Ало-рыжее недоразумение

Сколько он себя помнил, Наруто всегда был один. Если раньше, в детском приюте, ему казалось, что вот выйди он за пределы высокого забора, ограждающего территорию дома от остального мира, все будет иначе. Что только там — настоящая жизнь, проходящая мимо него. Жизнь сироты вертелась в основном в попытках вырваться из-под круглосуточной опеки, или, будет вернее сказать — надзора. И поэтому день, когда ему торжественно вручили маленький ключик и проводили к его новому дому, был самым прекрасным на свете. Ему было пять лет, когда он впервые за все годы выбрался на улицы Конохи. И тогда мечты рассыпались. Мальчик не знал, почему к нему так относятся. Если честно, он бы и вообще на них внимания не обращал — его больше занимал осмотр достопримечательностей. Вот только шепот, сопровождающий его повсюду, не замечать было сложно. Он еще не понимал, что означают эмоции в глазах жителей Конохи, но догадывался. В конце концов, не такой уж и глупый — видит же. С ним, даже случайно сталкиваясь — брезгливо отряхивались и поджимали губы. Хорошо хоть, не трогают. Не трогали. Через полгода жизни в «большом» городе Наруто разучился верить. Тогда впервые они посмели тронуть его. Нянечки говорили, что день рождения — счастливый день. День, когда они, маленькие карапузы, появились на свет. В этот день собираются родные и друзья, а именинник задувает свечки на торту. Повсюду летают бумажные ленты, шарики, гремит веселье и смех гостей. Были ленты и шарики, был и смех. Вот только смех этот был злым и обреченным. Хотя надпись на большом плакате, вывешенным над главной площадью, и не предполагала веселье. «10 октября — День победы над Кьюби». Оптимистично, думал мальчик, проваливаясь в странную темноту, не в силах терпеть боль. *** Мое жалкое прозябание за прутьями клетки не стоит потраченных нервов. После бесчисленных и странных попыток занять мающийся мозг хоть чем-нибудь, я просто плюнула на это дело. Тоскливо играя потоками оранжевой чакры, покорно пузырившейся над водой, я уже ни о чем не думала. Не стоит и говорить, что фазы неверия, неприятия, отложения и активной деятельности уже прошли. Наступила полнейшая апатия. А когда я в апатии, то все, пипец. Атмосфера уныния, «жизньтленбольсмерть», полные печали глаза, грустное лицо. В общем, от меня бегут, как от прокаженной. Если подумать, от меня стараются отделаться как можно быстрей, когда я в любом состоянии, кроме плебейски-веселого. Предатели. Задумавшись о нелегкой судьбинушке своей, я пропустила момент вторжения чужака. Равнодушно мазнув взглядом в сторону легких шлепков по воде, я апатично уставилась на замученного дрожащего ребенка. Как-то лениво мелькнула мысль, что надо бы установить сигналку на входе, а то бродят тут всякие. Вздохнув, отвернула морду и поежилась. Шлепки раздавались все ближе и с каждой секундой становились все неуверенней. Дернула ухом, во мне медленно пробуждался интерес. Я даже не подумала о том, что это мой шанс исправить ситуацию. После криков до хрипоты, слез, истерики адекватно воспринимать происходящее становилось все трудней. Даже юморнуть не получается, что просто удивительно, ведь даже когда во мне взбунтовался аппендицит, я сохраняла вид дебильного хохотуна. — Кто здесь? Где я? — запинаясь, проговорил ребенок. — Я здесь. Ты у себя, — скосив на мальчика взгляд, пояснила я. Он явно ничего не понял, но переспрашивать побоялся. Неуверенно комкая в руках полы белой футболки со стилизованным огненным язычком на груди, малыш испуганно оглядывался. Не выпуская меня из поля зрения. Ну и правильно. В своем нынешнем состоянии я сама себе и туалетную бумагу не доверила бы. Все-таки Девятихвостый Демон-Лис — это вам не хухры-мухры, он и пришибить ненароком, и деревеньку сжечь может. Никогда не шутите с Кьюби. А тем временем малыш изучил окружающее нас пространство и, кажется, пришел к выводу, что не все так уж и плохо. Во всяком случае, я даже глаза пошире открыла, рассматривая сделавшего шаг ко мне мальца. В голове стремительно завертелись шестеренки, и я вдруг почувствовала себя отсталым дебилоидом. Если честно, так я себя чувствовала большую часть своей жизни. Друзья даже называли меня Интернет Эксплорером, в честь печально известного тормозящего браузера. Я обижалась, отказывалась от общения, капризно отворачивалась от протянутых конфет, но пришлось смириться. Так о чем это я? Передо мной Наруто Узумаки, собственной персоной, а я тут из себя невесть что изображаю. Годы идут, а я все так же остаюсь непроходимым идиотом. Мне захотелось с чувством врезать себе по лбу. — Наруто, ты знаешь, кто я? — всегда мечтала сказать эту фразу. Не обязательно именно Наруто, но кому-нибудь. Во мне не то что бы великий актер погибает, там у меня целая труппа бродячих музыкантов завалялась. — Простите, нет… Говорящая лиса? .. — И это тоже, — паренек немного приободрился и уже не глядел словно побитая собака. Уже хорошо! Мысленно потирая лапки, я принялась вдохновенно вещать: — Известно ли тебе, мой юный друг, что я — никто иная, как Великая Кицуне? И я здесь не просто так. Место, где ты сейчас находишься, принадлежит тебе. Это твой внутренний мир, он находится внутри тебя, — пытаясь объяснить маленькой пацанве, что такое «подсознание», внезапно понимаешь, насколько беден и скуден твой словарный запас. Стыдоба… — Мой мир?! Но что вы тогда тут делаете, Кицуне-сан? — приоткрыв рот, пролепетал Наруто. — Я — твой хранитель, — лучше самой с детства втолковывать малышу, что не причиню вреда, чем потом огребать последствия терапии Мизуки. О, этот момент я помнила очень хорошо. И сотню клонов Наруто тоже. Это круто! — Твои родители заключили со мной контракт. — Вы знаете моих родителей?! Кицуне-сан, пожалуйста, скажите, кто они?! Пожалуйста…! Я замолкла на полуслове, не сразу найдясь с ответом. И как объяснить ему произошедшие события? Так, красноречие и воспитываемый с детства талант к риторике, ваш черед! — Я потомственный хранитель. То есть передаюсь из поколения в поколения. Я была хранителем твоей бабушки, затем твоей матери, сейчас же настал твой черед. В день твоего рождения, да-да, 10 октября, произошло ужасное! — глаза Наруто в страхе расширились, когда я чуть приподнялась в поисках удобного положения. Не сахарный, чай, не растает от демонического величия, хах. — Кто-то выпустил меня наружу, из мира твоей матери. И затуманил мне разум. То есть меня подчинили против моей воли. Это было ужасно… Трагедия, случившаяся тогда, до сих пор клином вонзается в мое сердце. Мне искренне жал, что подчиняясь тому человеку, я совершила столько ужасных дел! Распаляясь, я с удовольствием чесала языком, восполняя годы одиночества и тоски в этом затхлом темном подземелье. Не хотелось терять Наруто, ведь он единственный возможный мой собеседник. Он единственный, кто может освободить меня. А я хочу на свободу! Очень хочу! — Вы хранитель… Вы должны меня защищать? Но почему вы в клетке? И что с моими родителями? — Ты умный ребенок. Молодец. Твои родители поступили как настоящие герои. Они и есть герои. После того, как тот человек подчинил меня себе, контракт между мной и твоей матерью разорвался. Насильно! Твоя мать должна была умереть от этого, ведь ни я, ни она не хотели разрывать контракт! Твои родители решили заключить новый контракт, так как мать было уже не спасти. Я стала твоим хранителем… Ценой жизни твоих отца и матери. Не зная, что еще можно добавить к этой внушительной речи, да и надо ли, я замолкла. Я не знала, что именно понял из сказанного Наруто, но надеялась, что в этом мире дети, а тем более дети-сироты, взрослеют быстро. Вспоминая своего младшего двоюродного брата, примерно того же возраста, что и Наруто, я понимала… Он бы мало что понял. Ну же, Боженька, отрабатывай мое заключение, сделай доброе дело! Уна будет хорошей девочкой! — Как звали моих родителей? Моих маму и папу? Говорить, нет? — Имя отца я тебе сказать пока не могу, прости. Контракт запрещает. А вот имя матери… Твою маму зовут Кушина. Кушина Узумаки. Ты точная копия отца, а характер мамин. Замолкнув, малявок потеряно разглядывал свои ладони. — Вы… правду говорите? Вы правда… видели моих родителей? Снисходительно согласившись, я стала выжидать. На охоте нужно не прогадать момент атаки. Неважно, на кого ты охотишься: на зайца, лань или Наруто Узумаки; неважно, с какой целью ты это делаешь: на шапку, пожрать или заполучить новую тушку. Важно — это момент! Я говорила, что из меня хреновый охотник? Разглядывая мальчика, я пришла к неутешительному выводу, что над ним точно издевались. Не сильно, не до переломов и ран, а чуть сильнее, чем над изгоем-ботаником, который просто учится лучше. Ну, так-то причины для ненависти у коноховцев похлеще неудовлетворенных комплексов будут: целая я. Если присмотреться, то можно заметить давно не стиранную футболку. Очень редко дети вдруг берут себя в руки и с криком: «Футболка грязная!» бегут к матерям. Дай им волю, они месяц мыться не будут. С Наруто примерно так и обстоит дело, он же сирота, блин. Кто о нем заботиться будет-то? Хотя, это ни при чем, у всех мальчишек его возраста просто обязаны быть выбиты зубы — по привычке нашарила языком правых верхний клык, обломанный, синяк под глазом — вспомнила свои фонари от друга, — в клочья разорваны штаны и футболки — с грустью поплыло перед глазами новенькое белое платьишко, безжалостно растоптанное дворовым кошаком, — и грязь под ногтями. Да я сама на пацана похожа! Запаниковала. Так вот в чем причина моих Казановских похождений! Неудачных. Выгнав неуместные мысли, я продолжила осмотр. Вздрогнула, вспомнив первую или вторую серию, в которой Наруто со счастливой лыбой употребил в пищу прокисшее молоко. Или кефир, не помню. И в комнате у него еще горы упаковочек бомж-пакетов валялось. Брр. Кстати, надо бы придумать себе звучное имя. А то Курама не очень нравится. Тем более, под Лисом подразумевался брутальный лис-мужыг, кем, собственно, я являться по велению Судьбы и обстоятельств, из-за которых встретились сперматозоид папочки и яйцеклетка мамочки, не могу. Наруто судорожно выдохнул, вытирая набежавшие во время моего междусобойчика со своим отражением слезы. Я отвлеклась от мыслей о бытие и приготовилась внимать. Может умное что скажет. — А как вас зовут, Кицуне-сан? Эм… — У меня много имен, — решив сразу просветить мальчика, сказала я. На что Наруто некультурно открыл рот. — Но ты можешь звать меня… Уной. — У-на? Я снисходительно кивнула и тут меня перекосило. — Просто Уна, не нужно никаких -сан или, еще хуже, - чан. Малец кивнул, принимая к сведению. Я оскалилась. Так и состоялось наше знакомство с будущей легендой своего мира, Узумаки Наруто. В том, что он станет легендой, я даже не сомневалась. Это судьба такая у героев сенэн-аниме. А мне достанется роль этакого катализатора для героя. Да прибудет с нами Рикудо-сеннин!