Королева отверженных

      Днем помятая, но все же бодрая Азхар, выспавшаяся в каюте Жанду, вместе с аурил приехала к управлению стражи. Она спрыгнула с верблюда, и даэдра последовала за ней, такая огромная на фоне невысокой, но очень уверенной редгардки; вместе они зашли в здание. Подойдя к дежурному, Азхар сразу, сходу и в лицо бросила ему фразу:  — Я хочу выкупить заключенную.       Стражник, редгард средних лет, осмотрел ее с ног до головы, осмотрел бархатное с золотом одеяние, золотые заколки в волосах и изящную внешность, прикидывая, может ли эта юная дама быть благородных кровей или нет.  — Ваше имя? — спросил он.  — Азхар ат-Павиа.       Стражник кивнул и посмотрел на Жанду в плаще и капюшоне, что каменным истуканом стояла за спиной редгардки, но решил ничего по этому поводу не говорить.  — Кого же ты хочешь выкупить, юная госпожа?  — Дж’Хара, каджитка, которую арестовали в порту.  — Хм-хм. Она задержана лично капитаном Лланелом Гилво. Боюсь, решение о выкупе принимать тоже придется ему.  — Тогда где я могу найти его?  — Он в своем кабинете. Следуйте за мной.       Стражник встал и отправился куда-то вглубь коридоров; Азхар и Жанду пошли за ним. Он встал перед одним из кабинетов, постучал, сказал, что с капитаном хотят поговорить, и жестом пригласил женщин внутрь.       Данмер сидел, сложив руки на столе и сцепив ладони, и аурил заскрипела зубами. В его позе, в его осанке и даже во взгляде она узнала себя, и осознание, что какой-то жалкий смертный может быть повадками так похож на нее, задевал ее даэдрическое самолюбие.       И все же это был Лланел Гилво. В отрыве от рассказов о его честности и неподкупности он был всего лишь обычным данмером. Коротко стриженный, с каштановыми волосами, так странно выглядящими в сочетании с серой кожей, с типичными для его расы красными глазами… Вот только полка на стене была завалена различными наградами и медалями, некоторые из которых, как знала аурил, были пожалованы ему самим королем.  — А я все думал, когда же за ней придут, — спокойно произнес он, и Жанду напряглась. У нее на входе в здание отняли оружие, но даже без него она готова была защитить себя и Азхар в случае необходимости. — Но не ожидал, что кто-то наберется наглости и переоденется в благородную даму. Признавайся, сэра, где взяла бархат и золото?  — Вы оскорбляете меня своим неверием, — нахмурилась Азхар, хотя внутри нее все дрожало и трепетало. — Я — дочь Гасана ди-Дарри и Шарафы ат-Павиа.       Она показала кольцо-печатку. Данмер с интересом посмотрел на него.  — Прежде чем я поверю тебе на слово… Могу ли я снять его с твоей руки и осмотреть?       Азхар хмыкнула, но сняла перстень, протянув его данмеру. Тот взглянул на внутреннюю сторону кольца, потрогал ее пальцем и вернул его владелице.  — Тогда я действительно удивлен. Как зовут тебя, госпожа?  — Азхар. Азхар ат-Павиа.  — Хорошо. Могу ли я узнать, как ты узнала о Дж’Харе?  — Мой личный слуга посетовал, что в его любимой таверне, «Печали Морвы», что в порту, незаконно арестовали каджитку. Что она зарабатывала себе на хлеб, развлекая народ байками об Эльсвейре, однако стража мало того, что утащила ее в тюрьму, так еще и перевернула всю таверну, чем страшно оскорбила ее хозяина.  — Хм, хорошо… — Капитану очень не нравилось, что кто-то заинтересовался Дж’Харой, но пока прицепиться к словам редгардки не мог. — Но зачем тебе, юная госпожа, эта каджитка? Мои источники говорят, что она занималась проституцией, и, я думаю, ты знаешь, что она запрещена.  — Даже если твои источники тебе не наврали, капитан, мне все равно. Я хочу, чтобы она жила в моем поместье и развлекала байками про далекий Эльсвейр меня.  — Но это может сделать любой каджит, зачем госпоже Дж’Хара?  — Руптга милостивый, капитан, неужели ты не понимаешь? — Она картинно закатила глаза, однако Жанду чувствовала, что она практически дрожит. — Будучи выкупленной, она будет благодарна мне, и будет преданно служить мне. Где гарантия, что другие каджиты меня не обворуют?       Данмер едва заметно скривил губы. У него кончились поводы для отказа.  — Хорошо. Поскольку она заключена под стражу по подозрению в проституции, цена будет высока.  — Но и я не бедствую. Говори, капитан, сколько я должна заплатить казне за ее свободу?  — Сорок тысяч золотых, — с прищуром бросил данмер, и Жанду улыбнулась. Она чувствовала, как капитан надеется, что у молодой богатенькой девочки, коей для него и была Азхар, не будет таких денег. К тому же, это почти в два раза больше, чем вообще позволено просить за выкуп преступника. Сорок тысяч! Да на эти деньги можно дом отстроить, причем далеко не халупу из четырех досок.  — Хорошо. Я вернусь с деньгами. — Она уверенно встала со стула, и данмер занервничал.  — Нет, стой! Во-первых, я пошутил. Потолок для таких операций — двадцать тысяч, и эту сумму ты и должна отдать казне. — Азхар так красноречиво посмотрела на него, что данмер пристыженно улыбнулся. — Не злись на меня, госпожа. Во-вторых, деньги мне приносить не надо. Это делается через банк.  — Хорошо.  — Я сейчас напишу бумагу… — вздохнул Лланел. — С ней ты и твой спутник… ца? Пойдете в банк, оплатите, а после вернетесь с бумагой, которой вам дадут там.  — Я поняла. До встречи, господин Лланел, — кивнула Азхар, встала и вышла из кабинета, следом за ней в коридор скользнула и Жанду. Как только дверь закрылась, капитан недовольно скривился и уставился в пол.       Слишком гладко. Слишком все было гладко, не прикопаешься. Иногда благородным господам в голову взбредают самые разные, частенько странные идеи, но слишком быстро за Дж’Харой пришли. Он ожидал, что ее попытаются освободить, ожидал чего угодно — взлома замков, нападения на стражу, подрыва стены — но никак не девку благородных кровей, которой приспичило практически купить себе ручную каджитку. Он мог бы попытаться на нее надавить, убедить, что это плохая идея, в конце концов, обмануть, но эта редгардская курица притащила свидетеля. Да еще и одела его (ее?) в плащ, чтобы непонятно было, кто это.       Данмер раздраженно ударил кулаком по столу. В уме ей не откажешь, это точно.       А тем временем Азхар вышла из здания стражи и села на скамью, чтобы отдышаться. Ее руки дрожали, на глаза навернулись слезы; она смотрела в небо, пытаясь успокоить нервы, и Жанду, не зная, что еще сделать, обняла ее, прошептав:  — Ты отлично справилась.  — Спасибо. Я… Я знаю. Но… Это было тяжело.  — И потому я горжусь тобой.       Азхар улыбнулась и положила дрожащую ладонь на руку Жанду.  — Знаешь, сейчас тот факт, что я последние десять лет провела в поместье, и большая часть города не в курсе о моем существовании, играет нам на руку.  — Почему?  — А ты представь, какой был бы вой, если бы кто-то застукал благородную госпожу за объятиями с альтмером (ведь для местных ты — альтмер в капюшоне)? То-то же. У моего отца истерика бы случилась. А так… Кто знает, кто я? Может, я просто танцовщица? Актриса? Или дочь торговца? Или копила на это платье несколько лет?       Жанду улыбнулась.  — Как ни тяжело это признавать, но… Все идет так, как нужно. Сама судьба подталкивает меня к осуществлению моей затеи…  — Какой?  — Исчезнуть с глаз этих благородных господ. Уйти в никуда и терзать их жалкие душонки из тьмы.  — Азхар?..  — Да, Жанду?  — Ты меняешься быстрее, чем я успеваю что-то понять.  — Разве это не здорово?  — Это восхитительно.       Они немного посидели так и, когда Азхар отдышалась, поехали в банк, однако на входе в него их уже ждали.       Винсент, переодетый погонщиком верблюдов, стоял, прислонившись к стене, и поигрывал какой-то яркой безделушкой. Жанду остановила верблюда, привязала его неподалеку у входа, и Азхар подошла к бретонцу, намереваясь спросить, что он здесь делает, но он ее опередил:  — Желаешь приобрести верблюда, госпожа? Готов обменять твоего на нового. С доплатой, разумеется.       Жанду зажмурилась, надеясь, что Азхар поймет, что нужно делать, и редгардка ее не подвела:  — И сбрую подберешь?  — Непременно, госпожа. Позволь, я посмотрю в своих записях, что я могу тебе предложить.       Он вытащил откуда-то из поясной сумки небольшую тетрадочку, полистал ее, открыл где-то посередине и дал ее Азхар:  — Как насчет этого? Золото, львиные шкуры…       Взгляд редгардки скользил по строчкам. Жанду заглянула ей через плечо и прочитала: «Я раздобыл все печати банка и образцы подписей нужных людей. Мы можем выкупить Дж’Хару с помощью поддельной квитанции».  — Я думаю, что львиные шкуры — это слишком грубо… для меня. Мне нужно что-то изящнее. — Она бросила на Винсента красноречивый взгляд. — Я предпочитаю мягкую выделанную кожу и шелка. Но этот вариант седла… Мне нравится. Я думаю, я воспользуюсь им, но не сейчас.  — Как пожелаешь, благородная госпожа. — Бретонец спрятал тетрадочку обратно в сумку. — Если что, ты знаешь, где меня найти.  — Разумеется.       «Умница!» — довольно подумала Жанду. Если бы она была кошкой, она бы замурлыкала, но даэдра это делать, увы, не умеют, так что все, что ей оставалось — это немного глупо улыбаться.       Они зашли в банк, и Азхар подошла к стоящему на входе сотруднику, видимо, поставленному там специально, чтобы отвечать на тупые вопросы, и показала бумагу, которую ей выдал капитан стражи. Тот посмотрел на документ, потом на нее, потом опять на документ, после чего отвел ее в отдельное помещение, к отдельной стойке, где молодая, симпатичная редгардка встретила ее лучезарной улыбкой.  — Доброго дня тебе, госпожа! Чем могу служить?  — Я хочу оплатить это за свой счет… Через свой счет.  — Разумеется. Можно? — Девушка за стойкой посмотрела на бумагу, и Азхар протянула ее ей. Служащая пробежалась по ней взглядом, после чего подняла глаза на свою посетительницу. — С какого счета вы желаете снять деньги?  — Азхар ат-Павиа.  — Так-так-так… — Девушка поклонилась и развернулась к редгардке спиной, ища нужную фамилию в списках в куче папок и бумаг. — Боюсь, мне понадобится немного больше времени, чтобы найти информацию о твое счете, добрая госпожа. Позволь мне…  — Конечно, — оборвала ее Азхар.  — Когда был открыт счет?  — Точной даты назвать не могу, но не менее десяти лет назад.  — Ага. Хорошо… Одну минуту, госпожа, я все найду. — Служащая поклонилась. — А пока, чтобы скоротать время ожидания, ты можешь посетить нашу небольшую библиотеку. Я пришлю кого-нибудь за тобой как только найду все необходимое.  — Хорошо, — кивнула редгардка и отправилась к книжным шкафам. В основном там лежали не очень серьезные, не обременяющие разум умными мыслями романчики. Взяв один из таких, Азхар услышала, что кто-то идет прямо к ней. Она напряглась.  — Что-то не видел тебя тут раньше, — услышала она мужской голос.  — Возможно, это потому, что я пришла сюда в первый раз, — ответила ему Азхар. Жанду подошла к ней и незаметно сняла с ее пальца кольцо-печатку, чтобы незнакомец, кем бы он ни был, не узнал, кто она.       На всякий случай.  — Девочка, мы тут все друг друга знаем. Здесь принимают только знатных господ, а значит, ты тоже из благородной семьи, но я не узнаю тебя. Ни одного знака на одеяниях…  — Разве мой род значит так много, что я должна совать его всем под нос? — Азхар посмотрела на мужчину с красноречивой улыбкой. Стоящий перед ней редгард сорока лет нахмурился.  — Ах, молодость. Понятно. Сколько лет тебе, дитя?  — Достаточно, чтобы иметь возможность пользоваться банком и своим счетом в нем.  — К чему такая неприветливость и недоверчивость?  — Возможно, потому, что я предпочитаю сначала узнать, с кем имею дело.  — Ашеран ат-Павиа. — Он показал свое кольцо, на котором красовался узор, так похожий на тот, что был и на перстне Азхар.  — Дорогой Ашеран, возможно, тебе никогда об этом говорили, но не все в этом мире должно быть тебе понятно и объяснено. Это банк, а не бордель, чтобы я стыдилась своего пребывания здесь.  — Не язви. Вдруг ты воровка и пробралась сюда незаконно?  — Если бы я была воровкой, стала бы я обращаться к служащим, чтобы меня сюда провели? И стала бы я ждать, пока эта самая служащая ищет информацию о моем счете, который находится здесь? — Азхар картинно закатила глаза. — Будь так любезен, оставь меня. Я и мой сопровождающий желаем насладиться книгой.       Редгард фыркнул, но ушел. Жанду вернула Азхар кольцо, и та надела его на палец.  — Судя по фамилии, это какой-то мой родственник, — протянула она.  — Неприятный тип, — шепнула ей Жанду. — И непонятно, что хотел.  — Возможно, он увидел во мне черты матери, из-за этого и подошел, — редгардка задумалась. — Но пока что меня устраивает, что меня никто здесь не знает.       Они сели на стоящий в углу диванчик. Азхар принялась читать книжечку, а Жанду своим даэдрическим взором, которому капюшон не был помехой, оглядывала залу. В целом, люди занимались своими делами, и только Ашеран сверлил их взглядом.       Через некоторое время молодая редгардка, банковская служащая, подошла к Азхар, поклонилась и позвала к стойке. Глупая, но забавная книжечка из здешней библиотеки была возвращена на место, и благородная госпожа, натянув на свое лицо слегка надменное выражение, последовала навстречу выкупу за каджитку.       Прыгнув на свое рабочее место, молодая банковская служащая попросила предъявить кольцо. Получив его, она внимательно осмотрела его узор, сравнила с рисунком, лежащим у нее на столе, повертела со всех сторон, после чего кивнула, вернула перстень владелице и начала что-то быстро писать.  — Прошу, госпожа, поставь свою подпись здесь… и здесь, — служащая протянула Азхар несколько листов, и тут редгардка поняла, что никогда ничего не подписывала. У нее нет подписи.  — Нарисуй какую-нибудь загогулину и все, — шепнула ей на ухо Жанду, подсказывая.       Пожав плечами, Азхар нарисовала птичку и добавила к ней парочку ненужных петель, одна из которых случайно оказалась у животного на шее. Подумав, что это весьма иронично и вполне отражает ее состояние на протяжении большей части ее жизни, редгардка вернула документы служащей, и та даже не посмотрела, что ей там нарисовали.  — Вот твоя копия, госпожа. Указанная сумма будет отправлена вместе с прочими выплатами в конце недели.  — Этих документов будет достаточно для капитана?  — Да, достаточно.  — Хорошо, всего доброго.  — Да сбережет тебя Высокий Папа, госпожа, — почтительно поклонилась служащая, но Азхар ее уже не слушала.       Она и Жанду вышли на улицу, сели на верблюда и отправились к Лланелу. Тот, увидев бумаги, скривился, но все же сдался.  — Хорошо, все бумаги в порядке. Следуйте за мной, — устало бросил он, встал из-за стола и повел женщин за собой. Когда они дошли до лестницы в тюрьму, аурил шепнула редгардке, что ей лучше остаться здесь, иначе Дж’Хара может отреагировать не так, как стоило бы, чем даст данмеру повод для подозрений, так что к заключенным Азхар шла уже одна.       Лланел Гилво подошел к самой последней в ряду камере. Сидящая там помятая, недовольная, но все еще красивая каджитка в цветных одеяниях бросила на него злобный взгляд, но потом заметила Азхар за его спиной.  — Заключенная, вставай, твою свободу выкупили, — пробурчал капитан, и Дж’Хара вскочила на ноги.  — Выкупили?!.. Дж’Хару?! Кто?! О, Дж’Хара надеется, что это хороший человек!  — Я. Азхар ат-Павиа, — сказала редгардка, и каджитка нервно дернула рваным ухом. Она знала про этот благородный род, и заметно нервничала, заранее думая, что от нее может хотеть эта госпожа. — Следуй за мной.  — Хорошо, госпожа, Дж’Хара идет следом, — бросила каджитка и выскочила из камеры, не забыв показать Лланелу язык на прощание.       Капитан проводил их до выхода из тюрьмы, после чего вернулся в свой кабинет, а Азхар повела каджитку на улицу, где ее ждала Жанду в плаще. Увидев знакомую фигуру, Дж’Хара сначала опешила, а потом расплылась в довольной улыбке.  — А-а-а, вот как. Что ж, теперь каджитка уверена, что она попала в хорошие руки.       Аурил наклонилась к редгардке и шепнула:  — Езжайте в порт на верблюде, я пойду пешком. Встретимся в каюте. Если пересечетесь с Винсентом, передайте ему, чтобы тоже явился.  — Хорошо. Дж’Хара, ты умеешь управлять верблюдом?  — Не очень.  — Ладно, вдвоем, надеюсь, справимся…