Семнадцать лет спустя.
Чёрный брючный костюм сидел идеально, туфли ни капельки не жали, но Беверли всё равно чувствовала, будто что-то где-то ей трёт. Внимание зала, обращённое на ведущего, давило. — Встречайте, основательница бренда «Los\vers», спонсорка сети шелтеров «Betty’s», талантливая дизайнерка и феминистка, Беверли Марш! Беверли глубоко вздохнула и вышла на сцену. Сотни взглядов впились в неё, будто маленькие иголочки — но как-то правильно, как на сеансе акупунктуры. Поэтому улыбка получилась вполне искренней. — Здравствуйте, — сказала Беверли, радуясь, что не надо сжимать в потной руке микрофон — храни вселенная нательные микрофоны с прищепками. Зал одобрительно загудел, отзываясь на её приветствие. — Вы все знаете мою семью, — редкие смешки и аплодисменты. Беверли продолжила: — Я не вижу смысла скрывать, со сколькими мужчинами живу, и то, что среди нас нет больше ни одной женщины, всего лишь трагическая случайность. Беверли с любовью и лёгкой грустью подумала о своей семье. В управлении шелтерами ей помогал Майк, а в управлении компанией — Стэн, которому «птичка на хвосте» приносила все необходимые для лучшего развития компании новости. Эдди выучился на врача и на досуге насылал болезни на отдельных мужей, которые не оставляли своих жён и дочерей в покое, опосредованно помогая делу шелтеров. Ричи занимался стендап-комедией: со сцены говорил о своих профеминистских взглядах и жёстко высмеивал насилие. Он много говорил о непростительности того, что сильные поднимают руку на слабых. Билл увлекался археологией и делал ставки в спорте, нагло пользуясь тем, что видит будущее, но слал большую часть денег на медицинские исследования, которые находил для него Эдди, и финансировал шелтеры Беверли. «Мужчины, которые действительно поддерживают женщин, должны направлять силу своих привилегий на то, чтобы как можно сильнее сгладить различия в правах между полами. И пусть говорят, что Беверли неправильная феминистка — суть феминизма не в том, чтобы женщина была «правильной» для кого-то. Суть в том, чтобы у каждой был свободный выбор, как выглядеть, что делать со своим телом, кого любить, получать зарплату наравне с мужчинами и так далее», — говаривал Билл на многочисленных интервью по поводу своего меценатства. Бен строил потрясающие здания, его привлекали для самых серьёзных проектов — и он был счастлив. — Эту историю вы тоже знаете, — продолжила Беверли свою речь, — бла-бла-бла, дизайнерка назвала сеть шелтеров в честь своей бывшей подружки, которую убил маньяк. Ни для кого не секрет, что я всегда честно отвечала на этот вопрос, что вся моя семья так или иначе трудится на благо женщин, чьи права продолжают нарушаться каждый день. Те самые базовые неотчуждаемые права — на безопасность передвижения, например. Я знаю, что бы сказали сейчас мужчины — но нас же тоже убивают, грабят и бьют! Вас даже насилуют, но значительно реже и совершенно не так, как нас. Да, забыла сказать. Беверли наклонилась к залу в доверительной тишине. — Подавляющая часть изнасилований совершается мужчинами. Зал взорвался аплодисментами, кто-то засвистел. Она заговорила снова: — Психологически изнасилование похоже на крушение поезда, и ты — в его эпицентре. Твои границы больше не существуют. Твоё тело тебе не принадлежит. Тебя используют, словно вещь. Это и есть самое жуткое в том, что миллионы мужчин делают с миллионами женщин каждый день. Овеществляют. Делают объектом, безмолвным, безвольным объектом. Нещадно травят тех, кто выглядит и думает неугодно мужчинам, ведёт себя неугодно мужчинам. Будто бы женщина только для того и существует, чтобы быть игрушкой мужчины. Спросите, откуда я это знаю? Беверли невесело усмехнулась: — Я пережила изнасилование дважды. Одно совершил хулиган из школы, в которой я училась. Второе, слава вселенной, незаконченное, совершил мой отец. Зал потрясённо молчал. Беверли знала, что однажды скажет это, и момент был выбран верно — очередная волна феминизма в Америке набирала силу. — Мужчины считают женщин игрушками. Но это не так. Женщина — такое же человеческое существо, как и мужчина. Мы одного и того же вида. Я умышленно не говорю о тех, для кого их биологический пол оказался не тем, которым они себя ощущают, потому как я говорю от лица белой цисженщины, в силу происхождения наделённой некоторыми привилегиями, так что простите, дорогие трансперсоны, что говорю о своём опыте — я всегда внимательно слушаю о вашем. Говоря о привилегиях: я вышла из низов. Мне, как и многим из вас, приходилось пробивать себе дорогу. Так как это мужской мир, я рада, что рядом со мной столько дорогих мне мужчин, которые поддерживали меня все эти годы. Сейчас у меня куча денег и дорогих вещей, но я по-прежнему та же самая. Я — женщина. Беверли повернулась к чёрному экрану и нажала на пульт, включая слайды. — Я твёрдо могу сказать одно — несмотря на имеющиеся у некоторых из нас привилегии, в общем и целом мы всё ещё на второй позиции. Второй пол, как метко назвала нас Симона де Бовуар. Мы на второй позиции из двух, не на одной ступени с мужчинами, а ниже. Хотя мы ничем не хуже. Среди женщин не меньше изобретательниц, учёных, художниц и писательниц, чем среди мужчин — просто мужской мир очень долго отторгал женское как априори худшее. И всё равно многие потрясающие творения женских рук, смелые поступки многих женщин сумели выжить в памяти человечества, сохраниться как историческое наследие многих поколений. На экране возник слайд с двумя изображениями. — Слева вы видите Нефертити, жену фараона Эхнатона. Справа — Хатшепсут, первую фараонессу в истории Египта. Всегда было принято говорить о красоте Нефертити как о её великом достижении, но историки и историкессы с вами не согласятся. Им, разумеется, будет более интересна не выигравшая в генетическую лотерею Нефертити, хотя, бесспорно, я восхищаюсь и ею — за её неповторимый стиль. О Хатшепсут же можно говорить часами: она завоёвывала страны, вела торговлю, построила невероятно красивую гробницу, которая и в наши дни поражает взгляд. Беверли не могла упомянуть, как Бен водил её по долине Царей, половина которой была построена под его протекцией. Люциферу нравилось язычество, и Небеса слишком поздно спохватились, что о них никто не знает. Она перещёлкнула слайд. — Леди Ада Байрон-Лавлейс, первая программистка. Кэтрин Свитцервос, первая женщина, пробежавшая Бостонский марафон — бросившая вызов системе, в которой женщина не могла бегать наравне с мужчинами, а ведь это был тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год. Не так уж и давно, не правда ли? Софья Ковалевская, Мария Кюри, Валентина Терешкова — это лишь песчинка в том множестве имён, которые остались в истории. Даже своими развлечениями мы во многом обязаны женщинам: жанр готического романа, подаривший нам мистических существ наподобие Франкенштейна, был создан писательницей Мэри Шелли. А первый в мире повествовательный фильм, не просто передающий изображение, но развлекающий, был снят секретаршей легендарной французской компании Gaumont, Алис Ги-Блаше. Аплодисменты вновь затопили зал. — Я могу часами говорить о женщинах. Сегодня, с этой кафедры, я могу сказать — они все мои сёстры: как эти великие женщины прошлого, так и вы, сидящие в зале или смотрящие моё выступление в видеоформате. Мне необязательно переживать каждую вашу историю на своей шкуре, чтобы понимать, как сложен путь каждой из вас. Вам необязательно быть бисексуальной полиаморкой, добившейся успеха, чтобы понимать, что мой путь был ничем не легче. Каждая проблема важна. Каждая женская жизнь важна. Беверли видела, что некоторые из женщин в зале вытирают слёзы со щёк, и перещёлкнула слайд. — И, так как время на выступление ограничено, я закончу своё объявлением. Моя линия одежды для всех женских форм и размеров «Los\vers», с завтрашнего дня начинает финансировать публикацию работ феминисток, говорящих на любом языке мира, вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания и прочих вещей, которые составляют вашу личность и индивидуальность так же, как цвет глаз и манера говорить. Каждый женский голос должен быть услышан, и я, со своей стороны, приложу все силы, чтобы это произошло как можно скорее. Средства от продажи книг будут направлены на поддержку сети шелтеров «Betty’s», которую я назвала в честь своей погибшей от рук психопатичного маньяка подруги, Бетти Рипсом. Она была бы сейчас частью моей большой семьи, потому как мы искренне любили друг друга. Проблема фемицида всё ещё сильна — не только в Америке, но и во всём мире. Я надеюсь, что однажды мы сумеем создать всемирную организацию помощи и поддержки женщин, чтобы ни одна из нас не осталась без места, где могла бы почувствовать себя в безопасности. Я делаю это не только ради Бетти и той одинокой, зависящей от деспотичного отца девочки, которой когда-то была сама. Я делаю это ради каждой из нас. Спасибо, что пришли на мой Тед Ток. Под оглушительный гул аплодисментов Беверли спустилась к явно чем-то встревоженным Майку и Стэну. — Что случилось? — Что-то происходит с остальными, — Майк держал телефон возле уха, — мы договорились, что Эдди сегодня отбудет только на одной операции, он обещал не задерживаться — и ты же знаешь Эдди, если Ричи ловит его на слове, то Эдди в лепёшку разобьётся, но выполнит обещание. Стэн опустил свой мобильный. — Не берут. Ни Ричи, ни Билл, ни Бен. Мне это не нравится. — Едем домой, — сказала Беверли, положив руки им на плечи. — Может, они готовят какой-то сюрприз нам на годовщину? Она наконец поняла, почему чувствовала себя неуютно, выходя на сцену. И ей это тоже не нравилось.***
В лофте, где они жили, горел свет. Поднимаясь на лифте, Беверли на всякий случай сжимала в руке демонский кинжал — в семье у каждого были такие, даже у дяди Джорджи, который давным-давно начал представляться Джорджем Маршем, братом её отца. Стэн и Майк с каменными лицами держали свои кинжалы. Лифт открылся, и в лица им широко плеснули святой водой. — Ну блядь, — возмутился Стэн. — Это же моя новая рубашка! — Кристо! — крикнул кто-то. Беверли вытерла глаза и увидела высокого парня, чем-то напоминающего Ричи. Парень стоял, недоумённо пялясь на них. В руке у него был демонский кинжал — заговорённый и размеченный по-другому, но Беверли умела видеть такие вещи. — Ты, нахрен, кто такой? — Они тоже не демоны, Дин, — сказал парень куда-то в сторону, а потом обратился к ним. — Проходите. — Ты мне в моём собственном доме разрешаешь куда-то идти? — рявкнула Беверли, выступая вперёд. — Ты охуел? Облил нас, машешь тут ножом… Охотник, что ли? Не дожидаясь ответа, она коротко размахнулась и врезала парню в нос. Кулак обожгло болью, зато хруст костей оказался приятной музыкой. — Это святая вода, — обиженно прогундел парень, пытаясь остановить хлынувшую кровь прижатым к носу предплечьем. — Сэмми? — раздался взволнованный голос из общей комнаты, и Беверли поспешила туда. Гостиная, слава вселенной, не была разгромлена — тогда она бы просто разорвала двух тупых охотников голыми руками. Джорджи стоял в круге ведьминского порошка и безмолвно развёл руками, как бы говоря, что он тут не при чём. Остальные Неудачники сидели рядком на длинном белом диване, который Ричи то и дело пачкал чем-нибудь вроде сальсы или сырного соуса к пицце. — Привет, Беверли, — сказали они хором, будто репетировали — хотя с них бы сталось. Никто не выглядел побитым, так что Беверли поняла — попытались обойтись малой кровью. Спасибо, что эти остолопы хоть Джорджи не изгнали — при нынешнем Короле Ада (новости и до бывших демонов доходили, спасибо большое) ритуал вызова превратился в настоящий геморрой. — Какого хрена вы тут вообще делаете, идиоты? — взвилась Беверли, обращаясь к охреневше пялящимся на неё охотникам. — У нас дома всего один демон, да и тот никого не трогает, работает себе тихонько шеф-поваром в ресторане на первом этаже. Что вас, блядь, не устроило? Охотники переглянулись. — Э-э-э… — почесал в затылке тот, который был пониже и не обладал столь роскошной шевелюрой, как его коллега. — Мэм, демонам… — Нельзя доверять, я в курсе, спасибо, — перебила она, падая в кресло и сжимая переносицу. Голова болела нещадно. — Чего я не понимаю, так это факта присутствия в моей квартире двух великовозрастных идиотов, сующих нос не в своё дело. С каких пор охотники истребили столько нечисти, что принялись за мирно проживающих в больших городах демонов, которые и мухи не обидели за всю историю вселённости в тело? — Это всё же чьё-то тело, — попытался возразить ей длинноволосый охотник. — Послушай, Рапунцель, — вздохнула она, мстительно радуясь тому, как вытянулось у него лицо, — это тело моего отца. Сегодня я вроде как на огромную аудиторию рассказала, что мой отец меня насиловал. Предупреждаю сразу — демона в его теле не было, он сам хотел этого. Джорджи по документам мой дядя, и я не позволю каким-то двум идиотам изгнать его только потому, что он, видите ли, не хозяин этого тела. Сзади послышался шорох, и Беверли дёрнулась, оборачиваясь на чистом инстинкте. — Она права, Лосяра, — почтительно кивнув ей, произнёс холёный мужичок в длинном чёрном пальто. — Не зря покойный Бобби, мир его праху, звал вас идиотами. Забрались в квартиру к шестёрке бывших демонов — да вы им в ножки должны кланяться, что они не сожрали вас, не развеяли по ветру и не сказали, что так и было. Про этих ребят в Аду байки ходят почище, чем про Азазеля — вот его праху не мир. Бобби, в отличие от него, хотя бы целоваться умел. Охотников дружно перекосило. Беверли решила, что мужичок ей скорее нравится. — А ты-то сюда зачем явился, Кроули? — хриплым низким голосом поинтересовался тот из охотников, которого вроде звали Дин. — Налаживать дипломатические связи, — мужичок извлёк из внутреннего кармана пальто бутылку дорогого красного вина, — забочусь, видите ли, о том, чтобы у меня было как можно меньше политических оппонентов, а вы тут в бирюльки играете. Шагом марш отсюда, у вас левиафанов полстраны на важных постах. Ими и займитесь, олухи Небесной канцелярии, чтоб у них все перья пухоеды выжрали. — Но… — попробовал возмутиться Рапунцель, но мужичок махнул рукой, и они исчезли. — Благодарю, — Беверли встала — и только тут поняла, что вся её семья глядит на мужичка в немом изумлении. Ричи отмер первым. — Кроули, ты, что ли? — А ты всё такой же тугодум, Тозиер, — усмехнулся мужичок. — Кроули, — произнесла Беверли вслух, не узнавая имени. — Король Ада. Во плоти, — чуть склонил голову тот, — ну, почти. Ваши почтенные супруги, мэм, действительно во плоти, а я всего лишь появляюсь то там, то здесь. — Ты пришёл, чтобы забрать нас обратно в Ад? — настороженно спросил Майк. — Нет, конечно! — Кроули подошёл к Беверли, взял её руку и прикоснулся губами в вежливом жесте. — Это бессмысленно, Хэнлон, — несмотря на способности, ваши души очистились и опять начали светиться, как души людей. Так что технически вы уже не демоны. Как оно, быть человеком? Мясная шкурка не жмёт? — Не жалуюсь, — твёрдо сказал Майк. — В весселях приходилось тесновато, а своя рубашка ближе к телу, знаешь ли. — Что есть, то есть, — вздохнул Кроули. — Честно говоря, ваше воплощение попортило мне крови. Но к тому времени Азазель совсем всех задолбал со своим Апокалипсисом, и стало не до вас. Эти два идиота, что тут появлялись, братья Винчестеры. Они недавно спасли мир от Апокалипсиса, убили Азазеля и сделали ещё несколько делишек, которыми оказали немалую услугу человечеству. Выглядят, как идиоты, ведут себя, как идиоты, но ребята умные. Внешность обманчива, что и говорить. — За вино спасибо, — Беверли взяла со столика бутылку, — Но в политические распри Ада никто из нас не полезет. Мы люди простые, живём мирно, метим в общий Рай — сколь я знаю, грехи моих парней обнулились, когда они воплотились. — Всё верно, — не стал спорить Кроули, — Но к вам могли заглядывать левиафаны. Помните, господа падшие ангелы, кто это такие? Стэн, Майк и Бен нахмурились. — Да, — ответил за всех Бен. — Какой идиот их выпустил? — Догадайся с трёх раз, — усмехнулся Кроули. — Не всегда братцам-акробатцам хватает ума, чтобы не проебать мир. Частенько спасают его от того, что сами и наворотили. Что поделать, у пацанов тяжёлое детство и шило в жопе. Знакомая ситуация, мисс Марш? Беверли кивнула. — И как от них защищаться? — Сразу к делу, — Кроули одобрительно на неё посмотрел. — Уважаю. Ну, Винчестеры говорят, что помогают разные моющие средства — от них левиафаны сразу тают. Так что будьте осторожнее и держите рядом баллончик с жидкостью для очистки керамических поверхностей. Глядишь, и левиафанов переживём. Не первая напасть глобального масштаба, я уже попривык как-то. — Спасибо за предупреждение, — искренне сказал Ричи — Беверли сразу отличала, когда он лгал. — Но правда, с чего бы такое благородство? — Маловато осталось старых друзей, — вздохнул Кроули, — иногда хочется поболтать о прежних временах. Буду иногда заглядывать, если позволите. Корона Ада тяжела, знаете ли. Ричи усмехнулся и протянул Кроули руку: — Бывай, старина. Рад был увидеться. Кроули устало улыбнулся им и исчез. Беверли раскинула руки в стороны, и Неудачники понятливо сгрудились вокруг неё в групповые обнимашки. — Слава вселенной, целы, — зашептала она, целуя всех, куда получалось, — надо усилить охранную систему. И настроить её на левиафанов. — На Кроули не с-сработало, — поморщился Билл, — Н-надо усовершенствовать. — Кроули — старый хитрый лис из моих бывших, — Ричи ничего не добавил, за что получил ревнивый шлепок от Эдди. — Ай! Ну, в общем, он своих не предаёт. Совесть для демона убийственна, но у Кроули вместо неё — принципы. Он слово держит, потому имел хорошую должность, когда заправлял перекрёстками и сделками на них. Если он теперь Король Ада, у нас будет лучший в мире информатор. Если что и случится, не пропадём. Беверли кивнула, не пряча слёз. Она регулярно думала, что будет делать, если кто-то из прошлой жизни явится за её семьёй, а теперь этот страх окончательно исчез. Она знала, что Ричи никогда не станет доверять кому попало. Раздался тихий шорох. — Кстати, совсем забыл, — Кроули поставил на столик вторую бутылку вина. — И ещё дружеский совет: некий Чак Ширли пишет увлекательное и совершенно правдивое чтиво о быте братьев Винчестеров. Хохочу иногда до слёз. Хотите быть в курсе всех новостей с тех пор, как покинули Ад — почитайте серию романов «Сверхъестественное». Животики надорвёте. Вот теперь — до скорых встреч. Кроули исчез. Все молча посмотрели на место, где он только что стоял, и хором рассмеялись. — Выпустит меня кто-нибудь? — спросил, вытирая слёзы от смеха, Джорджи, и указал на плиту. — У меня там пирог скоро сгорит. Беверли шагнула вперёд.Конец.