Приоритет Блэк

Я сидела на краю дамбы, свесив ноги, и наблюдала за расположившимися внизу ребятами. Огромное ярко-красное солнце заходило за горизонт, и весь отряд напряженно готовился к ночлегу. Мы так и не нашли топливо, поэтому Санни с поникшим видом сливала из любимого «Мустанга» последний бензин. Завтра мы все пересядем в пикап. Мия то и дело крутилась вокруг Вэлл, и я представляла, как моя подруга безрезультатно пытается заткнуть девушку. Оли и Майк же держались поодаль от всех. Видимо, решили сберечь свои нервы. Было заметно, что этим двоим хорошо друг рядом с другом. Они возились у костра, окружив себя котелками, консервами и упаковками чего-то съестного. Отсюда казалось, будто Майк учит Оливера готовить, и Оли впервые после побега из Города выглядел счастливым. Возможно, мне казалось, но парни прикасались друг к другу чаще обычного. Когда Майки, судя по всему, похвалил стряпню Оливера, тот на эмоциях кинулся парню на шею. Казавшийся холодным и нетактильным Майк ответил и приобнял Оли за талию. Позже, когда все уже собирались спать, мне на плечо легла чья-то ладонь, и я улыбнулась, увидев садившегося рядом Брайана. В одной руке он держал сразу две кружки с ароматным напитком, а на песке рядом со мной уже стояли две металлические миски, аппетитно дымящиеся едой. — Я обожаю Майка, — сказал Брайан. — Здесь гречка с тушенкой — бомбическая! — и чай. Представляешь, настоящий чай! Я сто лет его не пил. Мы с наслаждением поглощали еду, отвлекаясь только на перебрасывание короткими фразочками, нахваливающими стряпню ребят. Идеально приготовленная гречка обжигала язык и таяла во рту — ничего общего с той гадостью, которую мы ели, когда из припасов были только консервы. Становилось прохладно и я, завернувшись во фланелевую куртку, радовалась тому, что можно согреться божественно вкусным напитком. — Говорят, есть кое-что общее у русских и британцев, — проговорила я, забирая кружку. — Это любовь к чаю и неулыбчивость. — Неправда. Про неулыбчивость. Мне очень нравится твоя улыбка, хотел бы я видеть ее до конца своей жизни, — в его голосе прозвучала бескрайняя печаль, а мое сердце пропустило удар. Я зачем-то взяла Брайана за руку: — Скучаешь по Бэкки? Парень замешкался. Несколько минут мы просто молча смотрели на закат, а потом он выдохнул, словно собирался совершить что-то важное, и крепко меня обнял. Я обмякла. Происходящее казалось чем-то нереальным, приятным сном, в котором хотелось застрять на вечность, и который вот-вот закончится. Вдруг, отстранившись, Брайан посмотрел мне прямо в глаза, неестественно грустно улыбнулся и выпалил: — Я ее выдумал. Я не поняла, как реагировать: — Что? — Ну, Бэкки никогда не существовало, — Брайан убрал ладони с моих плеч. — Я ее придумал… Шутка? — Шутка? — Одними губами произнесла я. — То есть, все, что ты рассказывал о гибели своей семьи… Шутка? Брайан, что происходит?! Я едва не подскочила на месте, но парень успел меня удержать: — Послушай, позволь мне кое-что тебе рассказать. Я уже третий день пытаюсь, но что-то все время мешает. Пожалуйста, — он порылся в кармане и достал оттуда что-то поблескивающее в закатном солнце. Мой медальон. Тот самый, который я отдала ему еще в Городе. — Забери его. — Я… Спасибо, что не потерял. Брайан бережно застегнул цепочку на моей шее, а мой организм, кажется, совсем забыл, что когда-то умел самостоятельно дышать. Над пустыней сгущался плотный туман. — Ты помнишь, что это? — Мой талисман. Он всегда был со мной. — Я так и думал, — Брайан поник. — Знаешь, тогда в Городе, ты отдала мне эту цепочку, я на секунду подумал, что ты меня узнала. Я был так счастлив… Все, что я рассказал тебе про свою семью — чистая правда. За исключением одного — никакой Бэкки с нами не было. Так в шутку представилась мне ты, когда мы только познакомились. — То есть, — мои глаза округлились, а сердце сделало кульбит. — Бэкки это я? — Получается, что так. Жаль, что ты этого совсем не помнишь… А твой талисман — это монета. Пятьдесят пенсов из серии Кролик Питер две тысячи двадцать второго года выпуска. У них был ограниченный тираж, и ты однажды сказала, что отдала бы все за такую монету. Вот я тебе ее и подарил перед тем, как ты вернулась в Россию. — Ух ты, — непонятно отчего, меня начал пробивать озноб. — Спасибо, наверное… Не знала, что мы были настолько хорошими друзьями. — Да, друзьями… Брайан как-то непривычно дергано огладывался по сторонам. Он нервно хрустел пальцами, и сейчас напоминал подростка на первом свидании. Думаю, я выглядела не лучше. Я куталась в свою куртку, тщательно стараясь не смотреть в сторону друга. Сердце колотилось, словно бешеное. — Знаешь, ты однажды спасла мне жизнь. — Правда? — Мой отец был последним уродом. Употреблял наркотики, бил мать, меня… Знаешь, почему у меня иммунитет к Обработке? — Парень резко замер. — Порой он заставлял употреблять меня. И смотрел на это, как на спектакль… — Он уставился в одну точку. — Мать ничего не могла сделать, она впадала в ступор от страха. И вот однажды ты осталась у меня ночевать. Отец этого не знал. Он пришел домой пьяный, и тогда… Голос Брайана вдруг сломался, а его глаза начали наполняться слезами. Я тут же обняла друга и прижала к себе, давая отдышаться. Он уронил голову мне на плечо, отчего все внутри меня будто завязалось в тугой узел. — Тебе хватило смелости вызвать полицию, — его голос звучал приглушенно. — Отца упрятали за решетку. Мама вышла замуж за замечательного человека. Ты спасла мне жизнь, Мейсон. Спасибо тебе. — Господи, Брайан… — Я отстранилась, поражаясь тому, насколько мы были важны друг для друга. — Я совсем ничего не помню. — Я влюбился в тебя, как мальчишка, — Брайан смотрел на меня своими глубокими темно-синими глазами. Густой белый туман продолжал окутывать нас, но мне было не до него. — Ради тебя я начал учить русский. Я мечтал приехать в Россию и вновь увидеть тебя. Мы продолжали общаться, но для тебя я всегда был просто другом. И вот, наступил апокалипсис. Ты пропала. Британию на три года закрыли на локдаун. Мне казалось, ты давно мертва, но год назад я услышал твой голос на радио. — Сообщения для беженцев, — догадалась я. — Из Города. Меня только приняли на приоритет Блэк. — Я тут же кинулся тебя искать. Отправился в Город. А там ты… Совсем меня не помнишь. Голова взрывалась. Туман заволакивал все вокруг. Мне даже начало казаться, будто это он, заполняя черепную коробку, лишал мозг способности думать. — Теперь же все будет хорошо… — Непонятно отчего я зевнула. — Мы доберемся до Острова. Эй! Осталось ехать всего ничего. Завтра-послезавтра мы пересечем границу с бывшей Финляндией, а оттуда до океана рукой подать. — Мейсон… Милая. — Мою ладонь крепко сжали. — Я не смогу поехать с вами. — Чего? — Я одернула руку. — Понимаешь, я не просто так шел тогда в заброшенный город. Я хотел там остаться. — С ума сошел? Там же куча трофов. — Мейсон. Посмотри мне в глаза и пообещай, что отреагируешь максимально адекватно. — Брайан вплотную приблизился ко мне. Дыхание его сбивалось. — Просто пообещай. — Нет. Что ты задумал? — Мейсон, умоляю. — Нет! — Все мое тело напряглось в ожидании чего-то страшного. Чего-то, о чем не хотелось бы знать. Туман теперь стал таким плотным, что я едва могла видеть Брайана. В воздухе запахло чем-то резким, но мне было наплевать. Все, что меня сейчас волновало — состояние друга. — Послушай, я не жалею ни о чем. Но тогда, в логове катроутеров, мне пришлось наброситься на трофов, чтобы мы смогли сбежать. И, понимаешь, это не прошло без последствий. Меня начала охватывать паника, но я старалась не подать виду. Брайан вытянул левую ногу вперед и аккуратно закатал штанину поношенных брюк. Только сейчас я заметила, что ткань была порвана и наспех зашита нитками из бардачка пикапа. Я подавила рвотный позыв. Нога выглядела отвратительно. Гноящиеся куски плоти сочились сукровицей. Кожа вокруг укуса почернела на несколько сантиметров. Я задохнулась. Несколько секунд я просто молча пялилась на Брайана, не в силах сообразить, что происходит. — Я заражен. — Нет… Я не поняла, как вскочила на ноги. Сердце бешено билось в груди, а из-за притока адреналина хотелось убежать в пустыню. — Нет! Нет! — Мой надрывный крик эхом прозвучал над пустыней. Я резко села на корточки, не зная, куда себя деть. — Брайан, нет! — Прости. Пожалуйста, прости. Я уже не чувствую ногу и почти не могу спать. — Мы все исправим, — успокаивала я то ли сама себя, то ли друга. — Мы найдем лекарство. Все будет хорошо, честно. На Острове… — Ты ведь понимаешь, что я не смогу добраться до Острова? — Пожалуйста, заткнись! — Я быстро вытирала слезящиеся глаза рукавами, но это было бесполезно. — Выход есть, Брайан. Выход всегда есть. — Я постоянно хочу есть. Это чувство сводит меня с ума до такой степени, что иногда я просто прихожу в бешенство. Однажды все станет хуже, и я вцеплюсь кому-нибудь в глотку. Из моего горла вырвался болезненный всхлип. За ним — еще один. Все не может закончиться так! Это нечестно! Несправедливо! Только не сейчас, не сегодня! Слезы градом катились по моим щекам. Было ужасно стыдно за то, что я так расклеилась. Это я должна была сейчас успокаивать Брайана, а не наоборот. Это он должен был рыдать и вопить о несправедливости этого мира. — Давай… Ты останешься… С нами. Пожалуйста, — бесконечные всхлипы не давали мне разговаривать нормально. — А когда… Почувствуешь себя плохо — скажешь. Давай? И все будет хорошо? Брайан молчал. Я подошла к нему и, обняв, прижалась всем телом. — И все будет хорошо? Не молчи! — Хорошо. — Безэмоционально, словно робот, повторил он. — Я тебя никогда не брошу, — прорыдала я ему в грудь. — Никогда! Слышишь? Мне наплевать на все… На всех… Я никогда тебя не брошу. Рыдания прекратились и сменились липкими полубессознательными всхлипами. Облако тумана вокруг нас стало почти осязаемым. Глаза слипались от истощения, и я почти не заметила, как все вокруг заволокла темная пелена.