«Нравятся бабочки?» «Как жаль…» «Сам цветок возмутился твоим словам.» «Никто не пожелал бы считаться бессмысленным.» «Они живут для нас, чтобы умереть.» «Зато ты чувствуешь их жизнь, а значит, они живут не зря.» «Может ли что-либо чувствовать тьма и пустота?» «У Вас красивые крылья.» «Прячешься от того, что другие не видят?» Заливистый смех и мотыльки на руках. «Прикоснись.» Черный бутон у губ. Поцелуй. Черные крылья и мотыльки. Выдох на оголенное плечо. Дым и туман. «Мне нравится твоя тьма…»
Картинки исчезли, возвращая ее в реальность. Шумный вдох от нехватки воздуха и трепетание серых крыльев заставили мотылька улететь, испугавшись. Вики резко обернулась на стоящего позади себя Геральда, заглядывая в его глаза. Столько мыслей смешалось в ее голове, что она не могла произнести ни слова, лишь тяжело дышала. К ней вернулось воспоминание, вернулись потерянные чувства того дня, заполняя собой пустоту, что так ярко ощущалась все это время, складывая маленький пазл, заставляя дыхание стать неровным и нервным. — Но… Что… Что это значит? — ее растерянные глаза смотрели на него, задавая тысячи вопросов мысленно, требуя от него дать ей понимание, требуя дать ей хоть что-то. Его взгляд цеплялся за все, оставаясь в сознании запечатленным образом. Шелест ее перьев складывался в легкую музыку, соединяясь со стрекотанием сверчков и звуком ночного ветра. Потерянный взгляд, что вновь и вновь просил у него ответов среди покинутой аудитории и теперь взирал на него, как на единственного, кто мог эти ответы ей дать. Взволнованное дыхание заставило рубашку ползти по плечу, грозясь рухнуть в пустоту вместе со всеми ее мыслями и представлениями. Он поймал ткань пальцами, не в силах остановить свое желание дотронуться и вернул атлас на дрогнувшее плечо, оставив маленького мотылька после своего прикосновения. — А ты не знаешь? — он слегка улыбнулся, осознавая, что ей ничего не известно и как, должно быть, ее шокировало увиденное, — Это значит, что между нами есть связь. Ты принадлежишь мне. А я — тебе. Он наблюдал, как менялось ее выражение лица, как мрамор ее глаз беспокойно блестел под лунным светом, как губы вспыхнули кармином смущения от увиденных воспоминаний и сказанных слов, а щеки затронул румянец, как быстро поднималась грудь от нехватки дыхания и как вновь падал атлас широкой рубашки, оголяя плечо, что он тогда целовал. Вики на секунду поджала нижнюю губу, выдавая сомнения и нерешительность этим мелким жестом. — Но… Разве это возможно? — вопрос поставил демона в тупик. Он не просто знал, что это возможно, он ощущал это всем собой. «Неужели ты не чувствуешь тоже самое?» Вики поправила сползший атлас ткани, прикрывая плечо. Он ловил каждый ее жест, пытаясь понять, что творится в ее голове. Он мог бы подслушать, безусловно, но хотел, чтобы она все сказала сама. — Разве возможно… Я бывшая смертная, всего-лишь непризнанная. А Вы. Мы ведь не ровня друг другу. Геральд поднял взгляд к звездам, размышляя о ее словах. Он ведь и сам так думал. — Признаться, я думал также, когда увидел тебя тогда, в оранжерее, — он улыбнулся, — Думал, что подобная связь с человеком — издевательство Небес над моей жизнью. Ты ведь знаешь, как это бывает у бессмертных? — он кинул на нее короткий взгляд, она отрицательно покачала головой, — Эта связь нерушима. Она не исчезнет и со смертью одного… одного из нас. И куда бы мы ни шли, — всегда будем приходить друг к другу. Как сегодня. Демон посмотрел на Вики, замечая как она с интересом вглядывалась в него и перебирала пальцами ткань платья, забравшись на скамейку с ногами. — Знаешь, будучи искусным в иллюзиях, я всегда замечал фальшь и никогда не думал, что сам когда-либо обрету возможность разделить вечность рядом с кем-то одним. И я был удивлен не меньше, чем ты сейчас, — он коротко улыбнулся воспоминанию, заглядывая в мрамор ее глаз, — Я посчитал эту связь бессмысленной, странной и глупой. Но потом я поговорил с тобой. — Неужели несколько моих фраз разубедили Вас в глупости подобного явления? — она усмехнулась, отворачиваясь от демона. — Можно и так сказать, — он усмехнулся в ответ, — Но дело не столько во фразах, сколько в том, как ты мыслишь. Я понял тогда, что, несмотря на то, что ты человек, ты мыслишь так же, как я. И чем больше ты говорила, тем больше я смотрел на тебя иначе, а после… Я не сдержался. Вики слегка улыбнулась, понимая, о чем он и осознавая, что она не сдержалась тоже и тот поцелуй был их обоюдным желанием. — Я забрал твое воспоминание, чтобы ты не ждала меня. Хотел подарить тебе шанс на счастливую земную жизнь. И, когда я увидел тебя на обрыве спустя всего несколько месяцев после нашей встречи… Признаться, я не ожидал столь скорой встречи. — Тогда почему же Вы сразу не рассказали мне об этом? Не вернули утраченное? Зачем было ждать столько времени? К чему эти игры? — она вновь повернулась на него и посмотрела, нахмурившись. Столько времени она тайно была влюблена, не зная о том, что могла не скрывать свои чувства, не думать об этом ночами. — Я ведь и сам сомневался. Долго думал обо всем. Да и как бы ты отреагировала? Влепила бы мне пощечину и только. Представь сама, мало того, что умерла, так еще и какой-то…какой-то я домогаюсь до бедной мертвой девочки, — он рассмеялся, — Странно, не думаешь? Вики представила ситуацию и ее заливистый смех теплом прокатился внутри демона, вызывая такое частое желание слушать его постоянно. Настолько частое, что каждый раз он не сдерживался в своих выражениях, заставляя ее то краснеть, то смеяться в привычные для них будни. — Да, думаю, одной пощечиной Вы бы не отделались точно. Я бы Вас наверняка начала избегать и бояться, — она улыбалась, все еще рисуя подобную нелепую сцену в голове, — И все же, — Вики вновь посерьезнела, — Сколько я уже здесь… Слишком давно. Вы могли сказать гораздо раньше, чем сейчас. — Я хотел увидеть, что ты сама стремишься ко мне. Что это все не фальшиво, — он пристально посмотрел ей в глаза, будто пытался прочесть в них что-то, что недоступно словам. — И что? Насмотрелись? — фыркнула Вики, — Вы знали все это время и оставили меня одну. В этом незнакомом мне мире. Со своими страхами и сомнениями. Забрали воспоминание и бросили меня в одиночестве. — Но разве ты была одна? Разве я прогонял тебя хоть раз, когда ты приходила ко мне? — он метнул в нее колкий взгляд, от которого Вики почувствовала совестливых жалящих пчел в своем разуме, ведь это было правдой. По какой-то, на тот момент, невиданной ей причине, она шла именно к нему, вываливая на него свои переживания и они проводили многие часы за разговорами. Вики виновато опустила голову, осознавая, что могла задеть его нечаянно брошенными эмоциями. Геральд незаметно улыбнулся ее мгновенному раскаянию и пальцем приподнял ее подбородок, заставляя смотреть на него. — И еще кое-что. Позволь показать, — он сделал шаг назад, подзывая ее к себе и протягивая руку, Вики покорно поднялась со скамейки и подошла, вложив пальцы в ладонь. Тьма укутала густотой их плечи, создавая непроглядный барьер, все звуки ночи стихли, оставляя их лишь наедине во мраке. Вики тут же сильнее схватилась за ладонь и сжала пальцы, ощущая, как сердце стуком подступает к самому горлу. Ее дыхание буквально кричало о том, как ей страшно окунаться во тьму. Его голос разрезал полотно мрака: — Вики, ты не должна бояться этого, — он почувствовал, как ее вторая ладонь легла ему на грудь, сминая ткань рубашки. Демон притянул ее к себе ближе за талию, давая ощущение защищенности, он почти что слышал с какой силой стучит ее сердце, — Кроме нас здесь нет никого, поверь. Я создал это, а значит, тебе ничего не грозит, — ее пальцы сильнее сжали ткань, она вырвала ладонь из его руки и положила ему на плечо, впиваясь ногтями, боясь потеряться в пустоте. Тьму разукрасил маленький стеклянный фонарь со свечой внутри, который она использовала в качестве источника света каждую ночь. Свеча вспыхнула, привлекая ее внимание, она ослабила хватку и удивленно выдохнула воздух. А затем увидела, как к фонарю летят мотыльки, как садятся на его стекло и смотрят на свечу, желая проникнуть внутрь и сгореть. Она видела это каждую ночь и засыпала, смотря на танец их крыльев: — Они каждую ночь прилетают на свет моей лампы… — завороженно прошептала Вики. — Они всегда прилетают только к тебе. Она перевела на него взгляд, замечая, как всегда голубые радужки приобрели тот самый глубокий цвет звездчатого рубина, она начала всматриваться, отмечая яркий блеск голубого астеризма, сияющего самыми прекрасными звездами. Он тихо рассмеялся, заметив ее нескрываемое любопытство. — Значит, Вы были со мной каждую ночь? — Был. Вики улыбнулась, вспоминая те ночи, когда мотыльки ползали по ней, отвлекаясь от света лампы, как она подставляла им пальцы, играясь с их движениями. И осознание, что он был рядом ярким светом заполнило ее душу, зажигая янтарь у зрачков на мраморе глаз. — Тьма не причинит тебе вреда, Вики. Это всего лишь материя. А те, кто прячутся в ней — лишь тени, что не посмеют коснуться тебя, — демон погладил пальцем ее щеку, даря успокоение и замечая, как она прикрыла глаза от прикосновения. И внезапно свет погас. Вики тут же сильнее стиснула пальцы, прокручивая только что услышанные слова в голове. Она почувствовала, как он снял ее руки с себя и исчез. Вики вскрикнула испуганное «нет», но ответа не услышала. Она ощущала, как сильно бьется сердце. Она не видела ничего, ничего не слышала. Она была одна, но вдруг почувствовала, как на плечо сел мотылек, затем еще один на волосы, третий на спину. Она ощущала, как чернокрылые садятся на нее, чувствовала, как кожу щекочут их лапки, заставляя страх отступить. — Ты не оставишь меня? — сказала Вики мотыльку, что полз по ее руке, поднесенной к лицу. Ответом ей были теплые ладони, что коснулись ее талии сзади и сомкнулись на животе, притягивая к себе. Она тут же расслабилась, выпустив напряженный выдох, что все это время сидел в легких, ощущая дыхание на волосах и теплоту укутавших ее перьев, и все мотыльки нестройным хором зашептали его нужное «нет». — Ты так стремишься к свету, забывая о том, кто ты есть. Ты ведь не видишь свою энергию, только ощущаешь запах? Хочешь я покажу ее тебе, Вики? — Хочу. Он взял ее руку, выставляя вперед перед ней ладонью вниз и все еще обнимая. Голубой огонь зажегся над ними, освещая пространство, притягивая вылетевших из-под антрацитовых перьев мотыльков. Вики увидела, как из ее руки начала стекать черная жидкость и падать на пол, а затем черная густая вода начала подниматься крупными волнами, погружая их в себя, поднимаясь все выше и выше. Сильный железистый запах ударил в нос. Мотыльки горели и падали, погружаясь в вязкие чернила. Она дотронулась до жидкости и подняла ладонь к глазам, заметив тягучесть. Не узнать любимый писчий материал было невозможно. — Ты сама состоишь из той же тьмы, что и я. И даже на вкус и запах ты как эти чернила. Не беги от себя и... — он не успел договорить, когда Вики повернулась к нему и закончила фразу. — ...и от Вас, — светло-серый мрамор заискрился интересом, — Скажите, какая у Вас энергия? Геральд усмехнулся, оценивая заинтересованность, что прыгала в ее глазах, отражаясь от света голубого огонька над ними. Чернила перестали омывать их, растворяясь темной дымкой и не оставляя серых въедчивых следов. — Я покажу, — он пустил свою энергию в свободное движение и Вики почувствовала мелкую дрожь на коже от волны, что прошлась по ней, демон притянул ее к себе еще ближе, склонился и, перед тем, как поцеловать, сказал: — Чувствуй. Она отдалась поцелую, обняв его в ответ, ощущая трепет маленьких иголок по телу. Такой долгожданный и, как оказалось, не первый, но оттого еще более желанный. Ее пальцы нетерпеливо вжимались в ткань рубашки, пока антрацит касался ее спины мягкостью перьев. Воздух окутал приятный запах восковых свечей, сознание заполнил шелест и аромат нового пергамента. Он прекратил поцелуй и сказал: — А теперь смотри, — она открыла глаза и увидела, что вокруг них горело множество свечей, о пламя которых жгли свои крылья привычные черные предвестники магии, падали черные и серые перья с заостренными кончиками для письма, мягко кружась в воздухе. Видела, как с перьев капали тягучие черные чернила и окропляли кусочки пергамента, моментально растекаясь по ним большими въедчивыми кляксами, перетекая на пол крупными каплями и ложась под ноги точно осенние листья. Это был танец их энергий, сплетенных в единую музыку жизни. Она улыбнулась счастливой улыбкой, считая этот дуэт весьма своеобразным, но оттого еще более прекрасным. Внезапно все снова исчезло, погружая их в темноту. Вики неосознанно прижалась к демону и тут же увидела, как во тьме по одной начали зажигаться маленькие остроконечные звезды, плавно складываясь в созвездия, отбрасывая холодный свет на лица. — Ты, вроде, хотела дотронуться, — он снял одну маленькую звезду, что размером была в разы меньше ладони и отдал ее Вики. Она округлила глаза и забрала звезду, восторженно смотря то на Геральда, то на сияющую остроконечную иллюзию. Она радостно подняла брови, подбросила звезду вверх и та взгромоздилась на созданное им импровизированное небо. Вики начала подходить к другим звездам и трогать пальцами, заливисто смеясь. Демон не сдержал улыбку. Ее восторженный взгляд вселял в его темную душу такие же яркие крупицы. Она радостно подбежала к демону и, крепко обняв того, серьезно сказала: — Если Вы будете устраивать мне подобные спектакли каждый вечер, я готова сменить свои крылья на черные завтра же. Красные рубины блеснули голубыми звездами, а довольная улыбка украсила лицо: — Я слышу согласие? — Согласие на что? — уточнила Вики, рассматривая сияющий голубой блеск в глазах. — Быть моей. — Я в тайне желала и даже не смела надеяться. Рубины блеснули и он положил руку ей на шею, плавно опуская пальцы ниже, отодвигая атлас рубашки, что сейчас так неприкрыто очерчивал отсутствие чего-либо под ним. Он оставил поцелуй на ее шее, стремясь к открытому плечу. Вики тяжело выдохнула, запуская пальцы в антрацит перьев, ощущая их мелкую вибрацию от касания. Черные крылья сошлись полукругом, вновь пытаясь укрыть ее от несуществующих чужих взглядов. Она почувствовала как пространство начало закручиваться вокруг них, заставляя звезды вертеться, а опору под ногами пропасть. Звезды исчезли, оставляя после себя лишь темноту, пугаться которой она была не в состоянии, осязая жгущие кожу поцелуи и запах плавленного воска свечей. Тьма рассеялась, сменяясь вполне реальной картинкой и ощущением мягкости темной кровати, которую Вики чувствовала спиной. Поцелуй осел горячим воском на ключице и лукавые рубины оказались напротив светло-серого улыбающегося взгляда. — Нарисуй мне что-нибудь, Вики, — он шепнул ей на ухо, убирая темно-золотые пряди, что упали ей на лицо. Она провела рукой по смоли волос, обдумывая происходящее. — Поле, — он удивленно посмотрел на нее, ожидая явно что-то менее прозаичное, — Поле черных подсолнечников. И небо пусть будет грозовое, пусть гремит. Геральд тихо рассмеялся ее фантазии и взмахнул крыльями, снося пару полок, что были неподалеку от кровати, отчего Вики испуганно запищала, не ожидая разрушений. Мотыльки вылетали из-под крыльев в бессчетном количестве, погружая комнату во мрак и после растворяясь туманом, что сложился в ту картинку, что она хотела увидеть. Небо устрашающе гремело, сверкало молниями на черных, клубящихся над головой тучах, запах — предвестник дождя, наполнял легкие свежестью. Вики все еще ощущала спиной мягкость кровати, но лежала посреди поля в окружении черных подсолнечников. Она огляделась, восторженно сверкая озорными огоньками янтаря и растягивая губы в довольной улыбке, а он наблюдал, склонившись над ней и не скрывая собственной улыбки, изучал каждую эмоцию, что она давала ему. Вики перевела на него взгляд и тут же притянула ближе к себе, даря ему новый поцелуй, который моментально наполнился огнем страсти и желания. Теплая ладонь легла на оголенную ногу, сжимая прохладную кожу и пробираясь вверх, поднимая атлас. Она перебирала пальцами антрацит, отчего его крылья сами раскрывались на сколько возможно, снося черные подсолнечники вокруг. Мотыльки кружили над ними под шум неспокойного неба, когда его поцелуи переместились ниже, а пальцы срывали неподатливые пуговицы, что не хотели расстегиваться. Вики ощущала мелкую дрожь страха и предвкушения. Грудь взволнованно поднималась под такие же выдохи. Атлас поддался нещадной пытке и, наконец, распрощался со всеми своими пуговицами, открывая податливое тело. Демон довольно усмехнулся, окидывая взглядом взволнованную девушку, что смотрела на него чуть краснея и немного испуганно. Она аккуратно расстегнула его рубашку, которую он тут же скинул, наслаждаясь ощущениями от ее ладоней, скользящих по нему. Ее губы налились смущенным и вожделеющим кармином, — смесь, что заставляла его желать ее еще больше. Он обрисовал контуры ее тела ладонью, следуя глазами и замечая на ней мелкую дрожь от каждого касания. Его губы моментально осыпали эту дрожь, согревая поцелуями грудь. Еле слышное придыхание упало с ее губ, заставляя сжать пальцы на его спине. — Пусть горят, — прошептала она. Геральд оторвался от поцелуев, удивленно посмотрев на нее, — Пусть подсолнечники горят. Вместе с моими сомнениями. Горят так же, как моя кожа от твоих поцелуев. Демон тихо рассмеялся и Вики увидела, как огонь охватил каждый подсолнечник вокруг них, сжигая и всех мотыльков, что вновь обрели ясную и яркую цель. Ее дыхание участилось, все страхи и сомнения горели, трещали искрами под светом молний и звуками грома. Она перевела глаза на своего демона: — Геральд, я никогда не... Он перехватил ее слова поцелуем и погладил щеку: — Я знаю. Не бойся, — Вики смущенно улыбнулась, почувствовав, как мышцы тела расслабляются под его новыми прикосновениями, когда последняя деталь ее одежды покинула ее тело и его рука подарила ей наслаждение. Ее обрывистые вдохи заставляли рубины гореть, бесстыдно наблюдая за ней. Пряжка щелкнула под очередной треск огня и раскат грома, приближая демона к желаемому. Запах озона смешивался с запахом горящих цветов, оплавленного воска и железа чернил, отпечатываясь ярким воспоминанием в ее сознании. Дрожь тела заглушалась поцелуями, он снова отнял у нее шансы на вдох под натиском его желания, которое пылало огнем самого пекла, желания, что она подогревала касаниями своих губ и чернильных пальцев к его коже. Жар, то ли от костра, то ли от ощущений, плавил ее чувства, когда ее надрывный стон пронзил озоновый воздух и яркие астеризмы глаз с неподвластной им нежностью озарили светлый мрамор с пылающими искрами янтаря. Тайные раны чистой души пролились багровыми чернилами, рисуя свой узор на пергаменте. Их мир замер, позволив ей осознать и после вновь потянуться к нему за лечащим поцелуем и спасительными ласками, что он ей даровал. Прикосновение тьмы к ее телу, таинство ночи, магия иллюзий и аромат их энергий — все смешалось в ее затуманенном сознании, пробуждая ощущения до тех пор не знакомые. Иллюзии, что прежде рисовались для других самыми потаёнными страхами, теперь разливались громом небес, горели самым теплым огнем, кружились черными легкокрылыми в воздухе и преподносили ей радость прежде неизведанной близости. Антрацит кутал ее своей энергией, не позволяя новой боли разливаться по телу, поцелуи смягчали, движения щадили, а свет рубинов согревал, наблюдая за каждым стоном, что она роняла будто драгоценности, а он собирал их, вбирая в себя, запоминая, рисуя, наслаждаясь. Ему хотелось целовать смущенные щеки, вспыхнувшие губы, взволнованную грудь. И он целовал. Хотелось слушать быстрый стук сердца, шелест перьев, мелодию вздохов. И он слушал. Хотелось гладить ее волосы, трогать нежную кожу и дарить удовольствие. И он дарил. Она принадлежала ему, до конца, без остатка — и эта мысль пьянила его разум, заставляла подчинять свои желания и порывы, дрессировать собственные мысли и руки, что мечтали быть гораздо грубее, чем ей было нужно. Он принадлежал ей и был теперь во власти ее чувств и желаний так же, как она была в его власти, отдавая свое тело, отдавая и душу.Они горели пламенем во тьме миров друг для друга. Она наполняла его ярким светом. А он наполнял ее тьмой. И этот момент длился вечность.