Swan Dive

      Шота вздохнул, выбираясь из постели. Он не хотел сегодня идти в школу. Был первый учебный день нового учебного года. Изуку и Кацуки теперь официально учились в третьем классе средней школы.       Поначалу он с опаской относился к взрывному блондину (честно говоря, так оно и оставалось). Когда Изуку объяснил, это, как он сказал, недоразумение, Шота отнёсся к нему скептически. Хотя, однажды у него был шанс увидеть, как они общаются… Это было всё равно, что наблюдать за близнецами. Они были ближе, чем кто-либо, кого Шота встречал. Он знал своего сына. Большую часть времени он читал его, как открытую книгу.       Но Кацуки мог читать страницы, которые Шота не мог расшифровать. То, как они общались, успокоило его, и через некоторое время он обнаружил, что приветствует этого мальчишку в семье.       Он не простил его за то, что тот сделал, он всё ещё злился и это было справедливо, но он мог отложить свои чувства в сторону ради Изуку. Хотя, он отвёл Кацуки в сторону, когда они впервые встретились и провёл с парнем приятный честный разговор. Как только Шота убедился, что Кацуки понял свои ошибки и по-настоящему сожалеет о них, он позволил ему находиться рядом с его сыном. И очень подробно объяснил, что именно он сделает, если Кацуки снова когда-нибудь причинит Изуку боль.       К счастью, он высказал угрозы вне дома, а то так бы он беспокоился об уборке ковра. Если Изуку и заметил, что его друг сменил штаны, то не стал ничего говорить.       В любом случае, Изуку выглядел намного счастливее, когда Кацуки был рядом. Парень был умён, у него были боевые инстинкты, которых не было у некоторых профи. Иногда он ловил себя на том, что занимался с ними двумя, и хотя Кацуки был совсем другим типом ученика, нежели Изуку, он всё равно был хорошо обучаемым.       Конечно, Изуку всё ещё был его единственным настоящим учеником. То, что он терпел Кацуки, — и начал неохотно испытывать симпатию к дерзкому парню, — никоим образом не означало, что он простил его. Он не собирался обучать его, пока тот не станет студентом Юэй, и Шота не сомневался, что Кацуки сдаст этот глупый вступительный экзамен с роботами, его причуда идеально подходила для них.       Теперь Кацуки был одним из основных гостей в доме Ямазава. И да, они, наконец, сменили свою фамилию (юридически) на Ямазава, однако на работе к ним до сих пор обращались «Ямада» и «Айзава». И Изуку тоже сменил. Официально он был Ямазавой Изуку, решив отказаться от фамилии «Мидория». Отчасти, чтобы Хисаши не смог найти их снова. Этот человек всё ещё где-то на свободе, и им нужно было найти его прежде, чем он найдет их.       Но это не имело отношения к делу. Шота действительно не хотел сегодня иметь дело с сопливыми первокурсниками. Он наслаждался отпуском и не хотел, чтобы тот заканчивался так скоро.       Он наблюдал за вступительными экзаменами и изучил записи студентов, которые были переданы под его диктаторскую… э-э-э опеку на год… или пока он их не выгонит. Он делал это каждый год, просматривая индивидуальные записи каждого студента. Было вполне логично знать откуда взялся каждый ученик, знать их сильные и слабые стороны прежде, чем обучать их.       В этом году Шота не был впечатлен. Вообще. Он сомневался, что у него останется много учеников.       Причуда одного студента заключалась в том, что он буквально мочился кислотой. Так он ещё и не всегда её контролировал, в любом случае, Шоту не впечатлило, как студент достал свой член, чтобы помочиться на роботов. Если у него был неограниченный мочевой пузырь (что вполне возможно), то он мог бы легко наполнить этим веществом контейнеры или специальные пистолеты и использовать их (а также химикаты для обработки предметов, чтобы предотвратить попадание кислотных соединений, их легко можно было найти в специальных магазинах, учитывая количество людей с кислотными причудами). Но нет. В его предложенном героическом костюме просто была открытая дыра возле промежности, и Шота не хотел это видеть.       Так что нет, Шота ничего не ожидал от группы первокурсников этого года, и никто из них не произвёл на него особо впечатления.       Обычно в Юэй, если классный руководитель находил класс, с которым смог установить связь, ученики могли попросить его быть классным руководителем все три года. У Шоты так ни разу это и не случилось. Он был более чем счастлив передать каждый свой класс следующему преподавателю, даже если ему всё равно приходилось вести некоторые уроки у второго и третьего курса.       Казалось, этот год не будет ничем отличаться.       — Доброе утро, детка, — Хизаши повернулся в постели с сонной улыбкой на лице. Его волосы растрепались по постели, но Шота подумал, что так он только симпатичнее.       — Доброе утро, — он мягко улыбнулся и украдкой поцеловал его.       — Готов к школе? — Шота застонал.       — Не напоминай. У меня нет ни малейшего желания общаться с людьми.       — Ха-ха. Ты тот, кто согласился стать учителем.       — Да, напомни мне ещё раз, почему я поступил так нелогично? — Шота улыбнулся, когда Хизаши обнял его одной рукой, позволяя окунуться в тепло его личного обогревателя. Он прижался к его шее, уткнувшись в неё носом, и, наконец, окончательно проснулся.       — Клянусь, ты прямо как кот, — Хизаши усмехнулся. — Я знаю, тебе нравится преподавать, не лги мне, — он провёл рукой по волосам Шоты, на его лице проступила мягкая улыбка. — Ладно тебе, Шо. Как бы сильно я не любил утренние объятия, нам нужно подготовиться к школе и проводить Зуку в его первый день в качестве третьекурсника.       Шота тихонько заскулил.       — Чиё готовит вафли~ — пропел он, пытаясь соблазнить его.       Шота задумался.       — Вафли? — это сработало.       — И вчера я приготовил кофе по рецепту Инко, — он надавил ещё сильнее. Чёрт возьми, Хизаши знал, что кофе Инко был его слабостью.       — Хорошо, — наконец вздохнул он, отстранился от мужа и вылез из постели. Он поёжился от холодного воздуха и поборол искушение снова забраться под одеяло.       — Спасибо, — Хизаши подарил ему поцелуй и поспешил в ванную, чтобы принять душ и одеться. Шоте потребовалось мгновение, чтобы просто постоять и собрать мысли в кучку.       У него был любящий замечательный муж. Дом. Еда, вода и электричество. Две работы, которые он (по общему признанию) любил. Сын, которого он нежно любил, и который отвечал ему взаимностью. Своего рода материнская фигура (Чиё) и сестринская фигура (Немури). У него было даже три кошки (Юки [кошка Изуку], Дориан [кот постарше, которого он получил от спасателей много лет назад] и Мира [младше Дориана, но тоже от спасателей, она хорошо играла с Юки]). Он был в безопасности и любим. Это две вещи, которых у него не было в детстве. Всё это было у него прямо сейчас. Вещи, которые он почти потерял из-за Хисаши, и поскольку теперь они с Изуку были в безопасности, он пользовался моментом, чтобы просто ценить всё то, что у него есть.       Он улыбнулся и направился на кухню.       — Доброе утро, дорогой, вот твой кофе, — Чиё улыбнулась, когда он взял свою чашку.       — Спасибо, ма… Чиё, — его лицо вспыхнуло. Какого чёрта он чуть не назвал её мамой?! Как неловко. Однако, Чиё только рассмеялась. К счастью, здесь были только он… чёрт возьми, Немури сидела за столом с понимающей ухмылкой. Чёрт…       — Если ты видишь во мне свою мать, значит, я делаю что-то правильно. Ты можешь называть меня так, если хочешь, дорогой. В любом случае, вы с Хизаши практически мне как сыновья, — она поцеловала его в щеку и принялась дальше готовить вафли, оставив раскрасневшегося Шоту пялиться в свой кофе. Он проигнорировал хихиканье Немури.       Хизаши тихо рассмеялся, прислонившись к стене коридора, увидев всё это.       — Я всё гадал, когда ты наконец оговоришься, — он проигнорировал свирепый взгляд Шоты. — Наконец-то у меня хорошая свекровь, — ухмыльнулся он, уворачиваясь от яблока, которое Шота швырнул ему в голову.       — Ого, отец. Чего это фрукты летают? — спросил Изуку, ловя яблоко. Кацуки, который остался на ночь (относительно обычное явление), сонно потер глаза.       — Ещё слишком, блять, рано для такого дерьма.       — Кацуки! — рявкнула Чиё. — Следи за языком!       — П-прости, бабушка Чиё, — Кацуки извинился. Чиё медленно, но верно, приучала его вести себя хорошо (по крайней мере, рядом с ней).       — Доброе утро, мальчики, — Хизаши ухмыльнулся.       — Доброе утро, па! — Изуку радостно защебетал, обнимая его.       Изуку ненавидел утро так же сильно, как и Шота, поэтому тот факт, что он был таким бодрым означал, что он не спал уже, по меньшей мере, час. Он должен будет поблагодарить Кацуки позже.       — Доброе утро, дядя Заши, — пробормотал Бакуго. Шота знал, что он не был жаворонком. Обычно он сидел с Изуку и Шотой за кофе (Кацуки добавлял в него соус табаско по какой-то дьявольской причине) и все они наблюдали, как Хизаши порхал с запасом бесконечной энергии.       Шота, честно говоря, не понимал, откуда Хизаши её брал. И жалел, что не может также.       Утро шло как обычно, Изуку с Кацуки собирали школьные принадлежности. Хизаши, Немури, Чиё и Шота собирали рабочие бумаги. Они вчетвером высадили мальчиков у школы, с нежными улыбками наблюдая, как они заходят внутрь.       — Можешь поверить, что мы знаем Изуку всего лишь год? — заговорил Хизаши, пока вёл машину.       — Всего год? — Чиё моргнула. — Думала, больше.       — Что же, посмотри, как вы стали близки за такое короткое время, — сказал Хизаши.       — Я познакомился с ним в апреле прошлого года, — Шота мягко улыбнулся. — Да… снова апрель… Прошло около года с тех пор, как я встретил его, — осознал он.       — Мы должны отпраздновать! — Хизаши хихикнул.       — Обязательно должны! — согласилась Немури.       — Трудно поверить, — Чиё тоже мягко улыбнулась.       — Тебе следовало провести новый год с нами, — Хизаши усмехнулся. — Это было здорово. Немури и Инко настояли, чтобы мы все вместе встретили рассвет на крыше дома.       — Это было нетрудно, — фыркнул Шота. — Мы с Изуку тогда только вернулись с патруля.       — Я постараюсь быть свободной в этом году, — улыбнулась она.       Хизаши заехал на учительскую парковку.       — Ладно, пора в школу.       — Ты не изменился с тех пор, как мы сами были учениками, — Шота вспомнил, что когда-то Хизаши говорил ему то же самое.       — Да, но теперь вместо выполнения домашки, я её задаю!       — Предпочитаю тесты. Домашнее задание тоже нужно проверять. Однако, тесты можно оценивать в школьные часы, а не дома. Где мне не платят за это дерьмо.       — Нееет, потому что тебе нравится смотреть, как они мучаются, когда ты даешь им тест на определенное время. В то время, как остальные отводят на это целый урок, — возразил Хизаши.       — Потому что так они думают под давлением. Им, как героям, предстоит принимать быстрые решения с холодной головой. Если они не могут справиться с простым тестом, ограниченным по времени, они не смогут справиться в ситуациях, где есть заложники и большая угроза во время атак злодеев, — ответил Шота.       — Вам двоим следует зайти поздороваться со всеми до того, как начнутся занятия.       — У нас те же коллеги, что и в прошлом году, — Шота вздохнул. — Хотя вот в следующем… — он раздраженно дернулся.       — Да ладно, давай не будем позволять личным чувствам встать на пути, — возразил Хизаши. — Он начнёт только через год, Шо.       — Всемогущий? — догадалась Чиё. Они объяснили, что изначально именно он разрушил мечты Изуку. Они не раскрывали всех обстоятельств встречи Изуку и Шоты, но она хорошо знала об их неприязни к Герою Номер Один.       Они просто не ожидали, что будут работать с ним в Юэй, вот и всё. Год назад Незу сообщил, что Всемогущий начнет работать в школе через два года. Шота был недоволен — у этого человека не было педагогического образования — но, по крайней мере, он мог рассказать о своем опыте на геройском курсе.       Он всё ещё думал, что это глупое решение. Шоте никогда не нравилась идея набирать в учителя известных на весь мир героев. У профессионалов неизменно находится куча врагов. И что может быть лучше мести герою, который уничтожил тебя, посредством убийства подающих надежды учеников?       Тем не менее, охрана у Незу была хорошей, что помогало Шоте чувствовать больше уверенности. Но нельзя было исключать, что учеников попытаются убить, пока они будут дома или на прогулке. Это была одна из причин, почему он так суров к своим ученикам, постоянно подталкивая их становиться сильнее и быстрее. Чтобы они могли защитить себя в случае чего. И если они не справлялись, то он исключал их до того как их убьют — либо сама профессия, либо злодей, желающий отомстить одному из учителей.       Но до сих пор всё было хорошо. У них, конечно, была пара инцидентов (ничего серьезного, злодей напал на учеников в людном месте), и потом его ждала жестокая расправа со стороны учителей-героев. После этого ни у кого не хватило смелости, чтобы попробовать снова. В конце концов, в Японии убийство было законным, если совершалось в целях защиты граждан (при условии, что другого выхода не было). Ни один злодей не хотел такой участи.       Однако Всемогущий это совсем другая ситуация. У этого человека были могущественные враги, и Шота боялся, что эти враги объединятся, чтобы напасть. Что может быть лучше, чем ткнуть Героя Номер Один лицом в грязь в виде полного класса мёртвых учеников?       Так что да, Шота с самого начала был против идеи нанять Всемогущего, но его голос остался неуслышанным. Незу пообещал усилить охрану и лучше следить за учениками вне школы, но это не сильно уменьшило его беспокойство.       Однако сейчас ему нужно было подумать кое о чём другом. А именно о громкой болтовне, доносившейся из дверей с табличкой «1-А».       Урок почти начался, а дети были не на своих местах. Шота прополз по полу в своём жёлтом спальном мешке. Настало время взглянуть, чего они стоили.       Он подавил улыбку. Это было, своего рода, посвящение. Каждый из классов он встречал именно так. Это позволяло увидеть, кто первым осудит, а вопросы будет задавать потом, а кто посмотрит на, казалось бы, странного бродягу, критическим взглядом, необходимым для героя.       Ещё он находил реакцию детей забавной, это было дополнительным бонусом. Эй, ему хоть и платили за обучение сопляков, но он будет делать это на своих условиях. Дверь скользнула в сторону, никто этого не заметил. Он проскользил по полу, прежде чем встать. Несколько учеников посмотрели в его сторону, что привлекло внимание остальных. Они смотрели, как он расстегивает молнию на мешке.       — Двадцать семь секунд, — заявил он, вылезая из мешка и сворачивая его до размеров сотового. — Столько времени вам понадобилось, чтобы успокоиться. На геройском курсе — время ценность. Ты не можешь позволить себе тратить его впустую. Моё им…       — Кто ты, чёрт возьми, такой, бродяга? — один из парней, Гурусаки, прервал его. Шота бросил на него свирепый взгляд. Высокомерный.       — Меня зовут Айзава Шота. И я ваш классный руководитель, — он позволил себе добавить капельку яда в тон своего голоса, заставив детей ещё немного притихнуть.       — Я думала, все учителя профи? Они что, просто воткнули тебя сюда? Потому что я впервые о тебе слышу, — теперь заговорила девушка, Юкихара.       — Я сделаю вам всем одно предупреждение. Ещё раз услышу подобное — исключу. У вас не будет ни второго шанса, ни второго предупреждения, — он свирепо глянул на них, некоторые насмехались над его угрозой. Он понял, что тут всё безнадёжно.       Он достал спортивную форму.       — Надевайте и встретимся на поле. Без опозданий.       С этими словами он вышел из класса. Пройдя по коридору, он повернул налево и прошёл мимо учительской. Кабинет пустовал, потому что все были на занятиях, поэтому он воспользовался возможностью наполнить термос кофе и раздобыл обезболивающее против мигрени. Ненавижу первый день. Он мысленно застонал. Чёрт, ненавижу первую неделю. Он готов был оплакивать самого себя за этот класс. Почему Незу так поступил с ним? Садист. Шота должен найти способ ему отомстить. Он был не прочь начать с чая, но у них было негласное соглашение не трогать напитки друг друга в качестве мести.       Шота быстро отправил сообщение Изуку с вопросом, как проходит его день. Мальчик, скорее всего, ответит между уроками или за обедом, поэтому он снова сунул телефон в карман и направился на улицу.       К тому времени, как он вышел на поле, ожидая увидеть по крайней мере одного ученика, вместо этого он получил пустоту. Он дернулся, проглотив ещё одну таблетку. Подождал четыре минуты, но появилось только десять учеников.       Велев им подождать, он направился в раздевалки, где обнаружил, что четверо мальчишек, обнаженных ниже пояса, набросились на двух полуобнажённых девочек. Ещё один парень валялся на полу, двое других и ещё девочка наблюдали за происходящим с нетерпеливыми улыбками.       Шота покраснел. Его волосы взметнулись, когда он активировал причуду, отменяя причуду Варанары, которая могла парализовать любого, к кому он прикасался, на десять минут. Две девушки немедленно прикрылись и, дрожа, попытались спрятаться за Шотой.       Он ничего не сказал мальчикам, а лишь использовал свои ленты и связал их всех, игнорируя нытьё и жалобы. Заодно связал и тех, кто наблюдал за происходящим.       — Излишне говорить… — он сверкнул глазами. — Вы исключены. Ожидайте юридических последствий за свои действия.       Сопроводив двух девочек вниз, он отнёс мальчика в кабинет Чиё, которая уже ждала кого-нибудь из учеников (обычно они приходили от Шоты). Он кратко объяснил ситуацию, а после вернулся на поле. Охрана уже забирала учеников, которых он оставил связанными в раздевалки, после их передадут полиции.       Итак, учеников осталось одиннадцать, если считать мальчика без сознания в медпункте. Две девочки сказали, что больше не хотят становиться героями и хотят перевестись в обычный класс. В любом случае, он не планировал их оставлять после инцидента. Они просто не были созданы для геройского курса. Он видел это по их глазам.       Его и без того плохое настроение стало ещё хуже, стоило увидеть, как трое учеников дерутся между собой, используя причуды.       — Возможно, я был бы терпимее, если бы не было необходимости сопровождать вас к Исцеляющей девочке. Считайте, что вы исключены. Свободны. Можете не возвращаться, — Шота сверкнул глазами, когда все трое остановились.       — В-вы не можете этого сделать! — начал один из них — мальчик, который, как лениво заметил Шота, обливался кислотой.       — Могу. Я уже сделал. Идите.       — Вы ещё даже не видели наши причуды в действии! — продолжил кислотный мальчик.       — Я увидел достаточно. Если не собираетесь уходить, я сам вас сопровожу, — Шота добавил нотку угрозы в голос. Трое зло уставились друг на друга, но, очевидно, они больше боялись Шоты. Он посчитал это победой.       Осталось восемь. На его телефоне высветилось сообщение от Чиё. Мальчик проснулся и тоже захотел бросить геройский курс. Хорошо.       Семь.       — Мы проведём оценку причуд. Метание мяча, бег, прыжки… всё это вам знакомо. Но теперь вы можете использовать причуды, — объяснил он, наконец, по-настоящему начав урок. — Если я почувствую, что вы не стараетесь или не выкладываетесь на все сто, я исключу вас.       Семеро учеников напряглись, настороженно оглядываясь по сторонам.       — Р-разве нам не следует подождать остальных? — спросила девушка, стоявшая рядом с Юкихарой.       — Нет больше никаких других. Вы семеро — единственные, кто остались. Посмотрим, продержитесь ли вы этот день или нет, — сказал он, наблюдая как лица детей бледнеют. — Хорошо. Надеюсь вы меня услышали.       — Очевидно, они просто были недостаточно хороши, — заговорила Юкихара, и Шота с трудом подавил стон. — Это Юэй. Только лучшие достойны. А ты, дорогая, не из таких. Так что надеюсь, что к концу дня ты уйдёшь, — она рассмеялась, прикрыв рот ладошкой, словно какая-то леди. У неё был настолько густой макияж, что тональный крем потрескался, а высокий голос резал слух.       Однако её причуда была полезной. Она могла манипулировать молекулами воды в воздухе. Но полезность и изобретательность — две разные вещи.       — Ты никогда не станешь такой звездой, как я, — сказала она. Шота больше не мог этого выносить.       — Думаешь, быть героем — это быть популярным? — он сверкнул глазами.       — Ну конечно же! Чем больше людей спасёшь — тем ты популярнее. Ага, — она посмотрела на него как на идиота. — И тогда будет много денег!       — Хорошо, тогда, — он кивнул не мгновение задумавшись. Очевидно, в этом году нужно что-то другое. — Давайте попробуем кое-что, — сказал он. — Я хочу услышать все ваши доводы в пользу становления героем, и почему вы считаете, что подходите для этой работы, — он посмотрел на Юкихару. — Ты первая. О, и я жду от вас честности. Я сразу распознаю ложь.       Шота отправил смс третьекурснику с причудой распознавания лжи. Он был с курса поддержки, но Шота часто вызывал его. Он глянул на мальчика, стоявшего в тени. Из-за его причуды никто в определённом радиусе не мог лгать. Парень, похоже, был рад, что его не заметили.       Шота сдержал ухмылку. Теперь он точно мог знать, чего эти дети хотят. И он совсем не возлагал на них больших надежд.       — Я была рождена, чтобы стать звездой! Моя причуда сильна и прекрасна почти так же, как я сама. Я стану героем, чтобы купаться в лучах славы! — она усмехнулась. Шота жестом указал на следующего.       — Деньги! Я хочу быть обеспеченным, а герои могут зарабатывать кучу денег, если быть достаточно популярным! Просто нужно попасть в хорошее агентство! Пять.       — Потому что от меня ожидают, что я буду героем, — Шота посмотрел на мальчика.       — Объяснись.       — Ну, мои родители — герои. Если я не стану им, то буду для них бесполезен, — отлично. Он мысленно вздохнул. Возможно, эмоциональное насилие. Просто замечательно.       — Ещё какие-то причины?       — Нет.       — Ты хочешь быть героем?       — Нет, — ответил он. — Я здесь, потому что должен.       Ну уж нет. Шота не собирался учить того, кто этого не хочет. Однако он попросит кого-нибудь присмотреть за мальчишкой, чтобы убедиться, что дома с ним всё будет в порядке, а также оформить документы о переводе, чтобы он мог поступить на общий курс. Он мог бы поступить куда угодно, если бы у него была возможность. Шота жестом указал на следующего.       Четыре.       — Потому что я хочу использовать свою причуду, когда захочу.       Три.       — Чтобы заполучить девчонок, — его улыбка напомнила Шоте о людях, которых он встречал в тёмных переулках во время патрулей. Как он вообще попал в Юэй?       Два.       — Чтобы жить лёгкой жизнью, — она усмехнулась. — Потому что, ну, кто вообще хочет работать на тяжёлой работе? Фу. — Она хотя бы понимает, сколько труда нужно, чтобы стать героем?       Один.       Шота посмотрел на последнего потенциального ученика.       — А ты здесь почему?       — Какой-то беспричудный парень из старой школы моего друга всегда говорил, что хочет стать героем, — начал он, у Шоты выгнулась бровь.       Сейчас беспричудных детей было не так уж и много. На самом деле, на всю префектуру их было едва ли больше десяти, примерно того же возраста, что и Изуку. Так что вполне возможно о нём и речь.       — И?       — Ага. Беспричудный не может стать героем, поэтому я подумал, что было бы интересно попробовать самому.       Шота дёрнулся. Он хотел дать им всем последний шанс проявить себя.       — Из любопытства, как вы представляете себе беспричудных? Будьте честны.       — Фу-фу-фу! Они же даже не люди, понимаете? Не хочу к ним и приближаться! Не хочу, они могут быть заразными, понимаете? Хотя, наверное, и от них может быть какая-то польза…       — Ага! Они словно неофициальные рабы общества! Мы лучше их, а они должны служить лучшим из нас, — с энтузиазмом согласился другой студент. Другие высказали схожее мнение.       — Это грубо! Они же люди! — заговорил последний ребёнок, бросив на них сердитый взгляд. — Они слабы и беспомощны, но именно поэтому мы должны их защищать! Они ничего не могут сделать сами, поэтому герои должны позаботиться об их безопасности. Хотя я думаю, что они должны работать в офисах или что-то такое.       — Верно, — Шота принял окончательное решение. Ноль.       — Вы все исключены.       На мгновение воцарилась тишина, а потом они практически закричали.       — ЧТО?!       Он заставил их замолчать властным взглядом.       — Ваши доводы поверхностны и корыстны. Героизм — это не популярность или деньги. Речь идёт о спасении людей. Если вы будете к этому так относится, вы либо умрёте либо убьёте кого-то. Это нелегко, — продолжал он. — Это некрасиво. Это невесело. Быть героем означает, что вы можете умереть в любой день. В тот день, когда ты получаешь лицензию героя, ты подписываешь себе смертный приговор. Более 62% героев умирают в течение первых двух лет. После этого уровень смертности только растёт. За всю историю человечества только пятьдесят два героя прожили достаточно долго, чтобы добровольно уйти на пенсию. И поверьте мне, у них множественные травмы и посттравматическое расстройство на всю оставшуюся жизнь. Большинство героев в отставке вынуждены были уйти досрочно на пенсию из-за тяжёлых физических или психических травм. Если вы действительно хотите стать героями, тогда выберете другую школу. Я отказываюсь посылать вас на верную смерть. Ваш потенциал равен нулю, — он свирепо посмотрел на притихших учеников. — Уходите. Я закончил.       После этого Шота развернулся на пятках и направился в учительскую, кивком поблагодарив третьекурсника. Мальчик смущённо потёр затылок, но благоразумно промолчал и направился обратно в класс. Никогда в жизни Шота не был так чертовски недоволен чем-то. Никогда прежде он не отчислял целый класс первокурсников в первый же день. Это новый рекорд.       С тяжёлым вздохом он сел за свой стол и достал документы. Незу всегда держал при себе дополнительные копии документов об отчислении для Шоты. Он взял семнадцать листов об отчислении и три документа о переводе и приступил к работе.       

***

      Хизаши был поражён, когда вошёл в учительскую вместе с другими учителями из Юэй. Шота сидел, откинувшись на спинку стула, с чашкой кофе и кислым выражением лица.       — Шо? — медленно спросил он, пока другие учителя осторожно подходили к своим столам. Те, кому не повезло сидеть рядом с Шотой, предпочти сесть на диван.       — Клянусь, Заши… У меня нет настроения примерно ни на что, — он сверкнул глазами, и Хизаши сглотнул. Несколько коллег сочувственно посмотрели на него, но он знал их мысли. «Лучше ты, чем мы».       Однако никто не хотел пропустить это. Шота был легендой среди преподавателей по многим причинам. Во-первых, каждый ученик, которого он одобрял, впоследствии становился выдающимся героем. И почти все они выживали в полевых условиях более, чем в два раза дольше обычного, такие показатели нельзя было игнорировать.       Большинство героев умирало в первые два года карьеры, но среднее время выживания выпускников Юэй составляло пять-десять лет, что более чем в два раза больше, чем в других школах. Отчасти именно поэтому Юэй была признана школой №1 в Японии, потому что их герои, пусть и немногочисленные, не имели себе равных по качеству.       И Шота всегда отбирал кандидатов в классе 1-А (и не считал их настоящими студентами в первую неделю тестирования).       Во-вторых, сам Шота был очень уважаемым героем подполья (что в принципе было редкостью) и придерживался Старого Кодекса, насколько это было возможно. Как и старые герои (те, которые сражались со злодеями до поголовного существования причуд), он предпочитал творить добро без вознаграждения. Это приносило ему большое уважение со стороны героев, которые провели на поле боя достаточно много времени.       И, наконец, у него было больше власти, чем у любого другого учителя в Юэй. Незу доверял суждениям Шоты и позволял ему исключать любого ученика, которого он считал непригодным для геройства. Конечно, любой учитель мог подать заявку на исключение, но Незу никогда не отказывал Шоте ни в одной такой просьбе. Когда он говорил, что кого-то исключил, они исчезали. Когда он переводил кого-то на другой курс, они оставались там и весьма успешно учились.       И когда Шота однажды поднял проблему, связанную с другим сотрудником, его уволили практически сразу. Как выяснилось, он стал коррумпированным героем и втихаря сливал информацию злодеям. Шота не знал этого наверняка. Незу тоже. Но Шота пошёл к нему, руководствуясь только внутренним чутьём, и этого учителя уволили посреди учебного года, не задумываясь. Это было правильно, но доверие, которое питал Незу к Шоте, иногда приводило в ужас.       Незу был директором, это факт. Но все, кто там работал, знали, что Шота был его заместителем (неофициально, конечно).       Вот почему он был единственным учителем в Юэй, который дважды исключал целый геройский класс. Честно говоря, иногда он пугал коллег, но все они испытывали к нему глубокое уважение.       Но когда у него было плохое настроение, они всегда отправляли Хизаши, Секиджиро или Незу на встречу с демоном, потому что знали, что те выживут… скорее всего.       — Ученики попались плохие? — спросил Хизаши.       — Ученики? — Шота на мгновение наклонил голову. Хизаши почувствовал себя так, словно наступил на мину. — Какие ученики?       — К-класс 1-А, — Хизаши сглотнул.       — Оу, в этом году нет никакого класса 1-А, — Шота злобно оскалился, в комнате повисло тяжёлое молчание. — Я исключил всех, — все в комнате без исключения моргнули, а Тринадцатая уронила ручку.       — В-всех?! Ш-шо, я даже не знаю, можно ли так… это же первый день!       — Заши, я дал им три шанса сегодня. Они подрались. Их мотивы быть героями, в лучшем случае, вялые, а четверо из них попытались изнасиловать двух учениц, которые переводятся на общий курс, — он оторвал взгляд от своих бумаг, Хизаши вздрогнул.       В этом был весь Айзава, классный руководитель класса 1-А. Сотриголова, про-герой, который выносил суждения о претендентах на звание героев, и решал их судьбу. И все двадцать кандидатов провалились. Плохо.       — Тогда, думаю, это новый рекорд, — нарушил молчание Цементосс.       — По крайней мере, у меня будет больше времени поспать, — вздохнул Шота, сбрасывая былое напряжение и отодвигая от себя бумаги. Все в комнате расслабились. — Как прошла планёрка?       — Скучно, — простонала Тринадцатая, потянувшись. — Не знаю, как все смогли продержаться так долго! Я едва могла усидеть на месте! Незу потрясающий, но такой многословный. Чувствую, мой словарный запас увеличился только от его речи.       — Так и есть, — Снайп глубокомысленно кивнул.       — Ты всегда можешь сбежать, как Шота? — невинно предложила Немури.       — И подставиться под удар? Нет, спасибо. Не думаю, что это кому-то ещё сойдёт с рук кроме Исцеляющей Девочки, — вздрогнула Тринадцатая.       — Даже Незу приходится прислушиваться к Исцеляющей Девочке, — рассмеялся Эктоплазм. — Она настоящая королева Юэй.       — Если Исцеляющая Девочка — королева, Незу — король, то Шота тогда император? — засмеялся Хизаши, уклоняясь от раздражённого удара мужа.       — Закрыли тему, — невозмутимо заявил Шота, забираясь в свой спальный мешок. Хизаши улыбнулся. Инко сделала хороший подарок. Это была одна из немногих вещей, о которых Шота беспокоился и заботился. Однажды Тринадцатая случайно толкнула Шоту, из-за чего пролила на него кофе, и тот всю ночь старательно выводил пятно, пытаясь не испортить ткань. Тринадцатая не переставала извиняться, хоть и не понимала, насколько подарок был важен для Шоты.       Хизаши это казалось милым. В конце концов, это был последний подарок, который он получил от их друга. Сам Хизаши очень дорожил наушниками с шумоподавлением, которые Инко подарила ему на прошлое Рождество. Как и обещал, он добавил их к своему костюму героя.       — Я собираюсь вздремнуть, чтобы избавиться от ужасной мигрени, — сказал Шота, сворачиваясь калачиком на диване. Несколько коллег сочувственно поморщились. Была причина, по которой они держали в учительской несколько лекарств от разных типов головной боли.       Что ж, по крайней мере, Изуку будет счастлив. У Шоты в этом году будет много свободного времени.