как и вы сейчас, но прошло время, и, как видите, со мной все в порядке. Вы можете нам доверять, — после этих слов мне сразу стало не по себе от собственного наглого вранья, но, выдавив весьма правдоподобную улыбку, я продолжила. — Пока мы в автобусе, вам разрешено задавать вопросы на английском, чтобы избежать языкового барьера, но потом, боюсь, вам придется выкручиваться. Извините, ребят, но такие правила. Внутри стен Города — только русский. Со стороны новоприбывших послышались недовольные вздохи, кто-то что-то шепнул своему другу, кажется, на китайском, но я не успела сделать замечание, потому что мой взгляд упал на темноволосую макушку за окнами автобуса. Я спешно выпрыгнула за оставшимся за бортом человеком. Это был тот самый одинокий паренек, что стоял поодаль от всех, когда мы с Элли только добрались до группы новичков. — Эй, ты там застыл? Все уже давно в автобус залезли! — Парень, кажется, не замечал ничего вокруг и все продолжал чертить ботинком круги на земле. Его не впустили бы сюда, если бы он не понимал русский, но я все же решилась спросить по-английски. — Ты в порядке? Никакого ответа со стороны парниши не последовало. Отлично, — подумала я, — У нас еще один нестабильный. Приблизившись к новоиспеченному молчуну, я нетерпеливо положила руку на его плечо и развернула того так, чтобы можно было увидеть его лицо. Парень был всего на пару сантиметров выше меня, так что сделать это не составило никакого труда. Как только я увидела до боли знакомые темно-синие глаза новичка, внутри меня все неприятно сжалось. — А ты изменилась, Мейсон. — Еле слышно сказал он с сильным британским акцентом.