Старший сын хокаге

      — Эта техника сжирает много чакры? — спросил Наруто, едва ощутив ногами твердую почву.       Ему была хорошо знакома эта местность. Страна Пара, где-то рядом деревня, которая была создана как один их многочисленных аналогов Конохи, но потом стала туристическим центром. А по другую сторону — порт, через который проходили важные пути сообщения. Наруто с поразительной точностью помнил день, когда впервые оказался в этом порту, чтобы сесть на корабль и поплыть в страну молний. Ему тогда было шестнадцать — меньше, чем Менме сейчас. И он тогда горел — все так же яростно горел — желанием вернуть Саске домой.       — Да. Я поэтому стараюсь не прибегать к ней слишком часто.       Хокаге кивнул. У Саске всегда было меньше чакры, чем у Наруто, но он куда более умело ею пользовался. Чертов гений, что с него взять. Узумаки с самого детства твердил себе, что его бесит Учиха. Он пытался доказать кому-то, что он — беспризорник, нищий, ничему не обученный оборванец — ничуть не хуже самого талантливого и одаренного, да и к тому же красивого и идеально воспитанного парня в академии.       На самом же деле он хотел доказать это одному лишь Саске. Показать, что он ему равен, что он — не хуже. Что он — достоин. Чтобы уже после этого сказать — я люблю тебя, как равного себе. Ведь Наруто и правда любил его всегда, просто не всегда это понимал. Саске понял раньше.       — Понятно. Они должны быть где-то здесь, я чувствую чакру Менмы.       Седьмой постарался дышать ровнее. Очередного припадка на нервной почве ему только не хватало в такой ситуации. Он любил старшего сына всей душой и сердцем, хотя, если верить словам Орочимару, вполне мог, напротив, его возненавидеть. Но прагматичный склад ума Орочимару признавал только сухую логику и факты, а чувства всегда иррациональны, они логике не поддаются.       — Да, идем.       — Эй, Саске. — Они зашагали в нужном направлении, а Наруто, еще минуту назад полный решимости, ощутил, что ему стало страшно. Он самых сильных врагов не боялся так сильно, как простых, но важных разговоров. — То, что я должен тебе рассказать… Не знаю, как ты к этому отнесешься, но я очень тебя прошу — постарайся не срываться. Мне и так очень тяжело из-за этого.       Учиха недоуменно обернулся на него.       — Ты о чем вообще? Отложи разговоры на другое время, мы ведь здесь ради твоего сына.       Наруто сглотнул.       — Сейчас ты сам все поймешь. Разговор уже невозможно отложить. Да я и не хочу откладывать.       Саске, разумеется, ничего не понял. Вполне ожидаемо. Интересно, что было бы, если бы он узнал правду? Если бы он и правда сорвался и прибыл в Коноху, если бы он просто увидел Менму… Наруто часто об этом думал, пару раз даже говорил о такой возможности с Хинатой. Та лишь успокаивала его, обещала, что все будет хорошо, но потом Наруто видел, как она обнимала Менму, провожая его в академию, а потом отворачивалась и утирала слезы. Она и сама боялась, возможно, намного сильнее, нежели ее муж.       — Я тебя не понимаю, — признался Учиха. — Что с тобой, Наруто?       Он мог все списать на волнение за сына, но Саске слишком хорошо знал Наруто, порой ощущая его как самого себя и читая мысли по глазам. Такта вполне хватило на то, чтобы не лезть с расспросами в слишком уж неудобное время. Учиха не посмел бы требовать каких-то ответов, особенно видя — ощущая на расстоянии, — что Наруто не по себе.       Не важно, сколько прошло лет — Узумаки не изменился нисколько. Все тот же добрый, отзывчивый, чуткий и неравнодушный к чужим бедам человек. Ему хватило сил простить Саске. А ведь Учиха верил в то, что это невозможно. Наруто прав — Саске сам лично все испортил. Надо было прислушаться к нему с самого начала, надо было еще после смерти Итачи и выяснения правды о его мотивах понять — не все так просто, нельзя вечно жить местью. Иронично, что, став смыслом жизни, месть фактически этой жизни человека и лишает.       Саске поставил ее выше любви. Теперь он об этом жалел. Его брат — гений клана — был слишком глуп и самонадеян. Сам Саске — тоже гений, пусть и не такой яркий — оказался еще глупее. А Наруто, которого все всегда считали глупцом, единственный был прав с самого начала. Они должны были быть вместе, несмотря ни на что. Луна невозможна без Солнца, они должны быть в тандеме. Потеряв Солнце, Луна оказывается в кромешной тьме, убивает все живое кругом и потом погибает сама. Это путь в никуда.       Учиха прекрасно помнил все минувшие дни, проведенные без Наруто. Они были одинаково серыми и пустыми. Он старался заниматься чем-то полезным, защищать Коноху из тени, отдавая себе отчет в том, что не будь Узумаки в этой деревне, на нее Саске было бы наплевать. Это не было жизнью, скорее — просто существование без особой необходимости. Чувство вины с годами лишь накапливалось.       Когда он едва не сорвался и решил все же вернуться в Коноху, у самых ворот его обнаружила Сакура. Она ничего не знала о том ужасе, что сотворил Саске с Наруто. Стоило ожидать, что Узумаки все сохранит в тайне. Этот придурок умолял райкаге не убивать Учиху еще в ту пору, когда Саске был разыскиваемым преступником. Его любовь всегда была безусловной. Учиха эту любовь никогда не заслуживал, но нуждался в ней. Просто нуждался в Наруто.       Осознав, что даже после изнасилования Узумаки постарался выбелить его имя и не позволил никому испытывать к нему ненависть, Саске едва не начал скулить от безысходности. Вновь накатило чувство вины, а перед глазами всплыли воспоминания о том, как он обошелся с любимым человеком. Лучше бы он умер, желательно от рук Наруто — подумал тогда Учиха. Лучше бы Узумаки его ненавидел. Лучше бы он выследил его ради мести и закончил таким образом бесплодное существование Саске.       Он ушел, так и не увидевшись с Наруто, а Сакура вдруг увязалась за ним. Она оказалась слишком настойчива, а Учиха… в кои-то веки просто не хотел быть один. Уже потом он понял, что совершил ошибку.       Сакура в красках рассказывала ему о Наруто, о его свадьбе, о том, как он счастлив с Хинатой. Рассказывала о том, что у них родился сын, которого они назвали Менмой. Сакура утверждала, что мальчик поразительно похож на Наруто. Саске, слушая ее, сохранял спокойствие, но в душе у него было ужасающе пусто. Его Наруто был счастлив с кем-то. Разум говорил, что это прекрасно. Наруто смог жить дальше, завел семью. Хината окружила его любовью и заботой, залечила его душевные раны и сделала его отцом. Он был счастлив. Он заслуживал счастье. Однако израненное сердце самого Саске кровоточило от осознания того, что он навсегда потерял своего любимого человека. Ведь это он должен был сделать Наруто счастливым, он должен был быть с ним рядом.       И он сам все испортил. Учихе некому было рассказать о том, что у него на душе. Единственный его близкий человек — Наруто — не был тем, с кем можно перетереть на подобную тему. И уж тем более он не мог рассказать все Сакуре. Она, все такая же влюбленная, а оттого — ослепленная этим чувством, не увидела, какую боль скрыл от нее парень.       Прошло какое-то время. Саске, уже утомленный обществом Сакуры, все пытался придумать, как аккуратнее вернуть ее в Коноху, но на ум ничего не шло, ибо Харуно была крайне настойчива в своем стремлении быть с ним рядом. В один из непогожих дней они остановились в гостинице, вышло так, что денег хватило на один номер и бутылку саке. Учиха позволил себе забыться.       В ту ночь они переспали, но это было столь ужасно, что Саске предпочел бы потерять память. Он тогда закрыл глаза и живо представил себе Наруто. Фантазия услужливо подкинула прекрасные картины того, как бы прошла их первая близость, не соверши однажды Учиха страшное насилие над любимым человеком. Он воображал лицо Наруто, который доверчиво льнул к его рукам, улыбался, сверкая своими потрясающими голубыми глазами, стонал от удовольствия, выгибался всем телом и тянулся к нему…       До чего же прекрасны были эти фантазии, и до чего же ужасна была реальность, в которой Саске, кончая, простонал имя Наруто. Сакура едва не закатила знатную истерику, потом заплакала — тихо, но с надрывом. Учихе было жаль ее. Она не заслуживала подобного. Он должен был с ней поговорить с самого начала, объяснить, что ей давно пора забыть о нем и отпустить. Но ведь он прекрасно понимал, как тяжело убить в себе чувства. Он сам так и не смог перестать думать об Узумаки.       Сакура все равно его тогда не покинула. Она твердила, что Наруто уже женат, у него семья, а значит — Саске должен все начать сначала, забыв о нем. Учиха не стал спорить, хотя он понимал, что даже если бы ему захотелось, ничего бы не вышло. Возможно, Харуно тоже это понимала, но не хотела принять такую данность. Причиной тому могло быть что угодно, начиная от слепой любви и заканчивая потерянной по пьяни девственности, разбираться не было смысла.       Вторая истерика случилось спустя какое-то время, когда Учиха поставил Сакуру перед фактом: дальше он идет один, а она возвращается в Коноху. Тогда девушка сильно разволновалась, ей стало плохо. По итогу выяснилось нечто, что повергло Саске в шок — Сакура была беременна. Учихе стало в тот момент… мерзко. Это было так неправильно, так гадко. Он не хотел становиться отцом, да еще и таким вот образом, не хотел даже думать о семье, частью которой не будет Наруто.       Счастливая Сакура вела себя иначе. Она словно решила, что это — знак свыше, что теперь все будет отлично. Она в который раз не заметила негативную реакцию Саске. Она его так и не поняла. Им пришлось обоим смириться с данностью, но когда Харуно предложила остепениться и теперь подумать о будущем их ребенка, Учиха заявил, что это ничего не меняет. Дальнейший их путь лежал в логово Орочимару, в Страну Звука.       Это место Саске ненавидел всей душой, но только там он мог оставить беременную Сакуру. И, кажется, всего срока беременности так и не хватило, чтобы Харуно поняла — у них все равно не будет стандартной семьи, не будет свадьбы в красивых кимоно и с приглашенными гостями. Не будет милых вечеров, в которые она будет вязать пинетки, а Саске будет умиляться ее животу. Ничего этого быть просто не могло, но Сакура все равно рассчитывала на чудо.       — Когда ты возьмешь на руки нашего ребенка — ты все поймешь.       Учиха надолго запомнил эти слова, ведь по итогу все было иначе. Он избегал Сакуру как мог, поручив ее заботливым рукам Карин, которая подавила в себе ревность и решила позаботиться как о малыше, так и о будущей матери. Они с Сакурой вполне неплохо поладили. Суйгецу, который вечно вертелся где-то рядом, словно ощутив ответственность, начал таскать в логово всякие фрукты и шоколад, утверждая, что от настроения роженицы зависит здоровье ребенка, а там, где есть Саске, даже молоко за секунды прокиснет, до того он нагнетает атмосферу своим тяжелым взглядом.       Саске его не слушал. Несколько раз он натыкался на Орочимару, который грациозно вышагивал рядом, таинственно улыбался и что-то говорил о внезапных детях. Учиха не стал и пытаться понять, что там к чему. Повезло еще, что Орочимару в основном был где-то в другом месте. Суйгецу проболтался, что у лорда появился ребенок. Подумать только, не украденный, как было раньше, а его собственный. Когда Саске спросил, откуда у Орочимару ребенок и кто его вообще родил, Суйгецу лишь пожал плечами. Просто есть ребенок и все тут.       Последние два месяца беременности Сакуры Учиха провел в странствиях, радуясь тому, что теперь появилась возможность побыть одному. Он несколько раз оказался в опасности, разрешил много важных дел, побывал в резиденции мизукаге, чтобы обсудить некоторые дела, столкнулся там с Чино и даже смог с ней поговорить. Та привычно улыбалась ему, словно нерадивому ребенку, повторяя, что если и у нее все наладилось, то Саске точно однажды обретет покой и перестанет метаться по всему миру, словно прокаженный.       Лишь поговорив с Чино, Учиха смог хоть немного успокоиться. Уже потом пришло письмо от Карин, которая сообщала, что у Сакуры начались схватки. Пришлось прибегнуть к техники перемещения, хотя Саске прекрасно понимал — меньше всего на свете он хотел быть там, где на свет должен был появиться его ребенок.       Он много думал о своем детстве, думал о родителях, брате и членах клана. В его мыслях лицо улыбающейся матери окрашивалось кровью и застывало в предсмертной агонии. Там, где есть Учиха, всегда проливается кровь. Как знать, может, было бы лучше, если бы Саске умер как последний представитель этого клана. Его ребенок вполне мог пострадать от проклятия ненависти, Саске такого не хотел. Ребенок мог стать человеком, которого Учиха полюбил бы всем сердцем. Саске не хотел никого любить. Чем сильнее любишь, тем больнее потом терять любимого человека.       Сакура родила дочь. Чудесный, славный ребенок был таким спокойным, таким светлым и непорочным, что Саске понял: он будет ее любить всем сердцем, но он сделает все для того, чтобы не быть в ее жизни. Маленькой Сараде будет лучше без поломанного жизнью отца.       Спустя еще пару месяцев Учиха все же отправил Сакуру в Коноху вместе ребенком и продолжил свои странствия, а потом получил от нее письмо, в котором Харуно сообщала о том, что у Наруто и Хинаты родился еще один сын, Боруто. Читая эти строки, Учиха ощутил влагу на глазах. Все же все кончено — окончательно и бесповоротно. Он узнал о рождении второго сына Узумаки, а тот в свою очередь узнал о том, что Сакура и Саске поженились и стали родителями девочки.       Стоило забыть уже тогда о первой любви и подумать о семье, которая все же появилась хоть в каком-то виде, но Саске так и не смог. Он был однолюбом, и он это прекрасно понимал. Не зря еще отец твердил, что любой Учиха любит лишь однажды и на всю жизнь. Его сердце хранит верность даже в том случае, если любовь не была взаимной. Оно может вызвать ненависть, внушив мысль о том, что если человек не достался тебе — он не достанется никому другому.       А ведь Саске тоже ревновал Наруто ко всему миру. Он знал точно, что, если убьет его, — сам долго не проживет. Без Узумаки ничто не имело бы смысла. Но осознал он это лишь тогда, когда пелена ненависти вдруг сошла с его глаз, уже после того, как он уничтожил любимого человека, смешав его с грязью.       — Есть вещи, которые, на первый взгляд, не поддаются объяснению, Саске, — отозвался Наруто, не смотря на него словно из принципа. — Их тяжело объяснить словами.       — Яснее не стало.       Учиха посмотрел вперед. Местные полицейские уже были здесь, в воздухе явственно ощущался запах гари. Наруто волновался, и это легко было ощутить на расстоянии. Что же с ним такое? Они столько лет не виделись и вот, повстречавшись, осознали в полной мере, как же им не хватало друг друга. Ни время в двадцать долгих лет, ни ужасный поступок Саске — ничто не смогло разрушить их связь. Учиха осознал в полной мере — Наруто до сих пор его. Пусть он любит Хинату, но это совсем другое чувство. Он любит ее как жену, но в то же время он любит Саске, и это нечто совершенное другое, всепоглощающее и неоспоримое, куда более особенное.       Должно быть, глупцом из них всегда был именно Учиха, а не Узумаки.       — Что это?       Он сразу понял, что что-то тут не так. Наруто на миг замер, пригляделся, а потом потрясенно выдохнул.       — Только не это…       В том месте, где столпились полицейские Страны Пара, догорал огонь. Когда хокаге подошел ближе, к нему сбоку прижался Какаши.       — Наруто, ты быстрее, чем я ожидал, — он покосился на Учиху. — Саске, не думал, что увижу тебя здесь.       — Какаши, — брюнету было не до общепринятых любезностей. — Какого черта здесь происходит?       Хатаке мотнул головой.       — Так сразу и не объяснишь.       Учиха снова посмотрел вперед.       — Это Аматерасу. Его использую только я. Так какого черта?       Спорить было бессмысленно. Черный огонь, что невозможно погасить, что горит до тех пор, пока не испепелит свою цель, был особенностью шарингана Саске. Даже другой владелец шарингана не смог это скопировать, ведь это не простая техника. Какаши явно не горел желанием объяснять ему что-то. Он посмотрел на Наруто и положил ладонь на его плечо.       — Ты уверен?       Тот цокнул языком.       — Как будто у меня есть выбор. Где Менма?       — Я увел его в сторону. С ним Ивабе. Мы схватили одного из нападавших, он пока молчит, как рыба, но скоро разговорим. — Мужчина кивнул. — Идем, ты сейчас нужен сыну, — он снова обратил свой взор на Саске. — И ты, думаю, тоже. Пошли.       Его деланное спокойствие и попытка уйти от ответа заставили Учиху разозлиться.       — Какаши, откуда здесь Аматерасу? — спросил он снова.       Но на сей раз его внимание привлек Наруто.       — Просто пойдем, Саске. Прошу тебя.       В итоге Какаши отвел их в сторону. В окружении могучих дубов не было слышно говора полицейских. Двое юношей сидели на траве, склонив головы. Один из них, смуглый и поджарый, со странным головным убором и в жилете чунина, поднялся на ноги, ощутив чужое приближение. Второй же никак не среагировал. Его лица не было видно из-за иссиня-черных жестких волос. Таких же, как у Саске.       — Ивабе, — мягко сказал Какаши. — Иди к Удону. Господину седьмому нужно поговорить с Менмой.       Парень сглотнул. У него был совершенно ничего не выражающий убитый взгляд, словно он только что потерял нечто самое дорогое в его жизни. Саске помнил слова Шикамару. Девочка из команды Менмы погибла в ходе нападения. Васаби — так ее звали. Наверняка эти трое были так же близки, как и Сарада с Боруто и Мицуки.       Не задавая никаких вопросов, Ивабе ушел. Его рука была перевязана бинтами — свежая рана, сразу видно. Наконец и Менма поднялся на ноги. Он запустил пятерню в волосы и завел их назад, открыв свое лицо. Учиха замер в недоумении. Он ведь понятия не имел, как вообще выглядит первенец Наруто, знал лишь со слов Сакуры, что он унаследовал отметины на щеках, что он тоже голубоглазый и что он похож на отца. В итоге то, что Саске увидел, заставило его испытать шок.       — Папа, прости. Я. — Менма смотрел куда-то в сторону. — Я не справился, не сберег Васаби.       Наруто тут же оказался рядом с ним. Все такой же потрясенный, Учиха просто смотрел на то, как Узумаки обнимает сына, как его руки касаются черных волос парня. В Менме не было ничего от Хинаты, ни намека на генетику Хьюга. Зато он поразительно напоминал внешне Итачи. Или Шисуи. Или самого Саске. Как вообще подобное могло произойти?       — Мне жаль, Менма. Но ты ни в чем не виноват. К сожалению, ниндзя часто погибают, даже в мирное время.       — Что ж, оставлю вас.       Должно быть, Какаши ушел, однако никто даже не обратил на это никакого внимания.       На сей раз Саске отчетливо вспомнил встречу с Сакурой в деревне Звука, когда та вынудила его приехать для важного разговора. Она оставила Сараду в доме Наруто и, едва увидев мужа, спросила напрямую — что он сделал с Узумаки. Откуда взялись ее подозрения, Саске так и не понял. Но он во всем признался, решив хотя бы раз быть честным и откровенным. Он рассказал о том, как изнасиловал Наруто, как потом ушел как можно дальше от Конохи, чтобы не причинять ему боли, о том, что он любил и любит только его. И это правда причинила Сакуре настоящую боль.       А ведь Сакура наблюдала взросление Менмы. Могла ли она вообще не заметить, что этот мальчик так сильно похож на Саске? Мог ли хоть кто-то это не заметить вообще?       — Прости, — повторил парень, посмотрев на Наруто. — Я слишком расслабился и не уследил за противником. Я виноват.       Учиха подошел ближе. У Менмы были покрасневшие глаза. Не голубые, вовсе нет. И Саске не мог не понять, в чем дело.       — Что все это значит, Наруто? — спросил он наконец.       Менма, должно быть, лишь в тот момент вообще его заметил. И вот когда парень посмотрел на него, Учиха убедился окончательно. Как так вышло, что у сына Наруто и Хинаты есть шаринган?       — Ох, ну как бы это сказать…       Не успел Узумаки что-то ответить, как Менма подал голос:       — Папа, это кто такой?       Наруто стушевался еще сильнее.       — Вот же… Ладно, это будет очень сложно, но я постараюсь объяснить. Вы только не волнуйтесь…       — Откуда у твоего сына шаринган?       Саске прежде видел трех людей не из клана Учиха, которые использовали шаринган. И в двух случаях шаринган был украденный. Сперва Данзо, этот чертов маразматик, а потом еще и Шин — очередной эксперимент Орочимару. Но неужели Наруто позволил и над своим сыном провести подобный эксперимент? Хотя это никак не объясняло того, что его сын столь разительно похож на Саске.       — Ты что вообще несешь? — точно таким же тоном спросил Менма. По его взгляду легко было понять, что парню Учиха не особо-то и нравится. — Эй, не трогай его!       В тот миг, когда Саске протянул к Наруто руку, дабы добиться ответа, Менма встрепенулся и подался вперед. Он не позволил Учихе прикоснуться к своему отцу. Более того, он принял боевую стойку, словно готовясь нападать. К чему такая реакция? Саске замер. Он ощутил чужую чакру, которая показалась ему… родной? Знакомой? Хотя такого вовсе не могло быть. Так еще и глаза Менмы стремительно изменились. Три томое смешались, выложившись в новый рисунок, напоминавший сюрекен с согнутыми концами. Почти как у Итачи, разве что концов было четыре.       — Мангекё…       Совершенно сбитый с толку, Саске посмотрел на Наруто, а тот — на Менму.       — Надо же, и правда мангекё. Стало быть, это ты сжег того человека этим Аматерасу, да?       Стало очевидно, что Менма вовсе не понимает, о чем идет речь. И ему, и Саске одинаково необходимы были ответы.       — Он сам начал гореть.       Менма поджал губы, стараясь скрыть свою неуверенность. Даже в этом жесте Саске отчетливо видел себя юным.       — Ладно, — кивнул Узумаки. — Что ж… Мне и правда сложно это все объяснять, поэтому постарайтесь слушать и не перебивать меня. В общем, — он и правда не знал, с чего начать. — Это Саске Учиха, ты о нем много слышал. Саске, это Менма. И да, Менма на днях пробудил шаринган. Ему его никто не пересаживал, если ты успел об этом подумать. Он его пробудил. И сегодня пробудил мангекё. Ты не хуже меня знаешь, как это все происходит, так что сам должен понимать.       Менма уставился на хокаге.       — Папа, ты вообще о чем? Шаринган может быть только у Учиха.       Наруто прикусил губу.       — Верно, так и есть.       — Что?       Саске ощутил неприятный холодок, пробежавшийся по всему телу. Он не мог понять, к чему клонит Наруто, как не мог понять и Менма.       — Я сказал, — Узумаки с шумом выдохнул, стараясь взять себя в руки. — Я сказал, что ты… Да почему же это так сложно? — Он решительно посмотрел на парня. — Саске Учиха — твой отец. И шаринган ты унаследовал от него. Это врожденный кеккей генкай.       На сей раз какой-то невидимый камень сдавил грудь, не позволяя свободно дышать. В голове Саске мгновенно промелькнуло несколько связанных друг с другом мыслей: Сакура, которая как-то поняла, что Саске сотворил с Наруто нечто нехорошее, мальчишка с черными волосами, что вырос у нее на глазах, его шаринган, выдававший в нем Учиху, и отметины на лице, выдававшие в нем сына джинчурики девятихвостого. Однако все эти мысли никак не могли прийти к общей развязке.       — Да что ты несешь такое? — с нотками бешенства в голосе спросил Менма. — Ты — мой отец.       Наруто лишь кивнул.       — Да, я тоже.       — Так что, у меня два отца, что ли?       Хокаге вновь выдохнул.       — Сынок, меня немного напрягает твой активированный шаринган. Не мог бы ты…       — Да какой, черт возьми, шаринган?! — все же Менма повысил тон голоса. — Я Узумаки, а не Учиха! У меня не может быть шарингана!       Однако шаринган был — Саске лично его видел. Мангекё, основная способность которого — Аматерасу. Как у самого Саске. Разве это все могло быть каким-то совпадением? Учиха искал ответ. Мысли пчелиным роем носились в голове, не выдавая логичного итога.       — Отзови чакру от глаз, — практически машинально сказал он. — Не концентрируй ее там.       Менма бросил на него уничижительный взгляд, полный непонятно чем вызванной истинной ненавистью.       — Отвали!       Забавно, но совету он все же последовал. Потребовалась пара мгновений, чтобы его глаза обрели нежный голубой оттенок. Как у Наруто. Менма, казалось, даже успокоился. Саске обратился к хокаге.       — Как он может быть моим сыном, Наруто?       Тот вновь кивнул.       — Может. Я и сам не знал об этом, пока… В общем, все дело в представителях клана Узумаки. Даже Сенджу многого о них не знали. У Узумаки всегда была особая жизненная энергия, коей нет ни у одного другого клана. И это выражается не только в выносливости или большом запасе чакры. Все мужчины Узумаки могли… ну… — Хокаге опять стушевался. — В общем, зачать они могли от другого мужчины, понятно вам?       Эти слова дались Наруто непросто. Саске распахнул глаза, не в силах в это поверить, однако ворох мыслей в голове сложился в полноценную картину. Он перевел взгляд на Менму, как и парень покосился в его сторону.       — Ты… мог забеременеть?       Это даже звучало ненормально, однако ведь перед Учихой стоял Менма, юноша, так сильно похожий и на Наруто, и на него самого. Он словно в равной степени взял что-то от них обоих. В том, что это ребенок Узумаки, никто бы не усомнился. Но вместе с тем… его характер, его волосы, черты лица, в конце концов — шаринган. В этом Саске видел отражение самого себя.       — Ты же это несерьезно? — спросил Менма.       — Это невозможно.       Учиха не мог в это поверить. Однако все сходилось. Он изнасиловал Наруто, и потом на свет появился Менма. Сакура ведь рассказывала, что мальчик родился не в Конохе. Наруто и Хинаты не было в стране Огня почти год, потом они вернулись уже с ребенком. Никто не видел Хинату беременной. Могло ли это быть совпадением? А шаринган у Менмы? Нет, это явно не совпадения.       — Это возможно. Я и сам был в шоке, когда осознал, что произошло. Пришлось пойти с этим всем к Орочимару, а он как раз подробно изучал клан Узумаки и знал больше всех. Впрочем, даже он тогда удивился. Для него это все звучало как миф. Я был под его наблюдением, а потом, когда Менма родился, мы с Хинатой всем сказали, что это наш ребенок. Понятное дело, все поверили. Мы ведь тогда уже были женаты. — Наруто немного трясло, это было слишком заметно. — Слушайте, я знаю, как странно это звучит, но это правда. И сейчас, когда ты пробудил шаринган… — он посмотрел на сына, — хотя нет, ты давно должен был узнать об этом. Это правда. Прости меня.       Учиха не мог в полной мере это осознать. Неужели этот вот парнишка — его сын? Неужели Наруто мог родить ребенка, хоть он и мужчина? Неужели… Он мотнул головой. Нет, все слишком уж сходилось. Он даже ощущал чакру Менмы как родную. Это и правда его сын. Его и Наруто. Они должны были быть семьей, с самого начала. Они с Наруто должны были воспитывать своего сына, вместе.       — Он тебя изнасиловал.       Сказанные уверенным тоном слова заставили Саске и Наруто встрепенуться. Менма уставился на Учиху.       — Что?       Саске выдержал полный ненависти взгляд. Как же отчетливо он видел в Менме себя молодого, озлобленного и желающего мстить. Словно его собственная ненависть теперь перешла к этому парню. К его сыну. Он столько лет боялся, что это проклятие передастся Сараде, а в итоге оно настигло Менму.       — Он тебя изнасиловал, — повторил парень. — Я не могу это знать наверняка, ведь это было до моего рождения, но я это отчетливо чувствую. Этот ублюдок причинил тебе боль.       Откуда он вообще мог это знать? И как на его слова реагировать? Саске не знал, у него не было никаких ответов.       — Менма, успокойся. От тоже твой отец.       — Нет! — Менма вновь повысил голос. — Он мне никто! И я вижу в нем врага, понятно тебе? — Парень прикусил язык, переведя взгляд на Наруто. Он словно постыдился того, что закричал. — Прости, папа. Я не хочу в это верить. Я твой сын. Сын Наруто Узумаки и Хинаты Хьюга. И к этому… Учихе я отношения не имею. А теперь прости, нам нужно забрать Васаби и отвести ее в Коноху, чтобы похоронить. Потом я хочу поговорить с мамой. И я совершенно точно не хочу говорить с этим… — Он окинул Саске все тем же полным ненависти взглядом. — С этим Учихой.       Сказав это, парень решительно двинулся с места, оставив Саске и Наруто наедине.