Старший сын хокаге

      — А потом пришел господин седьмой. Клоны его испугались и бросили оружие. Я только в тот момент осознала, что они, по сути, все дети. Шин пытался превратить их в оружие, но они все равно люди, со своими страхами и переживаниями. Так что, — Сарада выдохнула.— Господин седьмой предложил им хорошую альтернативу. Он ведь добрый, он всегда дает второй шанс.       Боруто недовольно поджал губы.       — Почему ты никогда раньше нам об этом не рассказывала?       Он был просто возмущен. Ведь команда 7 никогда не имела никаких секретов друг от друга, а тут, как выяснилось, у Сарады было целое захватывающее приключение, о котором она и словом не обмолвилась. Словно нарочно скрывала, хоть и не понятно, зачем.       Девушка в ответ лишь пожала плечами. Уловив взгляд друга, она закатила глаза.       — Да просто повода не было рассказывать, остынь уже.       — Интересно, мудрое ли это решение? — задумчиво проговорил Конохамару. — Седьмой собирается укомплектовать ими полицию. Я его решениям, конечно, доверяю, но эти клоны ни разу не были в Конохе. Их многому придется учить.       Учиха тоже об этом думала.       — Мне кажется, что они быстро приноровятся. Их изначально создали для того, чтобы они были бойцами, а в приюте они должны были понять, как правильно общаться с людьми. На изучение деревни много времени не уйдет, полагаю.       В это в самом деле хотелось верить. Сарада уже сражалась с клонами Шина Учихи, а потому знала, что с ними точно будут проблемы. Но ведь именно поэтому седьмой хокаге и поручил эту миссию их команде. В ней есть она, истинный представитель клана Учиха с настоящим шаринганом, есть Мицуки, который лучше всех других должен понимать, как себя чувствуют эти клоны, а потому и найти к ним правильный подход он сможет, и есть Боруто, отрицающий свой необыкновенный дар сводить людей. Они справятся. Должны, по крайней мере.       — Эти клоны похожи на Мицуки? — осторожно поинтересовался Конохамару. — Они ведь полноценные люди, да?       О происхождении Мицуки они знали в самых общих чертах. Более того, сам Мицуки не особо понимал, как именно он появился на свет. Орочимару, его родитель, говорил, что сотворил его. И что мог иметь в виду под словом «сотворил» кто-то вроде Орочимару, не знал никто. Мицуки, впрочем, деталей и не требовал, ему хватало того, что он знал. Сарада и Боруто же решили, что и они обойдутся крохами информации. Они знали Мицуки как своего друга и товарища, большего и не надо.       Когда-то команду 7 занесло в деревню, скрытую в камне. В то время Мицуки был в поисках себя, а потому ушел с искусственными людьми, к созданию которых приложил руку сам Ооноки. Парень искал смысл своего существования и нашел его в итоге, и именно тогда Боруто и Сарада, а заодно и Конохамару осознали, что даже искусственно созданные люди — тоже люди. У них тоже был разум, были чувства и мечты. Кто-то вложил в них частичку своей души, а потому они были по-настоящему живыми. Как Мицуки. Это сильно повлияло на их мировоззрение тогда, но принесло много пользы, сделав их куда более гуманными и понимающими.       — Думаю, что да, — кивнула Сарада. — Мне сложно судить, учитель. Я их видела не долго, и то в ту пору они выполняли приказы Шина и не знали никаких альтернатив. Должны же они были измениться за несколько лет в приюте.       Хотелось верить, что измениться в лучшую сторону. Из носителей шарингана бы получилась отличная полиция, и раз клан Учиха настолько мал, то в самом деле стоит привлечь клонов Шина.       — Верно, — согласился Сарутоби. — Будем выяснять все на месте.       Они добрались до нужного места уже в полдень. Сарада с интересом рассмотрела несколько уже знакомых ей больших зданий, огороженных низким забором. Гомон из детских голосов был слышен уже издалека. Приют Якуши был большим. Он принял в себя осиротевших после мировой войны детей, и многие из них, когда выросли, не забыли о своей названной семье. Они помогали приюту, в том числе и финансово. Тот же хокаге старался участвовать в жизни этого без преувеличения важного заведения. Кто-то из этих сирот оказывался в Конохе. Желающих забирали в юном возрасте для поступления в академию ниндзя, например. А кто-то, отучившись в столице, мог заниматься науками. Вариантов было много.       Весь мир живо помнил последствия страшной войны, и судьба несчастных сирот волновала всех каге и всех даймё.       У главного входа их встретил рослый мужчина с темными волосами, бородкой и выделяющимся на лице крупным носом. Должно быть, он их ждал.       — Здравствуйте.       Мужчина приветливо улыбнулся, Конохамару тут же последовал его примеру.       — Добрый день. Мы прибыли по заданию хокаге.       Тот активно закивал.       — Да-да, я знаю. Вы, должно быть, Сарутоби-сан, верно? Добро пожаловать в приют Якуши, мы рады вас видеть, — он прошелся быстрым взглядом по Боруто, Мицуки и Сараде, задержавшись на последней чуть дольше. — Учиха-сан, с возвращением, — девушка кивнула, и мужчина вновь устремил взор на Конохамару. — Меня зовут Уруши, я один из главных воспитателей приюта, сам когда-то выжил только благодаря нему.       Сарутоби кивнул:       — Да, я наслышан. Приятно познакомиться.       Уруши в самом деле крайне располагал к себе. В его карих глазах сверкала неподдельная искренность, да и улыбка была открытая и добрая.       — Прошу, проходите. Я отведу вас к нашим ребятам.       Он провел их в сторону самого крупного здания. Носившаяся кругом детвора поглядывала на прибывших ниндзя с огромным интересом, дети смотрели во все глаза, перешептывались и обсуждали между собой неизвестных людей. Наверняка им редко приходилось видеть незнакомцев.       — Тут многое изменилось, — заметила Сарада.       Уруши кивнул.       — Господин хокаге весьма щедр в финансировании. Благодаря его помощи мы смогли облагородить фасад и выстроить большую детскую площадку. С этого года начинаем вести медицинские курсы, будем готовить хороших врачей для Конохи.       Должно быть, Уруши был очень горд этим. Боруто про себя отметил, что детей в приюте не так много, как можно было бы подумать. Площадка была большой и уютной, зелени вокруг было достаточно. Все для комфорта тех, кто остался без попечения.       — А вы явно любите свою работу, — сказал он.       Уруши обернулся к нему, не сбавляя шага.       — Еще бы. Когда-то я сам был воспитанником. Моя приемная матушка вложила в приют всю свою душу, она стала родной не только мне. И именно она дала нам всем смысл жизни и желание бороться за лучшее. Теперь я следую ее заветам, как и мой брат. Мы вернулись сюда после войны, оба воевали за Коноху. Правда, брат воевал гораздо дольше. Тогда приют находился в плачевном состоянии, пришлось сильно постараться, чтобы принять огромное количество сирот. Но мы справились. Все благодаря брату, приют работает уже который год, и мы со всем справляемся.       Узумаки хмыкнул.       — Похоже, ваш брат действительно очень крут.       Уруши засмеялся.       — Даже очень. Я сейчас вас с ним познакомлю.       Идя по коридору, они смогли убедиться в том, что здание в отличном состоянии, кругом чисто, помещения просторные и светлые. В самом деле, руководители приюта сильно постарались. И детям, очевидно, было уютно. Наконец, они дошли до нужной комнаты. Должно быть, здесь дети занимались спортом; в углу виднелись мячики и какой-то игровой инвентарь, благодаря большим окнам было светло, а белые стены визуально увеличивали и без того большую комнату.       Клоны обнаружились здесь же. Все как на подбор одного возраста, крайне похожие внешне — их было сложно не признать сразу. Впрочем, хоть какую-то возможность их различать давали по-разному уложенные белые волосы. У кого-то они были длинными, у кого-то короче, у кого-то и вовсе выбриты либо в районе виска, либо целиком. Сарада посчитала это хорошим знаком. Какая-никакая, а индивидуальность.       — А вот и мальчики, — сказал Уруши. — Они все хотят работать во благо Конохи, сами приняли такое решение.       Боруто невольно распахнул глаза.       — Ничего себе. И правда — куча владельцев шарингана.       К слову, шаринган у каждого клона был активированный — вполне ожидаемо. Сарада помнила о том, что у клонов шаринган был изначально, в то время как Учиха рождались с обычными глазами и пробуждали кеккей генкай уже потом. А клоны, по сути, и не рождались, их сотворил Шин.       — Их больше, чем нам сообщали, — заметил Конохамару, наскоро пересчитав клонов.       — Еще пятеро надумали как раз сегодня утром.       Голос прозвучал откуда-то из стороны. Гости приюта не сразу уловили взглядом еще одного человека в помещении. Тот был до того неестественно бледным, что сливался со стеной. У этого мужчины были белоснежные волосы, собранные в низкий хвост, напоминающие змеиные чешуйки узоры на лице и шее, а за круглыми очками виднелись желтоватые глаза в обрамлении сиреневатых отметин.       «Точно как Орочимару» — мелькнуло в голове у Сарады.       Она хорошо помнила Орочимару, это был не тот человек, которого легко забыть. Отец Мицуки напоминал большую и дико опасную змею, даже голос удачно дополнял этот образ. Так вот этот незнакомец очень сильно походил на Орочимару.       — А вот и он! — Уруши указал на мужчину. — Знакомьтесь, это мой брат, Кабуто Якуши, человек, благодаря которому сотни сирот нашли кров и крышу над головой. Никто бы не смог сделать всех этих детей больше, чем он.       Мужчина приподнял руку, высказывая просьбу не перехваливать его. Получилось весьма скромно и сдержано.       — Полно тебе, мы все в равной степени прикладываем усилия. Сарутоби-сенсей, — на сей раз Кабуто посмотрел на Конохамару. — Рад вас видеть, как и ваших учеников, разумеется.       Тот кивнул.       — Взаимно.       Сарада не ощутила в его голосе искренности и пришла к выводу, что Конохамару, возможно, уже знаком с Якуши и их связывает неприятное прошлое. Впрочем, мировая война шиноби была не так уж и давно, все может быть.       Кабуто так же не стал акцентировать внимания на чужом тоне. Он указал в сторону молчаливых клонов рукой.       — Ребята вас уже заждались. Надеюсь, они найдут свое место в Конохе и оправдают ожидания нашего хокаге.       Он смотрел на Конохамару с подчеркнутым спокойствием в змеиных глазах. Сарада кивнула сама себе — не важно, почему этот человек так странно выглядит, они на миссии.       — Я тоже на это надеюсь.       Она сделала несколько шагов в сторону клонов. Сколько же времени прошло с их прошлой встречи? Кажется, меньше пяти лет. А ведь тогда бой шел не на жизнь, а на смерть. Всегда оберегаемая матерью от страшных истин жестокого мира, Сарада именно в тот день осознала, насколько же много ужасных поступков способны совершать взрослые, если они хотят власти. Шин Учиха и сам был поломанным судьбой человеком. Он выжил в ходе экспериментов Орочимару благодаря врожденным особенностям своего тела, а потом вдруг решил, что именно он — истинный Учиха, и именно он должен исполнить какую-то там великую миссию. Определенно, у него помутился разум от пережитого, но даже это не оправдывало всего того, что он сделал потом.       — Мы уже виделись, но все же представлюсь. Я — Сарада Учиха, шиноби Конохи. И я здесь по приказу хокаге. Он поручил мне вас, так что я очень надеюсь на сотрудничество с вашей стороны.       Сарада решила, что именно она и должна начать этот разговор. Ход мыслей господина седьмого был более чем очевиден. Против шарингана эффективен только шаринган, и если кто-то из клонов что-то выкинет, именно ей придется быть ответственной. Один из клонов, юноша чуть выше ростом Сарады, худощавый и белокожий, сделал шаг вперед. К большой неожиданности для Учихи, он поклонился ей.       — Рассчитываем на вас, Сарада-сама.       Девушка невольно опешила.       — Эм… не обязательно обращаться ко мне так официально.       Клон выпрямился.       — Вы — урожденный представитель клана Учиха, а потому мы не смеем не высказывать должного уважения. Мы вас не подведем.       Что ж, Кабуто не преувеличивал, когда говорил об их искреннем желании служить на пользу Конохи. Сарада кивнула.       — Ладно, хорошо.       — Я Шин Учиха, — представился клон. Он перевел взгляд на приблизившегося Конохамару, а потом вновь уставился на Сараду. — Я единственный унаследовал имя нашего отца, всем остальным имена дали в приюте. Мы носим фамилию Учиха с дозволения господина седьмого.       Девушка невольно поджала губы, но все же кивнула.       — Да, об этом я знаю. Познакомимся поближе по пути, чем быстрее мы доберемся до Конохи, тем лучше.       Клоны не выглядели настроенными враждебно, и это было хорошим знаком, хотя Сараду и покоробило то, что клоны человека, даже не имевшего отношения к клану Учиха, носят эту фамилию. Наверное, подумала она, глупо злиться из-за чего-то подобного. Эти клоны, равно как и Мицуки, имели полное право на нормальную жизнь. И раз уж так вышло, что у них есть шаринган, пусть зовутся Учихами.       Интересно, а если бы Шину пересадили бьякуган, Хиаши Хьюга принял бы клонов в свой клан?       — Разумеется.       Боруто пронаблюдал за этим со стороны. Клоны в самом деле были странными, но Узумаки достаточно много времени провел с не менее странным изначально Мицуки, чтобы акцентировать внимание на чем-то подобном.       — Думаю, мы с ними поладим, — шепнул он другу.       Мицуки улыбнулся.       — Согласен, они выглядят весьма дружелюбно, я не ощущаю агрессии с их стороны.       Едва Боруто решил посетовать на то, что миссия выдалась какая-то ну совсем уж легкая, он уловил взгляд Кабуто Якуши, направленный на Мицуки. Слишком странный взгляд.       — Все в порядке? — тут же спросил Узумаки.       Создавалось ощущение, будто он знал этого человека раньше, словно в нем было что-то очень знакомое. Уж не из-за сходства ли со змеей? По какой-то необъяснимой причине змеи очень любили Боруто, особенно белые змейки Мицуки, то и дело норовившие забраться ему под футболку.       — Да, в полном, — ответил ему Кабуто, все такой же спокойный, внешне доброжелательный, несмотря на змееподобность лица. Он вновь посмотрел на Мицуки: — Ты родом из деревни Звука?       Интересно, как он вообще это понял? Словно услышав не озвученный вопрос парней, Якуши опустил взгляд на пару секунд. Что-то в его поведении было не так. Словно его застали врасплох и он был вынужден избегать неловких вопросов.       — Я просто жил там долгое время. Ты напомнил мне кое-кого. Юношу по имени Лог, вы очень похожи.       Мицуки кивнул.       — Это мой старший брат.       На сей раз на лице Кабуто не мелькнуло вообще никаких эмоций. Либо он просто взял под полный контроль эмоции, либо Боруто в принципе лишь показалось, что с ним что-то не так.       — У тебя есть старший брат? — удивился он, обратившись к другу. — Почему ты никогда не говорил?       Мицуки пожал плечами:       — Не знаю, ты не спрашивал.       — Вечно выясняется, что я что-то о тебе не знаю.       Узумаки стало стыдно. Неужели он и правда настолько мало знает о жизни Мицуки? А ведь тот, кажется, знает о нем самом вообще все, начиная с чего-то глобального и заканчивая предпочтениями по типу любимых закусок или же любимого цвета.       — Значит, у Лога есть младший брат? — Кабуто вновь улыбнулся. — Я об этом не знал. Сколько тебе лет?       — Мне семнадцать.       Якуши задумчиво кивнул.       — Вот как… Надо же, я и правда этого не знал. Что ж, рад был познакомиться, Мицуки. Сарутоби-сан, вверяю вам этих детей. Уверен, они прекрасно справятся с возложенной на них задачей.       Уже покидая стены сиротского приюта, Боруто спросил у товарища по команде:       — А он разве спрашивал твое имя?       Мицуки посмотрел на него.       — Кто?       — Этот Кабуто. Он обратился к тебе по имени, но разве ты говорил ему, как тебя зовут?       И отчего-то Мицуки так и не ответил на этот вопрос.

***

      — Где ты был все эти годы?       Время неуклонно шло к вечеру. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, оставляя последнее на текущий день красноватое свечение. Впрочем, Наруто просто потерял счет времени и не осознавал толком, что день практически завершился. Хината наверняка ждала его дома, переживала о его состоянии, как делала это всегда. Думая о жене, Узумаки испытывал неприязнь к самому себе. Тяжело быть настолько невластным над самим же собой.       — Много где. Я очень старался, чтобы быть подальше от Конохи. После того, что я сделал…       Наруто невесело усмехнулся.       — А ведь когда-то я обещал Итачи, что верну тебя в Коноху и все будет хорошо, что у тебя будет нормальная жизнь. Почему ты хотя бы не забрал к себе Сакуру и Сараду? Зачем надо было лишать себя семьи?       Он стоял лицом к окну рядом с креслом хокаге, опираясь бедрами о столешницу и смотря вдаль, толком не различая вечерний пейзаж. Присутствие рядом Саске ощущалось физически, хотя между ними и были несчастные несколько сантиметров. Двинуться немного вправо — и можно будет соприкоснуться плечами.       Учиха стоял, опустив голову. Черные волосы не позволяли понять, какие эмоции на его лице, но их Узумаки ощущал, как свои собственные. И ведь так было всегда.       — Я не хотел, чтобы они были рядом со мной. Они заслуживают лучшего.       — Ты пытался так наказать себя, что ли? — Наруто с шумом выдохнул. — В итоге ты наказал только своих жену и дочь, Саске. Сарада выросла без отца, она даже меня несколько раз в детстве называла папой. А если бы ты не занимался самобичеванием, у вас с Сакурой были бы еще дети…       — Нет.       Саске прервал его слишком резко, так что Узумаки обернулся к нему. Рассмотреть чужое лицо сбоку было все так же сложно.       — Нет?       Учиха мотнул головой.       — Нет, не было бы. Мы только один раз были с ней близки, и то в тот раз я ее сильно обидел. Я никогда не любил Сакуру, как бы она не пыталась убедить меня в том, что ее любви хватит на двоих. Не хватило. Я поддерживал с ней связь исключительно из-за Сарады, но лучше бы она просто выкинула из головы все мысли обо мне и нашла себе достойного мужчину. У нее была бы нормальная семья.       Наруто нахмурился.       — У нее и так есть семья.       — Это не семья, Наруто. У нее есть человек, который никогда ее не любил и не полюбит, и есть ребенок, рожденный в результате случайного перепиха, в ходе которого я назвал ее другим именем. Впрочем, нет, у нее нет этого человека, потому что я не был с ней все минувшие годы. И не хотел быть, что уж тут скрывать.       Хокаге поерзал на месте.       — Ты назвал ее другим именем?       Саске сперва посмотрел на него с недоумением в глазах, а потом цокнул:       — Тебя только это смутило? Вполне в твоем духе, усуратонкачи. Ты совершенно не изменился.       Узумаки нервно хихикнул.       — Ну, внимание просто на этом зацепилось, — он снова стал серьезным. — Ты что, совсем ее не любишь? Я думал, у вас все хорошо. Она ведь несколько раз уезжала, чтобы увидеться с тобой.       — Только один раз, и это было на несколько часов.       Тема была столь щекотлива, что Наруто решил ее не развивать дальше.       — А теперь что ты собираешься делать?       За все минувшие годы седьмой хокаге как только не представлял себе тот день, когда Саске вернется в Коноху. В конце концов, это казалось чем-то само собой разумеющимся, ведь именно Коноха — его дом, у него есть семья, к которой надо вернуться. Но итог оказался совершенно неожиданным. Наруто снова вспомнил их последнюю встречу, тогда, двадцать лет назад. Должно быть, Саске уже перегнул с наказанием для самого себя. А Узумаки не хотел его ни в чем винить. Учиха пережил слишком много всего, ему сломали к чертям психику, когда он был невинным ребенком. И, несмотря на это, он осознал свои ошибки.       — Я не знаю. Мои планы заканчивались на попытке попросить у тебя прощения.       Наруто кивнул. Он все прекрасно понимал. Ужасно осознавать, что тебя унизил и растоптал любимый человек. И так же ужасно осознавать, что ты сам лично уничтожил того, кого любил всем сердцем. И виноватых тут не было.       — Оставайся в Конохе, Саске.       Учиха сглотнул.       — Столько лет прошло, а ты не изменился. Ты все тот же усуратонкачи, который рисковал жизнью и пытался наставить меня на путь истинный. И сейчас остается только жалеть о том, что я сразу тебя не послушал.       Горечь в его словах была столь ощутимой, что Наруто на миг стало не по себе. Стоило что-то сказать, но ничего путного на ум не шло. Узумаки лишь понял нечто важное — он не хочет, чтобы Саске снова исчез из его жизни. Это будет неправильно. И уже не важно, что было в прошлом.       — Знаешь, а ты ведь тоже нисколько не изменился. И все еще называешь меня этим странным прозвищем.       Наруто хотелось улыбнуться, как прежде, словно подтверждая, что и правда ничего не изменилось, но не вышло. Нет, изменилось слишком многое. Они уже взрослые, у них есть дети, есть огромная ответственность, которая пришла к ним с добытой силой. Они уже давно не юнцы.       — Прости меня, Наруто, — тихим шепотом проговорил Учиха. — Я столько раз хотел сорваться, вернуться в Коноху, чтобы умолять о прощении. И всякий раз меня останавливало осознание того, что я не заслуживаю твоего прощения, что я не имею права врываться в твою жизнь. Я… я уже давно все испортил.       Узумаки открыл рот, собираясь что-то сказать, но слов так и не последовало. Что же он хотел сказать? Заявить, что Саске неправ? Убедить его в том, что на самом деле все хорошо? Но это было бы ложью.       — Да чтоб тебя…       Наруто просто должен был что-то сделать, но ничего толкового в голову так и не пришло. Руки действовали сами собой. Он просто запустил ладонь в волосы Саске, жесткие, немного сухие и привычно непослушные, и тут же сжал их у корней так, что Учиха от неожиданности охнул и выгнулся всем телом. Сорвавшись с места, Узумаки потянул Саске на себя. Тот определенно так и не успел понять, что к чему. Да что уж там, Наруто и сам не понимал, что собирается делать.       У Учихи ощутимо сорвалось дыхание, когда их губы соприкоснулись. Он словно машинально зажмурился и замер на месте, а Наруто запустил в его черные волосы и вторую ладонь. Вспомнился, смешно подумать, их первый поцелуй еще в детстве, случайный, нелепый, глупый. Вспомнились все те моменты, которые пусть и с натяжкой, но можно было назвать счастливыми. Узумаки коснулся языком сомкнутых губ Саске, и тот, не думая, приоткрыл их, позволяя себя целовать теперь уже по-взрослому.       Учиха не решался ничего сделать. Сам факт того, что Наруто его целует, казался чем-то слишком уж невозможным. Разве это могло происходить на самом деле? Разве Узумаки не должен был его ненавидеть всем сердцем? Разве он мог вот так его обнимать после того ужаса, что с ним совершил Саске?       Он ответил на поцелуй, сперва нерешительно, а потом чуть увереннее, осознав в полной мере, что ему столько лет не хватало именно этого. Он обнял Наруто, положив ладони поверх белого хаори сперва на плечи, а потом осторожно скользнул ими к лопаткам. Кто же из них сумасшедший, если это сейчас на самом деле происходит?       — Наруто…       Разорвав поцелуй, Узумаки опалил его губы жарким дыханием. Его руки все так же сжимали волосы Учихи, не позволяя ему хоть немного отстраниться. Саске бы понял его, реши хокаге прямо сейчас запустить в него расенган, например, или хотя бы ударить кулаком. Это было бы заслужено. Но в момент, когда кончики их носов соприкоснулись и ему удалось поймать чуть помутившийся взгляд голубых глаз, Учиха понял, что этого не будет.       — Какой же ты придурок, Саске. Бесишь… — теперь он прижался еще и лбом ко лбу, и в этой близости было так много личного и интимного, что хотелось скулить от восторга. — Сперва все испортил, потом вообще исчез непонятно куда. Я, думаешь, зачем столько лет искал тебя по всему миру? Чтобы ты опять меня кинул и ушел?       Учиха снова зажмурился. Давно у него не слезились глаза, да так, словно он готов заплакать.       — Прости…       — Задрал своими извинениями. Даже если ты не с Сакурой, я женат. У меня есть Хината я ее люблю.       — Я знаю.       Да, Саске знал. Более того, он был благодарен Хинате за то, что она была у Наруто все эти годы, за то, что она его спасла и в итоге подарила ему счастье. И именно поэтому сейчас Учиха не имел никакого права целовать ее законного мужа.       — Но и тебя я люблю. Какого черта вообще, Саске? Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу, чтобы ты опять куда-то исчез. Я люблю тебя, чертов ты придурок.       Узумаки не должен был этого говорить, но он все же говорил. И он был абсолютно искренен. Да, Учиха и правда все испортил. Кажется, сама судьба велела им быть всегда вместе и любить друг друга, а они, два упрямых барана, сопротивлялись с самого начала. И если Наруто потом принял эти чувства, то Саске решил их уничтожить навсегда.       Его рука осторожно коснулась лица Узумаки. Такой теплый, такой искренний и настоящий — маленькое яркое солнышко. Человек, которого Учиха в свое время безжалостно растоптал. Человек, которого он так сильно любил, что эта любовь его пугала до безумия. Тот, ради кого определенно стоило отдать свою жизнь.       — Всегда был только ты, Наруто. Я любил только тебя. Все эти годы — только тебя.       Это признание далось внезапно очень легко, и Учиха понял, что просто обязан произнести эти слова. Узумаки глубоко вдохнул, его немного зашатало, но не успел Саске испугаться, что ему стало плохо, как Наруто снова чуть сжал его волосы.       — Я должен рассказать тебе кое-что. Это очень важно.       Резкая смена темы заставила Учиху опешить. Но он не успел ничего ответить, потому как в дверь постучались.       — Наруто!       Они оба быстро узнали голос Шикамару и тут же отстранились друг от друга. Саске отошел в сторону, а Наруто оперся ладонями о стол, словно пытаясь отдышаться после долгого бега. Дверь распахнулась, и всполошенный Нара пересек порог.       — В чем дело, Шикамару?       Хокаге тут же выпрямился, поняв, что все серьезно. Редко когда можно было увидеть главного советника настолько взъерошенным.       — Только что звонил Какаши, — Шикамару тут же уловил взглядом стоящего рядом Саске, но просто проигнорировал его присутствие. — Они в стране Пара.       Хатаке не стал бы звонить без крайне веской причины.       — Что произошло?       — На них напали. Есть погибшие.       Наруто потрясенно распахнул глаза.       — Менма…       Саске на расстоянии ощутил, как изменилось его настроение.       — Твой сын? — спросил он, вспомнив это имя. — Он в группе Какаши?       Узумаки его словно не услышал. Он сорвался с места.       — Я иду туда! Шикамару, присмотри тут за всем.       — Подожди, Наруто, — Нара перехватил его у порога, не позволив покинуть кабинет. — Менма жив, он сейчас в порядке. Погибла Васаби, Удон ранен. Один из напавших пленен, еще двое убиты. Кажется. Васаби убили на глазах у Менмы. Они ведь были близкими друзьями, понимаешь?       Наруто замер, уловив смысл сказанного. Учиха не мог понять, что к чему, но вот хокаге понимал, что все может кончиться этим.       — О нет… он… — Узумаки кивнул. — Я все понял. Но это тоже означает, что я должен мчаться сейчас туда. Чем быстрее я окажусь рядом с Менмой, тем лучше.       На сей раз Шикамару был согласен.       — Если очень поспешишь, доберешься до страны Пара за восемь часов. С твоей скоростью это вполне реально.       — Я могу переместить тебя с помощью риннегана. Так будет быстрее.       Наруто оглянулся к Саске. Он думал лишь несколько коротких секунд.       — Да, давай.       Это означало, что они отправятся вместе и окажутся в стране Пара за одно мгновение. Так будет только лучше. Узумаки не сомневался в верности своего решения. Ведь он уже пришел к выводу, что Саске должен узнать правду. Тем более, что Менма оказался в ситуации, когда ему нужен отец рядом.       Пора избавиться от этой тайны. И Саске, и Менма должны узнать правду.